Loe raamatut: «Мономир. Один»
Глава 1
“Внимание! Сбой жизнеобеспечения…”
Кирилл вздрогнул и приподнялся. Вокруг было темно и он почти сразу узнал, где находится. Этот полупрозрачный гроб с мигающими лампочками был ему прекрасно знаком. Неведомые символы на стеклянном дисплее мигали красным, оповещая о поломке.
“Внимание! Необходимо произвести переподключение к Источнику…”
Вокруг что-то зашумело. Замерцали тени за стеклянной крышкой гроба, перемежаясь с красными всполохами сигнальных огней. А главное – не хватало воздуха. Дышать становилось все труднее. Легкие жгло и уже даже начало звенеть в ушах и пульсировать где-то в животе.
“Внимание! Невозможно обработать без оператора…”
Сейчас должно загореться освещение снаружи, красные лампы выключатся и проступит странный сетчатый потолок. А следом и дышать станет немного легче. А там и вовсе этот кошмарный сон закончится. Так всегда было.
“Внимание! Перехожу на аварийное питание…”
Легкие продолжало обжигать болью. Но почему же, почему не срабатывает автоматика?
“Успешно…”
Хорошо. Очень хорошо. После этого он обычно просыпался. Снабжение кислородом сейчас восстановится и все будет хорошо.
“Внимание! Источник аварийного питания на крайне низком уровне заряда. Отключение произойдет через 5 часов. Необходимо произвести переподключение к Источнику…”
Кирилл наконец проснулся. Он шумно втягивал легкими слишком теплый и неподвижный квартирный воздух, но все равно задыхался. В ушах шумело и продолжал слышаться этот искусственный женский голос. Его незнакомые звуки, складывающиеся в не менее незнакомые слова, продолжали вещать об аварийной ситуации. Не понимая отдельные слова, Кирилл всегда знал, о чем шла речь.
Этот жуткий сон частенько приходил к нему в детстве. Потом реже. Кирилл всю жизнь вздрагивал, когда слышал похожий голос. Возможно поэтому он не любил путешествовать. На вокзалах и в аэропортах всегда был именно этот голос, и тогда всякий раз перед глазами будто наяву маячили аварийные огни…
Каждый раз во сне голос говорил о разном, но всегда это было сообщение о какой-то аварии, об отключения, критическом уровне энергии, о сбоях в настройках энергосбережения и тому подобном. Как и сейчас. Но так, чтобы голос звучал в голове и после пробуждения, раньше не было. Может он все еще спит?
Откинув одеяло, Кирилл встал с кровати и отправился прочь из спальни. Его окликнула жена, Катя.
– Опять кошмары?
– Все в порядке.
Но ничего не было в порядке. Такой слабости он раньше никогды не чувствовал. Добравшись до кухни Кирилл выпил воды. Мысли крутились вокруг странных снов в которых совершенно не ощущалось, что спишь. Как-то, уже довольно давно, ему попадалась информация об осознанных сновидениях. Пограничное состояние между сном и явью. Тогда сны будто бы выходили в реальность, и если не знать, что это все же сон, можно поверить даже в разговор с Богом, или лоботомию с местной анестезией от пришельцев. Говорилось, что такое хотя бы раз в жизни случалось с каждым. И в это несложно поверить, припоминая эти кошмары. Только вот нигде не говорилось, что хоть кого-то преследовало одно и то же сновидение, абсолютно нереальное, кроме того факта, что оно ощущается как реальность, и запоминается от первого до последнего мгновения. Да и не мудрено запомнить, как лежишь в гробу, пусть даже он стеклянный, а кругом сверкают аварийные огни. Этот сон преследовал его всю жизнь.
Стало немного легче дышать и, допив воду, Кирилл вернулся в спальню и лег.
– Можно топать потише? Детей разбудишь, – послышалось со второй половины кровати.
– Скорее ты их своей руганью разбудишь, – буркнул он в ответ.
– Да ляг ты уже.
Захотелось сделать наоборот – погромче топая, походить из угла в угол, хоть Кирилл и собирался лечь с надеждой все же выспаться перед работой. Смирив свой характер, он все же улегся в кровать. Состояние было разбитым, будто он вообще этой ночью глаз не смыкал. Радовало только, что было еще время поспать. Правда совсем немного, меньше часа.
