Loe raamatut: «Прежде чем ты меня убьёшь», lehekülg 17

Глава 33. Неожиданность

Так прошла еще одна неделя. Я еще больше закапывалась в себе, живя ради того, чтобы построить спичечный домик, а дровосек – чтобы хоть немного меня разговорить.

Иногда он угрожал, иногда – обещал что-то хорошее.

Но, в целом и общем, никуда мужчина не продвинулся, и его злило это всё больше, что он проявлял в быстрых тяжелых шагах, хлопаньем дверей, особо жестким сексом, хоть и с травами. А я продолжала строить спичечный домик и лежать на кровати.

В один день дровосек, не дождавшись от меня ответа, просто его сломал, как будто не я более двух недель его старательно делала.

В обычный раз я бы просто накричала на него и, может, попробовала ударить, но сейчас, ведя свою игру, у меня такой роскоши не было.

Я, выдохнув, собрала всё в кучу и выкинула, взяв новые спички и начиная строить всё сначала. В этом спокойствии я даже почувствовала силу, хоть и было невыносимо жалко внутри потерять свой труд.

Не знаю, какая реакция была у дровосека, ведь я давно уже не смотрела ему в лицо, но он, постояв, куда-то стремительно ушел, как обычно, смачно хлопнув напоследок дверью.

Никогда не видела его таком обозлённым, но, стоит отдать должное, меня это радовало.

Как ни странно, сегодня мужчина вернулся немного раньше обеда, принося еду и какую-то записку, протягивая её мне.

Я не реагировала, делая вид, что не замечаю протянутое.

Дровосек вздохнул.

– Я был в твоём доме… по дороге зашёл. Видимо, твоя подруга Анфиса недавно там тоже была, она оставила тебе записку.

Я нахмурилась, явно этого не ожидая. Он блефует?

Я судорожно соображала, стоит ли мне поддаваться провокации или нет, ведь за эти недели я вполне убедительно являюсь равнодушной и сейчас всё может пойти коту под хвост.

Однако, вспоминая, что Анфиса и впрямь что-то скрывала и о чем-то грустила, я вполне могла допустить мысль, что она в чем-то нуждается.

Но я тут из-за неё! Хотя, с другой стороны, я сама виновата, что повелась на провокацию…

Выдохнув, понимая, что аргументы с обоих сторон одинаково сильны, однако решить что-то нужно, машинально сжала кулаки и завыла, уже заранее понимая, что поступаю глупо и опрометчиво.

– Дай – грубо сказала, вырывая бумажку из его рук.

Дровосек победно усмехнулся.

– Оказывается, разговаривать ты всё-таки умеешь.

Я махнула на него рукой, читая записку: «Дорогая Тея. Я не застала тебя дома, как и твою семью. Надеюсь, вы уехали ненадолго, ведь не могла же ты хотя бы не попрощаться со мной, тем более, очень жаль, что мы так расстались, на такой грустной ноте. Я хочу всё исправить, поэтому приглашаю тебя к себе домой на ужин в любой день, когда ты будешь свободна. Всё ещё люблю тебя. Анфиса».

Я перечитала записку раза три. Почерк точно принадлежал ей, сомнений не было, но это мало что меняло, ведь…

– И какая мне разница? Ты же всё равно меня к ней не отпустишь, – огрызнулась я, впервые за несколько недель посмотрев ему в глаза. Он дрогнул, положив руки на колени. – Так и знала, что это была провокация. От тебя другого ждать и не стоило.

Скомкав бумагу, я выкинула в мусорку, подтягивая к себе ноги и обнимая колени.

Дровосек встал, протянув мне руку.

– Пойдём.

Я покачала головой, отвернувшись.

– Просто поверь мне – настаивал он, не убирая ладонь.

Я выдохнула.

– Это сложно сделать, и ты сам знаешь, почему это так.

Мужчина, осторожно взяв мою руку, медленно повёл меня в спортзал. Решив, что спорить с ним мне не хочется, я не сопротивлялась и последовала за ним.

Когда он снял шторы с зеркал, я автоматически закрыла глаза.

