Место, которого дважды не было. Часть 1. Черный властелин. Начало

Он закрыл дверь и направился во вторую комнату, которая служила колдуну спальней. В дальнем углу у окна стояла кровать с балдахином. На стене висело огромное зеркало в массивной резной раме. Под ним примостился маленький столик, на котором переливалась безукоризненными гранями большая хрустальная шкатулка. Через её прозрачные стенки эльф смог разглядеть два непонятных предмета – один красный, другой золотой. Однако кровать, зеркало, столик и хрустальная шкатулка бросились в глаза удивлённому Мауросу не в первую очередь. Он застыл на пороге, увидев, что весь пол в комнате был заставлен вазами с цветами. «Вот почему в доме такой насыщенный цветочный аромат! Но этого не может быть! Это настоящее волшебство!» – шептал эльф. Это были не просто цветы, а те самые, что жители Ферлатиса на протяжении нескольких лет приносили к дому колдуна Хоруса в день его гибели в знак благодарности за их спасение. Их связывали разноцветными ленточками в небольшие букеты. Как правило, члены одной семьи соединяли цветы таким образом. Маурос узнал подарочные ленточки. Но как они попадали в дом? Кто их расставлял в вазы? Как обычные живые цветы простояли столько лет, не увядая? Краткий, но объясняющий сразу всё ответ вертелся в голове у растерявшегося мальчика: «Колдовство! Самое настоящее колдовство!»

Следом ему на ум пришло логичное предположение: «А если колдун не умер? Был бы он мёртв – не забирал бы цветы. Может, он сделал вид, что покончил с собой, а сам тихонечко вернулся в дом и зажил себе припеваючи, радуясь, что его не беспокоят. Говорят, колдуны любят покой и уединение. Выходит, он здесь!» Маурос в панике забился в ближайший угол. Его бросало то в жар, то в холод. «Хорус меня убьёт! Или превратит в камень! Великие Повелители Стихий, спасите меня! Клянусь, я больше не буду!» – шептал мальчик. Он хотел убежать, но с перепугу не мог даже пошевелиться. В ужасе эльф зажмурился, ожидая сурового наказания, но его так и не последовало. Он с опаской приоткрыл один глаз. Любопытство – сила, способная победить страх. Размышлять, умер Хорус или морочит приличным эльфам голову, ему хотелось меньше всего. Единственным его желанием было поскорее убраться из таинственного дома.

Маурос решительно направился к двери, и тут взгляд его упал на прекрасную хрустальную шкатулку. Она манила и притягивала. «Что там? Наверное, очень ценная вещь, если шкатулка такая красивая. Вряд ли там что-то страшное или опасное. После чучел с человеческими лицами меня ничем не напугаешь. Взгляну одним глазком и убегу», – подумал эльф. Подойдя к столику, он посмотрел в зеркало, но не увидел собственного отражения. Он сделал шаг назад – никаких изменений не произошло. В зеркале отражалась комната, кровать, вазы с цветами, шкатулка – всё, кроме него. Это пугало. Тут эльф заметил, что в зеркале видна маленькая железная дверь прямо у него за спиной. Маурос оглянулся: противоположная стена была абсолютно гладкой. Однако в зеркальном отражении дверь присутствовала. Эльф несколько раз посмотрел в зеркало и на стену. В зеркальной комнате дверь была, в реальной – её не было. Он протёр глаза и потряс головой, избавляясь от галлюцинации. Для верности ощупал стену сантиметр за сантиметром. Ничего! Снова мальчик нашёл простое и верное объяснение: «Колдовство!» Правда, зеркальные загадки не сильно напугали юного лазутчика. Они не казались зловещими после зверей с человеческими лицами.

Наконец дело дошло до хрустальной шкатулки. Эльф снял крышку и бережно положил её на столик. Внутри на красной бархатной подушечке лежала изящная золотая цепь с круглым кулоном. На нём были выгравированы семиконечная звезда в круге и девиз колдунов «Магия – сила» на древнеэльфийском языке. В центре звезды стояла личная печать Хоруса – раскручивающаяся вверх спираль. Несомненно, это была самая ценная вещь в доме. Маурос залюбовался цепью с кулоном, когда ему в голову пришла мысль: «Надо взять её и показать Виллану. Вдруг, если я приду с пустыми руками, он заявит, что я не лазил в дом, а прятался в саду. Точно!» Маурос потянулся к цепочке. «Я только покажу её другу и верну», – прошептал он, словно оправдываясь перед кем-то невидимым.