Устроившись на боку, так всегда было легче дышать, он уснул. И почти сразу прозвенел будильник. Жена тут же толкнула его в бок.
– Вставай давай, детей корми и в школу отправляй.
Екатерина, жена Кирилла, работала два дня через два, зато с раннего утра и до поздней ночи. А два дня отдыхала, и тоже с самого утра. Работала она в цветочном магазине в паре автобусных остановок от дома. Возможно единственный, но неоспоримый плюс в ее работе был в том, что Кириллу попросту воспрещалось дарить жене цветы. Правда это же было и минусом, так как приходилось придумывать, что же дарить, причем каждый раз, ведь одинаковых подарков Екатерина тоже не выносила.
Кирилл же работал по будням стандартно с девяти до шести и потому эти же пять дней в неделю утром дети были его заботой. А так же предполагалось встретить младшего сына из школы, проводить до дома и накормить обедом, но только в те дни, когда Катя была на работе. В свои выходные дни она занималась домом, но раньше десяти часов не вставала.
Кирилл работал на частной почте. Вообще-то девчонки и редкие парни там тоже работали два дня через два, но Кирилл был маломальским начальником – заведующим филиала, и непосредственно с клиентами практически не работал. И задерживаться Кириллу приходилось нечасто. Да и далеко не каждый раз это была рабочая необходимость. Точнее почти никогда он не задерживался из-за работы.
Не споря с женой, чтобы она не решила вдруг, что и прочие домашние дела тоже нужно разделить на двоих, он встал и отправился будить детей. Потом в ванную. Оттуда на кухню.
Дочка вышла в школу первая. Ей было без малого семнадцать и по росту она уже почти догнала его, и заметно переросла мать. Большая уже. Она ходила с подружками. А может и с дружками. Один, кажется, особенно часто крутился вокруг нее последние полгода. То позвонит домашку спросит, то с чего-то вдруг рюкзак донесет. Просто так, как уверяла дочка. Но Кириллу было все равно. Проблем Аленка не доставляла, поэтому он не видел смысла со своей стороны грузить ее проблемами. Пусть этим жена занимается, если захочет испортить всем ближним настроение. У нее это всегда неплохо получалось.
А вот младшего сына Кириллу приходилось отводить, причем до самых дверей школы. Он только-только пошел в первый класс и еще попросту побаивался идти один, а друзей завести еще не успел. Никиту конечно и Аленка бы спокойно довела до школы. Она и не отказывалась, но Кириллу все равно было по пути.
Своих детей Кирилл любил, только по-своему, как он это называл. Он любил их, но понимал, что предпочел бы, чтобы их просто не было. Чаще всего ему хотелось, чтобы он тогда не повстречался с Катей, не закрутил роман. И чтобы им не пришлось вскоре жениться, как говорится, по залету. Может быть сейчас его бы никто не пилил. Может он давно бы уже рванул в столицу за лучшей и более яркой жизнью. Там-то молодых девчонок, охочих до мужчин постарше, и с деньгами, куда больше.
Совсем скоро Никита обзаведется друзьями и ему тоже будет в тягость идти в школу в компании отца, как его сестре сейчас. А Кирилл и не расстроится. Можно будет выходить минут на двадцать позже, а то и на полчаса.
Когда сын, миновав ворота, пошел к парадной двери школы, Кирилл быстрым шагом отправился на работу. Прибыл туда рановато, но там в общем-то уже было открыто. Операторы начинали работу с восьми часов.
Придя на работу, Кирилл полюбезничал с новенькой работницей. Она была не словоохотлива, хотя обычно встречались такие, которые были не прочь на легкую интрижку и всем своим поведением показывали это. Каждая вторая, если точнее. А каждая первая хотела отношений серьезных и плевать, что у него есть жена и дети. Кириллу тоже было плевать – на работе он про семью старался не вспоминать. Ему хотелось, чтобы хотя бы здесь никто его не пилил, поминая родителей и детей. А насколько глубоко зайдет интрижка не важно.
