Loe raamatut: «Любовный талисман»

Font:

JULIE MILLER

APB: BABY

Все права на издание защищены, включая право воспроизведения полностью или частично в любой форме.

Это издание опубликовано с разрешения Harlequin Books S. A.

Товарные знаки Harlequin и Diamond принадлежат Harlequin Enterprises limited или его корпоративным аффилированным членам и могут быть использованы только на основании сублицензионного соглашения.

Эта книга является художественным произведением. Имена, характеры, места действия вымышлены или творчески переосмыслены. Все аналогии с действительными персонажами или событиями случайны.

APB: Baby

«Любовный талисман»

Охраняется законодательством РФ о защите интеллектуальных прав.

Воспроизведение всей книги или любой ее части воспрещается без письменного разрешения издателя.

Любые попытки нарушения закона будут преследоваться в судебном порядке.

Пролог

Доктор Ниалл Ватсон тяжело вздохнул: легче было отработать ночную смену в криминалистической лаборатории, чем следить, чтобы братья прилично вели себя в церкви.

Но не мог же он отказать своей младшей сестре в день ее свадьбы. Облачившись по такому случаю в смокинг, он посматривал на гостей, заполнивших церковь, которые сияли улыбками или украдкой смахивали слезы умиления. Уж он-то знал, что для Оливии и ее жениха его присутствие на брачной церемонии было не менее ценным подарком, чем преподнесенное им столовое серебро. Он невольно улыбнулся при мысли о том, как ловко их младшая и единственная сестренка Оливия сумела убить одним выстрелом двух зайцев. Попросив его присмотреть за братьями, она не только избавила себя от тревоги за их поведение, но и вынудила прийти в церковь самого Ниалла. Он внимательно поглядывал на Даффа и Кейра, отгоняя от себя мысли о работе. Вчера ночью он провел вскрытие одного убитого, но не успел внести в компьютер свои выводы о причинах его смерти. Да! И еще тот утопленник, которого доставили в лабораторию уже утром. Пожалуй, стоит лишний раз посмотреть, что с ним случилось, прежде чем передавать свой отчет следователям, что ведут эти дела…

Ниалл рос в дружной семье, где и дед, и отец были полицейскими, и вполне естественно, что он унаследовал от них не только интерес к раскрытию преступлений, но и чувство ответственности и преданности этой опасной профессии. Его жизнь была посвящена работе, а сердце принадлежало родной семье.

Тут он спохватился и перевел взгляд на братьев. Стоявший рядом Дафф что-то недовольно ворчал, оттягивая крахмальный воротничок рубашки и теребя узел туго затянутого галстука. А Кейр торчал позади него и, судя по нервному смешку Натали, подружки невесты, нашептывал ей какие-то скабрезности. Вот он похлопал ее по руке, обернулся и, лукаво подмигнув их старой кухарке и экономке Милли, вырастившей всех детей Ватсонов, с подчеркнутым почтением проводил ее до соседней скамьи. Седая старушка покраснела, и Кейр чмокнул ее в щеку.

Ниалл поправил очки в темной оправе и суровым взглядом велел Кейру прекратить фокусы и занять место рядом с женихом в качестве одного из шаферов.

– Ты хоть знаешь, что Натали замужем за партнером нашей Лив? – нагнувшись к брату, прошептал Ниалл.

– Расслабься, приятель. Сам-то ты давно окончил школу хороших манер? – усмехнулся Кейр, похлопал его по плечу и встал рядом. – Какая разница, сколько женщине лет и замужем она или старая дева? Любая из них ценит оказанное внимание.

Хотя Оливия была самым младшим ребенком и после убийства их матери осталась единственной женщиной в семье, никто не сомневался, что Гейб будет у нее под каблуком. Эта юная особа по имени Оливия Мэри Ватсон, которая вот-вот станет Оливией Найт, держала в своих маленьких изящных ручках всех своих мужчин – грубоватого и своевольного Даффа, коварного соблазнителя женщин Кейра, сдержанного и рассудительного Ниалла, не говоря уже про деда и отца.

