Соседская вечеринка

Когда о романе Кена стало известно, никто не убеждал Эмили оставаться с ним, включая Алекс. Эмили пришла к этому решению после продолжительной терапии. Испытывая угрызения совести, Кен согласился передать жене свой телефон и пароли от учетной записи и умолял о втором шансе. Потребовались долгие месяцы, чтобы восстановить доверие и вернуть браку стабильную основу.

По крайней мере Алекс так считала.

– Один взгляд не должен тебя настолько расстраивать. – Алекс подняла банановую кожуру, и запах гниющего фрукта защекотал ей нос.

Эмили закатила глаза, как это сделала бы Летти.

– В самом деле?! Ты что, правда ничего не заметила?!

Алекс нахмурилась, жалея, что честность – лучшая политика.

– Ладно, я действительно кое-что видела, – призналась она. – Но я не могу сказать, что это было нечто большее, чем какая-то внезапная химия.

– Для меня этого достаточно, чтобы саботировать сделку.

– Разве ты не давала какую-нибудь профессиональную клятву или что-то в этом роде?

– Мы даем обещание. Не думаю, что это одно и то же.

– Это вроде как одно и то же. И, к тому же то, что ты здесь творишь, вполне может быть незаконным. Так что я иду домой за метлой, мы уберем этот беспорядок вместе. А ты пока верни на место карниз.

– Хорошо, – согласилась Эмили. Казалось, она успокоилась и пришла в себя, точно внезапно нагрянувший шторм налетел и прошел. – Просто пообещай мне, Алекс, пообещай, что не будешь мне лгать. Если ты что-то увидишь, скажи об этом, хорошо? Мне требуется собственная система безопасности. В этой борьбе я не выдержу еще одного раунда.

Алекс было трудно воспринимать свою сестру как взрослую. Вместо этого она увидела Эмили через призму воспоминаний, тем самым проблемным подростком, способным сорваться и совершить нечто безумное, например разбросать мусор в доме, продажей которого она занималась.

– Конечно, – проговорила Алекс, зная, что доказательства измены Кена должны быть неоспоримыми, чтобы она могла сдержать данное обещание.

Глава 5. Летти

Из окна своей спальни я наблюдаю за приближающимся грузовиком. Очень большим грузовиком! Хотя стоит признать – дом тоже не маленький. Серебристый «Лексус» останавливается у подъездной дорожки, и из него появляется Самир Кумар. Он одет так, словно собрался поиграть в гольф: в брюки цвета хаки и симпатичную рубашку на пуговицах с короткими рукавами. Мужчина идет по своей новой дорожке, уперев руки в бока, оглядываясь по сторонам, а затем в смятении качает головой. У меня такое чувство, что он не может до конца поверить, что купил это место.

У Мэнди Кумар абсолютно противоположная реакция. Она нетерпеливо выскакивает из машины, будто в школе только что начались летние каникулы, и сама выглядит очень по-летнему в небесно-голубом платье, с солнечным пучком светлых волос, собранных в тугой хвост.

Я задаюсь вопросом: а что же Джей? Заинтересовала ли его покупка нового дома настолько, чтобы он появился в день переезда? Хотя, возможно, я надеюсь, что его достаточно заинтересовала моя персона, чтобы сегодня он был здесь. Мы не обменялись телефонами, но я нашла его в Интернете. И пусть у меня не хватило смелости отправить приглашение в друзья, это не значит, что я выбросила его из головы.

Обуреваемая этими мыслями, я замечаю сверкающий синий «Субару», который мчится по Олтон-роуд слишком быстро для мамочек нашего квартала. Машина резко тормозит рядом с «Лексусом». Мгновение спустя из нее выходит Джей. Мое сердце замирает.

Моими самыми ранними увлечениями были диснеевские принцы, и когда Джей, высокий и худощавый, с важным видом подходит к своим родителям, в нем определенно есть нечто от царственного персонажа. Он останавливается рядом с отцом, они над чем-то смеются, и это меня удивляет. У меня сложилось впечатление, что Джей считает себя глубоким разочарованием для своих родителей, и в этом мы с ним схожи. Интересненько.

