– Что ж, похвально, что ты берешь на себя ответственность, – сделал и дровосек глоток чая. – У меня к тебе интересное пари. Хочешь поучаствовать? Как в старых добрых временах.

Я слабо улыбнулась.

– Какое?

– Я подумал о твоих словах вчера. Так вот. Я проведу с тобой одну учебную неделю, показав, каким образом я бы тебя обучал, как биотехнолога, а после – ты проведёшь такую же неделю в университете. Ты вольна посещать там любые мероприятия, которые могут тебе помочь развиться. Но если моё преподавание понравится тебе больше, только честно, ты перестанешь мечтать об университете, а если там для тебя лучше… тогда я разрешаю тебе там остаться.

Я покачала головой.

– Это невозможно. Я уже пропустила почти весь семестр. Вряд ли у других не возникнет по этому поводу очевидных вопросов.

– Не проблема. Я внушу необходимое, подкорректирую данные о тебе. Тебе нужно будет только появиться и всё.

Я нахмурилась.

– А это не опасно для тебя? Появляться в людных местах?

Он усмехнулся.

– Я могу расценивать это, как заботу?

Закусив губу, пожала плечами.

– Скорее, ищу недостаток в твоём предложение. Ты предлагаешь мне пари с условием, что я перестану мечтать об университете, хотя, на мой взгляд, издержек больше.

Дровосек кивнул.

– На твой взгляд – да. Так, ты согласна?

Я, подумав, кивнула.

– Если это точно всё, что запрашиваешь, тогда да. Я почти уверена, что университет лучше.

– Что ж, тогда наша неделя начинается прямо сейчас.

Я жестом дала понять, что была не против.

Дровосек с энтузиазмом отправился в библиотеку, за несколько минут натаскав мне литературу и расписав наши занятия на неделю, которые в последние два дня включали и практическую часть. Он также взял и тетрадок, и разных канцтоваров, выделив мне полностью свой стол.

Я улыбнулась. Это и вправду было мило. Особенно мне понравились тетрадки с изображением феечек, которых я так любила в детстве.

Начался этот самый день продуктивно: дровосек провёл мне целую вступительную лекцию, предложив мне почитать наедине после, а затем сразу же был семинар.

И так 3 раза по кругу.

Работа и вправду приносила удовольствие: было интересно, местами забавно, как мужчина превращался из дровосека в университетского профессора, не говоря уже о самостоятельной работе, которая и впрямь оказалась приятным испытанием, ведь я это и хотела учить, также ещё учитывая, что я почувствовала возможность нагнать пропущенное, хоть и почти мнимое.

– Так, студентка, у вас есть ошибки… так и со стипендии слетите…

Я закатила глаза.

– Давайте исправлю, профессор.

– Позднова-то, хотя… – он залез ко мне в лифчик, – может, как-то и договоримся…

Я рассмеялась, стукнув его по пальцам. Он сразу же их убрал, хоть и с сожалением.

Не смотря на странность и глупость этого, было и вправду смешно: дровосек строил из себя профессора, как-то по-своему кривляя их, но и умудряясь преподавать всё то, что нужно для выполнение самостоятельной работы.

На следующий день мужчина и вовсе принёс ту зелёную доску из кабинетов университета, погружая ещё больше в эту самую желаемую атмосферу, а в свободное от учёбы время вывешивая на неё моё личное расписание.

За эти два дня я насмеялась больше, чем за весь год, не говоря уже о моих небольших успехах, приносящих мне огромное удовольствие уже само по себе.

Дровосек, видя обратную реакцию, продолжал погружаться в роль ещё больше, строя из себя некого мудреца.

Иногда он, не без этого, превышал свои должностные полномочия и, усаживая меня на стол, домогался, но, в целом, всё проходило увлекательно.

– Думаешь, к тебе бы не приставали? – закатил глаза он на мои возмущения.

Я отрицательно покачала головой.

– Вряд ли. Кто хочет потерять работу?

Дровосек сложил руки на груди.

– Ты на высокую планку замахнулась… как обычно. Тебя бы задавили там, и ты бы делала всё возможное, чтобы там остаться.

Я сложила руки на груди.

– Кажется, я хорошо пишу самостоятельные, разве нет?

Он кивнул.

– Да, но этого недостаточно. Есть намного более старательные люди, уверяю тебе.

Я, не дав себе обидеться, приняла это.

– Учту.

Когда дровосек ложился спать, зазывая и меня, я отмахнулась от него не без какого-то нездорового глупого удовлетворения.

