Loe raamatut: «Нарисуй мне звезды», lehekülg 2

Ветер гладил верхушки барханов, змейкой струился по склонам, перекатывал песчинки с места на место.

Солнце нещадно палило. Его лучи касались кожи, обжигали, иссушали.

Мне не хватало влаги – хотя бы одного свежего дуновения, маленького глотка воды.

Я облизала пересохшие губы и двинулась на восток. Там могла быть жизнь.

Откуда такая уверенность? Это просто теория. Хотелось во что-то верить, а не сидеть на одном месте в ожидании гибели.

Внезапное чувство тревоги промелькнуло в сознании. Кто-то наблюдал за мной. Взгляд черных, почти угольных глаз следовал по пятам.

Где? Справа? Слева? Позади?

Вокруг ни души.

Показалось? Нет, не думаю. Ощущения слишком отчетливы. Куда он пропал?

Я всматривалась в песчаные горы, озиралась по сторонам и никого не видела. Обладатель черного взгляда был неуловим. Он шел рядом, кружил, выжидал, словно охотник, загоняющий добычу в ловушку.

Я задрожала от страха и … проснулась.

Футболка противно прилипла к телу, на шее чувствовались капельки влаги, будто вместо сна мне пришла в голову идея пробежать несколько километров.

В комнате, в которую вчера привел Майкл, было свежо. Из окна веяло утренней прохладой.

Пришлось быстро натянуть одеяло до подбородка, чтобы не замерзнуть.

Обрывки сна кружили в воздухе, как снежинки ускользали из пальцев. Вспомнить не получалось. Было в памяти лишь что-то темное и выматывающее. Кажется, сейчас поймаешь, но нет – пустота и усталость.

Уснуть не выходило. Сон не шел. Все тревоги, страхи, накопившиеся за вчерашний день, вылезли наружу, заставляя заново переживать. Может, следовало сказать местным лидерам: «Привет, ошибочка вышла. Не могли бы вы отправить меня домой, а взамен получите данные моих самых крепких студентов-спортсменов». Или «ребята, с кем не бывает, давайте вернем все на свои места и разойдемся с миром».

Вместо этого они получили истерику, и считают меня глупой взбалмошной девицей.

Следовало объяснить, почему нельзя похищать людей, как подобное отражается на их чувствах, внутреннем мире.

В уме выходило красиво. На деле получалось отвратительно. Черт!

Где же сон? Посчитаю овец? Или вспомню свою научную работу? В таком случае точно не усну, а попрошу бумагу и ручку или, если ее еще не придумали, топор, и начну выбивать мысли на ближайшей скале.

А который час? Не пора ли вставать? Во сколько это здесь принято? С первыми лучами солнца? С первыми петухами? Или тут павлины отвечают за пробуждение? Или какой-нибудь местный гибрид козы и жирафа, заглядывающий в окна и громко блеющий?

Время шло. Никакие животные за окном не шумели. Было наоборот подозрительно тихо.

Неожиданно захотелось в туалет, а буквально через пару минут желудок громко потребовал пищи.

Еще бы! Вчера кроме пресной лепешки и стакана воды ему ничего не предложили. И причину глупую придумали! Возможное расстройство после попадания в незнакомую среду. Чушь! Пожалели еду девушке. Мужчину бы накормили.

Я вздохнула и, замотавшись в одеяло, направилась на поиски сначала туалета, потом еды.

Ни того, ни другого в комнате не нашлось. Попробуем найти снаружи, но за открытой дверью обнаружился сюрприз: десятки мужчин ожидали моего появления.

– И вправду девушка, – с удивлением произнес один из них.

– Сказал же: рано проснется. А ты: проспит до обеда, – передразнил в толпе другой.

– Как ее зовут? – зашептал третий. – Надо бы поздороваться.

И он шагнул навстречу – здоровенный детина, с кулаками размером с половину моей головы. Его рот изогнулся в подобии улыбки, а огромная ручища потянулась вперед. Расстояние между ним и мной, замотанной одеялом, под которым находилась лишь футболка и трусы, сокращалось. Почему же мне не выдали эти хлопковые хламиды, скрывающие тело?