Наверняка и эта была готова на более интересные и глубокие отношения, и именно поэтому не поддавалась. Хотя нужно сделать скидку на то, что она не отработала еще и пары недель. Даже испытательный срок еще не закончился. Как ее там? Марина, кажется. Или Маша? Цену себе набивает, не иначе.
– Я буду у себя, – буркнул Кирилл рассердившись и, расслабляя на ходу узел галстука, зашагал в сторону короткого коридора подсобки.
Ему до сих пор казалось, что воздуха недостаточно для нормального дыхания, сейчас и вовсе стало хуже, и после пары десятков шагов до двери своего кабинета он задыхался, как после попытки взбежать по лестнице, причем этаж на пятый, или даже выше.
Переведя наконец дыхание и стараясь не делать лишних движений, он отомкнул кабинет и зашел внутрь. Что-то тихонько пикало, так знакомо, и он навострил уши. Звук продолжался, хотя Кирилл был уверен, что не было здесь раньше никаких звуков. Компьютер он еще не включил. А сигнализацию отключал дежурный смены по приходу. Да и не такие у нее звуки.
Позабыв об одышке, он принялся прислушиваться к этому звуку и, смещаясь по кабинету то в одну сторону, то в другую, пытался отыскать его источник. Но звук неожиданно исчез. Хмуро оглядевшись и убедившись, что никаких звуков нет, и даже из-за окна нет никаких звуков, благо оно выходило во двор, где редко кто-то бывал, да и стеклопакет давал неплохую звукоизоляцию, он успокоился.
Пройдя через кабинет к окну, Кирилл открыл его. Во дворе, как он и ожидал, было тихо. Иногда казалось, что здесь какой-то другой, параллельный мир, отставший от мира внешнего лет на двести. Тяжело вздохнув, не столько от того, что дышалось до сих пор тяжело, не смотря на легкий октябрьский морозец, сколько из-за скуки, Кирилл отправился заваривать кофе. С большой кружкой крепкого сладкого кофе он вернулся к окну и продолжил разглядывать дворик. Кирпичная стена двухэтажки. Не менее высокий, хоть и одноэтажный купеческий дом с целым рядом окон, в которых никогда не горел свет. Перед ним заборчик из старых серых досок. Покосившееся крыльцо в доме с другой стороны, за ним тяжелая дверь, которую он никогда не видел открытой, старый автомобиль. Иногда он отсутствовал, но чаще был здесь. Вот как сегодня. Кто на нем ездил, Кирилл ни разу не видел. Старые ильмы по углам дворика. Куча палой листвы, кем-то нагребенная в самом центре. Отсюда, из окна, не было видно въезда во двор и иногда казалось, что его и нет.
Новенькая, Ксения кажется, а не Мария, постучавшись зашла ровно в девять. Принесла накладные. Кирилл, отвлекшись от вида за окном, натянул на лицо слащавую улыбку, намереваясь продолжить неформальное общение, но она убежала так быстро, как только могла.
– Ну и зря, – высказал он уже закрывшейся двери. – Так продвижения по службе не добиться, а я не самый противный на свете начальник. И диван у меня мягкий и вполне удобный.
Допив кофе, он направился к столу, чтобы уже сидя на рабочем месте еще немного подумать о том, насколько же его жизнь серая и унылая, и только возможность безнаказанно флиртовать с подчиненными немного скрашивала ее.
От внезапного приступа сильного удушья у него подкосились ноги, но Кирилл устоял. Только опустевшая кружка вылетела из рук и, не разбившись, укатилась куда-то в угол. Показалось, что из-за двери, а может из-за окна слышится тот самый искусственный голос.
“Внимание! Отключение системы жизнеобеспечения произойдет через 2 часа. Необходимо…”
Тряхнув головой, Кирилл отогнал наваждение. Дышать все еще было нечем, легкие горели огнем, их будто и вовсе сжало спазмом. Но вот с порывом ветра из открытого окна, вздернувшем тюль, все же удалось сделать вдох и удушье, мучившей его последние полчаса полностью отпустило и он смог наконец-то взяться за работу.
