Loe raamatut: «Клятвы Теней»

Пролог

Альберт Норт сидел за дубовым столом, подперев рукой голову, с поседевшими волосами и медленно листал документы. Все, как всегда. Имена. Одни имена. Сколько еще жизней он должен отнять, чтобы искоренить всю ту тьму, что нависла над миром? Сколькими судьбами он будет еще жертвовать во «благо» высшей цели?

Он силой сжал карандаш, которым зачеркивал тех, кто уже пал от его рук и тот издав тихий хруст, разломился на двое. На его лице засели глубокие морщины, а некогда светящиеся энтузиазмом золотые глаза потухли, оставив лишь тень былого величия. В душе у него бурлила ненависть и злость, подпитываемая горечью предательства, но его осунувшееся лицо не выражало ни одной эмоции. Они лишь мешали. Сеяли смуту в душе, разрывали сердце, делали его мягким и слабым. А как он знал слабость – верный путь к проигрышу. А поэтому, сегодня он в последний раз пожертвует всем, чтобы прекратить череду страха и боли. Только бы у него хватило сил.

– Все готово, Мун Норт, – голос помощника вырвал старика из раздумий. Коренастый мужчина в длинной алой рясе показался из-за двери и кротко кивнул, из-за чего его огромные очки съехали на кончик носа. – Все ждут вас в главном зале.

Пора.

Альберт силой втянул спертый воздух, напитанный старыми пыльными запахами книг и свитками и встал. Его такая же алая ряса, отличающаяся лишь россыпью золотых нитей, расшитых по низу, качнулась в такт шагов, создавая ощущение пролитой на черный мрамор крови. Именно ее он снова собирался пустить.

Темные коридоры храма были холодны как никогда. Звуки тяжелых шагов отдавались по стенам гулкими ударами, проникающими вглубь души. Поворот за поворотом они углублялись все дальше, вниз к самому сердцу храма, служившему опорой и пристанищем для всех заблудших душ.

Все во благо мира.

Он повторял эти слова как мантру, стараясь поверить в искаженную им правду.

Впереди показались большие деревянные двери, украшенные нефритовым камнем в виде головы совы в середине. Двое мужчин, охранявших двери поклонились приближающимся Альберту и его помощнику и отворили их, пропуская в огромный круглый зал.

Все советники, бурно обсуждающие предстоящее “очищение” от грехов, мгновенно замолчали, обратив все свои взгляды на вошедших. Зал, выполненный из белого камня, с золотыми узорами напоминал гробницу. Вдоль стен тянулись высокие постаменты с подсвечниками и зажженными в них уже свечами. В центре стоял широкий алтарь, накрытый алой атласной тканью. С боку от него стоял низкий стол из белого дуба, на котором в особом порядке стоял высокий хрустальный кубок и ритуальный нож лезвие которого было выполнено из чистого серебра. На алтаре лежала молодая девушка. Ее длинные каштановые волосы россыпью спускались по алтарю вниз, руки и ноги прикованы железными цепями. Небесно-голубое платье свисало с исхудавшего бледного тела.

Альберт медленно прошел к алтарю, беря в одну руку нож, в другую кубок. Девушка, казалось, не замечала его. Покрасневшие от долго пролитых слез теперь были сухими и пустыми.

Он слышал, как громко бьется ее сердце, как с ее губ слетают слова единственной молитвы, что она согласилась выучить тогда, еще в далеком прошлом. Кто же знал, что ей придется вот так завершить свой земной путь. Тогда она бы пошла по пути света? Служила ли своему богу? Может тогда она бы не свернула с дороги, не ответила на зов и не носила бы в себе дитя тьмы, способное уничтожить весь мир.