Я пискнула и закрыла дверь, запоздало понимая, что хлипкое деревянное полотно надежной преградой не будет.

На улице раздался громкий смех.

– Ну, и медведь ты, Брокк, – донеслось снаружи, – напугал девушку.

– Она сама, – принялся оправдываться великан. – Кто же знал?

– Я знал, – произнес кто-то очень довольный, – еще вчера говорил, что она спрячется в доме. Ты проиграл. Отдавай свои сапоги.

За дверью зашуршало. Трофей отправился к победителю.

– Ненавижу твое чутье, – проворчал бедняга, снимая обувь.

– Тогда зачем споришь? Сам виноват.

Этот голос не спутаешь. Командир появился.

Он поднялся на крыльцо и галантно постучал.

Следовало сделать вид, что сплю, но слишком много людей видело мое появление. Не поверят.

– Ты пришел бросить в меня очередной нож?

За дверью хором рассмеялись, а командир процедил:

– Нет, решил предложить переодеться, но ты уже нашла наряд по душе.

Я резко открыла дверь, намереваясь попасть наглецу по носу. Не вышло. Он предусмотрительно расположился вне зоны досягаемости, а руки его пустовали. Обманщик.

– Где одежда? – мой взгляд мог заморозить целый океан.

– Командир – не доставщик. Уллен приготовила тебе комплект на первое время. Она из местных и отвечает за снабжение, – мужчина разговаривал со мной, как с маленькой, даже интонации выбирал подходящие.

Он мстил за то, что мое тело не как у здоровяка с огромными ручищами? Извините, работайте с тем, кого забрали. Надо лучше рассчитывать место и время кражи, а не хватать всех подряд. Между прочим, возле меня на дороге не находилось ни единого человека. Сильно промахнулись.

– Спасибо. И где Уллен? Мечтаю сменить гардероб.

Язвительные комментарии так и рвались с языка, и лишь выдержка преподавателя позволяла держаться.

– Идем, – Майкл развернулся и спустился с крыльца.

Я, недолго думая, последовала за ним, плотнее заматываясь в одеяло. Путь пролегал мимо толпы мужчин, с интересом глазеющих на меня.

Было страшно. Неизвестно, сколько они тут живут? Месяц? Год? Женщин среди них не наблюдалось. И если Уллен не помогает с определенными проблемами, то желания у крепких, здоровых организмов никуда не исчезают.

Стоило спуститься с крыльца, как стопы обожгло росой. Ледяные капли покрывали всю траву, поблескивали в свете ночников, висящих на краю крыши.

Я стиснула зубы и пошла за Майклом. Не желаю проявлять слабость и начинать жаловаться. Можно, конечно, попросить обувь, но от меня именно этого и ждут. Нет, не сдамся.

Через пару шагов холод перестал чувствоваться. Кожу щекотали мелкие травинки, покалывали палочки. В памяти всплыли картины из детства, когда мы с сестрой бегали босиком по траве. Тогда было весело. Сейчас – не очень.

Дорога проходила сквозь строй мужчин, которые находились на расстоянии вытянутой руки – этакая тропа на эшафот.

Вот невысокий темнокожий азиат. Его одежда по крою напоминала кимоно, а за поясом, наверное, нунчаки, вряд ли поварешка.

Рядом с ним стоял молодой юноша. Лет восемнадцать – не больше. Справа крепкий смуглый мулат. За ним кто-то еще с коротким ежиком волос.

Внутри все напряглось, точно натянутая струна. Воздух звенел от напряжения – и лишь шлепанье босых ног, да мягкая поступь Майкла нарушали тишину.

Однако секунды текли – ничего не происходило. Никто не нападал, не утаскивал в свою берлогу. Дышать становилось легче.

Наконец, толпа осталась позади. Давление ослабло. Кровь с шумом стучала в ушах, сердце билось в груди. Захотелось прижаться к стене и отдохнуть, но никто не подарит такого шанса.

Надо держаться, Джемма, тем более идти недалеко. Неподалеку располагалось одноэтажное строение – бревенчатое, как и все другие. Из трубы здания валил дым, в воздухе пахло костром. В окне неровно бился огонек свечи.