Взяв кулон, он закричал, не в силах терпеть адскую боль. Казалось, ладонь прожигают насквозь куском раскалённого железа. Он пытался разжать кулак, но печать будто приклеилась к его ладони. Из глаз брызнули слёзы. Сквозь пелену он увидел, как маленькая железная дверь, существовавшая только в зеркальной комнате, резко приблизилась. Она заняла собой всё зеркало и с отвратительным скрипом отворилась. Кто стоял за ней, так и осталось тайной. Эльф заметил лишь длинную чёрную руку, которая, резко дёрнув за золотую цепочку, вырвала у него кулон. Тут же дверь захлопнулась и исчезла. Больше её не было ни в зеркальной, ни в реальной комнате. И там, и тут стены сделались абсолютно гладкими.

Маурос, боясь повернуться спиной к опасному зеркалу, быстро попятился из комнаты. Он выскочил в коридор, кубарем скатился с лестницы и навалился всем телом на входную дверь, совершенно не подумав об охранном заклятии. Видимо, заклинание работало исключительно против тех, кто хотел войти в дом колдуна, а не выйти из него. Эльф, как пробка из бутылки, вылетел на улицу, окинул её бешеным взглядом и помчался к дому дяди Эусебио сломя голову.

Виллан, устав ждать друга у забора, собрался уйти. Его мало волновало, по какой причине Маурос так долго не выходил. «Если с этим недотёпой что-нибудь случилось, я докажу, что я не причастен, а это главное. Я здесь вообще ни при чём», – убеждал себя подлый трус Виллан, когда Маурос пулей вылетел из дома. Вид у него был как у эльфа, встретившего живого мертвеца или что-то вроде того. Маурос в упор взглянул на Виллана, но его не увидел. Он выкрикнул нечто странное и замахал руками, затем резко повернулся и бросился бежать, да так быстро, словно за ним гнались огры или гоблины. Виллан не последовал за насмерть перепуганным товарищем. Он воровато оглянулся и с самым беззаботным видом пошёл в другую сторону, насвистывая себе под нос весёлую мелодию.

Маурос больше двух недель не высовывался из дома. Тёте Ронесе он соврал, что обжёг руку раскалённым угольком. Каждое утро тётя мазала рану лечебной мазью, приготовленной по рецепту её бабушки. Проверенное веками средство. Смазанные им царапины, порезы и ожоги затягивались как по волшебству. Но только не в этот раз. Несмотря на все тёткины старания, рана не заживала. «Странно. Ты уверен, что обжёгся обычным углём?» – недоумевала тётя. Эльф молчал, как на допросе у врага. «Эх! Был бы жив колдун Хорус, он бы мальчишку мигом вылечил!» – заявила Ронеса. При этих словах Маурос испуганно вскрикнул и рухнул в обморок. Родственники уложили его в кровать и несколько дней заботливо за ним ухаживали. Впервые ему показалось, что его вроде бы любят в этом доме.

Рана зажила через тринадцать дней, но на ладони навсегда осталось круглое чёрное пятно. Выйдя из дома после долгой болезни, Маурос разыскал Виллана. Тот заверил друга, что не проболтался никому об их вылазке. В ответ на все расспросы Виллан врал одно и то же: мол, идея залезть в дом колдуна была глупой шуткой, что они с Мауросом посмеялись над всеми, а потом пошли на берег моря. Там, по словам Виллана, они развели костёр, Маурос неудачно обжёгся, а когда хотел опустить руку в прохладную воду, поскользнулся и упал в море. В результате он заболел и провёл дома две недели. Версия выглядела весьма правдоподобно.

– А откуда ты узнал про ожог?

– Тётка твоя сказала, когда я приходил тебя проведать. Ну, расскажи, что́ там, в доме Хоруса? Что тебя так напугало? Я сгораю от нетерпения!

– Не могу. Мне сказали…

– Кто тебе сказал? В доме кто-то есть?