Через несколько мгновений он уже помогает разгружать машину. Это кое-что говорит о его характере. Может означать, что он не ленив, но с другой стороны, его выгнали из колледжа. Что, если дело было не в его оценках? Я вспоминаю о его словах, сказанных в день вечеринки, – о том, что местью можно наслаждаться. Интересно, он пришел к такому выводу, основываясь на личном опыте?

Слово «месть», конечно же, навевает мысли о Райли Томпсон. Если кто-то и заслуживает возмездия, так это Райли, и не только потому, что она сдала меня как школьного вандала. На самом деле я не один раз становилась жертвой ее жестокого сердца.

Из моего окна видно окно спальни Райли. Было время, когда мы общались с помощью азбуки Морзе, используя для этого свет в наших комнатах. Тогда я наивно полагала, что наша дружба будет длиться вечно. Затем началась средняя школа, а вместе с ней и издевательства Райли.

Оглядываясь назад, я понимаю, что не должна была удивляться такому повороту событий. Мы стали друзьями только из-за близости домов, а не из-за личных качеств. Мы были одного возраста и пола и являлись единственными детьми в своих семьях, и как следствие Райли и я были втянуты в жизнь друг друга.

В течение нескольких лет мы оставались неразлучны. Райли была моей лучшей подругой, моим неизменным компаньоном по раздаче сладостей. На Хэллоуин мы всегда надевали парные костюмы. В нашей последней комбинации я была бейсбольным мячом, а она – битой. Как иронично! В один год мы рука об руку ходили от дома к дому, собирали столько конфет, сколько могли унести, а на следующий я стояла у входной двери Райли без нее, потому что она бросила меня ради новой крутой компании. В том году Уиллоу положила в мою наволочку несколько дополнительных упаковок с Reesés Pieces^[9]. Я выкинула их в мусорное ведро.

Конечно, мне было больно, но что я могла поделать? Райли нашла новых друзей, все они были популярными девушками, которые никогда не признали бы меня «своей». Я неправильно одевалась, не интересовалась вещами, на которых они были зациклены, и меня не заботило, кто из мальчиков чем занимается. Уже тогда я начала больше думать о вырубке лесов, чем о блеске для губ и модных легинсах.

Начало конца наступило, когда Райли перестала здороваться со мной в школе. На девичьем языке молчание – это, по сути, формальное объявление войны. Быть проигнорированным – это одно, с таким справиться я могу. Но как только Райли начала действовать в соответствии с «менталитетом стаи», когда она и ее соратники изолировали меня, я превратилась из человека в добычу. Это был первый раз в моей жизни, когда я испытала настоящий стыд.

О, конечно, в школе нам читали множество лекций об ужасных последствиях издевательств. Фразы вроде «поддерживайте друг друга», «проявляйте сострадание», «расширяйте возможности друг друга», «выбирайте доброту» и бла-бла-бла вбивались в нас, начиная с сентября, но Райли и ее команда были невосприимчивы к старой поговорке: «Если не можешь сказать ничего хорошего, не говори ничего вообще».

Парни-задиры, как правило, бьют или пихают, но девушки куда коварнее. Они эмоциональные ниндзя, наносящие незаметные раны, которые вы не видите и не чувствуете до тех пор, пока не истечете кровью и не окажетесь на грани социальной смерти.

Райли и ее банда установили за мной тайное наблюдение – ждали, высматривали, надеялись, что я сделаю неверный шаг. Мне не потребовалось много времени, чтобы дать им то, чего они хотели. Оказалось большой ошибкой, что я была любезна с учеником, стоявшим близко к нижней ступеньке школьной социальной иерархии. Мальчика звали Мэтью Бёрд^[10] – довольно приятный парень, но у него не было фирменной одежды, спортивных навыков или подходящих друзей, которые сделали бы его популярным. Зато у него была непослушная копна темных волос, за что он получил прозвище «Птичье гнездо».