Мне уже нравился этот маленький милый, аккуратный домик. Там будет тепло, уютно – и Уллен, похожая на добрую бабушку, накормит пирогами с капустой, нальет чай с тимьяном.

В мыслях все было так красиво и вкусно. Реальность разбилась о сухой голос Майкла:

– Уллен обещала принести одежду и полотенце. Долго не мойся. Запас воды рассчитан на всех.

На всех? Это не дом Уллен, а совместная ванная для меня и еще нескольких десятков мужчин?

Я схватила командира и затащила его внутрь:

– Скажи, что это шутка? – мой свистящий шепот эхом разносился в помещении. – И мы не станем вместе мыться.

Собеседник снисходительно улыбнулся:

– Вы – женщины – такие мнительные. Не переживай. Никто не собирается покушаться на твою честь. С ребятами проведена воспитательная беседа. Они к тебе не подойдут.

От его слов стало легче, но сомнения не спешили уходить. Неужели никто не захочет пойти против начальства?

Командир ответил на мой невысказанный вопрос:

– У нас главного не выбирают. Кто сильнее, тот и лидер.

– Как у волков, – неосознанно вырвалось у меня.

– Нас за этим сюда и перенесли. Мы цепные псы, а ты видимо комнатная собачка, – Майкл скалил зубы. – Будешь жить в тепле и уюте, пока мы морозим задницы на улице.

Я пропустила подколку мимо ушей. Больше волновала собственная безопасность:

– Можно попросить тебя постоять за дверью, пока… ну…

Выразительный взгляд должен был все объяснить. Мужчина понял и громко фыркнул:

– Ты за кого нас принимаешь? Мы не варвары. А если кого и прижмет – идут в деревню. Местные девушки весьма сговорчивы.

И он вышел наружу, бросив напоследок:

– Там засов. Специально для тебя поставили.

Дверь хлопнула. На ней действительно имелся засов – не больше десятой арматуры. Отличная защита!

Ноги позорно задрожали – и я упала на пол, понимая, как тяжело дался переход от комнаты до ванной, длиной около ста пятидесяти метров.

Глава 5

Подня’л чело,

сверкнул во тьме,

рассеяв

горести в душе.

Принес тепло

и жаркий день,

прогнав полуденную

тень.⁵

Понадобилось минут пять, чтобы прийти в себя. Майкл прав. Женщины мнительны. Никто из тех ребят не собирался нападать. Напротив, все были милы и обходительны: соорудили засов на двери, ждали моего пробуждения, старались быть вежливыми.

Я повела себя некрасиво. Непременно извинюсь, когда выйду. Познакомлюсь с каждым и скажу тому здоровяку, что было очень любезно с его стороны поприветствовать первым. Решено, так и сделаю!

Теперь волновала проблема серьезнее. Туалет. Он обнаружился напротив входа за деревянной тонкой дверью. Внешне походил на унитаз. Имелась даже веревочка для смыва. Чудесно!

Однако стоило опуститься на сие произведение местного искусства, как радостные мысли покинули голову. Я чуть не закричала во весь голос – и лишь факт того, что за дверью толпа, готовая ворваться и помочь в случае беды, заставила стиснуть зубы и терпеть.

Сиденье оказалось не просто холодным, его будто вытесали изо льда. Где же мягкие подкладки? Подогрев? Так и придатки отморозить можно.

В соседнюю комнату я входила с опаской, ожидая очередного «подарка».

Нет, все было ожидаемо. Импровизированный душ, чан вместо ванны, скамья, на которой лежала стопка белья. Под потолком расположился светильник – небольшая свеча темно-желтого света.

Занавески на окнах отсутствовали, но в помещении царил полумрак, а желание вымыться оказалось таким сильным, что прежние страхи молча уползли в угол.

Я сбросила одеяло, стянула футболку с трусами и устремилась к душу.

Первые капли теплой воды перечеркнули последние сомнения. Пусть хоть всей толпой врываются. Не сдвинусь с места, пока кожа не станет скрипеть от чистоты.

На полке, на уровне груди стояла деревянная банка с вязким содержимым. Ненавязчиво пахло травами, весенним лугом. Субстанция приятно перекатывалась на пальцах и напоминала гель для душа.