Альберт тяжело вздохнул. Он не знал на эти вопросы ответов. И теперь никогда не узнает. Он быстро оглядел бедняжку и не мог понять, что же изменилось. Что-то стало другим. Мужчина нахмурился и еще раз пробежался по ее телу обеспокоенным взглядом. С каждой секундой тревога нарастала в душе, выкрикивая предупреждения. Лицо быстро меняло цвет с серого на бледный, а ладони стали липкими и скользкими, когда его взгляд зацепился за ее плоский живот.

В глазах потемнело, а в ушах зашумело, словно его огрели по голове. Ледяной ужас сковал его тело, не давая пошевелиться. Вокруг зашептались.

– Где ребенок? – Он вздрогнул от своего незнакомого хриплого голоса. Девушка подняла на него глаза и легкая улыбка тронула ее бледные потрескавшиеся губы. – Что ты наделала!

– У нее прекрасные золотые глаза, совсем как у тебя. – Она шептала. Каждое слово давалось с таким трудом, лоб покрылся испариной, но лицо выражало умиротворение. – Она там, где вы не сможете ее достать. Она с ним. Он позаботиться о ней.

– Глупая девка! Что ты натворила? Ты дала жизнь тьме.

– Нет. Я дала жизнь своей дочери.

Лицо Альберто исказилось. Она и не представляла какую ошибку совершила и что теперь будет, но он знал. Тьма пустила свои корни и теперь медленно разрасталась по всей земле, отравляя ее. Блеснуло лезвие.

– Да простят тебя предки наши. Грехом отпускаю, спи спокойно, дочь моя.

Глава 1

– Чёртова келпи, – я процедила сквозь зубы, когда с болью оторвала ткань новой блузы от кровоточащей раны на предплечье. – Чтоб её рыбы загрызли!

Рукав с треском порвался и полетел под старую немытую раковину, а я с грустью наблюдала, как мои честно заработанные деньги и пытки в двухчасовой очереди медленно опускались на заплёванный кафель. Я бросила в раковину окровавленный ватный диск и судорожно выдохнула, когда боль от настойки перестала пульсировать. Я никак не хотела обращаться к магии. Только не к ней, когда она могла выйти из под контроля. Но раны полученные от келпи, так просто не заживут. Особенно на полусмертном теле.

Крепко зажмурившись, я приспустила заслон, удерживающий поток силы. Нить струящаяся от разума к сердцу, натянулась и я сосредоточилась сильнее. Тело начало трясти, пока не почувствовала легкую волну прохладной тьмы, наполняющую вены. Рана стала затягиваться, принося долгожданное облегчение.

Но шрам все же останется.

Короткий выдох разочарования слетел с губ, и я устало оперлась о бортики раковины. Та, под напором издала протяжный стон и, грозясь рухнуть мне на ноги, покачнулась. Я взвизгнула и отпрянула от неё на добрые три шага, и стукнулась спиной о холодную стену. Злость и обида захлестнули разум, и почти сбила с ног. Рана пульсировала, но боль уже отступала, и я могла наконец глубоко вдохнуть. Мне хотелось кричать и бить кулаками, лишь бы выплеснуть всё накопившееся напряжение за последний месяц.

Три смерти на территории людей, три бескровных тела, и ни одной зацепки. А последняя надежда, на которую я уповала, с треском разбилась о треклятые острые зубы маленького монстра, когда я всего лишь спросила о случившемся. И какой демон её укусил? В голове продолжали мелькать обрывки воспоминаний, а рана ныть.

Я же всё просчитала! Всё разузнала, даже смогла найти этот чёртов проход в их логово, чтобы что? Просто оказаться покусанной? Да ещё и с испорченной рубашкой, которую так любила. Чёртова келпи!

Озлобленный рёв вырвался из груди, подобно зверю, и я ударила по стене кулаком. Отдача пришла сразу. Костяшки заныли, а вибрация прошлась по всей руке и болью взорвалась в предплечье.