Урезонив Кейра, Ниалл придвинулся ближе к жениху и его шаферу Даффу. Он и без очков заметил, что черный фрак брата оттопыривается на пояснице. Едва сдерживая себя, он возмущенно прошипел ему на ухо:

– Ты в своем уме? Зачем ты сегодня-то его нацепил?

Дафф недовольно повел широкими плечами:

– Отцепись, Пойндекстер¹! Ты не выходишь из дому без очков, а я – без оружия.

– Вот уж не думал, что ты знаешь, кто такой «Пойндекстер»!

– Да, не такой уж я дурак, каким выгляжу, – язвительно бросил Дафф.

– Вот именно, – усмехнулся Кейр.

Стоявший перед ними священник обернулся и укоризненно посмотрел на братьев, и они замолчали. Как только все было готово для шествия по проходу их сестры, зазвучала торжественная музыка. Все присутствующие встали, и Ниалл окинул их беглым взглядом. Поместившийся в первом ряду их дед Джеймс Ватсон повесил свою трость на ограждение. Подмигнув Ниаллу, он отвернулся и незаметно смахнул выступившие на глазах слезы.

Наконец в конце прохода появились Оливия под руку с их отцом Томасом Ватсоном. У Ниалла невольно защемило сердце.

Отец был довольно высоким плотным мужчиной. Ниалл с любовью и гордостью смотрел, как он шел с дочерью-невестой, слегка прихрамывая, но прямо держа спину, несмотря на ранение, из-за которого вынужден был досрочно выйти на пенсию. По утрам Ниалл видел в зеркале над умывальником точно такое же лицо, только без седины в густых каштановых волосах, да и морщин у него было меньше.

Он перевел взгляд на Оливию и тоже сморгнул невольно подступившие слезы. Подумать только, его младшая сестренка, этот сорванец в юбке, не дававшая спуску своим старшим братьям, выросла и стала невестой! В шелковом кремовом платье, под фатой из ирландского кружева, перешедшей к ней от матери, Оливия Ватсон была настоящей красавицей. Темные, почти черные блестящие волосы, голубые глаза в густых черных ресницах – как у самого Ниалла, но искрящиеся счастьем! Радостно улыбаясь, она не сводила взгляда с ожидающего ее у алтаря Гейба. За прошедшие двадцать лет Ниалл ни разу не видел ее такой похожей на мать.

Гейб восторженно пожирал глазами приближающуюся невесту.

– Смотри же, парень, береги ее! – сдерживая свой рокочущий бас, пробурчал Дафф.

– Мы с тобой об этом говорили, – напомнил брату Ниалл. – Лично я не сомневаюсь, что Гейб по-настоящему любит нашу Лив.

Кейр, конечно, не мог не вмешаться:

– Не забывайте, что Лив сама его выбрала. Думаешь, мы могли бы повлиять на ее решение? Я бы даже и не пытался.

Священник зашикал на них. Отец с невестой уже подошли к алтарю.

– Вот черт! – пробормотал Дафф и, задрав голову, часто заморгал и шмыгнул носом. – Не пойму, что это со мной…

– Она ужасно похожа на маму, какой я ее помню, – благоговейно прошептал Кейр.

Наконец-то до них дошло все значение совершаемой церемонии! Ниалл тронул Даффа за локоть:

– У тебя есть носовой платок?

– В него завернуты кольца.

– Вот, возьми мой.

Дафф вытер глаза, кивнул ему и, сунув платок в свой карман, крепко сжал губы, сдерживая нахлынувшие чувства.

Подойдя к алтарю, Оливия обняла и поцеловала отца и улыбнулась братьям. Дафф снова шмыгнул носом, Кейр показал ей большой палец, а Ниалл одобрительно кивнул. Оливия, приняв руку Гейба, встала перед священником.

В продолжение всей церемонии Ниалл ни в чем не мог упрекнуть братьев. Наконец священник объявил Оливию и Гейба мужем и женой и сказал:

– Теперь вы можете поцеловать новобрачную.

– Люблю тебя, – шепнула Оливия.

– А я тебя – еще сильнее! – Гейб поцеловал ее еще раз.

– Позвольте вам представить мистера и миссис Габриэль Найт! – торжественно провозгласил священник.