Рядом лежал волосатый шар, играющий роль губки. Даже не хочу знать, сколько человек мыло им свое тело. Вряд ли его положили специально для меня.

Больше в душе ничего интересного не нашлось. Ни кремов, ни лосьонов, ни кондиционеров. Бедные мужчины. Как они выживают с одной только баночкой моющего геля?

Ничего не оставалось, как последовать их примеру. Глядишь, через месяц-другой подобной жизни, мои ноги зарастут волосами, как у снежного человека, а под ногтями будет чернеть земля.

Нет, я не относилась к тем девушкам, которые без макияжа за порог ступить не могут, но банальный уход за собой никто не отменял. Маски для лица – два раза в неделю, ванночки для ног – по настроению, неяркий маникюр – для преподавателей другой не разрешался. И самое главное – ежедневное выпрямление волос – без этой процедуры голова походила на лохматую гриву.

Как теперь жить без привычного ритуала? И чем заменить обычную прическу? Вопросы пока оставались без ответа.

Я перекрыла воду и вышла из душа, с сожалением замечая, как за мной на полу расцветают мокрые пятна. Отблеск свечи отражался в каждом из них как немой укор. Уллен будет недовольна.

На скамейке справа от двери лежала стопка вещей. Грубое, льняное полотенце, царапающее кожу, заставило с грустью вспомнить о его пушистом собрате, оставленном дома.

От одного вида трусов-шортиков, держащихся на веревке, появилось отчаянное желание заплакать. Одежда, больше подходящая младшему брату Брокка, окончательно убедила в том, что надо бежать отсюда как можно быстрее.

И лишь кожаные изящные ботинки сгладили негативное впечатление. Они идеально сидели на ноге, словно были сшиты специально для меня. Легкие, удобные, мягкие – подобных в моем гардеробе не водилось.

Уговорили. Задержусь ненадолго. И я, отодвинув хлипкий засов, смело вышла на крыльцо бани.

Небо уже посветлело. Чернота сменилась синеватыми оттенками, на востоке заалело. Скоро рассветет.

Мои земляки переместились. Теперь они располагались возле большого костра, окруженного лавками и столами. В воздухе витал запах жареного мяса, слышался треск поленьев.

Ноги сами понесли туда. Желудок требовал добыть самый большой кусок пищи и с наслаждением вонзить в него зубы.

– Привет, можно к вам? – я подошла к ближайшему столу, на котором обнаружилась большая тарелка с чем-то вкусным.

– Конечно, – уже знакомый азиат похлопал рукой по лавке рядом с собой. – Угощайся.

– Спасибо.

Правая рука вцепилась в румяный кусок мяса. Левая – потянулась к лепешке. На столе находились еще какие-то овощи, порезанные крупными дольками, мисочка с кашей, маленькие плошки с соусами, толстые ломти сыра.

Еды хватало, но сейчас главное – мясо.

Выглядело оно великолепно. На вкус оказалось еще лучше. Мягкое, тающее во рту, с кислинкой и жгучим дополнением.

Изумительно!

Второй кусок не заставил себя ждать. Потом третий, четвертый. Лишь после шестого тело наполнила сытая истома.

Тем временем, небо становилось светлее, цвета – ярче, окружающий мир – четче.

Мои новые знакомые сидели небольшими группами, переговаривались и делали вид, что меня нет. Не хотели вновь пугать.

Правильно, мне самой еще было неловко и страшно. Голову переполняли самые разные мысли: от панических, в которых оголодавшие до женского тела мужчины переходят границы дозволенного, до менее пугающих, рисующих картины будущей жизни и старения в этом отсталом мире.

Высокая фигура обиженного мной здоровяка выделялась среди остальных подобно горе. Он вяло грыз ярко-красный, похожий на морковь, овощ и выглядел подавленным. Стало стыдно.

Я попыталась поймать взгляд мужчины. Не сразу, но это удалось. Затем в ход пошла ободряющая улыбка и помахивание рукой.

Здоровяк закашлялся и отвернулся. Морковка принялась исчезать быстрее. За ней последовала новая. Затея удалась.

Теперь надо было обратить внимание на мое окружение. За столом помимо меня сидело трое. Все рослые, крепкие, мускулистые. Они ели, изредка посматривая друг на друга, но ни слова не произносили. А еще недавно здесь царила оживленная беседа.