– Не знаю. Но страшные голоса сказали, если я проболтаюсь, то превращусь в камень. Та же участь постигнет и того, кто услышит мою историю.

– Ты не врёшь?

– Зачем мне врать?

– Это правда?

– Давай проверим. Слушай. Когда я вошёл в дом, то сразу увидел…

– Замолчи! Не хочу тебя слушать! Не хочу стать камнем! Не приближайся ко мне!

Виллан бросился бежать без оглядки. С тех пор он избегал своего товарища. А Маурос в душе ликовал: впервые он сумел взять верх над хитрецом Вилланом. Две недели, проведённые в постели, пошли ему на пользу. Проанализировав все слова и поступки, он понял, что Виллан толкнул его на преступление, а сам остался в стороне. Хорошо бы отделаться ожогом на ладони. А если дело обстоит хуже? Если это не все последствия? Подобные мысли постоянно крутились в голове мальчика. Он с тревогой осматривал пятно на ладони, опасаясь, что скоро вся рука почернеет и отсохнет. Ворчание тёти Ронесы лишь усиливало его страхи. Маурос решил, что сделанного не исправить, но можно проучить вредного Виллана. Ему надоело наступать на одни и те же грабли. Эльф тщательно продумал, что́ скажет подлому мальчишке о доме колдуна. Придуманный им ответ сработал великолепно. Ведь на деле Виллан был большим трусом.

Увы! Маурос не ошибся не только насчёт «друга», но и по поводу последствий проникновения в дом колдуна Хоруса. Они оказались куда страшнее отметины на ладони. Однако о них станет известно ещё очень нескоро.

Хиль

– Ты растяпа! Ты всё испортил!

– Нет. Так и было задумано.

– Только что придумал?

У Мауроса сильно кружилась голова. В комнате явственно ощущался какой-то тошнотворный запах. Эльфу казалось, что реальность ускользает от него, как почва из-под ног. Ему больше не хотелось читать злополучную книгу. Слишком много совпадений! И это пугало. Прочитав последний пункт, он почувствовал, будто ледяные тиски сжали ему сердце. Маурос попытался взять себя в руки, для чего, по обыкновению, призвал на помощь логику, рассуждая примерно так: «Да, я из рода земных бессмертных, но на Южном континенте нас сотни тысяч. Следовательно, никакое это не важное совпадение. Да, я сирота, но и сирот великое множество. Сколько эльфов погибает в стычках с ограми и гоблинами. Значит, и это совпадение так себе. Да, я без вины осуждённый. Не могу сказать, что нас много, но полагаю, достаточно. После знакомства с Верховным судьёй уверен, что напрасно осудили не только меня. Насчёт проникновения в чужой дом, это они угадали. Но, по-моему, я и тут не одинок. Другое дело, что ко мне подходят сразу все признаки. Жуть! Не хочу стать Чёрным Властелином! Не я это!»

Логичные умозаключения не успокоили эльфа, а наоборот – усилили чувство тревоги. Осталось дочитать несколько пунктов, и правда наконец откроется. Маурос панически боялся этой правды. Смутное предчувствие беды, возникшее в момент обнаружения тайной комнаты, крепло и не давало покоя. И вдруг решение пришло само собой. Мысль озарила его разум, как яркая вспышка. «Я же могу не читать до конца эти пророческие ужастики! Могу уйти из комнаты прямо сейчас! Что мне мешает?» Эльф оглянулся и убедился, что никаких препятствий для отступления нет. К его великой радости, путь из круглой комнаты был по-прежнему свободен. Юноша вздохнул с облегчением и выскользнул в приоткрытую железную дверь. Мысли всё ещё путались в его голове, но одно он знал наверняка: он ни за что не вернётся в проклятую комнату. По крайней мере, сегодня. Лучше посвятить остаток дня отдыху и размышлениям.