Под бурные аплодисменты гостей и заключительное песнопение Ниалл размышлял об этом особенном дне. Естественно, он понимал смысл слов, которыми обменялись его маленькая Лив и Гейб. Вот только гарантирует ли вся эта пышная церемония счастье и верность новобрачных друг другу? Ведь сколько пар ежедневно, если не ежечасно проходят обряд бракосочетания в церкви под торжественные хоралы? И в то же время сколько регистрируется разводов…

Следом за Даффом Ниалл шел по проходу, поддерживая под руку подружку невесты Кэтти Риналди. Томас Ватсон с покрасневшими от слез глазами улыбнулся своим сыновьям. Ниалл ответил ему ласковой, подбадривающей улыбкой.

И вдруг он уловил на хорах какое-то движение. Из густой тени за резным каменным контрфорсом около труб органа появилась фигура человека в черном.

В долю секунды в голове Ниалла пронеслись десятки мыслей. Органист продолжал спокойно играть, не подозревая о постороннем, находившемся от него всего в нескольких ярдах. Человек был в лыжной маске и длинном черном пальто. Это был явно не гость и не церковный служащий. В церкви собралось около двухсот человек, в основном полицейских разного ранга, в том числе уже уволившихся, – и любой из них мог быть целью злоумышленника. Да и новый родственник Ниалла Гейб нажил себе множество врагов своими смелыми статьями. Что нужно этому человеку? Зачем он пришел сюда? Он мог и не быть ненавистником копов, обуянным жаждой мести. Может, это просто какой-то ненормальный?

На полированные спинки деревянных скамей падали лучи солнца, проникающие сквозь витражные стекла высоких окон. Стрелок извлек из-под длинного пальто ружье. Охотничье ружье системы «маузер». Пять патронов с пулями 8-мм калибра. Ниалл успел заметить прикрепленное к ремню его брюк еще одно оружие – полуавтоматический пистолет. С таким арсеналом этот негодяй мог убить множество людей.

Мгновенно оценив ситуацию, Ниалл толкнул Кэтти в сторону и бросился к отцу, пока стрелок прицеливался.

– Оружие! – крикнул Ниалл, указав на балкон и схватив отца за руку. – Ложись!

В церкви прогремели подряд несколько выстрелов. Орган издал тревожный аккорд и умолк.

– Всем на пол! Ложитесь! – закричал Дафф, выхватив из кобуры пистолет. Припав на одно колено с другой стороны прохода, он навел пистолет на стрелка. – Бросай оружие!

– Я вызываю опергруппу! – Кейр вытащил свой мобильник, пригнувшись между скамьями и прикрывая собой Натали Фенсон и Милли Лейтер.

Ниалл заметил, как Гейб подтолкнул Оливию на пол и накрыл ее своим телом. Вокруг раздавались отчаянные крики. Какой-то малыш залился пронзительным плачем, и мать поспешно прижала его к груди.

Призывы не поддаваться панике и оставаться на месте заглушались испуганными криками и топотом бегущих ног.

– Черт, пистолет не заряжен! – взревел Дафф и припал к полу.

Стрелок отбросил разряженное ружье и выхватил пистолет. До Ниалла донесся отрывистый голос Кейра, сообщавшего о ситуации группе спецназа. Ниалл приподнялся, чтобы оценить ситуацию. Он увидел Даффа и еще нескольких офицеров, бежавших зигзагами под градом пуль к заднему выходу из церкви.

– Лежите и не двигайтесь!

Ниалл сжал руку отца. Тот ответил рукопожатием. Так, с ним все в порядке. Он оглянулся на священника, скорчившегося за кафедрой, – слава богу, тоже цел. Стоявший на балконе человек не предъявлял никаких требований или угроз. Разрядив свой пистолет, он схватил ружье и бросился бежать вверх по лестнице к выходу с балкона. Он наделал много шума, причинил серьезные разрушения и страшно напугал людей. Но при этом никого даже не ранил! Что за маньяк, вызвавший такую панику без конкретных…

– Ниалл!

Трость его деда с грохотом покатилась по мраморному полу, колени старика подогнулись. Томас Ватсон подхватил и бережно опустил его на пол.

