Loe raamatut: «Шоссе обреченных»
Глава 1 Тотальная меланхолия
Как бегство от себя может превратиться
в спасение от смертельной опасности
Небо представляло собой одну сплошную тучу свинцово-серого оттенка, нависшую над многомиллионным Нью-Грейс. Осталось еще к депрессивному небу добавить унылую серую палитру зданий из бетона, металла и стекла, а также загазованность от выхлопов автомобилей вкупе с промышленным дымом, тянувшимся от заводских труб с окраин, и всё это запросто начинало давить на психику, угнетать настроение любого человека, у которого и так хватало проблем в семье, на работе, в бизнесе, а в совокупности с общей картиной города и непогодой заставляло впасть в апатию.
В такие моменты не обойтись без поддержки извне и порой даже достаточно, чтобы тебя выслушали или произнесли банальные дежурные фразы «привет», «как дела», «как ты», а еще лучше, если собеседник делился собственными проблемами с тобой, и вот тогда от этого становилось чуточку легче; появлялось понимание, что проблемы есть у каждого.
Неизбежная осенняя хандра, потребность в человеческом обществе, а также отвращение к самой себе – именно эти обстоятельства привели меня в группу психологической помощи «Луч надежды», расположенной в просторном светлом зале на пятом этаже девяти-этажного кирпичного здания в деловом центре Нью-Грейс.
Из зала через большие панорамные окна можно было увидеть немногое: улицу с электрическими проводами, светофорами; большие цветные светящиеся с бегущими строками рекламные билборды «Panasonic», «Stimorol» и «Victoria's Secret» (с уже не премьерным показом купальников ушедшего сезона) (как ни странно звучало бы, но как же хорошо, что придумали рекламу, порой она радовала глаз и поднимала настроение своими красками и энергичностью); поток преимущественно желтых автомобилей такси с большими коробами на крышах; серые и коричневые фасады небоскребов, закрывавших собой абсолютно всё пространство настолько, что невозможно было увидеть даже небо.
«Луч надежды» посреди этой урбанистической серости представлял собой некий оазис – светлое место для ожидания чего-то лучшего в жизни с белыми стенами зала и искусственным освещением, заменявшим собой солнце, потому что несмотря на почти предобеденное время, на улице господствовали хмурые сумерки.
В центре зала на паркетном полу по кругу вместе с другими людьми разного возраста во главе с женщиной-психологом с кудрявыми каштановыми волосами и в очках на черной пластмассовой оправе сидела и я. У каждого из нас было свое кресло в виде удобного мягкого мешка (эдакое создание домашней уютной обстановки).
«Странное однако совпадение, – подумала я и успела сосчитать, – нас сидело здесь ровно тринадцать человек вместе с психологом. Тринадцать. Мистическое число, которое ассоциируется с дьяволом, – изучала я молчаливо всех, а мысли вторили свое, – всё это очень кстати, особенно если учесть, что я находилась в кругу не самых, может быть, уравновешенных личностей: мало ли, что у них там на уме и что их всех сюда привело». Но мне это как раз таки и предстояло выяснить: услышать историю каждого, а заодно и рассказать о своем – о наболевшем.
По часовой стрелке под ободрение психолога присутствующие друг за другом делились своими проблемами, рассказывали искренние чувствительные истории. Мне становилось чуточку теплее, я никогда ранее не была в подобных сообществах, и для меня группа в целом выглядела как меланхолично-флегматичный кружок, потерявший интерес к жизни, погруженный в собственные неприступные раздумья, с блестящими печальными глазами, ленивыми движениями тела и тусклыми цветами одежды. Да, даже то, в чем они были одеты, – было отражением их внутреннего мира: такого же унылого и скучного, как серый поношенный джемпер. За исключением одной особы, внешний облик которой ярко контрастировал с остальными. Она сидела в кресле-мешке напротив меня и одета была не просто ярко, а вызывающе. На ней был розовый топ, оголяющий пупок, с рисунком мультяшного Багза Банни. Короткие рукава топа закрывали плечи, а Банни весело улыбался во весь рот, выставив два больших передних белых зуба, источая таким образом позитив, как и она. Его хитрый взгляд был устремлен ниже и как будто говорил всем окружающим, что мол смотрите – моя хозяйка даже в такую непогоду и даже в таком обществе, может натянуть на себя тонкие колготки в клеточку и короткую джинсовую юбочку.
