Loe raamatut: «Фиктивный папа для двойняшек»
Глава 1
– Да, ма-а-ам, Сонечке приготовила курицу на пару. А Сашуле ее любимое жаркое, конечно, в духовке…
Хочется разбить телефон вдребезги. Сдерживаюсь. Это же мама. Как инфаркт накроет или инсульт? Лучше буду поддакивать. Живее все будем.
– Нет, никакого фастфуда, – а сама скрещиваю пальцы за спиной и выбрасываю в урну чек из ресторана «Бистро и точка».
– Да, мам, девочки дышат свежим воздухом. Книжки тоже читаем. А ты что? – решаю перевести стрелки на ее персону. – Как санаторий? Вкусно кормят? Подругой обзавелась?! А почему ты не с ней? На прогулку собираетесь?
Я сыплю вопросами, чтобы мама не успела одуматься и снова по кругу начать задавать свои о племяшках.
Фоном слышу писклявый звук автосигнализации. Ну бывает, может, кошка… Сегодня мы гуляем в сквере. Девочки остались на детской площадке, а я вот в трех метрах от них – звоню своей родительнице и предоставляю отчет о том, как я выполняю свою роль второй мамы.
Автосигнализация пищит уже сильнее. Раздражает. Ничего не слышу, какие новые наставления мне выдает мама.
– Тут сигнализация, я ничего не слышу, – уже практически кричу в телефон, собирая недовольные взгляды отдыхающих. – Я тебе потом перезвоню.
И только собираюсь порадоваться, что «человек гиперконтроль» сейчас от меня за две тысячи километров, как слышу голоса девочек:
– В стекло не целься, разобьем еще, от Ярки влетит.
Может, я ослышалась… И это не племяшки.
Оборачиваюсь.
Черт…
Не ослышалась. Только успеваю увидеть, как наша скромняжка Сонечка прицеливается и бросает дротик. Я прослеживаю траекторию полета. И мне плохо.
Неотложку бы… да только сейчас это не поможет.
Дротик прямиком ударяется о капот красного кабриолета. Ну нормально, а что? Вот так и надо играть – выбирать самые дорогие тачки и мочить…
Сколько я разговаривала с мамой?
Минут пять?
Я осматриваюсь и понимаю, что все, приехали… На шум сигнализации из офисного центра напротив сквера бежит галстук. Вернее, мужик в офисном прикиде, только без пиджака.
И надо же такому случиться…
Тут Сашуля. Прицельно бросает второй дротик, и он летит… Красиво летит. И выбивает сто из ста.
Я смотрю на расползающуюся паутинку на лобовом стекле и хватаюсь за сердце. А еще на меня нападает немота.
Спрятаться тут негде. Ну, может, девочек я еще могу запихнуть в тот малюсенький игровой домик, а самой деваться некуда.
Мужик подбегает к машине и смачно так трехэтажным начинает ругаться. А на вид такой приличный. И ботинки даже блестят на солнышке, потому что из лаковой кожи.
Я понимаю, что ругаться ему скоро будет неинтересно. Сейчас в голове его циферки ремонта сложатся, и захочет он учинить расправу над вредителями.
И как в воду глядела…
Ломает дротик пополам, швыряет его на землю и начинает сканировать злобным взглядом окружающее машину пространство.
Девчонки секут фишку быстро. Хватают ведра и лопатки и активно начинают разгребать песочницу. Типа они так и играли, а кто дротик кинул, тот дурак. Копают самозабвенно. Им бы к узбекам трубопровод укладывать. Того смотри, до центра земли доберутся – с таким остервенением роют яму.
Может, пронесет?
Я медленно направляюсь к ним. Молчу. Потому что тоже надо прийти в себя. А главное – своим видом не выдать эту секретную группировку «Сделай Яре плохо».
– Ну что, копаем? – подхожу к девочкам.
– Копаем, – слишком быстро отвечают и еще усерднее вонзают пластмассовые лопатки в песок.
– Ну и как? Нравится?
– Очень! – выдает Сашка, а я делаю вывод: значит, это она, затейница, снова подбила Соню.
– Простите, – раздается из-за спины, вздрагиваю.
А когда оборачиваюсь и вижу владельца кабриолета, вообще плохо становится. Запалил.
