Дикий барин (сборник)

Моя собака приносит мне каждое утро подарок. Моего кота.

Когда собака и кот были маленькие, попугай методично терзал их юные души пикированием. Теперь собака и кот выросли, и попугай перешел на осторожный образ жизни: по помещениям передвигается зигзагами, безумными перебежками, ночует в клетке, бдительно орет среди ночи, демонстрируя готовность к сопротивлению. На ноге у попугая цепочка, которую я защелкиваю на клетке при приходе гостей. Гостей мой попугай не жалует. Но и цепочку свою любит и снимать позволяет с трудом. Так и бегает, бряцая кандалами.

Собака приносит мне кота в пасти. Лапы у пса короткие, изящно приносить ежеутреннюю добычу не получается, тем более что кот особо не помогает своей транспортировке в мою спальню. Так, лапами задними иногда подсобит, а чтобы подтащить на себе, чтобы, напрягшись, тянуть за собой хищного пса – нет.

Показав мне подарок, собака ждет похвалы. Вот, мол, извольте видеть, пока вы спали-с, я добычу вам приволок редкостную, видите, диковина какая, котик-с, не каждый на такое способен, замечу. Пес у меня с самомнением.

Добыча тоже таращится на меня и тоже ждет поощрения за труды. Старый актер, перешедший недавно из амплуа первого героя в амплуа благородного старца с рваными ушами. Два раза натурально изображал гибель свою: любит ходить по врачам, псевдопаралитик.

На перформанс прибегает безумным галопом попугай. Этому вообще не очень понятно, что надобно, но быть ему у меня в спальне надо стопроцентно. Летать он не очень любит, но тут совершает над собой усилие, садится у моего изголовья и лезет в ухо. А клюв у него – он гвозди перекусывает, не особенно понежишься.

Просыпаешься, как Робинзон Крузо, моряк из Йорка. Пес с манией величия, каторжанин-попугай и кот – заслуженный деятель искусств. Все требуют жрать.

Жрут, конечно, разное. Но пес подзакусывает еще и кошачьим кормом, попугай утаскивает свои яблоки и бананы на шкаф и там поправляет нервную систему, а кот вымогает у меня тунца, которого ему нельзя.

Выдрессировали они меня прекрасно. Мне бы еще черепаху, двух хорьков и козу. Чтобы уж совсем бесповоротно.

мой главный тезис о том, что для настоящего мужчины разум, чувства и нормы общежития – это досадные наросты на репродуктивной системе.

Первым, что приятно меня поразило в этом городе во время прогулки с племянниками-сладкоежками, было наличие в кондитерском магазине «глаз святой Лючии». Реалистически выполненные из теста и цукатов глаза мученицы, предназначенные к поеданию, настроили меня на теплую волну понимания местного населения. Понял, что я тут практически свой среди своих.

Купил здоровенный кулек сдобных печенек-глазынек и решил окончательно перейти на сторону темных сил.

Интересно, жены анестезиологов хоть догадываются, что мужья их бьют?