Но не только свободу и позитив излучала она, а и ласку и доброту, частичку которой старалась дать сидящей по соседству девушке в шерстяном свитере с длинным горлом. Слезы текли по ее розовым щекам, а девушка с Банни заботливо успокаивала ее. Я так толком и не поняла, о чем была история боли этой девушки в свитере, так как не слушала ее почти, потому что была заинтересована яркой незнакомкой, и больше всего волновал вопрос «что эта девушка с Банни собственно могла тут забыть?». На сломленного горем бедолагу она точно не походила. Это даже в какой-то степени настораживало.
Мои размышления прервала сидящая справа от меня женщина в бордовом кардигане. На вид ей было лет сорок, и она рассказывала о том, что ей пришлось пережить: как потеряла высокооплачиваемую работу, попав в список под сокращение сотрудников в банке, и как потом на нее навалились одна за другой беды. Ее бойфренд бесследно исчез сразу же после того, как она ему сообщила новость о своем сокращении. Телефон по его адресу безмолвствовал, и как позже выяснилось от соседей, этот тип собрал свои вещи, и судя по количеству набитых чемоданов, уехал далеко и надолго. Саму же женщину стали часто навещать несговорчивые исполнительные инспекторы в связи с неспособностью выплачивать ипотеку за дом и кредит за машину, оформленных в расцвет ее карьеры в том же самом банке, который выкинул впоследствии ее на улицу. Никакие привилегии в погашении задолженности бывшим сотрудникам банка не полагались, разве что в день увольнения сулил бонус-подарок в денежном эквиваленте, который растаял по истечении двух-трех месяцев, а новую работу найти эта бедная женщина так до сих пор и не смогла.
Вслед за ней свою историю рассказал небритый полный мужчина. Кажется я даже запомнила его имя – Мерфи. Он не мог похудеть, как ни пытался, что являлось препятствием для того, чтобы завести отношения с девушкой, поэтому всё свое свободное время предпочитал проводить за просмотром телевизионных шоу, поглощая пиццу и колу.
Рядом с Мерфи расположился пожилой, но визуально крепкий человек в старом пиджаке. Всю свою жизнь он посвятил работе в доке, а когда в силу возраста вышел на пенсию, то оказался в полном одиночестве. Семью, к сожалению, так и не создал. «Работа, работа, работа..» – пессимистично повторял он, а теперь даже на работе никому не нужен. Но зато он гордился своей небольшой квартирой в одном из престижных районов Нью-Грейс, которую расхваливал за свою удобную планировку и недешевую меблировку.
Среди присутствующих в «Луче надежды» были в том числе разорившиеся бизнесмены и один брокер с фондовой биржи.
«Нужно выговориться, и тогда станет легче» – словно догму произносила постоянно психолог, и может быть действительно кому-то из нас становилось легче от этого, но точно не мне. Нечто, находившееся в глубине моей души и терзавшее меня, никуда не делось, а делалось будто сильнее и продолжало меня угнетать под воздействием невеселых историй несчастных людей. Хоть до меня еще и не дошла очередь поделиться своими горестями, но я почему-то твердо была убеждена, что выговорившись незнакомым и по сути равнодушным (что скрывать, таких много) людям, которых волновало только собственное эгоистическое «я», что от этого мне легче точно не станет.