Как известно, думать лучше лёжа. Маурос растянулся на кровати и только тут заметил странную вещь: свечи почти догорели. Сколько прошло времени? Толстые свечи, использовавшиеся в крепости, горели не менее восьми часов. Когда эльф нашёл комнату, они горели не больше часа. По его подсчётам, чтение книги заняло у него часа два со всеми размышлениями и воспоминаниями. «Бред! – подумал эльф. – Я не мог проторчать там шесть или семь часов!» Но факты – штука упрямая; спорить с ними бессмысленно и бесполезно. Толстые свечи почти полностью растеклись. Эльф нехотя поднялся и заменил их на новые. Тут он вспомнил, что скоро придёт Хиль, эльф, который после суда проводил его до подвала, а потом каждый день в одно и то же время приносил еду и питьё. Он обменивался с Мауросом дежурными фразами, отвечал на вопросы, которых до сих пор возникало немного. Теперь их количество существенно возросло. Юноше не терпелось задать их Хилю, так как расспрашивать больше оказалось некого. В первые 13 дней в Чёрной крепости его словно держали в изоляции. «Надо скрыть потайную дверь от посторонних глаз», – смекнул Маурос. Для этой цели лучше всего подходил шкаф, стоявший в углу. Он оказался почти пустым: смена белья, одеяло и комплект серой одежды из грубой ткани. В крепости все носили такие простые серые штаны и рубахи, даже четыре правителя, а вновь прибывшие выделялись из серой толпы пёстрыми лохмотьями. Эльф легко передвинул шкаф в нужное место. Едва он осуществил задуманное, как в дверь подвала постучали. Пришёл Хиль.

– Привет, дружище! Я тебя заждался. Сегодня я почему-то очень проголодался.

– Видимо, перетрудился с ремонтом и перестановкой мебели.

«Глазастый какой! Сразу заметил, что шкаф не на месте, – подумал Маурос. – Но, сдаётся мне, он в хорошем расположении духа. Попробую этим воспользоваться».

– Ты же спасёшь меня от голодной смерти! Вижу, приволок что-то вкусное.

– Вкусно, невкусно, а есть можно. Другая еда тут редкость. Выбирать не приходится.

– А откуда вы её вообще берёте? В пустыне ничего не растёт, скотину вы не держите, но с голоду-то не помираете. Объясни, в чём тут загадка.

– Сам не знаю. Могу лишь рассказать тебе то, что известно всем в крепости, кроме новеньких, конечно.

– Сгораю от любопытства! Ты куда-нибудь торопишься?

– Сегодня у меня больше нет дел.

– Тогда не откажись от приглашения и раздели со мной ужин. Посидим, поболтаем, расскажем свои истории, ты растолкуешь мне, что к чему в крепости. Договорились?

– Идёт. Я давно ждал этого, да ты, видно, никак не мог прийти в себя. Такое со многими бывает. Ничего удивительного.

– Ты прав. Такое отчаяние и одиночество, что словами не передать.

– Понимаю. Сам через это прошёл. Знаешь, мы должны держаться вместе, ведь мы эльфы, а наших тут не так много. В крепости больше всего людей Дезэры. Потом, ты мне сразу понравился. Ты не похож на отпетого преступника или убийцу.

– Меня обвинили в грабеже и убийстве родственника, а этого я не совершал. Клянусь! Я невиновен. Знаю, ты не поверишь. Тут все твердят о своей невиновности.

– Нет, здесь большинство склонно говорить правду. Вот я, например, виновен в жутком преступлении, за которое меня сослали в пустыню. Я полностью признаю вину и искренне раскаиваюсь. Увы! Слишком поздно. Исправить уже ничего нельзя.

– Что же ты натворил? С виду и не скажешь, что ты головорез или душегуб.

– Хуже. Я предатель.

После этих слов, произнесённых с безмерной досадой и горечью, Хиль надолго замолчал. А Маурос взглянул на собеседника по-другому. Предателей ненавидели и презирали все без исключения. Это было самое страшное преступление по меркам эльфов. Наконец Хиль прервал молчание и поведал свою печальную историю. Так подробно он её никому не рассказывал. Он словно пытался излить Мауросу душу.

* * *

В 5038 году, когда Мауросу не исполнилось и года, враги напали на пограничное поселение Локкси, где жил Хиль. Хотя эльфы постоянно готовились к атакам огров, нападение оказалось внезапным. Многие защитники не успели схватить оружие и были убиты на месте. Оставшиеся сражались храбро и достойно, зная, что обречены. Это позволило выиграть спасительные полчаса. И тут подоспела нежданная подмога. Эльфийский принц Бласко с отборным отрядом объезжал владения отца, короля Бартоло. Дозорные, высланные принцем вперёд, вернулись быстро. Они гнали лошадей во весь опор, спеша сообщить молодому господину о кипевшей в поселении схватке. Не раздумывая ни секунды, принц крикнул: «В атаку!» – и пришпорил коня. Отряд, закованный в сверкающие доспехи, сорвался с места и ринулся на врагов.