– Вы не видели никого вот с такими дротиками? – мужчина показывает наши дротики из набора, но я сама невозмутимость – морда кирпичом.
– Нет. Впервые вижу, – и быстро отворачиваюсь.
Все. Иди. Ищи. Других. Разговор окончен.
И уже собираюсь выдыхать, как боковым зрением замечаю большущую мужскую руку, ковыряющуюся в ведерке Сони.
– И этот дротик впервые видите?
– Это не наше, – вклинивается в наш разговор Сашка.
Она может. Виртуозная врушка. Смекалистая.
– Не наше, – поддакивает Сонечка.
От нее неожиданно слышать вранье. Видимо, чувствует свою вину. Потом надо будет обсудить.
– Что вы пристали к детям? Говорят вам – не наше! – произношу, а сама не пойму, почему он мне кого-то напоминает.
Где я его вообще видела?
– Не ваше? – мужчина прищуривается, а затем зачем-то достает телефон. – Эдик, посмотри камеры, минут пятнадцать назад. Да. Сбрось на телефон.
Все, влипли.
– Девочки, пора домой, на обед, – я игнорирую присутствие мужика и поспешно решаю свалить.
– Мы же только поели, – ляпает Соня.
Вовремя она, конечно, молодец!
– Домой! – командую я.
Девочки собирают ведра и лопатки. И с важным видом проходят мимо мужчины.
И все бы ничего. Мы бы ушли, а там камеры не камеры, город большой – ищи потом.
– Куда это вы с нашими ведрами и лопатками? – истерично визжит мамашка, вываливая из мини-домика со своим карапузом. – А ну положили!
– Девочки, бросьте каку. Домой!
Племяшки быстро швыряют ведра и подходят ко мне. Соня справа становится, Сашуля – слева. Мы разворачиваемся и уже уходим. Уходим. Да.
Звук оповещения на телефоне владельца кабриолета очень громкий.
И я понимаю, что все. Не успели.
– Стоять, – приказывает мужик, и я замираю.
Мы снова оборачиваемся и смотрим на этого потерпевшего и настырного детектива.
Кажется, мне совсем не кажется. Не может быть…
Колкая догадка, кто бы это мог быть, повергает меня в шок. Ну правильно, мне мамы мало и разбитой дорогой тачки. Получи, Яра, еще и это…
***
Маму точно удар хватит, если я сейчас тормозну и дам этому разъяренному мужику нас с племяшками нагнать. Тем более если это не дай бог тот, о ком я думала, то наше дело дрянь.
– Девочки, кто хочет дополнительную порцию мороженого?!
– Мы, – весело отвечают мои зайки. – А что надо делать?
– Бежать и не останавливаться, держим курс на метро, – командую, а у самой уже колет в подреберье и везде, где только можно.
Вечно эти богачи своих машин распихают по всему городу, а ты ходи, спотыкайся. Детям вот погулять не дают нормально.
А мои рыжики стараются изо всех сил, бегут, не жалеют ног и сандалий.
Меня берет внезапная гордость за девчонок – как бегут, как бегут. Любой спортсмен бы позавидовал.
Правда, не без их участия приходится надрываться, а могли как нормальные – сидеть в сквере, получать витамин Д, и вообще было бы отлично. Но это не про нас, не про Ежиковых.
С колючестью дикобразов и их меткостью мы умеем наживать себе врагов, ну, а бегство – это вообще у нас в крови.
Только дикобразы не ежи, а ежи не дикобразы. Из схожего у них разве что колючки.
Кстати, о них, родимых…
Пробегая мимо остановки, я успеваю рассмотреть цирковую афишу. Да-да. Умри, но о культурной программе для детей подумать обязан, и вроде там не только дикобразы на арене, но и прочая живность. Девчонки бы оценили, а пока бежим и улыбаемся. А цирк… Цирк подождет, пока клоуны соберутся.
В метрах ста краснеет знакомая буква «М». Верным путем бежим еще немного и, может, оторвемся? Или не оторвемся…
Нервно дергая головой, я смотрю назад. А нет, пока темп держит, «галстук» бодрячком, догоняет. И как он в такой неудобной обуви на подобное способен?
Но мое восхищение прерывается воспоминанием о ботинках. Новеньких таких. Мужских.
И о сестре. Настька, зараза, чтоб тебе икалось там, в твоей Испании!