В некоторых глазах теплилась частичка счастья: несуществующий мир у телевизора, собственная квартирка, домашний питомец, достижения прошлого, может быть всё это было для них всего лишь утешением на каком-то подсознательном уровне, но лично мне этого было мало. Видимо, я была привередливая и требовательная к своему списку счастья. Я понимала, что заслуживаю большего, но в какой-то момент в моей жизни что-то пошло не так.
***
Не считая яркой девушки в розовом топе, я выделила для себя еще одну особу. Это была женщина неопределенного возраста в черном жакете и коричневом длинном платье. У нее были настолько неухоженные густые брови, что некоторые мужчины бы позавидовали, а волосы с сединой у корней были взлохмачены так, будто ее ударило высоковольтным током. И на данный момент она была единственной, кто отказался рассказывать что-либо о себе или о наболевшем. Не всем понравилось (в их числе была и я) подобное поведение, ведь мы для этого и собрались, чтобы быть открытыми друг другу, но она так не считала.
Психолог, поправляя оправу, не стала заострять на ней внимание и пропустила в надежде, что может быть чуть позже самодовольная особа соизволит рассказать нам что-нибудь, но по какому-то нахальному и надменному что ль выражению лица этой дамы мне было очевидно, что даже после всех выслушанных историй она ничего рассказывать не собиралась. Есть такая категория людей в любом коллективе. Они, как энергетические вампиры, которые питаются плохим настроением других, и получают от этого удовольствие, как и та дама в черном жакете с бровями, наслаждавшаяся любопытным зрелищем, потому что ее странная улыбка практически не исчезала с лица, и это тогда, когда плакать хотелось, а некоторым и вовсе – повеситься, как тому мужчине, у которого было ровно четыре неудачных попытки суицида.
– Джина, – неожиданно обратилась ко мне психолог, – расскажи нам, пожалуйста, что привело тебя в «Луч надежды»? Мы выслушаем тебя внимательно, поддержим и поможем. Вместе мы все справимся.
– Ах да, моя очередь.. – словно пришла в себя я, почесала бровь и посмотрела поверх каштановой головы психолога на кирпичную стену позади нее. Кирпичная стена была единственным сырым полотном среди остальных стен зала, окрашенных в белый. На секунду я даже почувствовала себя этой кирпичной стеной, такой же безмолвной, на которую были устремлены десятки глаз. Они ждали от меня слов, а я пыталась собраться с мыслями, потому что всё это время у меня перед глазами была несколько иная картина – картина моей никчемной в пустую растраченной жизни последних десяти лет, словно вычеркнутых из нее. Картина, на которой двое могут казаться очень даже счастливой семьей, но только внешне, как если бы это была бы реклама шоколадных конфет с красивой оберткой, под которой может прятаться всё, что угодно. Оковы неудачного несчастливого брака были сброшены почти полгода назад, но прошлое по-прежнему не выпускало меня из своих цепких лап.
Я не испытала любви, я не почувствовала ни заботы, ни уважения, а брак постепенно превращался в сложную форму – навязанную несвободную привязанность друг к другу. Я уверовала в пустоту, которая со временем породила усталость абсолютно от всего до такой степени, что привело к тягостным и невыносимым мучениям. В итоге сама жизнь с привычками и так называемой привязанностью сделалась невыносимой и мучительной. Итог мой оказался таковым: существующая жизнь – невыносима, а начать новую означало – страх перед неизвестностью, перед самим фактом «начать» и, что хуже всего, – вновь потерпеть неудачу.
Кажется, что я стала одинокой в своей невидимой борьбе за свое собственное счастье. Помощи ждать неоткуда и не от кого.
Глава 2 Неординарное знакомство
– Джина, – снова окликнул меня мягкий голос улыбчивого психолога.
– Ой, простите.. Я задумалась.
– Ничего страшного, тебя никто не торопит.
– Я развелась, но до сих пор мне не просто перенести это.. Хотя столько времени прошло.. Нет, я не хочу всё вернуть, просто потребуется перетерпеть непростой период в своей жизни..