Кровожадные огры уже были уверены в скорой победе, а несчастные эльфы – в неминуемом поражении и гибели родного Локкси, когда богиня судьбы резко отвернулась от первых и широко улыбнулась вторым. Эльфы ликовали. Они спасены! Они живы! Дома целы! Семьи не угнаны в рабство! «Слава принцу Бласко! Слава спасителю!» Дружный крик раскатом грома прокатился над полем битвы. Огры дрогнули и поддались панике. Исход битвы был предопределён. Эльфы уничтожили вражеский отряд. Пленных они не брали, так как рабов не держали. Да и какие из огров рабы? Себе дороже выйдет.

К счастью, все женщины и дети остались целы и невредимы, они успели спрятаться в подвалах, на чердаках домов, в сараях и других хозяйственных постройках. Им повезло, что благодаря стойкости защитников и своевременному вмешательству принца Бласко нападавшие не успели перейти к излюбленному занятию – грабежу. Обычно огры, перебив всех защитников, грабили дома, уводили скот, а детей и подростков угоняли в рабство. Их везли на телегах в железных клетках. Поселение непременно сжигали дотла, что являлось отличительной чертой их набегов, чем-то вроде подписи. Ни гоблины, ни тролли никогда не оставляли за собой пепелища. Только не подумайте наивно, что они были менее жестоки. Три народа друг друга стоили. Не зря у следившего за ними колдуна Герруса были вконец расшатаны нервы. И огры, и гоблины, и тролли заслуженно считались зверскими убийцами, не знавшими пощады. В кровожадности с ними могли тягаться лишь люди Мерморта, племя морских пиратов.

Благодаря вовремя подоспевшему отряду Бласко вышеперечисленных ужасов удалось избежать. Больше всех повезло старикам, если можно назвать везением то, что половине из них пришлось хоронить сыновей, оплакивать родственников, друзей и знакомых. Незадолго до трагедии все жители Локкси старше 1500 лет отправились на традиционный совет старейшин. Только это их и спасло: укрыться от огров они вряд ли успели бы – слишком стремительной и неожиданной оказалась атака на поселение.

Одержав победу, эльфы перешли к насущным делам: одни бросились оказывать помощь раненым, другие занялись похоронами и наведением порядка. Павшим героям отдали должные почести, а тела огров стащили в овраг и сожгли без всяких церемоний. Затем начали готовиться к пиру, дабы помянуть павших, воздать дань уважения их ратному подвигу, поблагодарить их за то, что, отдав свои жизни, они спасли чужие, пожелать их душам счастливого загробного пути. Разумеется, жители Локкси хотели ещё и отблагодарить своего спасителя, любимого всем народом принца Бласко, и оказать полагающиеся почести его отцу, королю Бартоло.

Принц любезно принял приглашение жителей Локкси. С одной стороны, он хотел выказать уважение мужеству защитников поселения, сразившихся с превосходящими силами противника без малейшей надежды на спасение. С другой стороны, у светлейшего принца накопилась масса нелицеприятных вопросов к главе Локкси относительно организации обороны. Поселение основали несколько столетий назад по указу короля для укрепления пограничной линии и помощи соседнему Берсо. Оно занимало стратегическое положение на рубеже с Южными ограми, но последние события показали принцу, что граница тут не на замке.

Столы накрыли под открытым небом на центральной площади поселения. Эльфы выставили на них лучшие кушанья и напитки. Конечно, эту трапезу никто не подумал бы сравнить с дворцовыми пирами, но угощение получилось вполне достойным. По периметру площади установили высокие шесты. Между ними на натянутых верёвках покачивались разноцветные бумажные фонарики; они рассеивали сгущающийся вечерний мрак, отгоняя злых духов, и служили украшением, пусть и скромным. В центре площади насыпали небольшой холм; в него, как в именинный торт свечи, поселенцы воткнули горящие факелы. Их количество по традиции равнялось числу погибших в бою эльфов. Все с грустью смотрели на них, думая о навсегда ушедших из этого мира мужьях, братьях, сыновьях, товарищах. У многих по щекам текли горькие слёзы.