– Господи, помоги! Папу убили!

Глава 1

Выйдя из лифта, Ниалл услышал детский плач. Двери лифта бесшумно закрылись. Он остановился, устало вздохнул, вынул из уха микрофон мобильника и посмотрел на часы. Два часа ночи.

Отлично. Просто замечательно! Он ничего не имел против детей – многие из них выросли прекрасными людьми. Но он уже двадцать часов не спал, поскольку без конца отвечал на вопросы полицейских, родственников и врачей, даже не смог сменить испорченный костюм, не говоря уже о том, что пришел на бракосочетание Лив уже невыспавшимся, так как предыдущую ночь, как обычно, провел на работе в лаборатории. А утром ему нужно снова идти к деду в больницу.

Он снова заправил наушник в ухо и продолжил разговор с Даффом.

– Ты же понимаешь, мы не имеем права сами расследовать этот случай. Здесь замешаны наши интересы, поскольку жертвой стал член нашей семьи.

– Тогда я узнаю, кому из детективов поручено это дело, и договорюсь, чтобы нас держали в курсе.

– Давай. А я буду отслеживать все улики, которые попадут в нашу лабораторию.

– Договорились. Мы найдем этого проклятого стрелка, братишка, – уверенно заявил Дафф. – А теперь ложись и спи.

– Ты тоже приляг.

Ниалл прервал связь, нисколько не обидевшись на повелительный тон брата.

Но он знал, что не сможет уснуть из-за жалобного плача младенца, который лишь отчасти заглушали толстые стены.

Он не сможет успокоиться, пока не поймет, откуда доносится этот плач и чей это ребенок. Проклиная свою привычку непременно докопаться до сути и потирая застывшие мышцы шеи, Ниалл двинулся по коридору.

Учитывая, что три из шести квартир на этом этаже пустовали, что квартиру в конце коридора занимали старые супруги Логаны, а в квартире напротив него жила одинокая, как и он, Люси Маккейн, заходящийся в плаче младенец определенно представлял собой загадку. Уж не подкинули ли Логанам одного из многочисленных внуков, о которых они так любят рассказывать соседям? Или сегодня у Люси Маккейн кто-то есть. Может, подруга попросила ее присмотреть за своим ребенком? Или у нее свидание с одиноким отцом, который притащил с собой своего отпрыска, тем самым раскрыв наконец давно скрываемую тайну?

Хотя ему уже приходилось сталкиваться с Люси, их отношения ограничивались беглыми приветствиями, обменом замечаниями о погоде и обсуждением марки стирального порошка. Отсутствие обручального кольца у нее на руке еще не означало, что у нее нет друга.

Значит, плачущий ребенок, скорее всего, ее, Люси.

Ну и прекрасно. Загадка решена. Подходя к своей квартире, Ниалл вынул ключи. Теперь он сможет спокойно лечь спать.

Или нет…

Он остановился, заметив на ковровом покрытии между дверями их квартир что-то красное и блестящее. Нагнувшись, поднял крошечный осколок красного стекла. Еще одна загадка? Что, ему не хватило их на работе за целую неделю? Этот осколок появился здесь недавно и был слишком мал, чтобы быстро определить его происхождение. Разбитая бутылка? Или цветное стекло? За дверью справа надрывался плачем ребенок, и Ниалл повернулся к ней. Никакой загадки он не решил.

Бог с ним, с этим осколком. Откуда и когда у Люси Маккейн появился ребенок?

Он ни разу не видел, чтобы она приходила со свидания, тем более в обществе мужчины с ребенком. И точно он не видел ее беременной. Впрочем, она могла скрывать беременность. Чаще всего он сталкивался с ней в лифте, когда на ней были просторные свитера ручной вязки или зимнее пальто. Иногда – в гимнастическом зале на первом этаже, где она занималась в не связывающих движения футболках. Еще он встречался с ней в прачечной, расположенной в цоколе их дома. Там ее увеличившийся живот могли заслонять корзины для белья и столы. Он вдруг сообразил, что в основном Люси Маккейн носила одежду свободного покроя. Такая одежда подчеркивала пышность ее бюста и маскировала остальную часть ее фигуры. Возможно, она была уже беременна в один из этих поздних вечеров, когда при встрече они обсуждали преимущества кондиционера для белья…

Но тогда почему же раньше он не видел ребенка, не слышал его плача? Женщины любят поболтать. Неужели она удержалась и не сообщила ему о появлении малыша?