Растирая ладонь, я прошла к месту, служившему подобием напольной ванны, и включила холодную воду. Из душа потекла грязная ржавая вода. Подавив рвотный позыв от противного запаха, я стянула с себя остатки одежды, и тело мгновенно покрылось мурашками. Ступив на ледяной пол, я подставилась под режущие струи воды и тут же расслабилась, позволив воде унести переживания и тревоги.

Вымывшись, насколько здесь позволяла вода, я завернулась в полотенце, любезно предоставившее мне горничной, и вышла из душа, оставляя на плитке мокрые следы. Вторая комната встретила меня полумраком и перегаром, доносившимся из соседнего номера. Я уже множество раз пожалела, что согласилась на предложение Кая снять номер в этом богом забытом месте, где по его мнению, меньше всего людей. Мысленно представляла роскошный номер с выходом на море, чистый воздух и нормального цвета воду, в широкой белоснежной ванне, где можно было понежиться после трудной работы. Но вот перед глазами был затхлый номер старого мотеля на окраине пересечения дорог, Маленький пластиковый столик, с таким же стулом, грязные окна, которые, по всей видимости, не открывали уже очень давно, старая кровать, накрытая тканевым серым покрывалом и одним-единственным комодом. Как ещё существовал этот мотель, для меня осталось загадкой, как и то, что он построен на месте, где пересекались два мира, один из которых явно не желал быть увиденным.

Откинув нависшие на лицо мокрые пряди каштановых волос, я прошлёпала к столу. На разбросаны бумаги, карты и фотографии всех тех жертв, которые мы смогли найти. Я достала из-под завала тонкий листок, на нём от руки нарисованы линии, соединяющиеся в улицы и тайные проходы. Я разложила его поверх остальных, где красными точками отмечены места, где нашли тела погибших людей. Между ними нет никакой связи, их просто убивали. Взяв рядом валяющийся красный маркер, я нанесла на импровизированную самодельную карту новую точку и отступила, разглядывая получившуюся картину. Но ничего так и не смогла разглядеть. Я со злостью швырнула листок обратно, и он подобно белой снежинке закружился и упал на пол. Скрипнув зубами, я крепко сжала кулаки и ногти тут же впились в кожу.

«Эмоции – твой главный враг» – прогремели у меня в голове последние сказанные мне слова отца. На следующий день, я сбежала. От воспоминаний по коже пробежался холодок, и я постаралась отогнать непрошеные мысли прочь. В чем-то он оказался прав. Эмоциями я не смогу добиться результата. По крайней мере, не того,которого хотела.

Я села на стул, прикрыв глаза, и стала думать. Хотя, честно признаться, думать мне совсем не хотелось, особенно после этой злосчастной встречи с келпи. Все жертвы – люди, их ничего не связывало, кроме одной маленькой особенности – они все были обескровлены. Либо в городе орудует вампир, что мало вероятно, их попросту не существует, либо злобные волшебники решили воскресить своего предводителя, что невозможно. Друиды давно не высовываются, следя за всем происходящим как молчаливые наблюдатели, управляя всем со стороны. А других магов я не знала.

Усмехнувшись, я посмотрела в запотевшее окно. За ним виднелся чёрный лес. Люди давно смирились, что они не одни. Им просто не дали шанса поверить в свое превосходство, когда границы миров пали и в простой смертный мир хлынули бессмертные. Миры столкнулись и вышло, что имеем: бесчинства и ужас, который вселял в смертных бессмертный народ, заставил ополчиться на них. Шли многолетние войны, пока стороны не сошлись на мирном договоре и поднятии завесы. А когда всё встало на свои места и пришло смирение, кто-то решил нарушить хрупкое равновесие.

За окном поднялся ветер, трепал ветви деревьев, он наклонял их, выгибал к земле. Одна из таких веток с шумом ударилась в окно, и я вздрогнула от противного скрежета. Люди слишком доверились своим новым соседям, из-за чего стали страдать. Даже пятисотлетний договор стал не помехой для тех, кто хотел навредить. И это жутко раздражало.