– У меня есть ещё работа. Профессор… требовательный.

Послышался смешок сзади.

– Вы всегда можете оказать ему другую услугу.

– Обойдётся.

Дровосек хмыкнул на это, но ничего не сказал.

Так и прошёл второй день. Третий был заключительный в теории, а на четвертый мы отправились в лабораторию, которая была расположена недалеко от дома. Я воздержалась от вопросов, подумав, что ответы на них я и сама не хотела знать.

Однако мужчина всё равно поделился, неожиданно даже не сказав своё фирменное «просто так – нет», заведя в один момент меня в комнату с трупом посредине комнаты.

– В последнее время, лет 120, я занимаюсь тем, чтобы найти себе подобных. Увы, они тоже не афишируют своё бессмертие, поэтому приходится, как говорится, искать их вручную. Я перепробовал разные методы, как если, например, кто-то в моём присутствии подаст даже малейший намёк на наличие сверхспособностей, я сразу убивал, надеясь, что он или она останется в живых, и я получу дополнительную информацию о нашем феномене, однако я слишком многих так поубивал впустую. Дальнейшие поиски, скрытые объявления, помощь властей, с которыми я тогда сотрудничал, никакого результата не дали. В какой-то момент мне даже пришлось особо залечь на дно, поэтому этот метод пришлось отодвинуть на задний план. Немного погодя я придумал более интересный способ, как сопоставление внешности людей в газетах, которые случайно могли попасть в кадр, только с периодичностью в 20, 50, 100 лет. Да, конечно, на это слишком долго можно залипнуть, но времени у меня и так было много, поэтому в ближайшие десятки лет я этим и занялся. Безусловно, результатов долгое время не было, но совсем недавно мне всё-таки удалось найти несколько газет с фотографиями, которые косвенно вели меня к 2 людям. Я тратил время на сопоставления информации с имеющейся у меня, чтобы их как-то найти, ведь они явно на месте не сидели с того момента, как случайно попали в кадр несколько десятков лет назад. И двадцать лет назад я нашёл одного такого, но это оказался его внук, просто безумно похожий на него. Я всё проверил, и это оказалось правдой. Второго же я обнаружил совсем недавно, и, наконец, он и впрямь оказался бессмертным. В отличии от меня, парень родился двести с небольшим лет назад, как я узнал после устроенной каторги над ним, потратив все свои года на развлечения. К счастью, мне и этого хватило: я просто пустил его на опыты, решив посмотреть секрет нашего бессмертия изнутри. Оказалось, что сам мозг был запрограммирован на медленное взросление и развитие, поэтому он застрял в вечных подростковых вечеринках, а наличие сверхспособностей и активное пользование ими, напротив, ускоряют развитие, заставляя мозг работать быстрее, но он этим не занимался. То есть, если бы не алхимия в моей жизни, я бы уже, скорее всего, умер.

Я нахмурилась, переваривая.

– Так… если ты уже нашёл всё важное тебе из газет, почему ты меня за это прессовал?

Дровосек закатил глаза.

– Смысл был в том, чтобы привить тебе уважение к тем вещам, которые представляют важность мне, не более.

Я сложила руки на груди.

– Не слишком ли радикально?

Мужчина подошёл ко мне, вынудив задержать дыхание.

– Если ты… ты всё-таки меня полюбишь когда-нибудь… я смог бы также запрограммировать твой мозг, обучить суперспособностям, как ты называешь это, и поделиться секретами алхимии, чтобы ты вечно жила… со мной.

Я напряглась.

– После всего того, что ты… сделал? Ты серьёзно?

Дровосек поджал губы, глядя на меня стеклянными глазами, однако ничего мне не ответил.

– Что ж, продолжаем наши лекции по биотехнологиям. Следующая тема – это…

Остальные два дня прошли ещё быстрее, где, в конечном итоге, я всё-таки чему-то немного, да научилась.

Видимо, я постаралась и впрямь хорошо, изрядно снизив количество шуток дровосека на счёт моей успеваемости и какие вещи мне нужно сделать, дабы её повысить.

А, может, дело было и вовсе в другом, сложно сказать.

В последний наш учебный день, перед сном, он и вовсе меня решил защекотать, когда я сказала, что со старыми импотентами я не сплю, а потом и вовсе принялся доказывать обратное.

В субботу он заказал мне частный самолёт, сказав, что через три часа я уже буду в университете. Он мог бы и сам меня доставить, но, по его словам, куда-то сильно торопился.

Я потеребила пальцы.