После того, как Мэтт однажды помог мне с заданием по математике, когда я пропустила школу, я невинно отплатила ему тем же. Думаю, Райли видела нас вместе в библиотеке. Этого оказалось достаточно. Уже на следующий день нас назвали «голубками», и я получила свое новое прозвище – Клуша Летти. То, что клуша – вид чаек, делало насмешку одновременно жестокой и умной. Идеальное сочетание.

Я помню, что ела на обед в тот день, когда впервые услышала свое прозвище, это была пицца, зеленая фасоль и маленькая упаковочка яблочного пюре. Все из-за травмы. Она гарантирует, что вы вспомните каждую болезненную деталь инициирующего ее события, чтобы оно могло укорениться в вашей душе и жить там вечно. «Клуша Летти» и «Птичье гнездо» за одну ночь стали сенсацией в средней школе Мидоубрука. Полетели шутки. Поняли – полетели? Ты приземлилась рядом с Мэттом за ланчем? Переезжаете на юг на каникулы? В школе кто-то даже подложил кучу веток мне под парту. Ладно, я признаю, что это было довольно забавно. Девушки говорили, что им нравятся мои перья, когда имели в виду мою одежду. Я поймала себя на том, что смеюсь вместе с ними, думая, что если смогу реагировать на их шутки именно так, то они не причинят мне сильной боли.

Не сработало.

Не все избегали меня, вероятно, это и спасало. Ребята из театрального кружка всегда были приветливы, и у многих из них были разносторонние интересы, что способствовало и моей активности. Я никогда не переставала дружить с Мэттом Бёрдом, но он уехал в начале восьмого класса. С тех пор я ничего о нем не слышала. Полагаю, у него с Мидоубруком связаны болезненные воспоминания, поэтому не сержусь на него за то, что он исчез.

С уходом Мэтта шуткам с птицами пришел конец, слава богу, но к тому моменту лед между мной и Райли стал намного толще.

И вот однажды случилось чудо. Она пригласила меня пройтись по магазинам с ней и ее друзьями. Я не могла бы быть более счастливой. Мне не нравилась роль изгоя, а приглашение казалось искренним. Я решила, что мои худшие дни, вероятно, остались позади.

Когда мы выходили из магазина, в котором продавались блестящие штучки, перед которыми девочки-подростки не в силах устоять, я услышала громкий звуковой сигнал: бип, бип. Что-то включило сигнализацию магазина. Следующее, что я помню, – это то, как кассирша выскочила из-за прилавка, чтобы преградить нам путь. Появился менеджер и потребовал, чтобы мы показали наши рюкзаки. Мы сделали, как нам было велено, и я была ошеломлена, точнее – в ужасе, обнаружив в своем рюкзаке три предмета, которые я определенно туда не клала.

Следующее, что я помню, менеджер позвонил в службу безопасности торгового центра, а они – моим родителям. По дороге домой я рыдала так, словно меня собирались отвезти в тюрьму, и не переставала клясться, что ничего не брала. Я настаивала на том, что одна из девочек положила эти вещи в мой рюкзак в качестве розыгрыша, но мои родители сначала мне не поверили. Они предположили, что я пыталась произвести впечатление на группу новых друзей.

В итоге мама, а не папа, дала мне шанс доказать свою версию. Она предъявила Уиллоу обвинение. Позже тем же вечером Райли стояла на пороге моего дома и плакала. Я и раньше слышала выражение «крокодиловы слезы», но внезапно оно приобрело реальный смысл.

Небольшого давления со стороны ее мамы было достаточно, чтобы Райли раскололась, как Шалтай-Болтай. Мое наказание было немедленно отменено, а вот Райли, наоборот, досталось по полной. Ей даже пришлось написать мне письмо с извинениями.

После этого в школе все изменилось. Райли и ее друзья остались враждебной кликой, но держались от меня подальше. Шутки, как и издевательства, прекратились. У меня были свои друзья, у Райли – свои. Последовало холодное перемирие, длившееся долгие годы. В конце концов я снова заговорила с ней, но только после того, как она и мой двоюродный брат Дилан начали встречаться. Он не внял моим мольбам.