Я встала со стула и подошла к окну. Полотенце сползло чуть ниже, оголяя ключицы, влажные волосы коснулись спины, отчего пробежали мурашки. Липкое ощущение тревоги поселилось в груди и когтями скребло органы, пытаясь добраться до само́й глубины. Бросив мимолётный взгляд в окно, я напряглась. Моё зрение и слух определенно превосходит человеческое, как и фейское чутье, которые люди чаще всего называют шестым чувством, и все они, как один твердили: здесь опасность.

Внизу перед самым входом в мотель, я заметила чёрную фигуру, не похожую на обычного человека. Достаточно высокий, худой, с очень короткими чёрными волосами и его голая на руках кожа светилась серебром при свете луны. Он стоял, прислонившись к передней стене почти возле самых дверей. Расслабленная поза, руки скрещены на груди, а одна нога подпирала стену. Он кого-то ждал или, быть может, выжидал. Я не заметила, как придвинулась вплотную к стеклу, медленно вдыхая осевшую пыль на подоконнике. Словно почувствовав, что я смотрю на него, незнакомец поднял голову и я тихо выругавшись, отпрянула. Два черных горящих глаза и едкая ухмылка. Внутри все противно сжалось от нахлынувшего ужаса и воспоминаний.

Один из прихвостней отца, не скрывал своего отвращения ко мне, желал причинить как можно больше боли. И тогда, когда мне было всего десять лет и я впервые познала вкус тьмы.

Всё внутри вопило, чтобы я убиралась отсюда как можно скорее. Но я не могла. Где-то там бродил Кай. Он ещё не вернулся, а значит, оставлять его здесь было бы также безрассудно и опасно. Для него.

Я уже обдумывала план и лихорадочно скидывала все бумаги в дорожную сумку, когда за дверью услышала какой-то шелест. Я напряглась и потянулась рукой к лежащему на краю стола кинжалу. Холодный металл приятно лёг в руку, придавая уверенности, что смогу нанести удар первой и выиграть время.

Дверная ручка затряслась, щелкнула, я напрягла руки, готовясь кинуться вперед. Секунда и хлипкая дверь поддалась,с шумом распахнувшись. Клинок сверкнул в свете тусклой лампы и вошел точно в дверной косяк рядом с головой гостя.

– Какого чёрта ты творишь? – громкий бас сотряс комнату, наполняя запахом хвои и горячей картошки фри. Я судорожно втянула воздух, прикрыв рот ладонью, и от страха широко распахнула свои глаза. В дверях стоял Кай и тихо себе под нос Полный поднос с фастфудом из ближайшей забегаловки раскачивался у него на руках, норовя рухнуть на грязный пол. Все же поймав равновесие , он поднял на меня взгляд и тихо присвистнул. – Если ты планировала так меня соблазнять, то советую в следующий раз встречать в кровати, без оружия… и, желательно, такого отвратительного полотенца. Откуда ты его стащила?

– Придурок, – вырвалось у меня, когда я поняла, в каком положении сейчас нахожусь. Моё лицо моментально нагрелось, и когда я увидела довольную улыбку на лице этого идиота, то уже не могла понять: то ли мне прибить его сразу, то ли заставить помучиться? На мое замешательство он громко расхохотался и прошёл в комнату, закрывая за собой дверь.

Схватив чистую одежду, я вернулась в ванную и быстро переоделась. Комната наполнилась соблазнительными ароматами и заставили меня немного успокоить нервы и даже расслабиться. Химер продолжал стоять у входной двери с подносом. Я гордо прошагала к нему, и выхватив свою порцию манящей еды уселась на кровать. Кай примостился рядом, отчего кровать протяжно заскрипела под нашим весом. Откусив большой кусок от гамбургера, я застонала от нахлынувшего блаженства. Почти сутки без еды сделали своё дело, лишив меня рассудка.