– Вы не разговорчивые, – несмело начала я, боясь нарушить какое-то местное правило.

Мой сосед облегченно выдохнул:

– Начальник сделал выговор, просил не пугать. Вот и ждали тебя. Отвечать-то нам никто не запретил.

И он широко улыбнулся:

– Тимур. Из Казахстана.

– Джемма. С Сицилии.

– Мы знаем, – ответил новый знакомый. – Мы все о тебе знаем.

Спасибо Майклу. Теперь не придется рассказывать. А вот своих товарищей надо узнать, но их около сорока. Как удержать в голове все разом? Имена, факты из биографии, место жительства, возраст – это представлялось невозможным.

Даже студентов удавалось запомнить в лучшем случае через два месяца. Некоторые и к концу курса оставались неопознанными. Даниэль часто подсмеивался над моим мозгом, удивляясь, как легко там хранились цифры и формулы, а люди вылетали, словно пробка от шампанского.

Постепенно воздух прогревался. Первые лучи солнца показались над горизонтом. Теплые, мягкие – стало совсем хорошо.

Для полноты картины не хватало одной вещи.

– Сейчас бы кофе, – блаженно произнесла я, снимая с волос полотенце и пытаясь пальцами привести непослушные пряди в порядок.

Увы, они уже начали кудрявиться, завиваться мелкими колечками, а когда высохнут, будет полный кошмар.

Мне не нравились мои волосы, доставшиеся в наследство от отца. К сожалению, это был не единственный его подарок. С каждым годом мы становились все более и более похожими. Мама расстраивалась. Она не говорила, но взгляд выдавал.

Это являлось одной из причин моего отъезда из дома в самый дальний Университет из возможных. Приезжала лишь по праздникам, чтобы не надоедать своим присутствием, потом и ездить прекратила.

Сестра пошла в мать: наличие выпуклостей в нужных местах и мамины черты лица. Последнее особенно огорчало ее. Агате хотелось иметь такой же прямой нос, как у меня, но где-то должна быть справедливость. Если у кого-то большая грудь, пусть расплачивается носом с горбинкой.

– Кофе, – с досадой выдохнул сидевший неподалеку мужчина, – знала бы ты, как нам хочется. Я здесь полгода без кофе, а раньше пил его по нескольку раз в день.

– Мы не помним, как он пахнет, – простонал другой.

Отовсюду принялись доноситься стенания. Каждый жаловался, насколько ему трудно без любимого напитка.

Их горе было понятным. Меня саму уже тоска взяла. Как без привычных утренних визитов в кофейню, после которых становишься счастливым обладателем капучино и теплого пончика.

Густая молочная пенка, хрустящее тесто – теперь о таком можно лишь мечтать.

– Ты наступила на больную мозоль, – со знанием дела произнес Тимур. – Иногда нам кажется, что сюда специально забрали тех, кто не представляет жизни без кофе.

Отличный критерий для выбора.

Чего еще будет не хватать в этом мире? С каждой минутой список рос, и домой тянуло со страшной силой.

Глава 6

Он сын послушный,

и любит мать,

ее страданья

желает снять.

Неравны силы,

цепь не сорвать,

осталось псов

крепче держать.⁶

– Нет, ты не преподаватель! – с жаром выкрикнул один из мужчин.

Не буду пытаться вспомнить его имя. Уже бесполезно. Сначала я хотела всех удержать в голове. Потом стала присваивать порядковые номера, запуталась в своих же аналогиях и бросила это дело.

Из известных были лишь здоровяк Брокк, веселый казах Тимур, любитель кошек Рус и наш капитан Майкл, который быстро поел и ушел. Говорят, на тренировку.

– Не верю, – поддержали из толпы.

– Таких молодых преподавателей не бывает.

– Я ассистент преподавателя.

Ответ всех озадачил.

– Чем занимается ассистент? – понеслись новые вопросы.

– Проверяет работы, заменяет профессора в случае необходимости, готовит материалы для студентов.

Мы словно вернулись в университет. Толпа жадных до информации людей, мой слабый, еще не готовый к долгим лекциям голос.

