Tsitaadid raamatust «Школьные дни Иисуса»
Чего еще желать от автомобиля, кроме верности.
«Мой сын, тот, который говорит, что вы знаете его настоящее имя, предложил план нашего всеобщего спасения: веревочный мост между берегами, души, влекущие себя, перебирая руками, через океан, кто-то – к новой жизни, кто-то – назад, в прежнюю. Существуй такой мост, говорит мой сын, это означало бы конец забывчивости. Мы бы все знали, кто мы есть, и радовались»
Возможно, для нее спасение состоит и в том, чтоб люди оставили ее в покое.
Если хочешь пример для подражания, смотри на меня, говорит он: смотри на Симона, образцового отчима, человека разумного, зануду; или, если не на меня, тогда на безобидного старика-безумца Дон Кихота. Но если ребёнок действительно хочет учиться, кто может научить его лучше, чем человек, способный вызвать столь неподобающую, столь непостижимую любовь?
Не в силах увидеть свою душу, он не подвергал сомнению то, какой её видят люди: что душа у него сухая, обделённая страстью. К своему собственному смутному чутью - что вовсе не чуждая страсти его душа страдает по чему-то, о чём-то не ведает, - он относится скептически, как к некой байке, какую некто с сухой, рациональной, ущербной душой рассказывает себе, чтобы сохранить самоуважение.
Будь на белом свете поменьше страсти, тут было бы безопаснее.
Страсть невозможно объяснить, её можно лишь пережить. А точнее, её приходится испытать внутри прежде, чем она станет понятна снаружи
...если приделывать к людям номера, они превращаются в муравьев.
Да, они хотят дать мне новую голову. Такова цена прощения. Они прощают тебя, а потом отрубают тебе голову. Бойся прощения, вот что я скажу.
Но пригожесть и доброта не связаны друг с другом. Пригожесть - случайное свойство, вопрос удачи. Можно родиться пригожим или невзрачным, мы этого сами не решаем. А вот быть добрым - не случайность. мы не рождаемся добрыми. Добрыми мы быть учимся.