Пожалуй, стоит подумать и о других вариантах. Может, Люси согласилась посидеть с ребенком подруги, отпустив ее встретиться с другом. А сама Люси встречается с кем-нибудь? Ведь она была очень симпатичной, даже красивой. Буйная копна темных кудрявых волос, чуть удлиненные зеленовато-карие глаза, румяные щеки с ямочками и вздернутый нос, из-за чего она казалась совсем молоденькой девчонкой. Судя по тому, что Люси даже его ухитрялась втягивать в разговор, она довольно легко сходилась с людьми. И была весьма словоохотливой, во всяком случае, что касается погоды, стирки белья, сплетен о соседях или интересных новостей. Так почему бы такой женщине не иметь дружка? И где он?

А вообще, какого дьявола он торчит здесь на корточках, в помятом смокинге, с покрасневшими от бессонницы глазами и ломает голову над этими вопросами? Просто он слишком устал и перевозбужден, иначе не думал бы бог знает о чем.

– Оставь это, Ватсон, – сказал он себе и выпрямился.

Ниалл повернулся к своей двери и вставил ключ в скважину. Во всяком случае, теперь он уже знает, что плач доносится из-за двери Люси Маккейн. Он привык возвращаться домой после окончания своей смены в лаборатории при мертвой тишине, когда большинство жителей дома давно уже спят. Уважая их потребность в отдыхе, он не включал ни радио, ни телевизор, а варил себе кофе без кофеина, усаживался на диван с обычной или электронной книгой и читал до тех пор, пока полностью не отключался от событий очередного вечера, и тогда уже засыпал на несколько часов. Мысленно попросив соседку успокоить ребенка и дать покой всем обитателям дома, он вошел к себе и запер дверь.

Ниалл повесил плащ на вешалку в прихожей, включил свет и прошел в мини-кухню. Там он положил на стойку осколок красного стекла, расстегнул верхнюю пуговицу рубашки и налил себе виски.

Стараясь не смотреть на запачканные кровью рукава смокинга и манжеты рубашки, он выпил за здоровье деда, которого оставил уснувшим под действием снотворного в палате интенсивной терапии больницы Св. Луки. Он ушел оттуда только после того, как у кровати Джеймса Ватсона его сменил младший брат, который вместе с Даффом отвозил Лив и ее новоиспеченного мужа Гейба в роскошный отель, где им предстояло провести брачную ночь вместо отложенного свадебного путешествия.

Крепкий напиток приятно согревал глотку и желудок, прогоняя проникший в каждую клетку его тела холод этой зимней ночи и охлаждаемого кондиционером воздуха в помещениях больницы. Да, тяжелый выдался денек! К счастью, дед был крепким стариком, к тому же Ниалл сумел остановить кровотечение еще в церкви, не дав развиться болевому шоку. Он поехал в больницу вместе с врачами в «скорой помощи» и видел, как они хлопотали вокруг него. На врачей в палате экстренной помощи тоже нельзя было пожаловаться, ребята работали быстро, слаженно и профессионально. Но восьмидесятилетнему старику понадобилось провести операцию – восстановить кровеносные сосуды, поврежденные пулей, которая расколола его череп, и удалить крошечные обломки кости, едва не вонзившиеся в мозг.

Хотя дежурный хирург и невролог заверили, что состояние Джеймса более или менее стабильно и что ему требуется сон, травма причинила серьезные повреждения: у деда отнялись левые рука и нога, упало зрение в левом глазу и появились затруднения с речью. Сейчас Джеймсу стало лучше, но, учитывая почтенный возраст и серьезность ранения, ему предстоял долгий путь к выздоровлению. Ниалл приставал с вопросами к врачам, медсестрам и сиделкам, но при этом постоянно проигрывал в уме те последние минуты брачной церемонии.