Мне было тринадцать. Милый прыщавый подросток с рыжей копной волос и веснушчатым носом. Красотка, одним словом. Залюбуешься.
Настька взрослая, уже девятнадцать лет, тогда мужика себе оторвала из мажористой братии. Он на джипе ее подвозил, цветами заваливал, на моря катал… Единственное, условия выкатывал такие, что можно было ужаснуться, но она худо-бедно справлялась и верила, что ее красота (а сестра у меня голубоглазая блондинка на контрасте со мной) и любовь все победят. И прЫнц на черном джипе ее увезет в закат, выдаст безлимитную карточку, поселит на своей вилле, и настругают они, как Папа Карло, себе ребятишек.
Только вот не сложилось.
Две полоски на тесте рвение прЫнца поубавили. На аборт сестру этот мажор отправил.
Настька меня то ли от страха, то ли сдуру с собой тогда прихватила. Заехали к прЫнцу еще раз его образумить. А я, недолго думая, кота с улицы с собой прихватила, черного такого, с зелеными глазами. И в ботинки этому рогатому посадила. А котик все правильно подумал и справил нужду. Нассал ему. Сразу в оба ботинка. Дорогих, как оказалось.
ПрЫнц орал, что я ведьма проклятая (глаза потому что разного цвета) да змея подколодная. В общем, выставил за дверь.
И сегодня меня триггернуло на этом галстуке, как только он орать начал.
– Яр, я, кажется, ногу себе в кровь стерла… – канючит на бегу Сашка и уже прихрамывает.
– Это тебе ответочка, ребенок, прилетела. Не надо карму себе портить и дяденькам чужим машину. Потерпи. Я же терплю. И Соня терпит.
Мы спускаемся в подземный переход. Тяжелый запах креозота бьет в нос. Эх, лучше и не бывает. Вместо трамвайчика – метро. Но тоже неплохо с учетом, что у меня есть банковская карточка, а «галстук» бумажник, похоже, в своем крутом офисе оставил.
– Я вас все равно найду, – кричит владелец тачки и машет кулаком, когда понимает, что перескакивать ему через турникет вообще нежелательно. Полиция не дремлет, да и ботиночки лаковые ободрать может.
Когда мы переходим на нужную ветку, я наконец сдаюсь и падаю без сил на первую свободную лавку.
– А мороженое?
Две пары требовательных глаз внимательно так смотрят на тетку, а мне сейчас хочется если не сдохнуть, то хотя бы минут десять просто посидеть, а лучше полежать…
***
Покой нам только снится и тогда, когда мы доезжаем до своей станции, поднимаемся наверх, выходим из метро и плетемся в кафе, где я банкую и покупаю двум непоседам обещанное мороженое.
Эх, хорошо, что нас не видит моя мама! Спасибо тебе, предприятие хладокомбината «Пингвин-Мингвин», что ты так хорошо заботишься о своих сотрудниках и оплачиваешь им путевки в санатории.
– Яр, а дяденька красивый, – внезапно выдает Сонечка, облизывая шарик со вкусом клубники.
– Не заметила, – отрезаю и делаю вид, что мне совершенно все равно.
Не дают детки-конфетки расслабиться, я толком и отдышаться еще не успеваю, а тут уже снова сватовство начинается.
– Зря с ним не познакомилась, – откусывает край вафельного рожка Сашка, – у него такая лошадка красивая на машине прикручена была, мы в нее же целились, скажи, Сонь?!
Сашулька любит шоколадное мороженое, ей я купила аж три шарика.
– Угу, – подтверждает вторая сластена.
– Никакие дяденьки с лошадками меня не интересуют, – холодно проговариваю, – давайте ешьте и домой. С меня на сегодня хватит! Два неслуха!
Перегибаю немного, но и они хороши. Это же надо такое устроить. А если бы вместо меня сегодня была мама?..
И я знаю ответ на этот вопрос: а ничего бы не было!
Мама же как плохой полицейский. У нее не забалуешь. Ей стоит только строго посмотреть на девчонок, как они сразу как шелковые.
Так и называется эта двоица – «Шелковое поведение».
А я, тетя, не умею их уничижительно взглядом дрессировать. Девчонки из меня веревки вьют, считают не мамой, а третьей подружкой. Вот и вытворяют чего хотят. За размышлениями я совершенно не замечаю ничего и никого вокруг, только понимаю: что-то не так, когда глаза моих племяшек становятся в половину их лиц, большие и испуганные.