– Подожди, – осторожно начала я. – Раз я пять дней учусь, два дня у меня выходные, так?

– Так.

Я помолчала.

– Могу ли я… повидаться с семьёй? За эти два дня. Прошу тебя… Яков.

Он замер.

– Как ты… ты меня назвала?

– Яков.

Мы смотрели друг другу в глаза не моргая. Сердце бешено колотилось

– Можешь, – разрешил он, помогая мне собрать вещи. – Я знаю, где они, скажу адрес пилоту и таксисту, который тебя будет ждать.

Я снова хотела сказать «спасибо», но у меня ничего не получилось.

Кивнув ему на прощание, я залезла в транспорт, включая музыку и закрывая глаза. Не знаю как, но я уснула, а, когда открыла глаза, была уже на месте.

Разгрузив всё и отправившись в общежитие, я с удивлением отметила, что меня и вправду знают, будто я и вовсе ничего не пропустила.

Я делила комнату с некой Милой, которая училась, к сожалению, не на моем курсе, поэтому она не могла ничего подсказать.

Зато я почти наверстала упущенное за воскресенье, когда меня позвали гулять мои какие-то друзья, что примечательно, имея исключительно женский состав.

Я узнала обо всём или почти, что здесь творилось, обзавелась дополнительными знакомствами, ведь они позвали еще нескольких человек, а после мы пошли в кафе, из которого – в клуб.

Никогда не чувствовала себя более живой и вовлеченной во что-то, как сегодня. Потрясающее чувство нормальной жизни без страха и боли, которые постоянно меня преследовали. Мне хотелось, чтобы эта ночь длилась как можно дольше, но, увы, всё имеет свойство кончаться.

Но её я запомню на всю жизнь точно: эти коктейли, прожекторы, танцпол, потные тела, пьяные лица.

Утром мне нужно было идти на пары. Проснувшись, я пришла в университет, отметив, что и этому была рада, хоть и спать хотелось больше.

Как ни странно, но на парах все ответы знала ответы только я, хоть и пропустила почти всю программу, а самостоятельные и контрольные показались мне слишком лёгкими. Легче, чем победить бессмертного каннибала с не всегда понятными желаниями и намерениями.

Я надеялась, что в этом всём не было никакого подвоха, ведь слова дровосека про успеваемость и профессоров всё ещё сидели в моём сознании.

Наверное, и тут просто излишне напугал.

Я также отметила, что и, в целом и общем, соображаю я быстрее и качественнее: игры с дровосеком и вправду дали мне незабываемый опыт, где буквально все остальное, что я делала, было для меня непыльной работой. Сравнив себя в прошлом, я осознала, насколько за эти месяцы жизни с мужчиной я продвинулась: все вокруг удивлялись, как мне удаётся решать все поставленные задачи, буквально оставаясь после пар и выстраиваясь в очередь за советом и помощью.

Кажется, я была самой успешной студенткой в лучшем университете мира: наверное, сложно представить что-то более приятнее по ощущениям, по крайней мере, мне это не удалось.

Я также была нарасхват у преподавателей, которые заманивали меня на олимпиады и прочие мероприятия, говоря, что впервые видят такого умного студента, но я отказывалась по понятным причинам.

Сложно поверить, но уроки дровосека хоть и были жестокими, но и невероятно полезными. Только сейчас я в полной мере оценила, что я не отставала от своих сверстников, но и на порядок их перегоняла.

И впервые я призналась самой себе, что не жалею о том, что со мной произошло, как бы тяжело об этом вспоминать мне не пришлось.

Так и прошли мои пять дней: учёба, гуляние, учёба, гуляние.

Было не столько познавательно, сколько весело: или нормально, ведь я сравнивала с заточением у каннибала.

Даже и любовь могла появиться: несколько мальчиков из группы захотели со мной познакомиться поближе, но у меня было слишком много домашней работы на то время. Она была несложная, но требовала определенной усидчивости.

Я хотела доказать себе, что смогла бы потянуть и сама, без всяких «дополнительных» услуг профессорам.

Однако иногда я всё же не лишала себя удовольствия понаблюдать за парнями близко или отстранённо, всё-таки невольно сравнивания их с дровосеком: все до единого казались мне скучными, банальными, местами даже предсказуемыми, хотя и были сливками общества. Ничьи взгляды и слова меня даже не цепляли, в отличии от… что ж, неважно. Возможно, дровосек внушил мне чувства к нему, раз он ещё и это умеет, хоть и логика кричала об обратном.

Если бы хотел это сделать, почему бы не с самого начала нашего общения? Он бы избежал столько неприятностей!