А девчонка все же хороша, думал он, глядя в зеркало и причесываясь часом позже. Хотя сейчас, когда он смотрел на себя, больше всего его беспокоили чуть поредевшие на макушке головы волосы и поднимающийся все выше лоб. Конечно ему скоро сорок лет, но это же не повод становиться стариком. Кем это интересно запрограммировано – становиться развалиной с возрастом? Душа-то всегда молодая. И этой молодой душе захотелось пройтись до магазина и купить что-нибудь, чтобы подарить новенькой, шоколадку или коробку конфет например. А завтра наверное стоит завести автомобиль и прокатить ее да хотя бы да кафе во время обеденного перерыва, если конечно Ксения завтра работает. Автомобилем Кирилл не особо любил пользоваться. До работы было не особо далеко. Путь пролегал по хорошей дороге и пройтись было в удовольствие. Хоть проснуться была возможность. А жене было все равно, как он добирается до работы. Она ездила на своей машине, заправлялась сама, на СТО при необходимости тоже сама ездила. Ей это нравилось видимо – прогревать автомобиль зимой, чтобы бензин вылетал буквально в трубу.
С раздумьями о том, что же можно купить, чтобы подкатить к молоденькой сотруднице, Кирилл вернулся за рабочий стол, стоило бы перед тем, как идти в магазин, закончить очередную таблицу с отчетами. Рядом с монитором стояла фотография, где они были запечатлены всей семьей. Это они как-то на целый день выбрались в парк, когда Никите было пять. Гуляли, ели мороженое, катались на аттракционах. Было хорошо.
Перевернув фотографию, что случалось частенько, он встал и, одевшись, вышел.
– Я до магазина, – бросил он припозднившейся напарнице Ксении, Светлане, которая уже было открыла рот, чтобы что-то спросить.
Эта самая Светлана работала уже слишком давно и иногда Кириллу начинало казаться, что она могла бы быть его сестрой, с которой у него сложные братские отношения.
Что купить Кирилл так и не придумал. На самом деле ему просто захотелось пройтись. Возможно от того, что он не мог отделаться от мысли, что в любой момент его опять может скрутить от нехватки воздуха. Может стоит записаться на прием в поликлинику? И тем самым признать, что мужчины к сорока годам начинают разваливаться. Нет уж. Лучше встряхнуть себя чем-то, заставить застоявшуюся кровь разойтись. А что может быть лучше легкой интрижки? Только легкая интрижка без последствий. Вот как со Светкой было, года три уж назад. А Ксения очень даже миленькая, как вчерашняя отличница. Миленьких отличниц у него еще не было.
Кирилл помнил, что он любил свою жену. Когда-то давно. А сейчас его раздражало, что он в ней не видел больше ту молоденькую девушку, ради которой однажды даже подрался с несколькими больше похожими на бандитов мужиками. Хорошо хоть, что они были настолько пьяными, что даже как следует драться были не в силах. Интересно, а сейчас ради жены он полез бы в драку?
Дойдя до магазина Кирилл в задумчивости долго ходил между полок, чаще даже не вспоминая, что здесь делает. Потом все же опомнился и купил небольшую красивую коробочку конфет и отправился в офис. Пока шел до работы вновь задумался и зайдя в двери некоторое время просто смотрел на стойку, из-за которой выглядывали его подчиненные. Потом вновь опомнился и встрепенулся. Улыбнулся и подошел к стойке.
– Ксения, – обратился он к новенькой сотруднице, – это вам. Увидел в магазине эту коробочку, и понял, что она создана именно для вас. Чтобы вы улыбнулись.
Светка фыркнула, а Ксения смущенно порозовела.
– Спасибо, Кирилл Анатольевич, – практически прошептала она.
И тут в глазах мужчины потемнело и если бы он не опирался о стойку, то наверняка бы упал. Дыхание сперло, а легкие будто обожгло огнем.
“Внимание! Отключение аварийного питания произойдет через двадцать минут. Необходимо произвести аварийное отключение…”
– Что с вами, Кирилл Анатольевич? – над ухом лепетал совсем другой голос. – Может скорую вызвать?