Мне самой до сих пор было неясно, почему именно преподаватель? О чем думал мозг, когда идея остаться на кафедре показалась привлекательной?

Не самая высокооплачиваемая должность, уйма внеурочной работы, недовольные студенты. А разница в возрасте? Ее практически не было. Многие пытались подкатить и осуществить тайную фантазию, будоражащую умы парней.

Спасителем выступал Даниэль. Он стал моим громоотводом, а я ограждала его от настырных девиц, штурмующих кабинет парня с яростью берсерка. Им было невдомек, что выбор неслучайно сделан в мою пользу. Даниэль мог заинтересоваться любой, но предпочел меня, разглядев тот же интерес к науке, который имелся у него. Он сразу понял: каждый в нашей паре будет стабильно заниматься своей работой, изредка уделяя время партнеру, и никого это не расстроит.

Девицы злились, мстили, использовали свой богатый арсенал, пытаясь показать, насколько они привлекательнее меня. Но ни одна короткая юбка, ни чулки, ни декольте не могли соперничать с потрепанным синим ежедневником, который Даниэль всегда держал поблизости. Однажды в кровати мою спину даже сильно оцарапало обложкой. Вот она какая – страсть двух юных научных сотрудников.

Странно, что мы с Даниэлем стали встречаться. Он мог пройти мимо и не заметить, мог сидеть в той же аудитории и не повернуть головы. Счастливой стала конференция, где нам довелось вместе принимать гостей.

Тогда неожиданно нашлись общие темы для разговоров, вскоре произошло первое свидание, а потом мои вещи незаметно перекочевали в квартиру парня.

Нам было удобно вместе, мы хорошо проводили время, понимали друг друга с полуслова – и если это не любовь, то не представляю, какой она должна выглядеть.

– Ты и лекции ведешь? – отвлекли меня от приятных воспоминаний о доме и парне.

– Только не говори, что в коротких юбках.

Я закатила глаза и еле сдержалась от ехидного высказывания. Какие стереотипы! Они преследуют с первого рабочего дня. На нашей кафедре не так много представительниц женского пола, и всем перевалило за пятьдесят, но ведь и им когда-то было двадцать. Или они сразу вырастают как грибы за преподавательским столом в очках, цветастой кофте и юбке ниже колена?

– Идиот, – цыкнули на особо болтливого умника, – если командир узнает.

Все начали переглядываться.

Майкл рядом не появился. Однако одно его упоминание делало окружающих покладистыми и спокойными. Надо учесть.

А может, позвать нашего начальника? Я устала отвечать на многочисленные вопросы, посыпавшиеся прямо после его ухода. Приходилось представлять, что это тренировка перед настоящей лекцией со студентами, отличающимися любопытством.

Рука потянулась к стакану с травяным чаем. Перевести дух стоило.

– Мясо, мясо бери, – посоветовал Тимур, подвинув тарелку ближе. – Завтра так вкусно кормить не станут.

Мой непонимающий взгляд заставил мужчину продолжить:

– Сегодня праздник. Пополнение.

– Вегетарианство не мое. На кашах и зелени не протяну.

Все дружно рассмеялись.

– Не переживай, – послышались утешительные выкрики, – мясо будет, но не в таких количествах.

Значит, наедаемся.

Я схватила слегка остывший кусок. Мм, даже в таком виде вкусно.

– Говядина?

Странно, что этот вопрос начал волновать лишь сейчас. Раньше надо было думать.

– Не, вайра, – ответил Тимур, не переставая улыбаться, – похоже на оленя

Радушное выражение не сходило с его лица, превращая мужчину в хозяина, угощающего гостей. И повод есть: возвращение дочери, а все остальные – его друзья, приглашенные на радостное событие.

– Вайры вкусные, – довольно проговорил один из мужчин. – Не то, что ланы.

– Ланы?

От названия вида местной фауны стало не по себе. Неужели и зверей запоминать придется?

– Быки, – тут же пояснили мне, – голова меньше, рога короче, мясо жестче.

– Коров никто не додумался коровами назвать? – становилось все тоскливее и тоскливее.

– Не-а, – хмыкнули в ответ, – здесь они именуются ларинами.

