Шопенгауэр. Для тех, кто хочет все успеть

Путешествие по Европе

Семья Шопенгауэров (без Адели, оставшейся у родни) провела в поездке по Европе пятнадцать месяцев. За это время они побывали в Бремене, Роттердаме, Амстердаме, Лондоне, Париже, Альпах, Вене и многих других местах. Везде было на что обратить внимание. Английская монаршая чета на прогулке, Наполеон в парижском театре и на параде, «Свинцовая келья» в Бремене с неразложившимися останками, австрийский император, подавляющая высотой готическая соборная архитектура, подчеркивающая ничтожность человека и его устремлений, совершенство альпийской природы, высшая осмысленность которой так контрастирует с людской сутолокой…

«Самая дешевая гордость – это гордость национальная. Она обнаруживает в зараженном ею субъекте недостаток индивидуальных качеств, которыми он мог бы гордиться, ведь иначе он не стал бы обращаться к тому, что разделяется кроме него еще многими миллионами людей»

И еще – люди, много разных людей. Солдаты на параде и на дорогах воюющей Европы, слепая женщина, просящая у никогда не виденного ею мира подаяние, каторжники у стен Тулонской крепости, монархи и простолюдины. Наблюдая их вокруг себя, Артур ощущал, как все они не властны над собой, ведомы сторонней силой и не способны ничего изменить в своей судьбе, даже имея силу и власть. Всем правит некая высшая воля, и люди – рабы ее.

«СВИНЦОВАЯ КЕЛЬЯ» В БРЕМЕНЕ

Усыпальница, где из-за использования свинца в отделке процессы разложения тел резко замедляются

Забавная деталь: в какой-то лавочке Артур облюбовал статуэтку Будды, чья философия будет ему близка всю жизнь, а фигурка останется с ним до последнего дня. У Будды закрыты глаза – он отрешен от несовершенного мира и погружен в себя. Артур Шопенгауэр последует его примеру, но не в точности: он созерцает и анализирует окружающий мир, но не стремится активно вмешиваться в его события.

Во Франции Артуру удалось навестить в Гавре своего товарища Антима – эту поездку он совершил самостоятельно. А в Англии, пока родители путешествовали по Шотландии, он изучал английский язык в пансионате пастора Ланкастера в Уимблдоне – в этой науке он преуспел еще больше, чем во французском, и речь его позволяла ему вполне сойти за англичанина. Но он к этому не стремился, ибо дух этого заведения был пропитан формальным благочестием, формальным до ханжества, что и наложило не лучший отпечаток на его отношение к Англии и к англичанам в целом.

«Если шутка прячется за серьезное – это ирония; если серьезное за шутку – юмор»

Вообще в каком-то смысле Артур не ошибся, выбрав это путешествие: оно и в самом деле оказалось более чем познавательным. Его кругозор не просто весьма расширился – стало формироваться окончательное отношение к миру. И здесь не избежать известной более поздней цитаты, не забытой большинством биографов: «Семнадцати лет, не получив школьного образования, я проникся мировой скорбью, подобно молодому Будде, увидевшему болезни, старость, боль и смерть. Истина, которую провозглашает мир, преодолела привитые мне иудаистские догмы, и я пришел к выводу, что этот мир не может быть созданием всеблагой сущности, он скорее создан чертом, призвавшим к жизни тварей, дабы упиваться их мучениями».

ТУЛОН

Крепость и порт на Средиземном море во Франции, как город известен с IX века, стена крепости – бывшее традиционное место казней и иных публичных наказаний

Стоит также привести еще одно общее наблюдение. Молодой Артур Шопенгауэр родился в одном городе, жил в другом, часто и подолгу бывал за границей, общался с иностранцами, наравне с родным немецким владел и другими языками – ну как тут не сформироваться космополитическому мировоззрению, если почвы для какого-либо патриотизма просто нет? В то время не было этого выражения, но сейчас бы про такого человека сказали, что он гражданин мира.