– Что? А, нет, все в порядке. Это я так, просто так. Сахар наверное упал, – выкрутился он.
Встряхнувшись, он поспешил в свой кабинет. Закрыв дверь, он тяжело ступая прошел к дивану и практически упал на него. Ему приходилось делать один глубокий вдох за другим, чтобы хоть сколько-нибудь насытить кровь кислородом, но не помогало. Сердце продолжало выскакивать из груди, а в ушах шумело. Пол покачивался, а стены водили хоровод вокруг дивана.
“Внимание! Необходимо произвести аварийное отключение от Источника и инициировать переподключение”.
Шум в ушах нарастал. Перед глазами уже ничто не хороводило. Из-за черной пелены попросту ничего не было видно.
“Невозможно обработать без оператора”.
Кирилл сидел и тщетно пытался прийти в себя, или хотя бы вдохнуть. Он чувствовал, что его будто засасывает в его давнее сновидение, ведь этот голос оттуда. Может ему надо было записаться к психотерапевту еще тогда, когда он стал вздрагивать на вокзалах при объявлении о прибытии поезда? И еще отчего-то вспомнилось слово “психосоматика”, что бы оно ни значило.
“Внимание! Отключение аварийного питания произойдет через десять минут. Необходимо произвести аварийное отключение от Источника в ближайшие восемь минут.”
Всего десять минут прошло? Как же медленно тянется время. Ведь Кириллу кажется, что он сидит на диване уже несколько часов.
“Симулятором оператора принято решение о немедленном пробуждении дежурного оператора.”
Опять этот ненавистный голос. Дышать совсем нечем, а еще это. Неужели этот голос – это последнее, что он услышит в этой жизни?
“Внимание! Ошибка. Сигнал пробуждения не проходит.”
Кто бы его разбудил. Сейчас Кириллу хотелось только этого.
“Симулятором оператора принято решение о немедленном пробуждении старшего оператора”
Он уже согласен быть за этого оператора, чтобы наладить чертову систему. И чтобы никакие голоса больше не мерещились.
“Ошибка. Криокапсула не отвечает.”
– Абонент не абонент, – хрипло хихикнул Кирилл, уже даже не тяжело дыша, а откровенно задыхаясь.
“Симулятором оператора принято решение о немедленном пробуждении следующего по старшинству оператора.”
Ну скорее уже. Умереть и не мучиться. И чтобы дура эта с электронным голосом наконец заткнулась.
“Ошибка. К залу управляющего персонала нет доступа. Проводится анализ готовности к пробуждению. Выявлена неполадка в гибернитической криокапсуле 8243. Критическое состояние биосинтетического объекта. Симулятором оператора принято решение о немедленном пробуждении вивера К-рил 8243 и переложении на него части функций дежурного оператора. Симулятор оператора запрашивает ментальное подтверждение согласия на пробуждение и выполнение некоторых функций дежурного оператора от вивера К-рил 8243.”
– Кто же этот везунчик? – прохрипел Кирилл. – Скорее уже заканчивайте.
“Согласие получено. Ведется подготовка к пробуждению. До пробуждения осталось десять секунд, девять…”
8, 7, 6, 5, 4, 3, 2, 1.
Глава 2
“Пять, четыре, три, два, один. Активация.”
Тело Кирилла пробило электрическим разрядом так, что он вскочил с дивана и, уже чувствуя, что падает на пол, провалился во тьму беспамятства.
“Активация проведена успешно. Вивер К-рил 8243 активирован.”
Кирилл вздрогнул и приподнялся. Вокруг было темно, с красноватыми и голубоватыми отстветами. Опять этот гроб с мигающими лампочками. Перед глазами был полупрозрачный дисплей с голубоватыми неоновыми буквами, больше всего похожими на набор треугольников разной формы, переплетенных друг с другом по две-три штуки. Поверх всех надписей была одна пульсирующая ярко-красная. Она оповещала о какой-то опасности, но из набора тех же треугольников невозможно было вычленить какой-то смысл. А над всем этим сетчатый потолок и мечущиеся по нему тени.