– Вот вы и попались, рыжие ведьмы! Отмечаете? – «галстук» упирается ладонями в поверхность круглого стола, снимает солнцезащитные очки и водружает их себе на голову.
Мы же молчим. У девчонок мороженое потекло, слизывать не успевают, не до этого.
А затем я открываю рот и на стрессе ляпаю:
– Дяденька, вы кто?
Глава 2
Богдан
«Дяденька», – эхом раздается в голове.
Она издевается сейчас?
Всматриваюсь в лицо ведьмы, и лучше бы я этого не делал. Твою налево, разноглазка…
В подсознании что-то ворочается такое знакомое, но как заворочалось, так и залегло на задворки памяти.
– Это вот им я дяденька, – указываю на двух девчушек, одинаковых с лица. – А для тебя Богдан Андреевич Горский, – отодвигаю четвертый стул и сажусь с ведьмой рядом.
Очки снимаю с головы и кладу на стол. Развязываю галстук, расстегиваю три пуговицы в районе воротника и закатываю рукава – жарко.
– Я вас не приглашала за наш столик, Богдан Андреевич, – тут же находится эта бесстыжая девка.
Я смотрю на девчонок, затем на их мамашу. Молодая больно, но кто его знает, сейчас время такое, что уже ничему не удивляешься.
– А мне оно не требуется, ваше приглашение…
Смотрю на девчонок. Рыжие мелкие монстры сидят и даже не моргают, вперили в меня две пары глаз, а сами…
У меня чутье на таких умниц – с виду ангелы, а в душе бестии. Эти просто маленькие еще, но мужикам дадут прикурить, когда подрастут.
– Я буду краток: ремонт машины ложится на вас.
Старшая ведьма сглатывает, и взгляд такой предупреждающий, того и гляди, проклянет, зараза рыжая.
– Вы сумасшедший? Мы вас впервые видим! – врет и не краснеет, хотя куда ей еще больше краснеть, и так вся яркая, одна россыпь веснушек чего стоит.
Я включаю телефон и демонстрирую ей видеозапись.
Снова сглатывает.
– Это ничего не доказывает. Мало таких в городе-миллионнике?
– Рыжих?
– Обзываетесь? – вскидывается эта ведьма.
Точно проклянет, но и я не из робких, иначе бы не было у меня бизнеса, штата сотрудников большого и производство я бы под своим брендом не запустил.
– Девочка, дури кого угодно, со мной этот номер не пройдет! – открываю камеру и щелкаю эту нахалку в анфас. – Мне хватит десяти минут, чтобы моя служба безопасности узнала о тебе и твоих дочках все, вплоть до размера одежды.
И тут на лице рыжей заразы замечаю панику.
– Надо было не в машину дротиком целиться, – выдает одна из двух мелких.
Я же говорю: не девочки, а рецидивисты мелкие.
– Саша, – строго проговаривает ведьма, – мы не убиваем людей, – а затем осматривает меня и добавляет: – И нелюдей тоже не трогаем.
– О, да у вас тут целая бандитская группировка. Колись, на детях зарабатываешь?
– Что вы такое несете? Перегрелись?
Перегреешься тут. Понедельники я в принципе не люблю, утренние совещания тем более (пока соберешься с мыслями, чтобы никого не придушить из тех раздолбаев-сотрудников, что видишь после выходных).
– Хотела потом на своей гнилухе меня подрезать и бабок срубить? Так это ты, детка, зря…
– У Яры нет прав, она экзамен пять раз уже завалила, – выдыхает с сожалением второй клон, – так что она ни в чем не виновата. Это мы… поспорили, кто дальше бросит.
– Соня! – лицо ведьмы покрывается пятнами, и даже немного на шею перекидывается эта краснота.
А я скольжу взглядом ниже и замечаю, что у ведьмы формы даже очень ничего, одна грудь только чего стоит, и талия узкая. Может, и задница зачетная?
Но на последней она сидит, не рассмотреть. Может, натурой взять… но что-то жаба душит настолько переплачивать за бабу.
***
– Воспитание, конечно… Но от осинки, – и я вновь скольжу заинтересованным взглядом по этой ведьме, – не родятся апельсинки. Верно?