– Что это? – тихо произнёс Кай, дотронувшись до ноющей раны на предплечье. Я вздрогнула и повернулась к нему. В его глазах читалась злость, отчего мне стало не по себе. Стараясь придать этому как можно меньше внимания, я лишь пожала плечами и снова откусила булку. Завтра здесь уже будет лишь бледный шрам, напоминающий о самой глупой и нелепой схватки в жизни.

– Просто неудачно сцепилась с келпи, когда пыталась выяснить, что она знает о жертвах, но та не захотела со мной разговаривать. Порвала мою новую блузку и царапнула. Но всё хорошо, правда. Завтра уже всё заживёт.

Кроме блузки, которая пошла в мусорку после первого же выхода в свет. Обидно. Доев вредную пищу и большими глотками осушив стакан колы, я бросила обёртки в импровизированное мусорное ведро и вытерла тыльной стороной ладони рот, очищая его от крошек.

– С тобой точно всё в порядке? – я редко слышала в его голосе нотки беспокойства, но сейчас Кай находился весь на взводе, готовый вцепиться в глотку любому, кто встанет у него на пути, чтобы защитить меня.

Мне это льстило и иногда забавляло, но в последнее время, его чрезмерная опека сводила с ума.

Стоит только произойти чему-то ужасному или вопиющему, как в его глазах вспыхивает этот чёрный огонь. С самого первого дня, как я попала в дом к химерам. Вечным стражам порядка между фейри и людьми. Голос человечества, борцы за права смертных. Так они описывают свою многолетнюю организацию. Но кто они и как появились, никто не знает. Лишь одно известно наверняка, в них течёт кровь светлых богов, и по силам химеры не уступают даже высшим фейри.

– Да, всё хорошо, правда. Просто небольшое недоразумение. – Ложь. Меня всё это выводило из себя, каждый мой шаг, дающийся так тяжело и всё без толку. Люди погибали от рук монстров. Я тряхнула головой, отгоняя мысли прочь, и улыбнулась. В конечном счёте, каждый день кого-то убивают, да и сами люди порой бывают не лучше монстров. – Что на этот счёт говорит Эббот? Я знаю, ты уже наверняка созванивался с ним.

– Да, звонил. Ничего путного тоже не выяснил. Ему это не нравится. Очень. – Кай опустил взгляд на свой стакан с недопитой газировкой, и хриплый выдох сорвался с его губ. – Он очень боится за тебя. Все эти смерти связаны с миром фейри. Совет, как ты знаешь не одобряет его политики насчёт союза между расами. Он боится, что…

– Совет потребует отстранить меня от работы или ещё хуже сослать обратно в волшебный мир? – я закончила за него самую гнетущую за последний месяц мысль. Да что там, я сама об этом стала часто думать. И чем больше эти домыслы врезались в сознание, тем дурнее становилось. Он поднял на меня медовые глаза, и я готова поспорить, что увидела в них столько боли и страдания, что сердце невольно сжалось в тугой комок. Нам не следовало становиться напарниками. – Всё хорошо, не переживай, мы что-нибудь придумаем.

Сколько раз уже за это время я произнесла слово «хорошо»? Десять? Сто? Ничего не было хорошо. Никто из моей старой жизни никогда не имел ни малейшего интереса ко мне. Всё, чем я была для них – огромной занозой в их мягких задних точках. Во мне текли две смешанные крови от двух могущественных богов. И что-то подсказывало: ни друидов, которых не видели уже больше двенадцати лет, ни Совет химер, ни фейри это не устраивало.

Лицо Кая смягчилось, и он одарил меня своей фирменной лучезарной улыбкой, от которого по всему телу растекалось тепло. В такие моменты, когда я сильно уходила в самокопание, он умело вытаскивал меня со дна лишь одной улыбкой.

– Чего? – не выдержав его пристального светящегося взгляда, я натянуто улыбнулась и скорчила ему рожицу. Кай хрипло рассмеялся и покачал головой.