Да и, признаться стыдно, мне самой хотелось, чтобы всё было по-настоящему, поэтому эта мысль всё равно преобладала над противоположной, разумно это или нет.

Также, суммируя мои общие впечатления, были приятны и слухи обо мне, как о летающей на частном самолёте, мгновенно сделав меня приближенной к какой-то важной семье. Прикола ради я не стала это никак комментировать.

Когда рабочая неделя подошла к концу, я с такой же радостью отметила, что впереди меня ждёт встреча с родителями, несмотря на то что обучение в университете, видимо, для меня закончилось.

Увы, ведь я только влилась в коллектив и начала веселиться.

Вся грусть растворилась, по крайней мере, на время, когда я увидела свою семью. Они поселились не так далеко от моего университета, что, безусловно, меня радовало, ведь полёт в самолёте мне не доставлял особого удовольствия.

Остальной путь я проделала на такси, отметив, что моя семья выбрала очень похожий дом на наш, вынудив меня этим расплакаться.

Накатила сильная ностальгия.

Я, выдохнув, постучала, принявшись ждать.

Дверь мне открыла Елена.

– Господи… Тея? Это правда ты?

Вместо ответа я снова расплакалась, заключив её в объятия. Несмотря на то, что мы не были особо близки, она и впрямь была рада меня увидеть, что и выражалось по тому, как сильно она давила меня руками.

Елена провела меня в дом, усадив за кухонный стол.

– Мам, пап, спускайтесь скорее. Посмотрите, кто пришёл.

Следующие двадцать минут мы плакали и обсуждали, как сильно по друг другу скучали. Я немного увернулась, рассказав, что я учусь в университете и встречаюсь с парнем, но не приезжала, потому что было много учёбы, по очевидным причинам решив опустить подробности.

Елена, к счастью, промолчала.

Конечно, судя по их вопросам, они знали что-то вскользь, но я, к счастью, довольно просто отделалась от этого разговора, косвенно ответив на вопросы.

После беседы, которая длилась до самой ночи, они постелили мне на втором этаже, через какое-то время смирившись с тем, что завтра я уеду обратно.

Во сне мне показалось, что меня кто-то трогает, но, проснувшись, я никого не обнаружила.

На следующий день, пообещав, что я еще их навещу, ушла, погружаясь в грусть.

Ведь теперь я снова буду жить в заточении.

По дороге я почитала конспекты, больше все-таки повспоминав прекрасное университетское время, а, прилетев и приехав, я вернулась в дом, в начале леса шёпотом попросив дровосека, зная, что он меня точно услышит, о телепортации. Когда я вернулась в его дом, отметила, что мужчина перетащил всю мою верхнюю одежду, повесив её на крючок рядом со своей.

– Ну как? – спросил он меня за чаем.

Я невесело улыбнулась, понимая, что жизнь с ним всё-таки была не моим ночным кошмаром, а жестокой реальностью, и теперь мне снова придётся жить здесь.

– Ну… нужно было спорить по-другому, не про эффективность занятий, например, а про собственное удовлетворение от обстановки, однако твои уроки и впрямь оказались намного мощнее университетской программы, как бы не хотелось это признавать, поэтому ты победил, но я теперь не знаю, как перестать мечтать вернуться в университет.

Дровосек прокашлялся.

– Придётся исполнять – серьезно ответил.

Я опустила голову.

– Увы.

Этой же ночью он набросился на меня, как будто не видел не меньше года, вынудив меня вспомнить, что это такое – жить с ним, не имея возможности сбежать или попросить о помощи.

Однако:

– Извини, не сдержался. Я соскучился – сказал, поцеловав в шею.

Это был первый раз, когда он извинился и вообще поцеловал меня. Я хотела на него разозлиться, но не могла.

И не могла даже самой себе объяснить почему.

Глава 35. Кто же знал?

Следующим днём, за обедом, дровосек явно хотел мне что-то сказать, будучи невероятно довольным собой, но почему-то молчал и явно оттягивал момент.

Я улыбнулась.

– Говори же, я вижу, ты хочешь.

Он покачал головой.

– Нет, не я, – сказал, залезая в карман и доставая записку. – Тебе.

Я нахмурилась, имея не очень хорошие ассоциации, но всё же взяла, читая.