“Завершается цикл работы криокапсулы 8243. Присутствует ряд ошибок. Возможны недомогания. Внимание, К-рил, крышка криокапсулы сейчас кх…шшш…”
И голос замолк и тогда стало слышно, что откуда-то издалека доносится звук, похожий на сирену оповещения. Вкупе с мигающими красными огнями впечатление создавалось неприятно. И только тогда Кирилл понял, что ему до сих пор трудно дышать. А эта чертова криокапсула как никогда прежде стала похожа на гроб, закрытый гроб. Запертый снаружи. Паникуя, Кирилл принялся колотить по стеклу крышки кулаками, но от этого не было никакого толка, лишь по ее поверхности разбегались световые волны и чуть мерцали неоновые буквы.
– Так, успокойся, Кирилл. Паника не поможет. Ляг и дыши, – он с трудом разогнул руки, вытягивая их вдоль тела, – глубоко дыши. Как там это бывает в фильмах, или где еще? Продолжительный вдох через нос, – он вдохнул, – такой же продолжительный выдох через рот. Вдох… выдох…
Кислорода не хватало, голова шла кругом, в ушах стучало.
– Потерпи немного. Ты сейчас проснешься и все будет нормально. Может быть ты сегодня даже на работу еще не ходил. Точно! Еще ночь. Кошмары тебе и раньше снились. Всем снятся кошмары.
Искусственный женский голос вновь заговорил, тот же самый, только на этот раз это был совершенно незнакомый язык. Красные лампы погасли, и теперь вспыхивали лишь иногда.
– Ну просыпайся же ты, – чуть не плакал Кирилл.
Чтобы все же проснуться он не придумал ничего лучшего, как ущипнуть себя за ногу, но пальцы нащупали вместо привычной кожи, или домашних штанов, что-то холодное и гладкое, как полировка на столе.
Продолжая тяжело дышать, Кирилл вновь поднял руки, намереваясь одной рукой, ущипнуть кожу на другой руке. Но пальцы вновь нащупали холодную и гладкую поверхность, хотя на этот раз все же было понятно, что это рука. И этот странный материал не желал поддаваться. Кирилл провёл пальцами по предплечью, намереваясь ущипнуть себя сразу, как только нащупает голую руку. Но и запястье, и кисть были холодными и гладкими. Тогда Кирилл впервые приподнял голову. А ведь раньше, когда просыпался в этом гробу, он не мог этого сделать, да и вообще пошевелиться. Руки он приблизил к глазам, и даже забыл, что до этого задыхался. Это были не его руки, пальцы были тоньше и длиннее; к своим сорока годам Кирилл давно утратил жилистость, эти же руки были именно что жилистыми и наверняка сильными. А еще они были синеватыми, хотя при подобном освещении все казалось синеватым. Голубые неоновые буквы на стеклянной крышке оставались единственным освещением, если не считать редких красных вспышек, уже не таких ярких, как раньше, да единственной красной строки.
– Так, не занимайся… ерундой, – тяжело проговорил Кирилл. – Во сне можно… даже слизнем стать, наверное. Но если все же… не удается проснуться, то давай-ка… попробуем отсюда выбраться. Эта чертова крышка гроба стеклянная – она не может быть… слишком уж крепкой.
Понимая, что руками он ничего не сможет сделать, так как места для замаха маловато – он уже это пробовал; да и силовыми упражнениями он никогда не занимался, поэтому надеяться, что он сможет приподнять крышку, или выдавить стекло, тоже, Кирилл принялся переворачиваться на живот. Гроб был по размеру, поэтому пришлось извиваться подобно червю. Не без усилий, но получилось. Лежать на животе оказалось очень неудобно, так как ложе повторяло форму тела, но Кирилл и не собирался лежать. Приподнявшись на руках и ногах, он уперся спиной в крышку. Теперь, когда он не видел, что это стекло, ему казалось, что это самый натуральный гроб. Ладно, пусть не гроб, но саркофаг. И скоро в нем будет лежать труп, пусть даже всего лишь во сне, с синеватой и холодной как полировка на столе кожей. Ведь умирают же во сне. И найдут его труп на диванчике на работе, тоже синий наверняка. А может он и правда еще дома. Тогда он умрет в своей постели и утром его труп найдет жена. Бедная Катя.