– Так, просто вспомнил, как ты также сидела в своей комнате и рассказывала, какой выдался тяжелый день своему Пуффи и как один из мальчуганов тебя поцеловал.

Это уже было слишком лично! Я тогда почти задушила Кая не вмешайся Эббот. Зрелище было эпичное и…

– Эта игрушка была мамина, и он нравился мне, а ты нагло воспользовался моим положением и решил, что тебе тоже можно…

– Можно, что? – он приблизился ко мне совсем близко, и я забыла, как дышать. Затем он быстро коснулся губами щеки и довольно быстро отпрянул. – Сделать так?

– Дурак!

Маленькая подушка, полетела точно в цель, отчего комнату наполнил громкий смех. Настроение поднялось и у меня, за что я безмерно благодарила Кая.

Когда мы познакомились, он был таким робким, что мне пришлось подходить первой и заводить с ним разговор. Но с каждым годом он становился всё храбрее, пока мы не стали настоящими друзьями.

– Я в порядке, – в сотый раз повторила.

Кай продолжал внимательно всматриваться в моё лицо, словно чувствовал, что я вру. Он знал меня слишком хорошо, чтобы понимать, когда я пытаюсь казаться сильной, а когда мне действительно нужна поддержка. Я попыталась улыбнуться, но это вышло слишком жалко. Лицо друга полыхнуло алым, и я уже приготовилась к длинной тираде о том, насколько я беспечна и что всё это могло стоить мне жизни, и что я вообще никогда не думаю о себе и других, но этого не случилось.

Вместо длинных речей он схватил меня за руку и притянул к себе, отчего моё сердце подпрыгнуло в груди. Его дыхание обожгло мне ухо.

– За дверью кто-то прячется, не делай резких…

Но я уже не слышала его. Направившись к двери, я прикинула, за сколько времени доберусь до торчащего из прохода кинжала и смогу застать незваного гостя врасплох.

Кай крепче схватил меня за руку и снова дёрнул на себя, так, что я повалилась на него. Кровать под нами протяжно скрипнула. Он приставил указательный палец к губам и одними глазами попросил молчать.

– Я же просил тебя, не делать резких движений, – прошептал он, обхватывая мою спину руками, прижимая сильней к своей груди. – Я заметил, что за нами следят, как только мы въехали в город. Будь аккуратнее.

Я лишь кивнула в знак согласия. Одним движением я слезла с него, и направилась в сторону двери. На ходу быстро натянула на себя штаны и запасную майку, лежащую в сумке – на всякий случай, и вытащила кинжал, плотно застрявший лезвием в дверном косяке.

За дверью снова послышался тихий шорох,. Кай стоял позади меня и я краем глаза видела, как он достал короткий нож , который всегда носил с собой. Я медленно потянулась к дверной ручке, и металл опалил мне кожу. Стиснув зубы, я выровняла дыхание и резко открыла. За порогом оказалось пусто. Кай ринулся в сторону выхода и скрылся за поворотом, я же осталась в комнате, не понимая до конца, что происходит.

Внизу загромыхало, и воздух сотряс пронизывающий крик. Я сорвалась с места, крепко сжимая в ладони клинок. Ненасытный страх подступал к самому горлу, сдавливая легкие, мешая дышать. Всё тело налилось тяжестью силы, которая требовала высвобождения, но я старалась подавлять её. Тьма никогда не должна вырваться на свет. Только не здесь.

Я слетела со ступенек и завернула за угол узкого обшарпанного коридора, насквозь пропитанного запахом дешевого алкоголя и сигаретами, и очутилась в самой гуще переполоха.

В нос ударил отвратительный запах горящей плоти и крови. Крики со стонами оглушали и рвали чувствительные уши на части, хотелось закрыть их руками и спрятаться от этого ужаса. Густой черный дым, туманом обволакивал маленький холл. Дверь заклинило. Толпа обезумевших от страха людей в истерике билась о стеклянные двери, которые были намертво закрыты.