– Яра нам не мама, – снова бесцеремонно лезет в мой разговор первый клон.
– А кто?
– Тетя, – подхватывает клон номер два.
– У-у-у, кому-то сегодня влетит?! – я играю бровями, и эта староста отряда юных рецидивистов уже не просто краснеет, а сидит багровая.
При взгляде на этих клонов тоже захотелось мороженого. Впервые за долгое время… Сам от себя в шоке. Горский и пломбир – это совершенно несовместимое сочетание.
– А ну-ка, детка, сгоняй дяде за порцией эндорфинов.
– Что вы себе позволяете? – возмущенно проговаривает рыжая зараза и смотрит так, что меня пробирает до самых кончиков пальцев, и если бы не эти узкие ботинки, я бы, наверное, даже смог их поджать.
– Ну с учетом того, сколько потребуется на ремонт моей машины, – я окидываю троицу взглядом, – денег у вас нет и не предвидится.
– У нас есть копилка, – снова беспардонная молодежь становится участником нашей не милой беседы.
– С феечкой, – обреченно выдыхает клон номер два. – Мы готовы ее разбить и выкупить спокойствие Яры, иначе бабушка…
О, да тут целая гоп-компания, еще и бабушка… Интересно, тоже рыжая?
– Этого недостаточно, вам никаких карманных денег не хватит, и даже если вы обе вырастите и выскочите замуж, все равно не сможете вернуть долг.
– А это точно машина? – вклинивается клон номер один. – А то такое ощущение, что мы ювелирный завод уничтожили.
– Девочки, перестаньте вести разговоры с посторонними, – строгим голосом проговаривает ведьма и даже хлопает ладошкой по столу.
Интересно, кого она хотела напугать подобный жестом? Да по ним же ремень плачет. Сечь их…
И только я решаю вынести предложение о наказании, как раздается вибрация моего телефона.
На экране высвечивается «Тормоз», это помощник мой, по блату устроил, ради родственных отношений. Вернее, чтобы как раз не утратить эти родственные связи. Тормоз парень неплохой, наверное, даже бы на заводе, если бы он мыл полы, пригодился, но как правая рука начальства совершенно бесполезен…
– Богдан Андреевич, – тянет Тормоз.
Ну все, дело дрянь, если он вспомнил мое отчество, то ничего хорошего можно не ждать от этого звонка.
– Слушаю, – а между делом притихшим ведьмам показываю жестом, что я за ними наблюдаю, так что побег и прочая ерунда не сработает, не в этот раз.
– Инвесторы готовы подписать контракт…
– Отлично, – сам даже удивлен, что Тормоз сегодня вестник хороших новостей.
– Да, только…
– Что – только, бестолочь? Что ты уже успел натворить, пока я отсутствовал в офисе? Я тебе доверил им кофе сварить и зефиром угостить…
– Понимаете, – начал свой подход издалека Тормоз. – Они собирались все равно уже уходить, потому что концепция руководителя в сфере детских товаров, который не женат и не имеет детей, им не подходит.
– Что?! Это кто сказал? Лысый тот? Да я ему…
– Он высказал опасение, что директор, то есть вы, приверженец направления чайлдфри.
– Вот-вот, – вклинивается рыжая зараза, – оно сразу чувствуется, что детей вы ненавидите, не удивлена, что с вами даже дел не хотят иметь.
– Помолчи, – гаркнул на ведьму, она от неожиданности даже плечи втянула.
И договорить я не успеваю, потому что один из клонов надевает мне на голову рожок с шоколадным шариком. Вернее, то, что от него осталось, потому что вся эта сладость стала стекать мне на шею и рубашку, да и галстук не избежал печальной участи быть измазанным в коричневой жиже.
– Не смейте кричать на Яру!
***
– Ах ты мелочь! – шиплю на девчонку, она быстро юркает за сестру, а тетка этих двух клонов вскакивает и закрывает их собой.
Смахиваю злосчастный рожок с головы, а рубашку, вероятно, придется выбросить.
– Только попробуйте тронуть девочек… Вам не понравится, обещаю.
Тормоз зависает на том конце телефона и осторожно уточняет: «Кто мелочь?»
– Не ты, – осаживаю своего помощника, – есть тут особые люди, пол-утра на неприятности напрашиваются.