– И зачем ты хочешь снова меня унизить? – спросила, не сдвинувшись с места.

Дровосек подошёл сзади, положив мне руки на плечи.

– Открой глаза.

Я покачала головой.

– Обещаю, что тебе понравится.

Я убрала его руки со своих плеч.

– Пожалуйста…

– Открой глаза и всё.

Я, понимая, что он не отстанет, сделала это, а после, как обычно, заплакала от своего уродства.

– Подожди, – сказал дровосек. – Это еще не всё. Просто смотри в зеркало и ничего не говори.

Я подняла глаза, надеясь, что это скоро закончится.

Однако мужчина и вправду начал что-то делать. Взяв мои волосы в копну, он, что-то там сзади оторвав по краям шеи, снял…их.

Я закричала, испугавшись, но вскоре увидела, что у меня… совсем другие волосы… мои, моего цвета!

– Что…

– Говорю же, помолчи. Я сам объясню: я надел тебе ночью парик незадолго до того, как начал мыть «твоими» волосами пол. В ведре была еще и краска для волос со специальным закрепителем из алхимии, который убедил тебя, что твои волосы стали цвета пыли и поредели. То есть, испорчены, – помолчал, залезая ко мне в рот и, на что-то нажав и открепив, достал и зубы. – Я убедил тебя, что вырываю твои зубы, но, на самом деле, это были другие. Я вставил тебе что-то наподобие челюсти, которые были побольше твоих зубов, вырывая оттуда, поэтому, когда ты посмотрела в зеркало, твои зубы казались на их фоне маленькими. Боль, которую я мысленно тебе внушил, притупила твои чувства, и ты не заметила, еще и накручивая себя, что у тебя совсем там дырки, а, – сделал паузу, беря мои руки, – здесь даже думать не нужно было. Это чужие ногти, кожа… почти вся, что на тебе. Я смастерил всё сам, – добавил, снимая с меня откуда-то взявшейся лопаткой, демонстрируя, что у меня и все ногти были на месте, и шрамов на теле не было.

Ни одного.

– Но… я же помню боль.

– Внушил тебе, говорю же. Я умею навязывать те эмоции и чувства, которые мне нуужны.

Я замерла, осматривая себе. Моё лицо повзрослело, черты лица стали чётче, цвет глаз – ярче, а тело – подтянутей. Мне очень нравилось, что я видела, хоть и сложно верилось в свой новый облик.

Я посмотрела через зеркало на дровосека, который неожиданно для меня любовался отражением напротив, рассматривая меня в нём.

– Но… зачем? – спросила, не выдержав.

Он, переместив взгляд на моё лицо, слабо улыбнулся:

– Если бы я не осуществлял сказанное мной, ты бы не воспринимала мои слова всерьёз. А мне это нужно было. Ты должна была понимать, что сбегать, врать и бороться со мной нельзя.

Я закрыла глаза, облегченно расплакавшись.

– Ты просто… даже слов нет…

– Ну-ну, успокойся – сказал, погладив мою спину.

Я повернулась к нему.

– Но… почему ты сейчас раскрыл это? И вообще… раскрыл.

Мужчина усмехнулся.

– Но не можешь же ты смотреться хуже на фоне Анфисы, кем бы она не была тебе. Кажется, для вас, женщин, это важно.

Я нахмурилась.

– То есть?

– То есть, я отпускаю тебя на один вечер к ней, если ты хочешь, конечно.

Я застыла.

– Но… но… ты же сказал, что наиграешься – и убьёшь, не выпустишь из дома и…

Дровосек закатил глаза.

– Наверное, я перестарался с серьезностью, будучи на эмоциях, не вижу себя со стороны, но… со временем я бы точно стал помягче и отпускал бы тебя. Но, увы, приходится раньше. Анфиса, как я понял, явно хочет тебе что-то сказать.

Я продолжала молчать.

– Но я… я не готова… я не знаю, что надеть и… господи, это все так внезапно, я не могу поверить. Ты не шутишь? Точно?