Теперь, размышляя о недавних событиях, я готова поспорить, что Райли не оставила прошлое в прошлом. Узнав мое родимое пятно на фотографии с камеры наблюдения, она увидела возможность для небольшого возмездия. Вся эта история с президентом школьного совета просто дала ей хорошее прикрытие, чтобы сдать меня. И я уверена, она знала, признаваясь в этом Дилану, что он мне расскажет. В конце концов, мы семья. Нет, Райли хотела, чтобы мне стало известно имя крысы.

Волна гнева захлестывает меня при воспоминании ее самодовольной улыбки, когда она рассказала школьной администрации все, что знала. Из-за нее мне пришлось пережить позорное отстранение от занятий в школе, что может повлиять на мои перспективы в колледже! Конечно, я была неправа, портя школьную собственность, но этот дресс-код совершенно нелеп. Нужно было что-то делать. Если бы я хоть на секунду подумала, что у Райли благородные мотивы, я могла бы все это забыть. Но поскольку Райли затаила обиду, то какое, к черту, благородство? Это была расплата. Что ж, расплата – это дорога с двусторонним движением, сучка! Я выхожу на улицу, пересекаю Олтон-роуд и направляюсь туда, где Джей переносит коробки из машины в дом. Его родителей поблизости нет, так что мы можем поговорить наедине.

Джей подходит с важным видом, широко улыбаясь, демонстрируя ямочки на щеках.

– Как дела, Летти? – спрашивает он. – Рад снова тебя видеть.

Встретиться с ним взглядом оказалось труднее, чем я думала.

– Да ничего, – отвечаю я. – Как продвигается переезд?

– Хорошо, – говорит Джей.

Ну что ж, я не ожидала, что разговор на этом закончится. Не понимаю, куда подевалась моя уверенность в себе? Иррационально, но я виню во всем игру в вышибалы в четвертом классе. Меня беспокоит выражение моего лица, которое говорит о том, что я такая же мрачная и задумчивая, как и моя одежда, или что еще хуже – на мне тот же наряд, что и в день вечеринки.

Я делаю глубокий вдох. На выдохе наконец обретаю дар речи.

– Помнишь, ты говорил о том, что месть – это то, чем можно наслаждаться?

– Конечно, – кивает Джей, в его глазах пляшут лукавые огоньки.

– Думаю, мне понадобится твоя помощь кое в чем.

Улыбка Джея становится шире, обретая слегка зловещие оттенки. Я чувствую озноб, несмотря на теплый день.

– Рад, что ты обратилась ко мне, Летти, – говорит он. – С удовольствием помогу.

– Итак, с чего начнем? – спрашиваю я.

Джей не задумывается ни на секунду:

– Сначала мы должны узнать о твоей соседке все что сможем: куда она ходит, чем занимается, с кем общается и тому подобное.

– Зачем?

– Потому что у каждого есть секреты.

День поминовения (наши дни). Страница онлайн-сообщества Мидоубрук.

Росс Вайнбреннер

Я предлагаю поработать в обратном направлении и выяснить, кого арестовали.

Лора Боллвелл

Может просто позволим полиции делать свою работу?

Сюзанна Хортон

Как насчет того, чтобы не указывать другим, что делать, потому что, знаете ли, «Америка».

Кристина Додди

Все это так странно. Я имею в виду – в Мидоубруке не бывало убийств.

Ответ от Росса Вайнбреннера

Что ж, теперь есть, Кристина Додди. У кого на этой улице были проблемы в браке? Вот с чего я бы начал поиски. Тебя всегда подводит самый близкий тебе человек.

Ответ от Эда Каллахана

Это «Отчаянные домохозяйки из Мидоубрука»? Ха-ха!

Ответ от Джанет Пинкхэм

О, как я люблю этот сериал! Он еще идет? Они снимают у нас?

Ответ от Эда Каллахана

Джанет Пинкхэм, пожалуйста, примите свои таблетки.