– Я скажу тебе более, что .. – начала она свою целительную речь, в которой возможно был какой-то ключ к решению проблемы, но мне почему-то было тяжело сосредоточиться либо я несерьезно относилась к подобным группам поддержки либо меня одолела рассеянность от непогоды. Я продолжала погружаться в свой собственный внутренний мир – у меня есть такая особенность, когда кто-то начинал что-нибудь рассказывать, и если это не представляло для меня особого интереса, то я пускалась в полет посреди облаков и думала о чем-то отвлеченном, но не о предмете беседы: как внести квартплату, навестить родителей, побывать в гостях у сестры и т.п., а психолог всё говорила и говорила, и поправляла оправу. Я в знак учтивости кивала ей в ответ головой, что мол согласна с ее утверждениями, а ее монотонная без интонаций речь, напротив, давила и усыпляла меня. Всё, что мне хотелось в настоящий момент – это всего-навсего остаться наедине со своими размышлениями, укутаться в теплый плед и заснуть; мне даже показалось, что психолог прочитала мои мысли и почувствовала, насколько я безразлична к ее труду, как вдруг совершенно неожиданно произошло следующее.
– Проваливай, долбаная шлюха! – прокричала гневно моя незнакомка в розовом топе, что заставило всех присутствующих очнуться, а я, в свою очередь, вздрогнула всем телом и опешила от такого поворота событий и от того, что грубое обращение было выброшено в ту сторону, где сидела я, но я ничего такого не сделала, чтобы вызвать подобный ругательный гнев. Хоть контингент здесь был со слабой психикой и все-таки следовало ожидать что-то из ряда вон выходящее, но тем не менее я вела себя тише всех и старалась меньше привлекать внимания.
– Убирайся из зала, сука! – вновь закричала девушка, встав с кресла в бойцовской стойке и уставилась пристально на объект, который ее не устраивал по каким-то причинам. Я поймала ее взгляд, который остановился на неподалеку сидевшей от меня той самой надменной женщины с густыми бровями и сединой в волосах. «Фух! Пронесло!» – проговорила я про себя, и холодок облегчения прошелся по моей спине. Теперь стало ясно, что явное пренебрежительное отношение этой женщины к нашему обществу и нашим проблемам стали раздражительным фактором для девушки с кроликом Банни, от которой я, честно говоря, и не ожидала такого, особенно после ее слов поддержки в адрес соседки в свитере с длинным горлом.
– Что ты сказала?! – обратилась женщина к оппонентке, округлив свои глаза и нахмурив густые брови. Стало очевидно одно, что молчать она не собиралась, а это грозило перерасти в затяжной скандал, который мог не ограничиться одной только бранной словесной перепалкой, тем более, что это было всего лишь началом.
– Мне повторить? Пошла к чертовой матери из этого места! – не унималась девушка с кроликом и сделала два шага вперед. Женщина приподнялась со своего места и тоже сделала шаг навстречу ей. В этот момент в атмосфере повисла тишина, какая случается практически всегда перед страшной бурей. В этой тишине я и все присутствующие, за исключением двух центральных фигур, как бы отстранились от происходящего и находились в ожидании, что же произойдет в следующий момент. Кучки любопытных глаз перемещались синхронно от одной к другой – от девушки к женщине, а потом наоборот.
Психолог в этот момент пребывала, судя по выражению лица, в молчаливом шоке такой степени, что ровным счетом ничего не могла произнести вслух конфликтующим сторонам или попытаться как-то пресечь перепалку, да и выглядела она какой-то хрупкой по сравнению с этими двумя. Девушка в топике казалась вполне крепкой, и может быть в прошлом занималась спортом, а женщина с бровями была – не сказать, что полноватой, но веса в ней было достаточно, чтобы дать отпор.
– Меня не устраивает, как ты смотришь на всех нас! А в душе смеешься над нами, – девушка оправила свою джинсовую юбку, будто готовясь к прыжку, – это тебе не цирк! Здесь собрались ранимые люди, и нет места твоему чертову веселью.