Принц Бласко, сидевший на почётном месте, поднял серебряный кубок и произнёс поминальную речь по погибшим, не отличавшуюся оригинальностью. Он сказал банальные вещи, которые все ожидали услышать: прославил мужество защитников Локкси и всех эльфов, оборонявших родную землю, да призвал Великих Повелителей Стихий раз и навсегда покончить с проклятыми ограми. Окончание его речи утонуло в громких криках: «Ура! Да будет так! Слава принцу Бласко! Слава королю Бартоло! Пусть они правят народом вечно!» Принц продолжил трапезу. Около часа он хранил молчание, давая поселенцам возможность хоть как-то прийти в себя перед важным и неприятным разговором.

Наконец принц Бласко снова встал и обратился к собравшимся, но на этот раз голос его звучал сурово: «Я желаю говорить со старейшиной. Разговор касается всего поселения, и отвечать он будет при всём честно́м народе. Итак, где он?» К великому удивлению принца, ему никто не ответил. Среди присутствующих царило замешательство. «Поселений без старейшин не бывает. Это абсурд. Видимо, подлый трус прячется», – решил принц. Сдвинув брови, он окинул подданных устрашающим взглядом: «Где мерзкий предатель?! Вы намерены его выгораживать?!» Молодой эльф, серьёзно раненный в бою, вышел вперёд. Он глубоко вздохнул для храбрости и, потупив взор, произнёс:

– В поселении нет старейшины. Сейчас нет.

– Что это ещё значит?

– Он ушёл.

– Кто ушёл?! Куда ушёл?! Либо ты говоришь мне всё быстро, внятно, по порядку, либо вы узнаете меня в гневе. Я не намерен тянуть каждое слово клещами!

– Простите, господин! Старейшину Локкси зовут Эсмирио. Все его любят и уважают.

– За что вы уважаете никчёмного старейшину, неспособного организовать оборону поселения?! Он виновен в гибели ваших собратьев!

– Умоляю, не торопись с выводами, светлейший принц! Дозволь рассказать тебе всё.

– Скорый и несправедливый суд – это преступление и великий грех. Слушаю тебя.

– По указу короля Бартоло мы выбрали старейшиной мудрого Эсмирио. Несколько дней назад он вместе со всеми стариками отправился на совет старейшин.

– Он был обязан назначить заместителя.

– Его всегда замещал кузнец Феррио. Увы! В бою с ограми он геройски погиб.

– Что ж, почтим его память.

После минуты молчания принц Бласко продолжил допрос с целью найти и покарать виновного в скверной организации обороны стратегического поселения:

– Что ваш старейшина предпринял для обеспечения безопасности Локкси?

– Поверьте, ваше высочество, он и кузнец Феррио многое сделали: отремонтировали частокол, углубили и расширили ров, устроили хранилища с казённым оружием, чтобы при внезапном нападении оно было под рукой. Кстати, это многих спасло.

– Очень разумные шаги.

– Он продумал удобные укрытия для женщин и детей. Он заставлял упражняться в стрельбе из лука и метании копья всех защитников поселения.

– Похвально. Но тогда почему враги застали вас врасплох и едва не уничтожили поселение? Вы не удосужились наладить систему слежения и оповещения?

– Светлейший принц, наш старейшина позаботился и об этом. По его приказу мы построили сторожевую башню. Взгляните на север в сторону леса.

– Да, башню я вижу. Расположена она удачно. Высота у неё подходящая. Можно увидеть врагов за несколько километров.

– На башне есть колокол и дымный факел. Дозорный, заметив врага, зажигает факел и бьёт в набат. Мы успешно отбили две атаки огров. Первый раз они отступили без боя, поняв, что фактор внезапности утрачен. Второй раз они пошли в наступление, но мы оказались к нему полностью готовы. Без особых потерь мы отстояли Локкси.

– Звучит хорошо. Но что случилось на этот раз? Дозорный ударил в набат?