Росс Вайнбреннер

Я серьезно. Напряженный брак подобен пропитанной бензином стопке дров. Все, что нужно – одна маленькая искра, и все вспыхнет. Итак, у каких пар на Олтон-роуд были проблемы в браке?

Ответ от Кристины Додди

Проще сказать, у кого их не было.

Лето

Глава 6

Ясным утром во вторник Алекс шла по Олтон-роуд после двухмильной прогулки. Зои семенила рядом с гордым выражением на морде, виляя хвостом и свесив язык.

Алекс знала, что ей необходим свежий воздух и физические упражнения, но вместе с тем чувствовала давление своего плотного графика. Это Летти должна была вывести Зои на прогулку, однако Алекс была не в настроении спорить с дочерью. Вспомнилась критика Ника по поводу того, что она позволяла Летти слишком много. Алекс не нуждалась в советах «кабинетного родителя». Сам Ник тоже мог бы надавить немного сильнее, но зачем создавать трения с дочерью, когда ответственность можно переложить на кого-то другого.

Ну что ж. Поскольку именно ей пришлось выгуливать Зои, Алекс решила извлечь максимум пользы из этой прогулки, благодаря которой у нее появилась редкая за целую неделю возможность в буквальном смысле остановиться и понюхать розы. Несколько ее соседей были опытными садоводами, поэтому она не торопилась, любуясь ослепительным разнообразием цветов, которые прорастали из невероятно крошечных семян.

Сегодняшнее утро ознаменовало начало еще одного безумного дня, который включал в себя довольно спорное дело о разводе – на этот раз с участием отца, позволившего своей тринадцатилетней дочери разъезжать на его машине по кварталу. Остановившись перед пышной клумбой, наслаждаясь простым процессом вдыхания насыщенного аромата лилий, она, пусть всего на мгновение, забыла о том, что мир полон неверных решений.

Выбор Алекс нового карьерного пути не входил в их число. Три года назад, будучи семейным адвокатом, она дошла до критической точки. Это было сложно, и подготовка к суду сделала Пепто-Бисмол^[11] ее лучшим другом. Переход на должность посредника при разводе превратил Алекс в более добрую, терпеливую, менее измотанную версию самой себя.

Ей нравилось изучать юриспруденцию, но заниматься юридической практикой было совсем не то же самое, что находиться в классе. Теперь вместо того чтобы пытаться победить, заставить своих оппонентов подчиниться, заключить выгодную сделку для своих клиентов, она сосредоточилась на том, чтобы обе стороны чувствовали себя и победителями, и проигравшими. Так зачем же в таком случае, спрашивала себя Алекс, ей ночью понадобилось вино? Был ли Ник прав насчет того, что уход Летти через год вызвал какие-то скрытые эмоции? Или она боялась того, на что может быть похожа жизнь родителя без ребенка в доме?

Они с Ником годами говорили о том, что будут делать, когда освободятся от повседневных родительских обязанностей. Однако теперь, когда они находились в затяжной ссоре, огрызались друг на друга, испытывали недостаток любви, тепла и т. д., идея проводить больше времени наедине с мужем казалась ей менее привлекательной. Неужели они идут по пути ее клиентов? Алекс до недавнего времени так не думала. В эти дни Ник был очень встревожен, но, возможно, он, как и Алекс, переживал, что скоро его единственный ребенок вылетит из гнезда.

В конце концов Алекс оказалась перед домом Кумаров. Зои подняла ногу, отмечая свою территорию на великолепном, пышно цветущем розовом кусте. Кратковременный покой, которым наслаждалась Алекс, вскоре уступил место мыслям об Эмили, вызвав новые опасения по поводу того, как ее сестра приспосабливается к присутствию Мэнди Кумар по соседству. Запаха креветок не чувствовалось, это уже был хороший знак.

Насколько Алекс знала, с того дня, как Кумары переехали сюда, все было тихо. Это не означало, что Эмили чувствовала себя спокойно. Проблема с изменниками заключалась в том, что они были изворотливы, как ужи, и умели незаметно проворочивать свои скользкие дела. А Кен, по крайней мере на каком-то этапе своей жизни, был настолько змееподобен, насколько это возможно.