Что, если стрелок целился именно в Джеймса Ватсона? А поскольку старику удалось выжить, не вернется ли к нему стрелок, чтобы выполнить свое намерение? Обеспечена ли деду безопасность? Или его обожаемый дед, умница и балагур, станет трагической жертвой?

В таком случае очень важно узнать, кто стоял за этим стрелком. Почему решено было совершить нападение именно в церкви? Стояла ли перед стрелком цель испортить свадьбу, обвинить в чем-то полицию или просто вызвать хаос и панику, проявив свою власть над людьми? Хотя несколько человек были легко ранены, а у одного из-за стресса случился сердечный приступ, бывшие среди гостей профессиональные копы сумели остановить распространение паники. Так кто же стоял за этим стрелком? Дафф преследовал преступника, выбравшегося на крышу церкви, но затем тот исчез. Что это был за человек, сумевший так тщательно спланировать свой побег с места преступления и при этом никого серьезно не ранивший, кроме старейшего члена семейства Ватсон? И если его целью был именно Джеймс, какой смысл было устраивать всю эту стрельбу? Ведь он мог прикончить старика одним выстрелом.

Мог ли он, Ниалл, предотвратить эту трагедию, если бы заметил человека, притаившегося в тени, на несколько секунд раньше? Он машинально потер лоб, как всегда, когда усиленно размышлял. Ниалл гордился своей наблюдательностью. А сегодня заметил этого стрелка только в последний момент, когда было уже поздно.

Братья займутся изучением старых дел Джеймса, чтобы найти врагов, которых дед нажил за свою долгую службу в полиции, хотя он уже пятнадцать лет как на пенсии. Они воспользуются любыми данными, которые нароют ведущие это дело детективы, чтобы установить личность стрелка и привести к его поимке. К сожалению, самому Ниаллу не суждено участвовать в расследовании – если только кто-то из братьев не обнаружит улики, которые он сможет изучить в лаборатории. Ведь сам Ниалл занимается криминологическим изучением трупов, он попросит ускорить исследование улик. И хотя ему претила роль стороннего наблюдателя, здравый смысл подсказывал, что ему лучше взять на себя уход за дедом, чтобы братья могли полностью заняться выслеживанием стрелка.

Ниалл взялся за бутылку, чтобы налить себе еще порцию виски, но приглушенный плач ребенка напомнил, что тяжелая ночь выпала не ему одному, и он вернул бутылку на место.

Утром ему нужно идти в больницу, узнать о состоянии деда, так что у него должна быть ясная голова. Каждая жилка, каждая косточка его тела ныла от усталости и требовала отдыха, и, несмотря на внутреннюю тревогу, ему смертельно не хотелось снова напрягать мозг и искать ответы на вопросы. Поэтому он поставил стакан в мойку и включил электрическую кофеварку.

Пока вода шипела и булькала, он стянул с себя смокинг и повесил на спинку стула. Обычно он брал с собой оружие, только выезжая на место преступления. Но сейчас, когда его семья оказалась в опасности и оставалось столько всего непонятного, он попросил Даффа принести ему в больницу пистолет, который лежал в бардачке его джипа. Он уже начал отстегивать пистолет под жилетом, но передумал, закатал рукава рубашки и оставил оружие при себе. До тех пор, пока он не выяснит, что происходит в квартире напротив, лучше держать оружие под рукой.

Оттого ли, что он чувствовал на боку оружие, или возвращался к обычному ночному состоянию, или потому, что доносящийся из квартиры напротив плач стал тише, напряжение Ниалла стало спадать, он потянулся всем телом и закрыл глаза.