«Дорогая Тея. Я невероятно благодарна тебе за твоего парня. Почему ты не сказала, что он хирург, а бизнесмен только? Он, конечно, сказал, что у него своя клиника, но я всё равно в обиде за тебя, что ты умолчала. Да и не парень он, а мужчина, просто невероятный! Завидую тебе, честно говоря, ты стала успешнее меня, но и я не отстаю. Теперь, будучи здоровой, я собираюсь поступить в университет и жить полной жизнью. Мы ещё обязательно встретимся, я отблагодарю тебя с ним, а пока я уезжаю осуществлять свою мечту. Люблю тебя, Тея, кто ж знал, что ты меня спасёшь после того, как я… ты невероятно сильная, если не таишь на меня зло. Пиши мне, рассказывай о своей жизни, а я буду о своей. И будет выглядеть так, будто мы с тобой и не разлучались».

Я улыбнулась, прочитав, однако в конце я обнаружила следы от воды в форме круга, возможно, её слезы.

– Так… у тебя не было нужного опыта – запуталась я.

Дровосек кивнул.

– Это да, но знаний у меня много по части человеческого тела и болезней всё-таки… просто готовил тебя к наихудшему варианту… на всякий случай.

Я, не выдержав, улыбнулась, но и сейчас не в силах была выдавить это проклятое «спасибо». Вместо этого я решила воспользоваться его методом, подвинувшись ближе и поцеловав его в щеку и губы, показывая свою благодарность так.

– Ты рисковал, Яков – заметила очевидное я.

Он улыбнулся, явно будучи довольным, что я называю его по имени и лезу с ласками.

– У неё было слишком мало шансов. Если бы не моё вмешательство, у неё с вероятностью 95 процентов был бы только один исход – продолжал хвастаться, вымогая, тем самым, у меня еще больше поцелуев и нежных касаний.

Я, закатив глаза на его примитивную манипуляции, выполняла это, пока он не усадил меня на колени, всем видом показывая, что ему было мало.

– Да… и долго у тебя это заняло?

– Как раз неделя.

Я вскинула бровь.

– И ты… специально придумал это пари, чтобы сделать сюрприз?

– Да, но я всё же хочу, чтобы ты перестала мечтать об университете, у тебя есть больше возможностей достичь успеха со мной.

Я помолчала, просто пожав плечами. Может, он и бы прав, однако сама атмосфера была не менее важна.

Целый день мы смотрели фильмы-комедии, натаскав еды и напитков. Вечером мы поиграли в крокодила, побегали вокруг дома, пытаясь выяснить физически, кто победил, в конечном счете просто повалявшись в траве.

– А как же уховёртка? – потревожилась я.

Мужчина усмехнулся, наматывая мой локон себе на палец.

– Это для тех, у кого есть мозг.

Я закатила глаза.

– Понятно тогда, почему только меня это беспокоит.

Он рассмеялся.

– А тебя так беспокоит, что ты продолжаешь лежать в траве? Ладно, кое в чем ты, к удивлению, права: пора бы поменять место локации – сказал, перемещая нас в кровать.

Тогда же, ночью, перед сном, он впервые меня спросил: «Можно?».

На что я ответила положительно, начиная получать удовольствие и сама, когда он старался делать аккуратно.

Постепенно мы убирали травы, где я хотела, чтобы ему было приятнее, но, одновременно, попросив его быть немного нежнее. Как только мужчина перестал мне быть противен, я раскрылась и не пренебрегала тем, чтобы говорить, как и куда мне нравится. Конечно, потребовалось время, чтобы он понял это лучше, но дровосек очень старался, и всё, в конечном счёте, двигалось в правильную сторону.

Утром его уже не было, однако в холодильнике стояло очень много апельсинового сока, который я один раз упомянула, как тот, который мне нравится.

Также, когда я дочитывала первый том, вечером могла обнаружить принесенный мне второй, причём я даже об этом толком не подумала.

А следующим днём, в обед, он принёс мне огромное количество мягких игрушек, заполнив ими весь первый этаж.

На мой немой вопрос он лишь улыбнулся.

– Ты спалила свои тогда, в камине, вот решил заменить.

Я улыбнулась.

– Что ж, это… приятно.

Но и на этом ничего не закончилось: следующим днём дровосек принёс две коробки спичек и предложил отстроить дом ещё раз, который он со злости сломал.

– Если хочешь, мы можем построить такой, в котором потом мы будем жить. В смысле, по его подобию я построю нам такой же дом, но побольше.

Я слабо улыбнулась.

– Боюсь, я не так хорошо строю…

– Тогда, может, нарисуешь, как этот? – спросил, доставая мой рисунок из кармана.

Он его сохранил.

