Loe raamatut: «СИНГУЛЯРНОСТЬ»

…Армия орков, словно неудержимый смрадный поток, медленно вытекала из ущелья Белой крепости в залитую утренним солнцем долину. Эльфийские воины, оборонявшие небольшой аванпост, лежащий в руинах позади, почти неделю сдерживали яростные атаки свирепых орд. Но силы были неравны. Прочные дубовые ворота в конце концов не выдержали и разрушились под ударами мощного гранитного тарана, и немногие оставшиеся в живых защитники были безжалостно перебиты. Теперь путь в долину Трех Рек был открыт, и орков от Улендаля, столицы страны эльфов, отделял только Туманный Лес.

Не спеша, словно осознавая, что война уже выиграна, их войско выстраивалось вдоль стены белого тумана, укрывавшего гигантские деревья, стоящие здесь много сотен лет. Глухой стук тысяч и тысяч ржавых железных доспехов сливался в неутихающий хруст. Воины, сжимая широкие, выщербленные в частых битвах мечи, нервно сопели, скалили желтые клыки и бросали на покрытый туманом лес опасливые взгляды.

Легенды орков рассказывали о многих походах на Улендаль, но все они заканчивались в Туманном Лесу. На протяжении веков сотни тысяч бесстрашных воинов пытались пройти через эту древнюю чащу, чтобы захватить золотую столицу эльфов. Но из тумана, наложенного страшным заклятием Высшего эльфа, не вернулся никто.

Сейчас все будет по-другому. На этот раз они победят, ведь у них есть оружие, равное по магической силе эльфийскому. Оно позволит им пройти через лес, а остальное доделают их грубые железные мечи.

По выстроившейся вдоль леса армии орков прошла волна тихого ропота. Их нестройные ряды всколыхнулись, открывая в самом центре неширокий проход для увенчанного тяжелой железной короной вождя, восседавшего на огромном черном волке.

Хакарутах…

Их предводитель, познавший тайны трех магий, побывавший в мире мертвых и впитавший в себя свирепость и силу вождей орков, умерших сотни лет назад.

Хакарутах Ужасный. Хакарутах Безжалостный. Хакарутах Непобедимый.

С тех пор как великий вождь вернулся из мира мертвых, армия орков не знала поражений. И вот теперь перед ними стоял таинственный и пугающий Туманный Лес.

Черный волк размером с быка медленно шел сквозь расступившуюся армию, гордо неся на себе своего грозного хозяина. Глаза его пылали адским огнем, из пасти вырывался дым, а слюна, падая на зеленую траву, тут же превращала ее в пепел. Бесстрашные воины невольно пятились назад, благоговейным шепотом повторяя имя своего вождя.

Наконец последние ряды орков остались позади, но Хакарутах продолжал двигаться вперед, пока не остановился на полпути к стене плотного тумана, скрывающего деревья.

Из белесой пелены, с ядовитым свистом разрезая воздух, вырвалась тонкая эльфийская стрела и вонзилась в землю перед черным волком. Тот недовольно фыркнул и, повернув голову, посмотрел на своего хозяина в ожидании приказа.

«Это все, на что вы способны? – проревел громовым голосом Хакарутах так, что волна тумана колыхнулась. – Вы, ничтожные эльфы! Я пришел, чтобы разорить вашу долину, уничтожить Улендаль и истребить весь ваш народ. Теперь вас не спасет даже Туманный Лес. Я – Хакарутах-Побывавший-В-Стране-Мертвых, и я жажду вашей крови».

Вождь орков поднял грубый сучковатый посох, увенчанный клыком ужасного демона, которого он победил своей магией в Стране мертвых, и начал творить страшное заклинание. Непонятные гортанные звуки древнего языка мерцающими струнами срывались с его губ, медленно сплетаясь в полыхающее адским пламенем копье, которое в такт заклинанию мерно покачивалось над его головой. Голос мага становился все громче, наполняясь силой и яростью. Наконец, он стал подобен раскатам грома, так, что даже воины, стоящие за его спиной, в страхе и трепете закрыли свои уши. Но голос внезапно стих, и в наступившей вдруг оглушающей тишине Хакарутах медленно и величаво взмахнул своим посохом. Пылающее копье метнулось вперед и, расколов внезапно возникший перед ним в воздухе огромный ледяной щит, вонзилось в стену тумана.

Над белесой мглой, укрывавшей лес, раздался полный боли и ужаса стон. Туман вспыхнул холодным голубым светом, распался на рваные бесформенные клочья и исчез, открыв взору орков одинокого всадника в сияющих золотом доспехах, восседающего на ослепительно белом единороге.

При виде Высшего эльфа по армии орков пронесся кровожадный рев, но вождь в решительном жесте поднял посох, и воины стихли в ожидании смертельной схватки двух великих магов.