От недостатка кислорода сил совсем не было. И к этому еще добавилось что-то похожее на приступ клаустрофобии. Мышцы сковало и он едва сумел перевернуться обратно. От вида на сетчатый потолок стало немного легче. Стекло, если не думать, что это крышка гроба, напоминает об окне, а окно, если только на нем нет решетки, это не то, что нельзя преодолеть. А если дышать размереннее и спокойнее, то можно убедить себя, что кислорода в воздухе достаточно.
И только сейчас Кирилл заметил, что надписи не просто стали бледнее, но и вовсе исчезли, и только красная строка по прежнему была на месте. А в самом ее конце пульсировал прямоугольник. Другие символы в строке были треугольниками, переплетенными друг с другом, их группы отделялись друг от друга точками, стоявшими по центру, а этот символ не только отличался от других по форме, но и к тому же стоял немного в стороне. Чуть помедлив, Кирилл прикоснулся к нему пальцем. Несколько мгновений ничего не происходило, а потом голос, который раньше слышался снаружи, раздался у самого уха. Он что-то сказал на неведомом и слегка рычащем языке, а потом послышалось шипение и крышка гроба пришла в движение и стала уходить вверх и вбок. Сразу стало легче дышать, а на глазах выступили слезы. Одно дело сделано, осталось всего лишь проснуться. Но если не будет казаться, что сейчас помрешь, то уже нормально.
Только вот почти сразу крышка остановилась, не приподнявшись и на ладонь. Пару раз дернулась и окончательно замерла. Паника нахлынула с новой силой, но почти сразу притихла. Судорожно извиваясь и упираясь в ложе то локтями, то лопатками, Кирилл толкал крышку и она нехотя поддавалась. Воздуха вновь стало не хватать, но при физической активности это нормально. Даже если во сне.
Справившись наконец с крышкой, Кирилл перевалился через край и упал на пол. Тот лязгнул металлом и обжег голые ладони холодом. Тяжело отдуваясь и цепляясь за свой гроб, или как там этот голос говорил, пока был понятным, за криокапсулу, Кирилл поднялся и огляделся. Все выглядело так, что не было никаких сомнений, что это сон. Сетчатый потолок нависал на удивление низко и кое-где в него были вмонтированы лампы и какие-то индикаторы. Некоторые из них еще светились. Еще несколько таких же криокапсул стояли справа и слева, составляя единый ряд, и рядов таких было два. Было бы совсем сюрреалистично, если бы помещение было бесконечным. Но нет, по ответам ламп на стенах, судя по всему пластиковых, стало понятно, что помещение было размером с небольшой супермаркет. Только вместо стеллажей и холодильников – склепы.
Кирилл, пытаясь перевести дыхание, настороженно осматривался. Перебирая руками по криокапсуле, он дошел до ее торца в изголовье и оказался в своего рода междурядье. До следующей капсулы было не больше полуметра. А до той, которая располагалась в этом же ряду около метра. Два ряда по шесть капсул. Итого двенадцать. Интересно, в них тоже кто-то есть? От подобной мысли стало не по себе.
Дыхание никак не получалось выровнять. А от периодического сверкания красных ламп начала болеть голова, особенно где-то за глазами. Застонав, Кирилл схватился за голову.
И тут, словно бы этого было мало, вновь заговорил этот чертов голос. Говорил он что-то другое, и опять на незнакомом языке, но Кириллу казалось, что он вот-вот поймет его. У него было такое чувство, что ему знакомы эти слова, просто он забыл, что они значат.
Этот металлический голос повторял одну и ту же довольно длинную фразу, затем короткую, из двух или трех слов, где повторялось только первое из них. И вновь длинную. А еще помимо голоса, чередуясь с ним, включился звуковой сигнал, и он отчего-то все ускорял темп. Или может это только казалось. Потом стало темнее. И холоднее.