– Знаешь, – улыбнулась я, невольно вспоминая его великий монолог. – Я вижу, как ты сейчас стараешься для нас, да и сложно это не заметить. Однако всю нашу историю… её не отменить и не забыть. Да, как оказалось, ты не вырывал мои зубы и не портил кожу, но… нервы ты изрядно помотал. Жизни, которые были мной забраны под действием страха от твоих поступков, уже не вернуть. Страх, боль, слёзы – я жила с этим неделями. Безусловно, я бы очень хотела, чтобы ты меня отпустил. Хорошо, я уйду из университета, но пойду на работу… просто не могу больше так жить… с тобой… по крайней мере, пока что… это всё очень трудно принять так быстро и… я правда не могу.

Мужчина внимательно выслушал, дождавшись, когда я закончу.

– Ну, не хочешь рисовать, как хочешь, почему сразу не сказала? – слишком криво усмехнулся, будто поморщившись.

Я ничего не сказала, понимая, что всё равно не буду услышанной. Он давал мне выбор только когда сам этого хотел.

Следующим днём я вспомнила, что уже завтра готовилась ракета в обед, которая должна всё снести. Это, конечно, меня обрадовало, хоть и на душе скребли кошки. Дровосек многое сделал, спас Анфису, мою лучшую подругу, сделав ей невозможную операцию ни для кого в этом мире… но, успокаивая себя тем, что он сам виноват, так как не слышит меня и продолжает держать насильно, я позволила себе промолчать.

В конце концов, не я же его убивать собираюсь.

Однако внутри я всё равно себя дурно ощущала… и даже как-то… неправильно.

Попытавшись себе внушить, что моя совесть нечиста и так, я запретила себе думать о ракете, дабы дровосек не смог прочесть это в мыслях и не задавал лишних вопросов.

Мужчина вернулся, как обычно, к обеду. Вот бы и завтра так было. К счастью, думать долго мне не нужно: я в это время спрячусь в спортзале, прикрываясь тренировкой, так что я вполне имела надёжное место для этого.

Но сегодня всё было иначе: дровосек был сам не свой. Местами он был слишком неуклюж, часто роняя вилки или ножи, или сразу же отворачивался, если наши взгляды пересекались.

– Ты в порядке? – решила напрямую спросить я, не строя своих личных иллюзий.

Он усмехнулся, садясь в своё кресло и руками сжимая подлокотники так, что заметно погнулся край.

– Я хотел бы… хотел бы, в общем, имею желание пригласить тебя… на прогулку. Пойдёшь?

Я замерла, не веря, что это слышу.

– Куда?

– Ну, на прогулку.

Я внимательно изучила лицо мужчины на предмет шуток или издевательств, если вдруг он решил к ним вернуться.

Ничего из этого не было, кроме искреннего желания со мной прогуляться.

Рассмотрев его еще раз, я задумалась.

– Нет, не пойду.

Дровосек тяжело сглотнул, продолжая смотреть на меня в упор. Какое-то время мужчина молчал, явно судорожно пытаясь понять, что ему делать. Не то, что дровосек рассчитывал на другой ответ, просто… он, кажется, вообще был растерян, куда ему двигаться дальше. Если заставит – будет хуже, не заставит – ничего не получит.

– Почему? – выдавил наконец, продолжая также сидеть в напряжении.

– Потому что я даже не знаю, как Вас зовут – улыбнулся я во всё лицо, рассмеявшись после.

Конечно, я оценила его ход начать всё сначала, хоть и не сразу это поняв, а также то, что он не спешил решить всё за меня, предоставляя мне выбор до последнего.

Дровосек какое-то время с негодованием смотрел на моё довольно лицо, вызванное моей явно очень жестокой шуткой, но, видя мой неугасающий смех, и сам вскоре улыбнулся, расслабившись.

– Мы пойдём с тобой за грибами, шутница, хочу показать тебе, чем я обычно занимаюсь. Может, тебе понравится и будем вместе ходить.

Я, одевшись, продолжала улыбаться, пока, выйдя, не заметила сгущающиеся тучи, которые обычно бывают перед сильным ливнем.

– Мы недалеко – успокоил меня мужчина рядом.

Я кивнула, засунув руки в карманы.

Следующие несколько часов мы бродили по лесу. Дровосек взял с собой книгу, показывая мне по ней всякого рода грибы и растения, удивляя меня разнообразием. Он довольно подробно рассказывал и демонстрировал наглядно, поэтому я невольно заслушалась, наблюдая за его руками и ртом. Дровосек сам был ходячей энциклопедией, что и неудивительно при его-то жизненном опыте, но всё равно восхищало его умение заинтересовать. Я уже и сама не заметила, как рассматриваю грибы и мысленно себе пересказываю сказанное, вкладывая при этом в корзину очередную находку, хоть и никогда не была поклонником таких походов.