– Закрой свой поганый рот, соплячка! Из него слишком много вырывается грязных слов! – ответила ей женщина.
– Ты, кажется, не поняла меня!
– А ты могла бы быть повежливей изначально, тогда я быть может последовала твоему совету, – вновь ответила женщина.
– Уходи! Живо! Такая, как ты, не заслуживает вежливых слов!
– Заткнись, мелкая проститутка!
– Я тебе сейчас заряжу в морду! Слышишь?!
Похоже наступил пик словесной перепалки. Точнее точка. А еще точнее – конец, за которым следовало то, что бывает в подобных случаях, когда слова уже ничего абсолютно не решают; когда нечего говорить, а накал страстей таков, что вопрос может быть решен более жестко, чем просто слова.
Девушка сдержала свое слово, после чего она бросилась вперед как пантера, растопырив ярко накрашенные синие ногти, и вцепилась в лицо женщины, которая, закрыв глаза, начала работать кулаками вслепую, то попадая по телу девушки, то мимо цели, рассекая попутно воздух, то чисто механически отбивая атаки девушки, которая продолжала без остановки бросаться на нее, царапая лицо и выдергивая волосы с седыми корнями. Мне даже стало немного жалко женщину, она уже тяжело дышала, пускала в ход колени, блокируя неугомонные атаки под звуки треска швов одежды и скрипы подошв обуви по паркету. Всё перемешалось, кто бы мог подумать, в центре зала группы психологической поддержки «Луч надежды»: визг, ругань, глухие удары, топот, хлесткие шлепки ладонями с когтистыми пальцами.
– Дамы, прекратите!! – вдруг опомнилась психолог, но ее никто не слушал, более того – стало хуже. Две вцепившиеся друг в дружку дамы случайно задели кого-то, и к противоборствующей куче стали подключаться другие участники. Некоторые не стали ждать приглашения, а просто решили поддержать девушку в розовом топе. Поддержка также была и на стороне женщины. Один мужчина с плешкой на голове и вовсе не разбирался насчет оппонентов, ему неважно было, кто перед ним был: женщина или мужчина. Одних он колотил, а других отшвыривал в сторону.
Девушка, которая плакала в начале занятий, сидела в кресле и истерически визжала, закрыв ладонями уши и зажмурив глаза, но ее визга практически не было слышно от грохота и шума толпы.
Но находились те, которые стояли в стороне и не знали, что предпринять, надеялись, что всё само собой разрешится. Я была в числе таких и отошла на всякий случай поближе к выходу из зала, чтобы меня не задели и не втянули в эту безумную толпу. Сонливость мою как рукой сняло, я почувствовала себя намного бодрее.
Раньше мне казалось, что девчонки не могут так драться, но, увидев, с каким остервенением, ненавистью и жестокостью они бились, я поняла, что женские бои ни чуть не уступают мужским, и здесь априори невозможно примирение, особенно, если уж всё началось с неприкрытой неприязни друг к другу. Это была ненависть до гробовой доски.
Наконец-то набралась сил и завопила не хуже сирены психолог:
– Полиция!! Я вызываю полицию!! – после чего она тотчас бросилась в соседний кабинет, распахнув дверь, и принялась набирать экстренный номер по телефону.
Кажется угрозы подействовали на всех. Толпа – то помятая, то взлохмаченная, в порванной и разодранной одежде, то с оторванным рукавом, и отлетевшей в сторону туфлей, то в смазанном макияже, – взялась разбегаться в стороны. Ко мне из общей массы подлетела девушке в розовом топе со слегка потрепанным кроликом Банни.