Кирилл трижды осмотрел темное низкое помещение, прежде чем заметил, что в каждой из стен имеется дверь, ровно по центру. Два прохода пошире, расположенные в узких сторонах зала, были закрыты стеклянными створками. Узкие проемы были темными, и не понятно издалека, были ли там двери. Уже трижды обернувшись вокруг своей оси, Кирилл направился к ближайшей двери. При его приближении стеклянные створки дернулись, намереваясь открыться, но не сдвинувшись и на ладонь, замерли. Электронный голос где-то под потолком продолжал надрываться, наверняка оповещая о чем-то важном. Легкие с трудом разворачивались, и казалось, что воздух какой-то пустой, ноги налились свинцом, голова уже привычно шла кругом. Неподвижный пол, металлический, судя по звукам шагов, качался, как палуба корабля в шторм. Буквально наваливаясь на криокапсулы, и даже и не думая о том, чтобы попытаться рассмотреть, что там под стеклянными крышками, он шагал куда-то вперед, будто надеясь, что хоть там будет чем дышать.
Он уперся в створки руками и попытался раздвинуть их. Удалось с трудом, и едва ли еще на ладонь, но он сумел протиснуться туда, неосознанно отмечая то, что в реальности он сквозь такую щель не пробрался бы. Но эти мысли были далеко не на первом месте. И электронный голос, продолжающий повторять одну и ту же фразу тоже оставался где-то вне сознания.
Опять ряды криокапсул. Кажется, на некоторых из них светились индикаторы, а может это только мерещилось от кислородного голодания. Помещение было точно таким же, и в другом его конце имелась точно такая же дверь. За нею еще ряды криокапсул. И еще, и еще. И голос, повторяющий ту же самую фразу, был тем же самым, хотя говорил быстрее. И звуковой сигнал между оповещениями стал быстрее. Когда Кирилл остановился посреди очередного зала, окруженный самыми натуральными гробами, пусть и со стеклянными крышками, он уже не мог припомнить, сколько дверей миновал. Может быть он умер и это у него чистилище такое?
Тяжело переводя дыхание, пытаясь надышаться воздухом, в котором видимо совсем не осталось кислорода, Кирилл повернул на девяносто градусов и зашагал к узкому зияющему проходу в более длинной стене. Помещение там было совсем маленькое, и без единого чертового гроба. И это не могло не радовать, если бы только он мог радоваться. Там было темнее, но куда раньше этого он понял, что находится на лестничной клетке. И судя по тому, как она выглядит, или скорее ощущается, в полной-то темноте, это было не какое-нибудь здание, а металлический бункер подземный, или может быть какая-нибудь буровая платформа посреди океана.
Вверх или вниз? – звенело в голове.
Выход из любого здания всегда внизу – такова логика. И поэтому Кирилл шагнул к перилам, ограждающим провал вниз. Там должны быть ступени. Правильно, вот они.
Кирилл пошатываясь уцепился за перила и буквально повиснув на них, потянулся носком ноги к ступеньке. Нащупал, перенес на ту ногу весь вес. Подтянул другую ногу и встал на обе. Теперь надо отдышаться. А потом делать следующий шаг. Там, снаружи, можно будет отдышаться. Чертовы строители, или инженеры, или архитекторы, которые сделали здание, в котором нечем дышать. Еще шаг. Отдышаться. В суд подать на них, лишить лицензий, работы, может даже свободы.
Когда все затряслось и буквально из-под ног ушел пол, Кирилл не удержался и полетел кубарем вниз.
Когда он очнулся, то с трудом вспомнил, где находится и тогда на него накатила паника, ведь он все еще был в сверкающей красными огнями полутьме лестничной клетки, а где-то под потолком громыхал этот безучастных механический голос; ему все еще не хватало воздуха, а здание продолжало сотрясаться. Куда бежать? Вверх или вниз? Как бежать, если от кислородного голодания он едва соображает, а на ногах и вовсе не держится? Следом за паникой пришли безысходность и апатия. В который уже раз он отметил для себя мысль, что скорее бы уже все закончилось. Что там говорил этот чертов голос, когда был понятным? О том, что кто-то там нужен был для активации чего-то там? Оператор, или кто-то там еще вместо него. И кого-то вроде активировали. Так чего он тянет и не делает свою работу? Где этот самый оператор? Но ведь никого же нет, кроме него.