– Нет.

– Он поджёг дымный факел?

– Нет.

– А был ли дозорный?

– Да. Сегодня дежурил Хиль. Видимо, его убили огры.

– Дозорный так и так обречён на смерть. Он не может один оборонять башню.

– Почему, светлейший принц? Старейшина Эсмирио приказал держать на привязи у сторожевой башни резвого скакуна. Дозорный, передав два сигнала тревоги, садился в седло и скакал в поселение. Оба дозорных, в чьи дежурства случались последние вылазки огров, живы до сих пор.

– Воистину вы выбрали мудрого старейшину! Если бы не сегодняшнее поражение, его можно было бы ставить в пример остальным. Но что произошло с дозорным? Вы проверили башню после сражения?

– Разумеется, господин.

– И что же вы там нашли? Убитого товарища?

– Никак нет, мой господин. Мы ничего не нашли. Лошадь привязана к колышку. Дымный факел никто даже не пытался поджечь. Хиля мы не нашли ни убитым, ни раненым. Его нигде нет.

– А не мог этот ваш Хиль перейти на сторону врага?

– Нет! Что вы! У нас нет предателей! Хиль растяпа, но не злодей.

– И где теперь этот растяпа?

– Мы не знаем.

– По-моему, если кто и виноват в трагедии, так это дозорный. Я помилую его и даже назову героем, если его убили, ранили или похитили до того, как он успел подать сигнал тревоги. В ином случае я сочту его виновным в гибели моих подданных и предательстве. Найдите его живым или мёртвым. Все на поиски Хиля! Вам поможет лучший следопыт. Встречаемся здесь через три часа, если только не найдём этого загадочного парня раньше.

Повинуясь приказу принца, все жители Локкси от мала до велика отправились на поиски так некстати пропавшего Хиля. Наступила ночь. То тут, то там мелькали горящие факелы и слышались крики: «Хиль! Хиль! Отзовись! Где ты?» Дориан, самый опытный следопыт в королевстве, поехал осматривать сторожевую башню. Он был крайне недоволен тем, что следы ему придётся искать в кромешной темноте. «Что можно найти в таких потёмках? Только корову, и то если она не прячется!» – ворчал следопыт. Но приказы принца не обсуждаются. И Дориан знал, что сумеет найти в башне хоть какие-то подсказки. Наследник трона разместился в походном шатре и попытался немного поспать. Отдых требовался и его рыцарям.

Безрезультатные поиски Хиля затянулись до утра. А с первыми лучами солнца произошло несколько событий. Эльфы, ушедшие на поиски дозорного, вернулись в поселение. Принц Бласко, проснувшись, обнаружил, что проспал больше трёх часов, за что устроил взбучку часовому, побоявшемуся его разбудить. Прискакал следопыт Дориан с донесением. В общем, все снова собрались на центральной площади. Столы после пира никто не разобрал, и принц Бласко занял почётное место.

– Вы нашли его, мои верноподданные?

– Нет, господин. Мы не нашли его ни живым, ни мёртвым.

– Странно. А что скажешь ты, Дориан?

– Дело ясное, что дело тёмное, мой господин.

– Не остри!

– Тем утром на башне кто-то точно был. Я нашёл хлебные крошки. Судя по тому, как они засохли, ещё вчера утром они являлись частью свежей лепёшки.

– С чесноком? – вмешался в разговор один из жителей Локкси.

– Да. С чесноком. А почему ты спросил об этом?

– Я булочник. Все лепёшки пеку я. Один Хиль любил чесночную начинку.

– Значит, мои предположения верны. Утром Хиль заступил в дозор, а потом исчез.

– Как?

– Добровольно и своими ногами. Следов борьбы я не обнаружил.

– Всё же измена?

– Не знаю, ваше высочество. Вам судить. Я лишь готов поклясться, что дозорный ушёл в сторону леса. На правом плече он нёс лопату.

– Ты что, колдун или ясновидящий?! Как ты можешь это утверждать?

– Для меня следы – открытая книга. Я знаю, что́ говорю, и могу представить доказательства. Парень ушёл в лес сам, неся лопату на плече.

– Спасибо, Дориан. Ты славно потрудился, хотя тайна так и осталась тайной.