– Курицы – ронка, лошади – олнец, – продолжали вспоминать мужчины новые слова.

– О, ложка у них не ложка, а кладень.

Полный, олнец!

– Одно радует, – пытался успокоить Тимур, видя мое вытянувшееся лицо, – сдавать экзамен по местному языку не требуется. Им нужны наши силы.

– Что за силы? – тут же встрепенулась я. – И откуда? Вы на земле тайные супергерои?

В ответ раздались смешки.

– Если бы!

– Был бы рад такому.

– Ой, жена бы ругалась…

– Тогда как?

Улыбки стали еще шире. Видимо такие вопросы новички задавали постоянно.

– Расскажи, ты здесь дольше остальных.

Вперед вытолкнули мужчину.

Ему было уже за сорок. Физически развитый, но до Брокка не дотягивал. Короткие светлые волосы, аккуратная бородка, будто вчера из барбершопа. Хотелось спросить, кто их всех стрижет?

Национальность у нового знакомого плохо определялась. Он выглядел типично. Таких на улицах – каждый третий.

Имя его напрочь вылетело из головы. Хорошо, пусть будет Аранчини⁷. Их у нас тоже много: смотрят на тебя из каждого меню.

Мы с Даниэлем являлись завсегдатаями ресторанов и кафе, знали всех разносчиков еды в лицо. Они здоровались с нами на улице, шутили, когда мы долго у них ничего не заказывали.

А что взять с трудоголиков? Ушли рано, вернулись поздно. То конференция, то работа на дом. Мы погрязли по уши в науке, а на готовку времени не оставалось.

Зато вокруг было много еды: ароматные пиццы на тонком румяном тесте, сытный мясной рулет, щедро политый пряным соусом, хрустящие моллюски с легким освежающим салатом и, конечно же, нежное бисквитное пирожное с миндальным кремом…

Мои грезы грубо прервали: всунули в руки огромный, уже остывший кусок мяса и принялись рассказывать.

– Все, кого сюда забрали, заметили изменения. Реакция стала лучше, выросла сила, выносливость. У одних развился слух, у других – зрение.

– Похоже на опыты по созданию суперсолдата. Спецслужбы мимо подобного бы не прошли, – пошутила я, до конца не веря услышанному. – Это от еды, воды? Влияние атмосферы?

– Мы думаем, что воздействие происходит в момент перехода, – ответил мужчина, – всплеск адреналина, который пробуждает скрытые резервы. В любом случае все случается в те несколько секунд полета.

– Значит, из меня тоже выйдет чудо-женщина?

– Скорее всего, – философски изрек собеседник, – но девушки к нам еще не попадали. Что ты сделала с ножом, которым в тебя бросили?

Я фыркнула, вспомнив события вчерашнего вечера. Неплохой тест на проверку способностей.

– Ничего, сам упал.

– Не говори ерунды, – вмешался Рус. – Ты создала ледяную стену.

В памяти всплыли куски льда, лежащие у ног. Это моих рук дело? Но как?

Послышались удивленные возгласы. Мужчины были впечатлены.

– Вы так не умеете? – озвучила я вопрос, ответ на который уже понимала.

Догадки подтвердились.

– Ха, большинство обладает силой. Вот у Руса есть кот. Больше никто ничем похвастаться не может.

– Почему?

Странно. Это не вязалось с теорией скрытых способностей, которые пробуждались в новом мире. Если сила увеличивается пропорционально, то у меня на земле должны быть хотя бы небольшие зачатки контроля льда.

Мужчина пожал плечами:

– Никто не знает. Тайну не раскрыли, иначе одаренных было бы больше.

Слово «тайна» будоражила сознание. Оно, как задача, которую надо решить, а я люблю сложные задачи.

Глава 7

Был ворон белым,

на страже зла,

вещал Богам он

на облака,

но слов неверных

раздался звон -

и стая черных

летит ворон.⁸

Я с опаской выглянула из дома, боясь увидеть толпу ожидающих. Никого не наблюдалось. Все видимо еще спали, или их интерес уже угас.

Так или иначе, до кухни сопровождения не было. Можно расслабиться и осмотреться. Вчера этого не дали.