Также мужчина показывал мне фокусы с грибами, то делая так, что они появляются из неоткуда, то исчезали. Это было… заботливо, не побоюсь этого слова, ведь он начал это делать именно тогда, когда я уже начинала путаться в информации и мне нужен был небольшой перерыв.

– И всё же… почему ты хочешь быть биотехнологом? Любишь использовать живые организмы в своих целях? – усмехнулся.

Я нахмурилась.

– Нет. Интересно было бы изучить, например, как повысить урожайность или защитить животных. Скорее, я была бы твоим антагонистом, чем сторонником… просто… не могла тогда по-другому, вот и всё.

Мужчина, вопреки моим ожиданиям, больше не посмеялся надо мной и даже не сострил а, помолчав немного, принялся снова рассказывать мне интересные вещи, больше не возвращаясь к этому диалогу, невероятно сильно меня этим удивив.

Вдруг раздался сильный гром, напоминая, что у погоды свои планы.

– Пора возвращаться, – констатировал мужчина. – Чувствую, дождь сегодня будет идти долго.

Хоть и сказанное мужчиной было вовремя, но мы всё равно попали под ливень. Дровосек отдал мне своё длинное тёплое пальто, хоть и у меня было своё.

– А ты? – спросила я, заметив, что он слегка дрожал.

Дровосек лишь усмехнулся на это, махнув рукой.

Несмотря на то, что мы и впрямь были недалеко, успели попасть под дождь и промокнуть, особенно мужчина. Подумав, я решила, что мы примем тёплый душ вместе, ведь он всё-таки мог заболеть, не смотря на тот факт, что мне это было выгодно. Возможно, это даже оставило бы его дома на целый день во время прилёта ракеты, и мне не нужно было переживать, что его не будет дома. Но пока эти мысли оставались за кадром, и я никак не могла себя убедить в обратно.

Сделав чай, я села на подоконник. обернувшись пледом, наблюдая, как за окном идёт сильный дождь с грозой и молнией.

Мужчина также взял чай и себе, сев напротив меня.