– Богдан Андреевич, а инвесторы…
– Я еще с вами разберусь, – угрожающе трясу пальцем в воздухе.
– Так что ты им наплел?
– Что у вас есть молодая жена и дети… Простите.
– Что? Я не ослышался?
– Нет, но они готовы подписать все документы, если вы их пригласите в свой дом на семейный ужин…
– Что?! Да я же тебя на сук подвешу, идиота, за твое самое ценное и дорогое… – осекаюсь.
Как бы я ни относился к детям, девчонок не хотел погружать в подробности мужской физиологии. Еще успеют все познать в свое время.
– Послезавтра в три часа дня они готовы все увидеть собственными глазами.
Он не идиот и не тормоз – тупица, причем непроходимый.
– Ты как себе представляешь найти жену и детей за сутки?! – и тут мой взгляд цепляется за троицу рыжих ведьм.
Да нет! Нельзя. Они же угробят меня, мой дом и инвесторов прикопают на заднем дворе…
Бред же… или не бред?
– Живи пока, я перезвоню через полчаса. Отпуск в этом году у тебя не предвидится, – и еще хочу добавить немного ругательств, но снова нельзя. Да е-мое!
– Дамы, – когда я отбиваю звонок, перехожу на вежливый и чересчур ласковый тон.
– Нет! – еще не дослушав, выпаливает самая старшая ведьма. – Даже не думайте…
– Я прощу долг, – захожу с главного козыря. – А вы неделю побудете с племянницами в моем загородном доме, и даже… я еще готов…
– Мы не готовы, – твердо заявляет ведьма.
– Яр, мы бы бабушке купили дачу, и нам бы место нашлось, – стреляет невинно глазками клон номер один.
А я сижу и дурею. Ничоси аппетиты у современной молодежи. Ты смотри, какая шустрая – дачу… Я надеялся откупиться куклами, там мыльными пузырями, ну книгами на самый крайний случай. А тут дачу!
– Чего? – тихо шиплю на девчонку. – Ты откуда такая дерзкая, а, мелочь?
– Мы попросим бабушку взять кредит, – начинает свое выступление вторая, – ей банк предлагал, но, конечно, ее инфаркт стукнет от того, что мы учудили, пока она отдыхала. Да и Ярке достанется, – посматривает на тетку клон. – Бабуля сначала свершит правосудие, а потом инфаркт, – кивает своим словам девчонка. – И мы отдадим долг, а потом, когда вырастем…
Ну уж нет, не готов я с этой троицей возиться до их совершеннолетия.
– Ладно, дача так дача. Но больше ничего сверху, мое последнее слово, – и кладу руку на стол, а мелкие сверху накрывают своими ладошками.
– По рукам, – бодро в унисон проговаривают младшие ведьмы. – Яр, и ты давай клади свою руку.
– Саша, Соня, я не согласна!
– А это уже не важно, тетушка… так что скрепляем договор.
Девушка в панике смотрит на своих племянниц и не торопится принимать в нашем сговоре участие.
– Пожалейте свою маму, человек на отдыхе… – подливаю масла в огонь.
– Черт с вами! – тяжело выдыхает рыжая зараза и скрепляет наш договор.
– Сейчас я вызову личного водителя на служебной машине. Он подвезет вас до дома, и вы соберете все необходимое. А затем едете ко мне. Детальные условия нашего сотрудничества обсудим, когда я вернусь с работы. И постарайтесь не спалить мой дом, иначе мне придется взять вас троих в пожизненное рабство.
Прищуриваюсь и смотрю на ведьм.
И как меня угораздило так влипнуть?..
Глава 3
– Зайки, только не вздумайте ничего говорить бабушке! Я еще не придумала, как объяснить наше отсутствие дома…
– А ничего не объясняй, – предлагает Саша с важным видом, собирая себе рюкзак. – Один шанс на миллион, и мы им воспользуемся.
– Кажется, кто-то смотрит втихаря много взрослых передач? – смотрю на племяшку и грожу ей пальцем, а она берет и просто копирует мой жест.
– Я тоже так могу, – ехидно заявляет Саша.
– Девочки, давайте жить дружно? – присоединяется к нам Сонечка.
И все бы ничего. Только старшая здесь я, а чувствую себя третьей сестренкой, не иначе.