Я дико испугалась и даже приготовилась получать свою порцию ударов, потому что ровным счетом не знала, чего ожидать от нее. Мне ведь могло достаться просто по принципу «под горячую руку попала», но к счастью для меня она произнесла совершенно неожиданно:
– Бежим, – и схватила меня за руку. Ее горячее учащенное дыхание резко обдало меня, а голубые глаза без всякой ненависти пристально всмотрелись в мои на расстоянии каких-то пары дюймов1 . Ее уголки рта слегка поднялись кверху, ознаменовав собой нечто подобие улыбки, как будто и не было секундой ранее никакой драки. Да и вообще всё ее поведение за такой короткий промежуток времени, что она находилась прямо передо мной, говорило о том, что мы с ней якобы давно знакомы, как будто вместе за ручку пришли в этот зал.
– Не бойся меня! Ну же! Бежим! – подгоняла она и двигалась к выходу, потянув меня за собой за руку, а я в виду такой неожиданной ситуации не была готова сопротивляться, и меня всё еще одолевал небольшой испуг. «Что ей, собственно говоря, нужно от меня? Почему я? Почему она потащила меня с собой?» – куча вопросов возникло в моей голове, и в то же время мое тело и ноги как по команде стали вдруг какими-то непослушными в одночасье, оказавшись по мановению в дверном проеме. Ничего не соображающая голова, чуть отставая от тела, подалась физиологически вслед за ним, и я успела напоследок, окинув глазами место происшествия, разглядеть на полу клок чьих-то выдранных светлых волос, поломанный длинный ноготь и туфлю с оторванным каблуком. А вслед донеслись душераздирающие крики разъяренной дамы с поцарапанным лицом:
– Держите их! Хватайте их! Они обе заодно! Эй, вы две проститутки, я вас найду и убью обеих, вы слышитеееее!!
Не успев осознать в полной степени все летевшие вдогонку слова, я уже почувствовала, как горели мои уши, и только позже в коридоре всё еще пятого этажа, мне стало жутко от услышанного, а моя спутница словно и не слышала ничего либо не придала значения:
– Говорю же, всё в порядке, не бойся! – продолжала она подбадривать меня и тянуть за собой, – я не психичка, как ты могла подумать после случившегося, верь мне.
– Не хочешь для начала рассказать, зачем я тебе? – наконец-то смогла спросить я, запыхавшись от бега и негодуя от недомолвок.
– Извини за резкость, но ты единственная из всех, кто показался мне адекватной, – хихикнула она, и мы вбежали в помещение, в конце которого была дверь, которая вывела нас к пожарному лестничному выходу.
– Да, но это не повод все-таки хватать меня бесцеремонно и тащить за собой, – на ходу возмущалась я, не в силах промолчать, но делала это спокойным тоном, чтобы не разозлить ее, потому что я всё еще была напугана и не одобряла того безумства, которое она учинила. И вообще чего ожидать в дальнейшем, я не понимала, и предпочла при первой же возможности отделаться от нее, убежать, сказать на прощание, что у меня есть дела поважнее и что рада была знакомству. Еще не хватало, чтобы полиция взяла меня заодно с ней.
Пока я была погружена в свои мысли, мои ноги продолжали послушно следовать за незнакомкой, спускаясь по бетонной широкой лестнице пожарного пролета. Хорошо, что это была капитальная пожарная лестница, а не те самые металлические, что висят на фасадах зданий, а то побег выглядел бы уж слишком криминальным и опасным.
– Я спасаю тебя, – ответила она, оправдывая свой демарш в отношении меня, – а то мало ли, может и тебе прилетело бы от толпы. Поверь мне, я честно не ожидала, что всё произойдет именно так. Я хотела наказать лишь одну тварь. Ничего преступного я не совершила, просто устроила взбучку, и всего-то, а получилось вон как.
– Я сама не ожидала, что так всё случится.. Мне нужно было всего лишь разобраться в своих психологических проблемах.
– Отчасти ты получила психологическую встряску, тоже полезно бывает иногда, – заключила моя спутница. – Сюда! Быстрее! – продолжала она командовать мною. – Еще не хватало копов нам с тобой, – пять этажей оказались над нашими головами, и мы попали через пожарную дверь первого этажа на улицу. Хорошо, что она была не заперта.