– Я помню, как такой же дождь был, когда я уходил из дому. Как ты знаешь, я родился много веков назад в самой обычной в те времена семье – крестьянской. Единственное, что отличало меня от других детей – задержка в развитии. Я учился всему дольше, медленнее соображал и говорить научился лет в 12 только, когда усиленно занимался этим. Родители считали меня позором семьи, поэтому и отношение было соответствующее моему статусу: мне выделили угол в комнате, насыпали еду, как животному, убирали горшок и иногда выгуливали, а когда поняли, что я в свои 8 лет выгляжу, как трехлетний ребёнок, поняли, что меня лучше кому-то отдать, ибо опасались, что я таким и останусь, а им косые взгляды не нужны. Родители тогда целый вечер спорили, что со мной делать, решив, в конечном итоге, продать меня местному одинокому старому ювелиру, который хотел семью, но так ей и не обзавёлся. И не просто так, к слову, о нём ходили дурные слухи: все четыре его жены были найдены утопленными; хоть и никто не видел, что это делал он, всё равно мало кто спешил иметь с ним дела. Я же, хоть и не говорил, но всё прекрасно понимал, решил сбежать, как только отец с матерью уснули. Взяв немного еды, я ушёл, наскочив вскоре на каких-то людей, продавших меня в бродячий цирк. У меня и внешность была… кривая, мягко говоря, поэтому я идеально туда подходил. Так я и жил лет двадцать-тридцать, не помню. Цирк бродил, многие кадры менялись, но им всегда требовался шут вроде меня, так что мне почти никто вопросы не задавал, да и сами были не лучше. Хоть и мне не платили, зато щедро одаривали едой, если выступление удавалось, которую я со временем научился менять на деньги у них же, увидев, что монеты дают больше возможностей, как, например, тёплая одежда и новая обувь. Однажды мы выступали перед детьми моего возраста, по крайней мере, внешне, и они после рассказывали друг другу что-то о школе, в которую они ходят каждый день, а потом выбирают профессию и работают. Для меня это было что-то новое, ведь я не думал, что профессию можно выбирать. Скопив денег, я решил уйти из бродячего цирка, даже не имея ни малейшего страха и сомнений: мне было уже лет 30-40, хоть я и выглядел на 10. Обосновавшись в ближайшем городке, я заплатил, чтобы меня взяли в такую вот школу. Тогда не было учёта и баз данных. Достаточно было просто заплатить. Учился я прилежно, желая стать потом купцом, ведь у них больше всех было денег, но, увы, задержаться я не мог: когда люди начали задавать мне вопросы о моей внешности и возрасте, понял, что нужно уходить, ведь было слишком опасно там выделяться. Эти тихие перешептывания и каверзные вопросы всегда были в моей жизни индикатором того, когда именно это стоит сделать. Так я и метался из школ в школу, параллельно подрабатывая где только приходилось, пока я не был достаточно крепким на вид, дабы пойти работать помощником оружейника, к тому моменту уже передумав и поняв, что больше, чем деньги мне нужно только умение постоять за себя. Тогда уже на вид мне было лет 16, и я, по своим собственным ощущениям, был готов набираться опыта в этой сфере. Так меня и занесло на солдатскую службу, в которой меня постепенно повышали по мере того, как я становился сильнее и умнее. Даже сбегать не пришлось, ведь меня отправляли в разные города, двигая по карьерному росту постепенно к дворцу, так что долго я нигде не задерживался. Начались самые прекрасные года моей жизни, у меня было всё: почёт при королевском дворе, деньги, женщины. Только, увы, совсем скоро начались вновь вопросы из серии «как хорошо ты сохранился». Я понимал, что скоро придётся уходить, и, к слову, как ты знаешь, тогда я остановил своё взросление, будучи достаточно богатым для услуг алхимиков. Увы, но с тех пор я так и не смог также надолго где-то закрепиться: мне было больно оставлять всех своих близких, поэтому я решил не привязываться. С тех пор я просто ходил и учился всякому, возвращаясь в те места, когда было уже следующее поколение и меня мало кто помнил, а для верности моего образа просто менял внешность и одежду. С начала прошлого века я, по своей глупости, начал развлекаться тем, что вклинивался в войны, желая их разрешить по-своему. Я не учел, будучи занятым своими мыслями, что за мной наблюдали такие, как мистер Архандель, вскоре начав незаметную для меня слежку. После мне предлагали огромные деньги за мои услуги, я даже соглашался, ведь соблазн был: работать было скучно, грабить банки стало рискованней в плане возможной огласки меня, а мои потребности никуда не делись. Я интегрировался в это сообщество, но позже, когда захотел уйти, чувствуя, что и это мне надоело, обнаружил невозможность сего. Меня преследовали, как и свои, так и чужие, желая схватить меня и дальше паразитировать на моей силе. Так я дошёл в ваш лес, взял заложников и попытался просто спокойно существовать, а после… появилась ты. Я нашёл тебя на пороге своего дома в чертополохе. Мне казалось, что ты типичная шпионка, которую мне подкинули, хоть и странно было, что буквально, поэтому я решил тебя вылечить и допросить, но ты неожиданно сбежала. Это было странным, но и, не скрою, заинтересованным меня тоже сделало, где, возможно, у военных была какая-то новая тактика, и ты, что-то случайно или намеренно узнав, решила сбежать или устроить мне ловушку. Ты оказалась еще более удивительней для меня в поведении, особенно поразив, когда попыталась меня убить. Никогда ещё шпионка не рисковала своей жизнью настолько, это было сверхнеразумно, и тогда я стал присматриваться к тебе поближе, придумав ту самую игру с мертвечиной, решив, что ты побежишь к военным для экспертизы трав, которые ты съела с мясом, однако я оказался неправ: ты просто хотела к себе домой, не будучи никем вербованной. К слову, возвращаясь к твоему древнему вопросу, отвечаю, что я дал тебе тогда фору, просчитав, во сколько раз ты медленнее меня ходишь, чтобы я не менял скорость своей ходьбы, что я также, как и лазить по деревьям, делать не люблю, однако и тут меня ждал сюрприз: ты даже была готова вмиг поменять свои убеждения, чтобы выжить, – помолчал. – Признаться, я не ожидал этого от тебя, защищающей незнакомую девушку из подвала своим телом. Конечно, людям свойственно меняться в опасной среде, но 17-летняя девочка, которая проживала всю жизнь в комфорте… ты – второй человек в моей жизни, который меня удивил.

Eelmine 1 ...16 171819 Järgmine

Прежде чем ты меня убьёшь

Глава 34. Неужели опять?

Глава 35. Кто же знал?

Selle raamatu lugejad loevad ka