Tsitaadid raamatust «Дэниел Мартин», lehekülg 21

Единственным реальным, истинным пространством, где человек может проверить, обладает ли он личной свободой, является пространство сегодняшних возможностей.

Напрасно я сравнила его с элегантным кожаным чемоданом. По правде, он больше похож на старый, лопнувший сверток, перевязанный рваной бечевкой с тыщей дурацких узлов. Все, что есть во мне шотландского, просто на дыбы от возмущения встает.

Если говорить о предпочтениях, для меня главное направление современного романа начинается с Генри Джеймса и идет через Вирджинию Вулф к Набокову; все они – такие разные – принадлежали к одному братству, тайному обществу, все они знали путь в la bonne vaux, все познали и изгнание оттуда.

— Может, у тебя сохранилось странное убеждение, что газеты покупают, чтобы информацию получить?

— А что, только чтобы развлечься?

— Даже и не для этого. Чтобы освободиться. От скучной необходимости самостоятельно мыслить.

дом был слишком стар, чтобы вытерпеть новомодную финскую наготу, которую я поначалу пытался ему навязать.

Наконец беседа стала иссякать; вроде бы я намекала, что ему пора уйти, но так получалось просто потому, что я не знала, как дать ему понять, что этого делать не надо.

Он сказал: «Все хорошие актрисы – шлюхи. Потому что, помимо нормальной потребности в эксперименте, в приобретении опыта, наш профессиональный долг – экспериментировать, чтобы приобретать опыт».

– Все о том, почему я никогда не был тебя достоин. – Мечтаю, чтобы ты написал сценарий о женщине, которая в гневе убивает мужчину из-за его фальшивой порядочности. Я вполне сейчас способна на это.