Ребенок уже плакал отрывисто, будто задыхался или устал от беспрерывного рева. Наверное, мисс Маккейн наконец-то удалось успокоить малыша. При всей своей словоохотливости, она производила на него впечатление женщины здравой и дельной. Каждый раз, когда Ниалл видел ее направляющейся к машине или возвращающейся домой, в руках у нее были ключи с кольцом, к которому был прикреплен маленький газовый баллончик. В холодную или дождливую погоду она обязательно надевала вязаную шапочку. Она стирала отдельно джинсы, полотенца, цветное и белое белье. Впрочем, кажется, она не очень практична. Ну, вот к чему женщине столько нижнего белья? Трусики из хлопка, шелковые панталончики, кружевные бюстгальтеры белые, бежевые и других пастельных цветов, еще из какойто эластичной ткани с леопардовым рисунком…

Ниалл потряс головой, осознав, что думает о нижнем белье Люси Маккейн. Но не о принесенном в корзине для стирки, а…

Вряд ли прилично представлять себе стройную соседку в том комплекте из пятнистой леопардовой ткани, состоящем из бюстгальтера и трусиков! Нет, он явно переутомился! Ниалл поправил очки на носу, будто это могло помочь ему собраться. Поразительно, что его так легко увлекли непристойные мысли о пикантных формах Люси Маккейн, размышления о каком-то осколке стекла и о ребенке, к которому он не имел никакого отношения, тогда как должен был сосредоточиться на событиях в церкви, вспомнить все, что происходило во время и после стрельбы. Да, вместо виски лучше выпить кружку дымящегося кофе. Он разбавил кофе молоком и прошел с кружкой в гостиную, где выбрал на полке медицинскую энциклопедию, чтобы кое-что уточнить по состоянию деда. С наслаждением втянув носом бодрящий аромат кофе, он сделал глоток и удобно устроился с книгой в кресле с откидывающейся спинкой и подножкой. Затем включил стоящий рядом торшер.

Ниалл успел перевернуть всего одну страницу, как сильно вздрогнул, едва не пролив кофе. Словно обретя второе дыхание, малыш за дверями залился отчаянным, пронзительным плачем.

Так, с него хватит. Может, ребенок болен? И он напрасно так положительно оценивал мисс Маккейн? Отложив книгу и поставив кружку с кофе на столик, он встал с кресла. Вероятно, этот приглушенный крик беспокоит его одного, ведь все давно спят. Или просто сегодня у него нервы не в порядке, ведь он так переволновался из-за деда. Нет, надо объяснить соседке, что у него тоже есть право на отдых!

Он решительно вышел в коридор и постучал в дверь соседки. Не получив ответа, он постучал сильнее.

– Мисс Маккейн! Вы знаете, который час? Люди пытаются заснуть…

Правда, он не пытался. Но мог бы, если бы его не беспокоил этот отчаянный плач.

– Мисс Маккейн!

Ниалл выждал пару секунд и снова постучал.

– Мисс Маккейн!!!

Почему она не открывает? Ведь не может же она спать, когда рядом надрывается младенец! Его раздражение сменилось тревогой. Она не отвечает. Это может объяснить отчаяние малыша. Может, Люси Маккейн не в состоянии помочь ребенку? Он снова заколотил в дверь.

– Мисс Маккейн! Это Ниалл Ватсон из квартиры напротив. Вы дома? У вас все в порядке?

Он хотел подергать ручку, но она легко повернулась, и дверь приоткрылась.

Ниалл насторожился. Как может одинокая женщина не запереть на ночь свою квартиру?

– Мисс Маккейн! – позвал он.

Но ответом ему стал еще более громкий плач. Он внимательно посмотрел на круглую ручку, разглядел на ней царапины и, выхватив телефон, сделал снимок ручки. Затем его внимание привлек знакомый блеск красного стекла, застрявшего между дверной коробкой и засовом. Похоже, найденный им в коридоре осколок был от этого крошечного шарика.

Так, теперь происхождение осколка стало понятно. Но ему это не понравилось.

В дереве дверной коробки виднелись глубокие царапины, что указывало на взлом обоих запоров. Очевидно, из-за крайней усталости он сразу не сообразил, что случилось нечто серьезное. Ниалл снял на телефон и этот участок дверной коробки.

– Мисс Маккейн? С вами все хорошо?

Беспокойство за жизнь находящихся в квартире людей было достаточным основанием вмешаться в потенциально опасную ситуацию, рискуя нарушить закон.

– Держись, малыш, – прошептал он, расстегнув кобуру и доставая служебное оружие.

Хотя он больше привык держать в руках скальпель, а не «глок», стрелять он умел.

Он крепко сжал пистолет и толкнул дверь.