Мужчина сложил руки на груди, не переставая улыбаться.

– Нет, не шучу. Можешь идти, но с возвратом.

Я, вздохнув, хотела было уже сказать «спасибо», но, к сожалению или к счастью, не смогла. Уж слишком у меня была свежа память о произошедшем, за которое мне было трудно относится к нему по-человечески.

– Ничего – прокомментировал мужчина, явно прочитавший мои мысли, дёрнув после уголком губ.

Я, не теряя больше времени и не ожидая, пока он передумает, пулей выбежала наверх, подбирая себе одежду на вечер.

– Стоп, а сейчас что? Осень, зима? – спросила я у дровосека, который последовал за мной.

– Середина ноября.

Я присвистнула, оглядывая гардероб.

– У меня нет верхней одежды и тёплой обуви…

– Опиши, как она должна выглядеть.

Я, немного подумав, так и сделала, наблюдая, как после мужчина исчез, возвращаясь через полминуты с набитыми в руках вещами.

Рассмотрев их внимательнее, я кивнула.

– Да, это очень похоже на то. Здорово.

Меньше, чем за 15 минут я собралась, решив сделать это в спортзале. Посмотрев на себя в зеркало, я была невероятно довольна: никогда не думала, что я способна так отлично выглядеть.

Уже собираясь выходить, я была остановлена дровосеком:

– А украшения не хочешь надеть?

Я нахмурилась.

– Зачем?

– Скажешь… парень подарил – неожиданно смущенно сказал он.

Я улыбнулась, как будто мы двадцать лет только так и жили: в заботе и понимании.

Решив, что его обижать я не стоит, еще передумает и оставит меня дома, я взяла из ящика украшение, нацепив на себя серьги, цепочку и браслет, надеясь, что это не перебор и, собираясь выходить, неожиданно вспомнила, что меня бы лучше подкинуть, чем если я буду бродить по лесу.

Мужчина сидел с наклоненным корпусом, сцепив пальцы и положив локти на колени, пристально при этом за мной наблюдая.

Я хотела сказать «спасибо», как я и привыкла поступать, если мне что-то дарили или давали напрокат, однако я снова не смогла, просто выдохнув.

– Докинешь меня… пожалуйста?

Мужчина кивнул, но не сразу, явно витая в своих мыслях,

Через несколько секунд мы оказались возле дороги, на которой стоял черный тонированный автомобиль, похожий на джип, а, повернувшись, я заметила, как мужчина снимает своё старое поношенное пальто и оказывается в строгом черном костюме.

Я нахмурилась.

– Что?…

– Не можешь же ты, будучи такой красивой, появиться пешей, – сказал, подходя и открывая передо мной. – Прошу вас.

Кивнув, я слабо улыбнулась, садясь и устраиваясь поудобней. Мне казалось, что это какой-то подвох, уж слишком всё хорошо и нереалистично.

– Адрес…

– Знаю.

Я решила промолчать, хоть и имея очевидный вопрос в данной ситуации.

По дороге я смотрела в окно, не веря, что я наконец была… на улице!

Однако было очень грустным то, что листья уже опали, всё двигалось к зиме и сама я была не там, где хотелось.

Подъехав к дому Анфисы, мужчина остановился.

– Я заберу тебя через 3 часа. Я устал сегодня, хочу пораньше лечь.

Я кивнула.

– Что ж, и так неплохо.

Дровосек, выйдя и, обогнув автомобиль, открыл мне дверь, провожая к двери.

– Только не выходи раньше, чем я приеду. Вдруг украдут еще.

Я закатила глаза.

– Наверняка, кто бы это ни был, он или она будет лучше тебя.

Мужчина, слабо усмехнувшись, ушёл, никак не прокомментировав.

– Однако да, лучше уж ты. По крайней мере, я знаю, что ты меня не продашь – решила все-таки я сказать своё кривое «спасибо».

Но он уже уехал, и я так и не узнаю, видимо, услышал дровосек это или нет.