– Яр, ну не расстраивайся…
– С чего ты взяла, что я расстроилась? Просто все не так…
– Как ты себе напридумывала, – в голос проговаривают племяшки, и я еще больше ужасаюсь своей предсказуемости и тому, что совершенно не являюсь для детей авторитетом… И как у мамы получается с ними все так, что они даже пикнуть боятся в ее присутствии? Потеря потерь…
Ну все, хватит себя разбирать на составляющие! Есть проблема, и ее надо решать. Не сказать, что я в безумном восторге от происходящего, но если по итогу мы избавимся от обязанности оплачивать ремонт дорогущей машины, то я буду практически счастлива, а главное – управиться до приезда старшей Ежиковой.
Мы с девочками собрались за час. Когда вышли на улицу и сели в машину Горского, соседки, сплетничающие на лавочке, проводили нас внимательными взглядами.
Эти обязательно донесут все матери, но если все выгорит, это будет потом, и тогда не страшно, а сейчас… Я очень надеялась на разумное завершение.
Когда мы въехали на территорию огромного коттеджа Богдана, я, признаться честно, испугалась.
Это же не дом! Махина многоквадратная. Здесь же не меньше метров трехсот, а то и больше…
Во что я ввязалась? А девчонки уже тут как тут:
– Сонька, наша мечта сбылась, – с воодушевлением проговаривает Сашуля, – теперь мы сможем поиграть в прятки…
– Вот нет! Никаких пряток. Заберетесь куда не надо – и что потом? Мне за вас сидеть в тюрьме?
– Ну почему же в тюрьме, – спокойно комментирует мой запрет Сонечка. – Тюрьма – это крайняя мера, хотя до нее вряд ли дойдет, первой тебя раскатает бабушка, а там уже и некого сажать будет…
– Спасибо вам, милые дети, что поддерживаете и вселяете надежду…
И снова подумалось о Настьке. Вот как она могла устроить такую подставу? Ныла, ныла, что у нее послеродовая депрессия, у матери деньги на путевку с пенсии взяла. Купила путевку и улетела на самолете, как оказалось, навсегда. А главное, все сказалось на моей жизни. Многое по заботе о девочках легло на мои плечи. Потому что какой толк со школьницы, пусть и будущей выпускницы? А мама работала, и ее доход не позволял уволиться или сменить на что-то другое с более гибким графиком, иначе бы мы совсем ноги протянули.
***
– Как в замке принцессы, – восхищенно проговорили зайки.
А я что-то не разделяла их оптимизма и радости.
Дом у Богдана был больше монументальным и величественным. Все кричало о роскоши, дороговизне и шовинизме…
Да-да. Ни тебе универсальной отделки, ни нейтральной цветовой гаммы. Такой коттедж говорил о владельце-мужчине, исключительно о нем, и женского, тем более семейного ничего в нем не считывалось.
Вряд ли инвесторы поверят в то, что в личном доме, где проживают дети, особенно такого возраста, как зайки, нет детской площадки. На худой случай здесь должна находиться хотя бы маленькая каруселька.
А тут пусто, и подобному не найти никакого логического объяснения. Как так?
Навстречу нам выходит персонал Горского. Две женщины и один мужчина.
– Добрый день, – приветливо улыбается белокурая женщина, – Богдан Андреевич нас предупредил о вашем прибытии и проживании в доме. Мужчина представляется садовником, а вторая женщина – поваром.
Ну хоть что-то этот человек умеет делать без апломба и излишнего пафоса.
О том, что Горский – отец девочек, думать совершенно не хотелось. И потом, разве человек, отправивший свою любовницу на аборт, вообще имеет право знать о детях, пусть и своих?
Тут я очень сомневалась. И мама…
Нельзя вот так, за ее спиной, провернуть нечто подобное. Если Горский захочет забрать заек, у него вполне это может получиться. Деньги решают если не все, то многое. Мама просто не перенесет разлуки с внучками.
А значит, я молчу до победного. Я не должна решать судьбу племяшек в одиночку. И даже то, что я согласилась поиграть в псевдосемью, меня напрягает, очень.
Прислуга, Анна Николаевна, показывает девочкам их комнату, меня же проводит в спальню Горского.
Я чувствую себя странно. Как можно играть роль супруги человека, которого, мягко говоря, недолюбливаешь?
– Богдан Андреевич выделил вам полку в своем шкафу, и вы можете спать слева, правая сторона хозяина.