– О! Мой господин, наша тайна сама идёт к нам! Вот же он! Вот наш Хиль! И лопата.

Услышав радостные вопли булочника, все дружно повернулись в сторону ворот и увидели целую процессию. Это возвращались старики. Впереди, опираясь на палку, шёл старейшина поселения Локкси. Он мирно беседовал с худощавым пареньком, нёсшим на плече испачканную в земле лопату. Это был не кто иной, как без вести пропавший дозорный Хиль. Воцарилась гробовая тишина. Эльфы в недоумении переглядывались. Молчание нарушил старейшина Эсмирио. Несмотря на преклонный возраст, соображал он быстро. Окинув беглым взглядом поселение, он понял, что произошла битва и в ней погибло много эльфов, а также – чьё вмешательство решило исход сражения.

– О! Ваше высочество! Да прославится в веках ваше имя!

– Приветствую тебя, Эсмирио! Мне доложили, как ты славно потрудился на благо поселения и укрепления границ королевства. Я доволен. Ты свободен. Пусть жители сами расскажут тебе о случившейся беде. Я желаю поговорить с её виновником.

– Но кто виновен, кроме проклятых огров? Да сгинут они с лица Земли! – не удержался старейшина.

– Есть виновные и помимо явных врагов. Хиль, я обращаюсь к тебе!

– Да, мой господин.

– Расскажи без утайки всё, что случилось с тобой, начиная со вчерашнего утра.

И Хиль поведал свою историю. Он понял, что по его вине произошла страшная трагедия, что принц Бласко справедливо возложил ответственность на него, что наказание его ожидает самое суровое. Несмотря на это, Хиль не выкручивался, а рассказал чистую правду, покорно склонив голову перед принцем и судьбой.

– Вчера утром я сменил на посту кузнеца Феррио. Позавтракал лепёшками с чесноком. Час проторчал без дела, созерцая окрестности. Я чуть не уснул от скуки.

– На это и рассчитывали подлые огры. Они следили за башней, ожидая, когда на дежурство заступит какой-нибудь раззява. Он потеряет бдительность, вздремнёт или отлучится, а они тут как тут.

– Видимо, так и произошло, светлейший принц. Они перехитрили нас, – не унимался старейшина.

– Не нас, Эсмирио, а его. Одного непутёвого ротозея достаточно, чтобы погубить целое поселение! По каким важным делам ты осмелился отлучиться?

– Я ходил искать золото.

– Что?! Что ты сказал?

– Я ходил за золотом. Думал, знаю, где зарыт клад. Но там только овальные камни с непонятными символами. Они от древнего народа, уплывшего за море на кораблях.

– Какой клад? Какие символы?

– Два дня назад я ходил в лес за грибами и забрёл в самую чащу. На поляне я увидел странные овальные камни по два метра в высоту. На каждом выбит непонятный символ. Расположены они тремя кругами: два маленьких – внутри третьего большого круга. Когда я их нашёл, уже смеркалось. Я понял, что вернуться в поселение не успею, и заночевал неподалёку. Всю ночь мне снились чудные сны: под камнями сама собой открывается дверь, из-под земли струится золотой свет, и чей-то голос шепчет: «Хиль! Там золото! Там несметные сокровища! Они ждут тебя! Возьми их!» Посреди ночи я проснулся, уверенный в том, что нашёл клад древнего народа. Я побежал за лопатой. Кругом было темно, хоть глаз выколи, но я быстро добрался до поселения. С первыми лучами солнца я выходил из дома с лопатой и узелком с лепёшками. Тут соседка Алисия напомнила мне, что пришла моя очередь дежурить на сторожевой башне. Как не вовремя! Увы! Ничего не поделаешь. Я сменил на посту кузнеца и решил, что пойду за кладом завтра. Едва я остался один, как услышал голоса. Они, не умолкая, твердили мне про клад, который найдут другие. Я пытался не слушать их. Мотал головой, затыкал уши, пел песни, но они гудели в голове, словно пчелиный рой. Через час я сдался. Подумал, мол, ничего страшного не произойдёт, всё спокойно, огры не осмелятся напасть на поселение. Теперь я знаю, какую ужасную ошибку совершил! Я искренне раскаиваюсь!