Обещание

Вернувшись в конце лета 1804 года домой, Артур ясно представлял, что теперь настала пора выполнять данное отцу обещание, что он и вынужден был сделать, поступив в начале 1805 года к Мартину Иенишу в обучение. Осознание долга и внутренняя организованность помогали ему, но ближайшее будущее теперь представлялось безрадостным. К чести молодого человека, нельзя не упомянуть и о том, что он продолжил исполнять этот долг даже тогда, когда отца не стало в живых. Гибель Генриха Шопенгауэра в апреле 1805 года до сих пор вызывает разнотолки. Падение в канал одни считают несчастным случаем, а другие осторожно называют самоубийством, в пользу чего говорят те факты, что незадолго до этого Генрих страдал физическим и душевным недомоганием, обострившимся после перенесенного гепатита.

«Одним из существенных препятствий для развития рода человеческого следует считать то, что люди слушаются не того, кто умнее других, а того, кто громче всех говорит»

И еще. Если имел место несчастный случай, то зачем незадолго до него отец, дававший сыну лишь практические жизненные наставления и не любивший разговоров об общих вопросах, вдруг заговорил с ним о совсем другом: не надо пытаться переделать людей, люди расположены к тому, кто воспринимает их как они есть, и так далее. Очень похоже на завещательное напутствие, которое делают, лишь собираясь завершить земные дела. Вот такая отцовская любовь – и так бывает в жизни.

Овдовев, мать Артура свернула все дела и переехала в тогдашний центр немецкой культурной жизни – Веймар. Будто получив долгожданную свободу от рутинных обязанностей, она зажила столь любимой ею светской салонной жизнью, благо состояние это позволяло. В числе ее гостей и даже друзей был сам Гёте. А Артур тем временем еще долго, по инерции и из уважения к памяти отца, продолжал учиться делу, которое было ему совсем чужим. Но до бесконечности исполнять долг и жить этим способны разве что уж совсем одержимые натуры. Артур тяготился долгом, и это состояние точно не добавляло ему оптимизма – чувствовать себя исполнителем сторонней воли мучительно и для менее мыслящих натур.

ВЕЙМАР

Город в Германии (Тюрингия), основан в X веке. Крупный культурный центр в XVIII–XIX веках. Здесь жили и творили композиторы И. Бах и Ф. Лист, поэты И. Гёте и Ф. Шиллер и другие

В конце концов он решился. В письме матери он попросил разрешения, совета, содействия в организации его учебы в гуманитарном направлении. И мать откликнулась. Если многочисленные пространные письма сына с рассуждениями о невеселой предопределенности бытия она почти оставляла без внимания, ограничиваясь дежурными отписками и жалобами на текущие неурядицы, то здесь она проявила искреннее и деятельное участие. Ей в этом помог новый близкий друг – искусствовед Карл Людвиг Фернов, подготовивший для Артура образовательную программу и выбравший гимназию, в которую следовало поступить для подготовки к университету. Иоганна также пригласила для сына частных преподавателей.

«Уединение избавляет нас от необходимости жить постоянно на глазах у других и, следовательно, считаться с их мнениями»

Радуясь поддержке со стороны матери, Артур в конце весны 1807 года навсегда покинул Гамбург, где еще некоторое время оставался на учебе товарищ детства Антим, и приехал в Готу, в гимназию.

«Самое действительное утешение в каждом несчастии и во всяком страдании заключается в созерцании людей, которые еще несчастнее, чем мы, – а это доступно всякому»

На этом детство и юность можно счесть прошедшими, ибо раннее по нашим меркам взросление для того времени было едва ли не нормой. Для Артура детство закончилось на рубеже, когда он встал на желанную стезю гуманитарного и духовного развития. Теперь всему заложенному в детстве предстояло проявиться в студенческой жизни.

Иоганна Шопенгауэр, мать Артура

Данциг (Гданьск) – город, где родился Шопенгауэр

Геттингенский университет, место учебы Шопенгауэра

Глава II

Университеты бывают разные

Крупные города и столицы далеко не всегда становятся средоточием интеллектуальной жизни. В них зачастую преобладают коммерческое развитие и политическая жизнь. Особенно это касается раздробленной на множество больших и малых государств Германии. Сейчас нам трудно представить, что такой страны не было даже на бумаге, хотя жившие там люди говорили на одном языке и исповедовали приблизительно одни и те же ценности. Университеты как культурно-научные центры имелись во многих городах, и их никто не подумал бы упрекнуть в провинциализм