– Алекс, у тебя найдется минутка? – Встревоженный голос Уиллоу Томпсон ворвался в мысли Алекс. Женщина пересекла улицу и сразу же перешла к сути: – Мне нужен твой совет. Я заметила, что с текущего счета снимаются большие суммы наличных, и я начинаю паниковать.

Алекс переключилась в профессиональный режим, словно супергерой, надевающий плащ.

– Ты официально подала на развод?

На лице Уиллоу отразилось смущение.

– Я собиралась, но Эван продолжает настаивать, чтобы мы подождали до конца следующего учебного года. Меньше потрясений для Райли, говорит он.

Алекс сумела сдержать стон, думая при этом: «Как вроде бы умные люди могут быть такими тупыми?»

– Думаю, я могу понять его точку зрения, – произнесла Алекс размеренным тоном. – Но воздержаться даже от подачи документов? – Она выглядела сбитой с толку. – Это вносит неразбериху в финансовые отношения – и это только начало. Вам обоим нужно установить четкие границы и начать все планировать. Ты связывалась с кем-нибудь из юристов, которых я рекомендовала?

– Пока нет, – призналась Уиллоу. – Я собирался это сделать, но кое-что помешало.

Что сейчас может быть важнее этого?! Алекс хотелось закричать.

– Послушай, милая, я не пытаюсь тебя напугать. – Алекс положила руку на плечо Уиллоу. – Но тебе нужен кто-то, кто всегда будет на твоей стороне, кто будет бороться за тебя, когда возникнут проблемы.

– Так он может просто снимать деньги со счета? – спросила Уиллоу, будто не слышала ни единого слова из того, что только что сказала Алекс.

– Пока ты не подашь заявление и не будут приняты судебные решения, ничто не помешает вам обоим использовать деньги на ваших совместных счетах. Я не понимаю, почему бы тебе просто не нанять адвоката и не подать заявление. Ты даже можешь подать его без адвоката. Все, что тебе нужно, – это бланки и нотариус, которым я, кстати, являюсь. Я с радостью помогу тебе, это действительно не проблема.

Уиллоу казалась неуверенной. У Алекс не было времени убеждать ее.

– Не думаю, что мне следует это делать, – сказала Уиллоу, немного подумав. Ее бегающий взгляд и напряженное выражение лица говорили о том, что она не все рассказала. – Эван угрожает мне брачным контрактом. Сначала он разумно относился к деньгам, сказал, что понимает мою ситуацию, ценит то, чем я пожертвовала ради нашей семьи, но когда я сейчас спросила про деньги, он взбесился. Ты не поверишь, как он разозлился.

Алекс видела брачный контракт Уиллоу достаточно много раз, чтобы частично запомнить его. Студент второго курса юридического факультета мог бы сказать, что эта чертова штука была железной. Состоятельная семья Эвана позаботилась об этом. Уиллоу не следовало подписывать его, но юная любовь и наивность сочетаются так же хорошо, как печенье с молоком.

– О, дорогая, мне так жаль. – Алекс сжала руку своей соседки. Она не таила обиды ни на Уиллоу, ни, собственно говоря, на Райли. Вся эта дребедень со школьными разборками осталась в прошлом, и в сердце Алекс было достаточно места для сострадания.

Алекс часто забывала, какой молодой была Уиллоу по сравнению с остальными мамами на Олтон-роуд. Райли семнадцать, столько же, сколько Летти, а это означало, что Уиллоу было всего двадцать, когда родилась ее дочь. Насколько Алекс знала, Уиллоу так и не получила диплом. Поэтому найти работу, которая позволяла бы выплачивать ипотеку в Мидоубруке, было непросто.

Но Эван справлялся. Он хвастался своими семейными деньгами так, как будто сам их заработал. Насколько он был старше Уиллоу? На пять лет? Шесть? Алекс знала, что Уиллоу училась в колледже, а Эван уже был профессиональным фотографом, когда они встретились на художественной выставке. Как бы то ни было, он должен быть благодарен Уиллоу. Она всю себя посвятила Райли, пока он мотался по всему миру из-за своей гламурной работы.

