Tsitaadid raamatust «Разбитое зеркало. Как обрести целостность», lehekülg 2
неотделимое друг от друга сочетание страха и летаргии (апатии) одолевает нас неустанно, зачастую принимает за нас решения, не даёт бороться за жизнь и реализовывать свои желания во внешнем мире. Много лет назад в книге «Перевал в середине пути» я персонифицировал эти силовые поля в образе двух злых близнецов, которые каждое утро поджидают нас около кровати. Один запугивает, другой искушает провалиться в забытьё, и оба – враги жизни, которых мы таскаем с собой повсюду.
Даже когда адаптивные механизмы позволяли создавать вокруг себя всего лишь дешёвую имитацию жизни, они всё равно помогали обрести ясность, определённость и выполнять знакомые команды. Не будь их, мы бы захлебнулись в тревоге или оцепенели бы от депрессии.
Не удивительно, что многие люди живут в ожидании харизматичного пророка или странствующего гуру, который передаст им воплощённое в осязаемой форме краткое содержание Картины Мира. Гораздо проще вобрать в себя готовую картину, чем отыскать собственную, исследовав извилистые лабиринты души. Ни одна эпоха не обходилась без своих шарлатанов,
Юнг был убеждён, что на дне каждой депрессии – а у каждой депрессии есть дно – человек находит задачу, выполнение которой поворачивает его жизнь в новом направлении. Так же я, как и множество других, получил чёткие указания, заглянув в свои самые тёмные душевные омуты.
Каждый из нас в какой-то момент жизни испытывал нехватку чего-либо и в дальнейшем сделал это ощущение неполноценности определяющим аспектом своей личности. Соответственно, первая разновидность реакции на отвержение – это отождествление себя с недостаточностью: «Этого мира мало. Всегда всего мало, а значит, и меня мало». Это предположение естественным образом приводит к ударам по самооценке, от которых часто страдает наш вид.
Нам невдомёк, что только что совершённый поступок – агрессивная реакция, бегство или приспособленчество – уходит своими корнями в далёкое прошлое. Мы недоумеваем: «Почему я так повёл себя вчера? Что на меня нашло?» Редко мы догадываемся, что сегодняшнее поведение зародилось в том месте и времени, когда ещё не было возможности его осмыслить и принять другое решение. Не удивительно, что паттерны прирастают, последствия нагромождаются и мы перестаём узнавать самих себя.
Юнг отмечал, что невроз, которым мы называем глубокий внутренний раскол между инстинктами и обусловленной аккультурацией, суть страдание, пока не раскрывшее своего смысла. В мрачные часы я, подобно многим другим, обрёл смысл, который превосходил любые утраты, любые разочарования, любые неоправдавшиеся ожидания.