Я задвигаю ручку в чемодан и осматриваюсь. Ну что же, дача сама себя не купит, и ее придется отработать. В максимально сжатые сроки.
– Анна Николаевна, а как насчет бюджета на хозяйственные нужды, это как-то предусмотрено Богданом Андреевичем?
– У нас есть фиксированная сумма, заложенная на месяц, – растерянно проговаривает женщина.
– Подходит! – я киваю и тут же добавляю: – Карточка подойдет, но и от налички я не откажусь.
– Я уточню у Богдана…
Я улыбаюсь своей самой благодушной улыбкой.
– Все уже согласовано.
В чемодане я нахожу свой ноутбук.
– Пароль к вайфаю, я надеюсь, не секретная информация?
– Нет, – снова растерянно.
– Отлично.
– Девочки голодные, буду признательна, если вы их накормите обедом. Я присоединюсь немного позднее.
Анна Николаевна поджимает губы, но ничего мне не говорит.
– Зайки, – зову своих непосед.
– Яра, – вбегают племяшки, – комната огромная, только там один большой диван.
– Ну вы же дома и так спите вместе. Одна кровать все время пустует.
– Ну это другое, каждой нужно личное пространство… – хмурится Сашулька.
И ведь она права, всем хочется хотя бы иногда побыть с самим собой.
– Я не обещаю решить этот вопрос сегодня, но в ближайшее время постараюсь. А сейчас вы проследуете за Анной Николаевной на обед.
Зайки послушно кивают и с интересом посматривают на женщину. Надеюсь, обойдемся без происшествий.
Я скидываю с ног гостевые тапочки и залезаю на кровать Горского. Выбираю хозяйскую половину. Потому что сама люблю спать на этой части. Открываю ноутбук и сажусь в позу лотоса. Накидываю быстренько план действий.
Первое – обустроить супружескую спальню, второе – заказать девочкам кроватки принцесс… И дальше по списку. К этому я добавляю интернет-заказы. Нажимаю кнопку вызова прислуги.
Анна Николаевна с понурой головой несет мне дебетовую карточку.
– Спасибо, – благодарю женщину и начинаю оплачивать свои покупки.
Естественно, все рамках нашего договорного сотрудничества.
Реакция хозяина не заставляет себя ждать. И Горский уже названивает Анне Николаевне.
– Это вас, – протягивает женщина мне свой смартфон.
– Что это за самоуправство? Я ничего не разрешал покупать! Ты уже сто штук спустила! На что?
***
– На самое необходимое, любимый, – бросаю ему нежно и с придыханием.
Я слышу, как Горский замолкает, а затем давится и пытается откашляться.
– Тебе плохо, может, скорую? – опять же вежливо и заботливо.
– Сбавь обороты, детка! – приходит довольно быстро в себя Богдан, и тут я уже начинаю ощущать себя уязвимой. – Я ведь и супружеский долг могу стребовать по полной…
Точно может! Что-то я не подумала об этом, когда затеяла игру «Сделай Горского».
Но я не должна показывать своего смущения и тем более неопытности. Хотя если бы Богдан был последним мужчиной на планете, то я ни за что бы с ним не вступила ни в какие отношения.
Не с ним. И не я!
Именно по его прихоти и дурости я была лишена нормальной юности. Пока мои сверстницы бегали на свидания к парням, я изучала способ приготовления на банках с детской смесью. Девчонки закатывали глаза и рассказывали в мессенджерах о своем первом поцелуе – я изучала этапы введения детского прикорма, а главное – усилий я прилагала на все процессы в два раза больше.
Ну и спрашивается: справедливость вообще есть?
А раз нет… То и я, наверное, вправе ему немного отомстить? В общем, точно пока не решила, но обязательно подумаю над этим.
– Пугай своих женщин, – огрызаюсь я. – Ты вообще подумал, что увидят твои гости, находясь у тебя дома?
– Ты это о чем?
– Богдан Андреевич, и как ты бизнес свой организовал с подобной недальновидностью? Совершенно мужская берлога с сексодромом в полкомнаты, ни намека на детей, нигде и никак…
– Черт!
– Вот именно, поэтому не скупись, дяденька, – едко отвешиваю комплимент, указывая на его возраст.
Тридцатник не приговор для мужчины, но все-таки уже совсем не мальчик.