Длинное здание – подобие таунхауса, множество дверей, ведущих в комнаты легионеров. Так мы, себя называли. На мгновение стало горько, что я уже считала себя частью команды.

Живот неожиданно потянуло от голода. Нужно срочно искать кухню. Какая дорога вела к ней?

Кажется, правая. Попробуем ее.

Под ногами зашуршало. Небольшие камни самых разных оттенков играли бликами на солнце. Стоило приглядеться. Не может быть!

Никогда не считала себя знатоком минералогии, но один год в кружок ходила и цитрин с авантюрином узнала сразу. Это были не самые редкие камни, однако использовать их в качестве заполнения тротуара на земле никто бы не стал.

– Да-да, это кварцы, – подтвердили позади.

Я обернулась. Неподалеку стоял очередной мужчина. Хоть бы парочка женщин для разнообразия прошла.

Как и все, он отличался развитой мускулатурой – этакий атлет, вышедший из тренажерного зала. Волосы – каштановые, нос с небольшой горбинкой, широкие плечи, узкая талия – эталон красоты в античном обществе. И естественно, имя его уже вылетело из головы. Мэтт? Стив?

– Зак, – преставился «эталон», – вчера сидел за соседним столом.

Он все сразу понял и повел себя как истинный джентльмен. От этого стало лишь хуже.

– Да, конечно, Зак, – затараторила я, стараясь скрыть смущение. – Как тебя можно забыть?

Мой запланированный беззаботный смех вышел каким-то истеричным. Глаза Зака чуть сощурились:

– Выходит, можно.

Отпираться бессмысленно.

– Прости, помню лишь пару имен. Брокк, Рус и капитан, – было страшно признаваться, – остальные слились.

Мужчина негромко рассеялся:

– Надо же, ты обошла Мариса. Он запомнил пятерых. Это был худший результат.

– Так себе достижение, – скривилась я.

– Как же ты студентов запоминаешь? – поинтересовался Зак, подходя ближе.

Он выглядел дружелюбным. Они все такими были: сплоченная, крепкая семья, которую контролировал глава клана – наш капитан.

– О-о, это ужасная тайна, мои ученики многое бы за нее отдали.

Общение само собой перетекло в дружескую беседу.

– У меня есть шпаргалка. Там фотография и имя. Очень удобно.

– Неужели никто не заметил? – удивился Зак.

– Представь себе, даже коллеги ничего не заподозрили. Они тоже есть в подсказках.

А это уже было серьезным преступлением. Мой мозг смог запомнить только двоих. На этом он остановился и не спешил продвигаться. Теперь со мной работают Пончик – любитель полакомится сдобой, Урсула – обладательница родинки на подбородке, Миньон – человек невысокого роста в огромных очках, и еще с десяток персонажей книг и фильмов.

– У тебя ужасная память, – изрек мужчина, после небольшого раздумья.

– На самом деле она избирательна, – попыталась разубедить его я, – цифры даются легче. Мне проще записать человека под порядковым номером. Например, лысый старикашка – любитель клетчатых рубах и подтяжек – седьмой. Энергичный мужчина за сорок, скрывающий свой истинный возраст и флиртующий со студентками – двадцать восьмой. У меня есть специальная программа, в которую нужно вбить номер, и выходит имя с фотографией. Это на всякий случай, чтобы не перепутать.

Зак расхохотался:

– Оригинальное решение. А на нас ты уже составила картотеку?

Опять стало неловко:

– Не успела. Начала вчера и уснула прямо на записях. Давно со мной такого не случалось.

Это действительно пугало. Усталость пришла так неожиданно, будто снотворное приняла. В памяти свежо ощущение, как перед глазами пробежала пелена – и все потемнело.

Очнулась уже утром, все также сидя за столом и с затекшей спиной и ногами. Пришлось размяться. Однако пробуждение в кровати вызвало бы больший страх: значит, кто-то заходил в комнату.

– Устала? – предположил собеседник. – Столько всего произошло.

– Наверное, – я пожала плечами, стараясь не думать о вчерашнем.

Можно было бы оставить все, как есть, если бы не сон. Очень страшный сон. Там был преследователь. Он гнал вперед, заставляя бежать без оглядки, падать, подниматься и вновь куда-то спешить.