– Мисс Маккейн! Это Ниалл из криминологической лаборатории отделения полиции Канзас-Сити. Я беспокоюсь за вас, слышите? Я вхожу.

Жалобный плач ребенка здесь звучал гораздо громче. Захлопнув дверь, он прижался к ней спиной и стиснул рукоятку пистолета обеими руками. Расположение квартиры было зеркальным по отношению к его собственной, довольно слабый свет исходил только из кухни. Как только глаза Ниалла привыкли к сумраку и стали различать очертания мебели и дверных проходов, он проверил стенной шкаф и санузел, расположенный у входа, после чего прошел в гостиную и столовую. Никого. Никаких признаков присутствия Люси Маккейн. И ни следов крови, ни каких-либо указаний на несчастный случай или борьбу. Единственное, что привлекало внимание, – это выкатившиеся из опрокинутой корзинки клубки пряжи, образцы вязанья и вязальные спицы. Они валялись на чайном столике, на диване и на коврике перед ним.

Ребенка он обнаружил в кухне. Он лежал в переносной люльке с застегнутыми ремнями, стоящей на выступающей стойке. Кухня освещалась только автоматически включающейся ночной лампочкой около плиты. Шерстяное вязаное одеяльце прикрывало лишь пальчики его ног – видимо, малыш сбил его, судорожно дрыгая ножками. Ниалл включил верхний свет.

– Подумать только – ты такой крошечный, а так громко кричишь! Ты здесь один, да? А где твоя мама?

Малыш повернул на его голос покрасневшее от натуги личико, крепко сжал крохотные кулачки, затем сморщился и снова заплакал. По исходившему от него запаху Ниалл сразу понял хотя бы одну из причин горького плача. Но, быстро осмотревшись, не нашел ни пакета с памперсами, ни пеленок. Может, Люси Маккейн ушла из дому за памперсами?

Ниалл осторожно коснулся пальцем личика младенца. Горячее. Уж не болен ли он? Или температура поднялась из-за длительного плача – ведь этой крохе не больше месяца, в крайнем случае, полтора.

Крики малыша сменились судорожным дыханием, как только Ниалл приложил ладонь к его вздымавшейся грудке. Сердце ребенка часто колотилось. Он осмотрел нижнюю часть его тельца и получил еще один ответ на свой вопрос.

– Ага, значит, ты у нас мальчик? Прекрасно!

Сколько времени он находится без присмотра?

И главное, где Люси?

В мойке лежала грязная посуда, на столе в стационарной тестовзбивалке – подернутое корочкой тесто. Создавалось впечатление, что она ушла, не закончив приготовление пирога. Но почему? Что могло заставить ее так торопиться? И главное, почему она не взяла с собой ребенка?

Взгляд Ниалла привлекла валявшаяся на стойке отвертка. Ничего подобного он не видел среди кухонных принадлежностей ни у покойной матери, ни у Милли.

Ребенок пару раз судорожно вздохнул, и Ниалл убрал свою руку. Затем, не обращая внимания на возобновившийся плач, он разыскал в одном из ящиков пластиковый пакет и, сунув в него руку, взял отвертку. Пластмассовая рукоятка нелепого розового цвета была украшена узором из приклеенных к ней разноцветных блестящих бусинок. Он повертел ее в руке и обнаружил то, что и ожидал, – недостающую бусинку в узоре. Ниалл оглянулся на темную квартиру. Бусинка, застрявшая в раме двери, вдруг обрела смысл. Но даже если его соседка потеряла ключи, и ей пришлось взламывать дверь своей квартиры, войдя в нее, она сразу включила бы свет. И наверняка занялась бы ребенком.

– Никуда не уходи, – машинально велел он младенцу. Завернув отвертку в пакет, Ниалл сунул находку в карман и снова взял пистолет в руки. – Я сейчас вернусь.

Он быстро осмотрел спальню и примыкающую к ней ванную. Люси Маккейн не было. Нигде не было видно ее сумочки, на вешалке в передней не было ее одежды. Ни в одной из комнат он не обнаружил ничего из детских вещей.

1.Пойндекстер – один из героев мультфильма «Кот Феликс» по прозвищу «Очкарик» или «Умник».