Спустя несколько секунд на пороге появилась мать Анфисы, с радостью приглашая меня в дом. Мы были очень близкими подругами, как и я с Деви, но уж чрезмерно увлеклись соперничеством, что, безусловно, могло иногда подкосить наши отношения.

– А где Анфиса? – спросила я после нескольких формальных фраз.

Она кивнула.

– В спальне, только… если она спит, пожалуйста, не буди. Анфиса очень хотела тебя видеть, но сон ей не менее нужен.

Я нахмурилась, явно не понимая, о чём шла речь, но, решив, что я так и поступлю, что бы это ни было, поднялась к ней на этаж, открывая дверь.

Моему удивлению не было придела. Она лежала вся в трубках, рядом с медицинскими инструментами, лекарствами, еще какими-то подобными штуками.

Сев возле ее кровати, я заметила, что подруга спала, однако, посидев немного, раздумывая о том, уходить мне или нет, она решила эту проблему за меня, тихо позвав:

– Тея… Тея… это ты?

Я кивнула, сразу обернувшись.

– Да… я здесь. Господи, Анфиса, что происходит?

Она прокашлялась.

– Лейкемия… скоро умру, – криво усмехнулась. – Именно поэтому… я не говорила вам… с Деви… что я поступила… я не поступала… потому что даже первый семестр не окончу… не доживу… ты знаешь, я не люблю неоконченные дела.

Я слабо улыбнулась.

– Да, знаю. Поэтому, догадываюсь, ты и взбесилась тогда, решив придумать спор.

Анфиса закрыла глаза, пустив слёзы.

– Мне очень жаль.

Я взяла её за руку.

– Ничего страшного, я выжила, это главное – сказала, не в силах на неё обижаться. Да и, в конце концов, победила мысль, что винить за это всё я могу только себя.

– Отлично выглядишь… какие красивые у тебя побрякушки… да и сама ты… какой вон представительной стала.

Я мысленно поругала себя за то, что все-таки их надела. Некрасиво получилось. Возможно, я и теперь была успешнее её в каком-то смысле, ведь я выжила у бессмертного каннибала и, явно нравясь ему своей ёбнутостью, могла получить всё, что захочу, но эта мысль меня не радовала вообще. Не таким способом и ценой я хотела достичь успеха.

– А, это… да, неважно. Подарил… парень, это я не сама заработала.

– О, – оживилась она. – А ты начала принимать подарки… от мужчин?

Я усмехнулась, закатив глаза, понимая, на что она намекает.

– Нет, просто неудобно было отказывать. Недавно отмечали… годовщину, хотел, чтобы я это запомнила… и вот.

Она слабо улыбнулась.

– А как… учиться в университете? Тем более, в таком престижном?

Я опустила глаза в пол.

– Не знаю, я тоже не училась… не получилось. Решила… дома сидеть, быть домохозяйкой.

Анфиса нахмурилась.

– Непохоже на тебя.

Я кивнула.

– Ну… непохоже, чтобы и ты лежала на кровати с каким-то медицинским оборудованием.

Она отрывисто рассмеялась.

– Это… правда… да… да, – сказала, закрывая глаза, а потом снова открывая. – Извини меня… если что… за всё. Чувствую себя… паршиво… скоро сдохну… точно.

Я поджала губы.

– Не говори так.

– Это ведь тоже правда.

Я нахмурилась, готовя уже длинную речь, но она так и осталась только в моих мыслях, ведь в комнату зашла мама Анфисы.

– Девочки, хотите поужинать?

Я повернулась к подруге. Она кивнула.

– Да, спасибо большое.

Так мы и уселись втроём. У Анфисы не было отца или братьев с сёстрами, поэтому мы вполне поместились в её комнате.

Мы ели, веселились, рассказывали истории из жизни и вели себя так, как это и было в мои школьные года.

Увы, это была очень хорошая иллюзия, ведь я знала, что рано или поздно мне придётся вернуться в тот мрачный дом.

И, самое главное, я не могу никому это рассказать, настолько рискованным была затея.

– Как бы я хотела… узнать побольше о… твоё парне… всегда интересно было, кто в твоём вкусе… мой вкус… ты ведь… знаешь – сказала Анфиса, когда мы остались наедине.