Я обвела глазами помещение, и прикрыв нос рукой, побежала вдоль пластиковых лунок с красными розами в противоположную сторону от выхода, туда где виднелась выцветшая табличка «запасный выход». Холодный металл раскалил и без того уже травмированную ладонь, и я с протяжным стоном потянула дверь на себя, срывая с петель. Ещё один плюс иметь крепкое фейское тело.

Кто-то закричал. Мужчина. Я успела лишь обернуться на голос, как толпа снесла меня на улицу. Повалившись на спину, я перекатилась в сторону, чтобы не быть затоптанной. Плечо взорвалось болью.

Накаленный до предела воздух сотряс новый крик. На этот раз женский. Я повернула голову в сторону звука и застыла. В столпе огня, охватившего землю, лежала девушка, а над ней навис огромный зверь, похожий на гризли. По коже прошлись мурашки, поднимая волоски на руках. Глаза зверя горели зелёным, а весь он был соткан из тьмы. Вытянутая морда резко уходила в гигантское тело. Чудовище стояло на двух задних лапах и рычало, выпуская на бедняжку вязкую алую слюну. С гигантский острых клыков капала кровь.

Страх не давал пошевелиться, а сердце готовилось выпрыгнуть из груди в любую секунду. Эта тварь не из этого мира, даже не из мира фейри.

Крик стих, и оцепенение сошло. Когда я бросилась со всех ног к лежащей женщине, монстр поднял голову и пристально посмотрел в мою сторону. Внутри что-то колыхнулось, и меня поглотили безумные ощущения. Жажда крови, страх, желание убивать – всё смешалось внутри, заставляя сердце бешено колотится. Эти чувства точно не мои и я с ужасом поняла, что всё это принадлежало монстру.

Рядом просвистела пуля, и я обернулась, чтобы посмотреть на тех бесстрашных, лезущих в бой с демонами. Возле меня находились двое мужчин в чёрной униформе. Местная полиция, которой дозволено вступать в контакт с волшебным народом. Они стреляли из ружей, но пули проходили сквозь монстра, застревая в стволах деревьев или исчезали в листве.

Наконец, тело вновь стало меня слушаться, и я смогла сделать короткий шаг вперед, хотя колени продолжали трястись.

Глазами я искала Кая, но его нигде не было видно. Я поспешила в сторону женщины. Зверь стал отступать, пятясь назад и громко рыча, заглушая все прочие звуки. Наконец, я добралась до безжизненного тела. На боку зияла глубокая рана. Обескровлена. Это было видно по ее неестественному цвету кожи – очень светлая, почти прозрачная, через которую виднелись проступающие вены. Тонкие и пустые. Я услышала скрежет позади себя. Быстро вскочила на ноги и развернулась, но слишком поздно. Грубая широкая рука толкнула меня в сторону, и я, пролетев несколько метров, ударилась о рядом выросшее дерево. Длинные пальцы сжали горло, а на тело налегли всем весом, так что я еле могла дышать.

Я открыла глаза и взглянула в знакомое по ночным кошмарам лицо. Ровные черты, гладкая кожа и пронизывающие голубые глаза. Он скалился в леденящей душу улыбке, обнажая белые зубы.

– Птичка попала в клетку, – его грубый голос заполнил каждую клеточку ужасом. – Ну здравствуй, перелётная, долго же тебя искали.

– Прости, виза закончилась? Или жилье нашлось получше? – я пыталась говорить увернно, чтобы он не понял, как все внутри сжалось от удушающего ужаса. И кажется, он понял.

– Дерзишь? Смотрю манерам тебя так и не научили, да? – он крепче стиснул пальцы, а я лишь могла барахтаться, как рыба, пойманная в сети, но всё ещё непризнающая своего поражения. – Давно не виделись, Ава.