– Итак, каков вердикт, может ли он так делать? Просто брать деньги? – спросила Уиллоу, нахмурив брови.

Алекс показалось, что она выглядит скорее обеспокоенной, чем сердитой.

– О какой сумме идет речь?

– Я бы сказала – лишняя тысяча.

– В месяц?

– В неделю, – уточнила Уиллоу.

– Господи, – пробормотала Алекс. Если бы у нее завалялась лишняя тысяча, она отправила бы на счет обучения Летти в колледже, а не какой-нибудь привлекательной модели, на которых, вероятно, Эван и тратил свои деньги. – Заявление. Сейчас же, – настаивала Алекс. – Ты не останешься без средств к существованию.

Уиллоу покачала головой:

– Этой зимой Райли исполняется восемнадцать, и брачный контракт ограничивает размер алиментов пятнадцатью сотнями в месяц. Я не смогу жить в Мидоубруке на такие деньги, ты вообще видела нынешние цены на аренду? Вероятно, мне понадобится соседка по комнате. Представь себе объявление на Craigslist^[12]: тридцатисемилетняя разведенная женщина ищет некурящую соседку по комнате, терпимую к кошкам, потому что ее озлобленный, инфантильный, вороватый бывший муж, любитель шлюховатых моделей, поступил с ней непорядочно после того, как она восемнадцать лет была его преданной женой. Я уверена, что мой почтовый ящик будет завален ответами.

– Уиллоу, у тебя нет кошки, – возразила Алекс, пытаясь немного разрядить момент.

– Пока нет. Это на будущее. Я не сомневаюсь, что мне понадобится эмоциональная поддержка.

– Как насчет того, чтобы переехать к Брук на время? Она одинока. Я уверена, она была бы рада компании.

– Брук Бейли? – Уиллоу произнесла это так, словно никогда не встречала свою соседку. – Она слишком совершенна, слишком великолепна, и я буду чувствовать себя неполноценной. И кроме того, она не одинока, она вдова. Есть разница, и… Ну, ты знаешь.

В голосе Уиллоу появились мрачные нотки, а ее бровь приподнялась – оба едва уловимых намека на давний слух среди соседей о том, что случайная смерть Джерри Бейли была не такой уж случайной, и роль скорбящей вдовы, возможно, была для Брук чем-то вроде спектакля.

– Возможно, тебе придется устроиться на работу, – продолжала Алекс. – Райли собирается поступать в колледж. Сейчас самое подходящее время для знакомства с Уиллоу 2.0.

Уиллоу откинула голову назад и издала сардонический смешок:

– Я обязательно добавлю побольше карамели в твой макиато.

– До этого не дойдет, – отмахнулась Алекс, отмечая про себя, что до этого вполне может дойти.

– Ты, как всегда, была потрясающей. – Уиллоу приблизилась, чтобы быстро чмокнуть Алекс в щеку. – Спасибо за совет. Я сообщу, чем всё закончится.

Развернувшись на каблуках, Уиллоу поспешила домой, где, как подозревала Алекс, она не станет делиться с Эваном своими опасениями или звонить адвокату.

Алекс продолжила путь и, проходя мимо особняка Кумаров, уловила сзади странный шелестящий звук. Зои тоже услышала его и предупредительно рявкнула. Повернувшись, Алекс сосредоточила взгляд на роще в дальнем конце лужайки за жилищем Кумаров. Она ожидала увидеть какое-нибудь животное – скорее всего, оленя, но, к ее удивлению, вдалеке мелькнула, несомненно, фигура человека, явно крадущегося со двора Кумаров в лес, двигающегося, как спецназовец на ночном задании.

Сердце Алекс пропустило несколько ударов при мысли о том, что поблизости может быть грабитель, но вскоре смятение сменилось страхом. Даже несмотря на приличное расстояние, она могла сказать, кто крадется по тропинке, проходившей за домом Кумаров и ведущей к частному озеру в четверти мили отсюда.

Это был ее шурин, Кен Эдер.