Я кивнула, решив тактично промолчать. Когда-то Анфиса списала важную контрольную, получив за неё высокий балл, в отличии от всех остальных, кому не повезло это сделать. Я, безусловно, уличила её в этом, когда, поспрашивав содержание материала, убедилась в отсутствии у неё знаний, решив вразумить после, зная, что она до самого утра веселилась со своим парнем вместо подготовки, который стремительно начал тянуть её на дно, затаскивая в сомнительного качества компании, а такими темпами рано или поздно она попадётся на списывании, если с ней не будет чего похуже, что скажется на её оценках за итоговую аттестацию. Меня она и слушать не хотела, как и никого другого, поэтому я решила заказать ему проститутку и одновременно сообщить подруге, предварительно купив левый номер и скинув по нему ей фото с ними. Конечно, я не думала, что он и вправду воспользуется услугами этой девушки, а не выставит за дверь, признавшись все-таки в этом во время ссоры, доверительно пересказанную мне Анфисой после, поэтому мой «урок» превратился в «жестокое расставание». Подруга долго мучилась, еще больше забивая на школу, и, чтобы её немного оправить, я взяла вину на себя, зная, что ей это поможет, сказав, что я его тоже любила и пыталась его так отбить. Да, это почти сработало, но я осталась крайней. С тех пор в её глазах я «лжец» и «нечестный соперник». Мне и самой было неприятно быть виновником её горя, ведь любое расставание всё же болезненно, а также быть активным участником подобных грязных игр, даже если во благо, ведь Анфиса наверняка и сама считала, что быть с ним – это плохой вариант, хоть и самой не решаясь с ним порвать.

Сейчас же это даже смешно: после испытанным мной это просто детский лепет, который и вовсе почти меня не тревожил.

– Ну… он интересный… вроде всё – коротко поделилась.

– Всё? – удивилась она. – А он… учится или работает? Или… всё вместе?

Я решила выбрать что-то безобидное, но правдоподобное:

– Он бизнесмен.

– Круто, да.

Я пожала плечами. Лучше бы мой парень был каким-нибудь учителем.

Я ненавидела прощания, поэтому, кивнув ей, сказав, что всё будет в порядке, я ушла, также поступив и с её матерью. Она расплакалась на моём плече, сделав мою жизнь ещё более невыносимой.

Мои 3 часа еще не прошли, но злить дровосека не хотелось, поэтому, на всякий случай, я вышла на 5 минут раньше.

Однако ко мне сразу же подошёл какой-то мужчина в костюме, попросив отойти с ним немного подальше.

– Я от лица важного человека в правительстве, меня зовут мистер Дирейт. Хотел с вами поговорить, мисс Линан.

Я нахмурилась.

– О чём? Если что, я предупреждаю, буду кричать.

Мистер Дирейт, по его словам, кивнул.

– Уверяю вас, я пришёл помочь. У меня мало времени. Мисс Линан, через 2 недели, если точнее, 18 дней, исключая этот, мы планируем запустить что-то наподобие баллистической ракеты малой дальности в его дом, однако не слишком большой по радиусу поражения и мощной. Но есть проблема: мы не всегда можем отследить его передвижения, он слишком быстр и непредсказуем, а ракетами мы не можем размахивать направо и налево. Если вы скажите точно, когда он дома, мы нанесём удар и убьём его, освободив и вас. Только в это время вы должны где-то спрятаться, очевидно – протараторил он, поглядывая на время.

Я, выслушав, тряхнула головой.

– Так… мистер Архандель хочет его поймать и использовать, разве нет?

– Планы поменялись. Нашелся человек, который захотел дать огромную сумму, чтобы его убили, видимо, отомстить за что-то хочет. Поймать мы его не можем, поэтому решили навариться на этом. Вам также положена часть, если поможете.

Я пожевала губу.

– Но… и я не могу вам сказать, когда он дома. У него меняется график время от времени… он может и дома быть целый день, а может и не ночевать даже.

– Подумайте хорошо. Вы нам здорово поможете… и, убежденно полагаю, себе тоже.

Я начала судорожно соображать, анализируя все те дни, проведенные с ним, чтобы вычленить какой-нибудь алгоритм, но, увы, слишком вразнобой для меня всё это выглядело.

Однако…

– Подождите, конечно. Он всегда, чтобы не случилось, приходит на обед. Это с 12.30 до 13.30, погрешность 15 минут в обе стороны.

Мужчина просиял.

– Отлично, если это так. Я передам данные, но, на всякий случай, чтобы в правительстве не решили, через 18 дней в это время постарайтесь быть подальше, как только сможете.

– А… если вы в другой день или время нападёте?

– Это вряд ли. Ваши сведения для нас наиболее ценные, уверен, от них отталкиваться мы и будем – сказал и, кивнув мне, быстро исчез за углом дома.

Через минуту приехал дровосек.

Забрав меня, спросил:

– Как посидели?

– Хорошо.

На этом наш диалог закончился.

Оказавшись снова у него дома, я, раздевшись и приняв душ, всё ещё наслаждаясь своей внешностью, облегченно легла в постель.

Мужчина также не отставал.

– Ты не подслушивал разговор? – спросила я, мысленно напрягаясь. Не то, чтобы я ждала честный ответ, но хотелось послушать, что он ответит и с какой интонацией.

– Нет. Это твоё личное пространство. Захочешь – расскажешь.

Я повернулась к нему, решив пока не делать выводы из его слов.

– У Анфисы лейкемия. У неё мало шансов выжить. Ты… знал об этом?

Он кивнул.

– Да, проследил за ней. Я должен был понимать, с кем ты встречаешься… на всякий случай.

Я закатила глаза.

– Но разговор при этом не подслушивал?

Ответ последовал сразу:

– Она или её мать явно не представляют угрозы для тебя, зачем?

– А, ты об этом… – выдохнула я, переворачиваясь на спину, помолчав.

Дровосек бросил на меня вопросительный взгляд, но настаивать на более детальной реплике не стал.

К моему удивлению.

Немного подумав о том, что неплохо бы закрепить как-то этот день нейтральным разговором, раз «спасибо» я сказать не могу, начала монолог:

– Не знаю, всё ли тебе равно, но именно ей я проиграла спор и поэтому я здесь.

Хоть и было темно, но я чувствовала его взгляд на себе.

– Как это случилось?

– Ну… я поступила в один из лучших вузов мира, она засомневалась в том, что я сделала это своими силами, попросила доказать каким-то глупым поступком, то есть, пойти в лес и выжить там до утра. Ну… кажется, я выиграла спор, но… это всё было неважно. Всё это.

Повисла пауза.

– И ты до сих пор хочешь в этот университет?

– Да.

– Зачем? Обучение у меня наверняка лучше, чем в любом университете мира.

Я слабо улыбнулась.

– Студенческая жизнь всё-таки, общение со сверстниками, в дальнейшем – возможность построить карьеру.

– И кем бы ты хотела быть?

Я, не задумываясь, сказала:

– Биотехнологом.

Дровосек хмыкнул.

– Никогда бы не догадался с первого раза.

Я нахмурилась.

– Просто старалась не думать об этой науке и о прекрасной студенческой жизни, иначе совсем поникну… а кого бы ты назвал?

Мужчина помолчал.

– Сложно сказать. Думаю, детективом… в первую очередь. Ты вечно не уймёшься, и ты вечно куда-то лезешь копать.

Я дёрнула уголками губ.

– Мне так мама говорила.

Повисла пауза.

– Я могу тебе помочь с литературой и практикой. Я не биотехнолог, но посмотрим, что я могу сделать… в конце концов, и я, в каком-то смысле, эту науку практикую… иногда.

– Где? Как? Ты о чём?

Мужчина не ответил ни сразу, ни потом. Поняв, что я так и не дождусь ответа, закрыла глаза и уснула, надеясь, что завтра будет хотя бы не хуже, чем сегодня.