«Ты обречен, глупец, – злобно прорычал Хакарутах, медленным шагом направляя волка к эльфу. – Преклони колени, и твоя смерть будет быстрой и безболезненной. Ты видел – твой ледяной щит не выдержал удара моего огненного копья. Моя магия сильнее твоей. Я был в Стране мертвых и вернулся назад. Меня нельзя убить. Ты должен это чувствовать. Заклятие Туманного Леса снято. Путь на Улендаль открыт. Эльфы обречены».

«Да. Твоя магия сильна, – тронув коленями единорога, Высший эльф двинулся навстречу врагу. – Ты перешел запретную границу Станы мертвых и впитал в себя ярость предков. Ты силен, но не всесилен. Тебя нельзя убить, но ты обречен на нечто худшее, чем смерть».

«Ха-ха-ха! – громовым эхом прокатился по долине смех вождя орков. – Что ты можешь сделать со мной, жалкий эльф? Покажи!»

«Тебя нельзя убить, орк, но тебя можно отправить туда, откуда ты пришел. В прошлое. К твоим бесславным предкам».

Высший эльф взмахнул рукой, и в небе над армией орков один за другим стали появляться сверкающие холодным ледяным светом символы…

* * *

– Папа… Какое прошлое? В книжке нет никакого прошлого, нет никаких символов, – маленькая девочка недовольно заерзала у отца на коленях и потыкала своим пальчиком в цветную иллюстрацию раскрытой перед ней детской книги. – Вот. Должна появиться эльфийская принцесса и победить этого… Хакара своей белой магией. Мне мама это уже читала.

– Подожди секунду, малышка, – отец пересадил дочку на софу рядом с собой и обвел небольшую гостиную рассеянным взглядом, словно стараясь отыскать недавно оставленную здесь вещь. – Понимаешь, он хотел отправить орков в прошлое. И эти символы… Я их четко видел. Это были…

– Нет там никаких символов, – не унималась девочка. – Там должна быть принцесса.

– Погоди немного с принцессой, мне надо кое-что записать. На вот пока раскраски. – Отец сунул девочке альбом с фломастерами и прокричал: – Лиз! Хватай планшет и быстро давай сюда!

– Что? – в ведущих из гостиной на кухню дверях показалась молодая женщина с полотенцем в руках.

– Планшет, Лиз! Быстро!

– Опять вспышка? Я мигом, только пирог выключу, чтоб не сгорел, – женщина крутнулась на месте и исчезла на кухне.

– Дай-ка мне фломастер, – отец взял альбом с раскрасками и стал что-то быстро записывать на одной из страниц.

– Ну, что у тебя, Ник? – Лиз вбежала в комнату и уселась на пол перед мужем, положив планшет на софу.

– Открой формулу. Четвертая строка. Сегмент пространственно-временной функции.

– Есть.

– Выведи весь сегмент за скобки в отдельное уравнение. Теперь замени значение искажения гравитационного поля и временную компоненту события на это, – он протянул жене книжку с раскрасками, где размашистым почерком были нарисованы несколько символов.

– Ник! Но это невозможно. У тебя временная переменная со знаком минус. Негативное значение. Время не может идти вспять. Это противоречит законам квантовой механики.

– Лиз, ты же убедилась неделю назад. Мы ни черта не знаем о законах квантового мира. Все теории – лишь плоды нашего воображения, основанные на никем толком не доказанных предположениях.

– Да. Но после прошлой вспышки ты всего лишь внес коррективы в напряжение магнитных полей, которые выровняли встречные векторы, и это позволило добиться большей энергии события. А здесь – время!

– Милая, просто подставь в уравнение эти значения, – Ник с усилием потер ладонями виски, словно стараясь прогнать головную боль.

– Хорошо, – женщина пожала плечами, пробежалась пальцами по экрану планшета и в раздумье прикусила губу. – Мы вышли на значение в 4×10*35. Со знаком минус, конечно.

– Сколько это в часах?

– Раньше ты такие задачки в уме решал, – Лиз открыла на планшете калькулятор. – 81 час с минутами и секундами. Опять же со знаком минус.

– Три дня и девять часов…

– Ник, если мы это вставим в основную формулу, она не будет иметь смысла. В нашем мире время не течет вспять.

– 81 час… – задумчиво проговорил Ник и взглянул на жену. – Время… А кто сказал, что оно не течет вспять? Где доказательства? Может, на квантовом уровне в пространстве, непосредственно примыкающем к событию, именно так и происходит. Черт! Мне надо показать это Монтини. Он теоретик и во всем этом разбирается лучше. К тому же мы приятели и он, увидев эти изменения в формуле, меня не сразу пошлет.

Гостиную ощутимо тряхнуло. Медленно качнулась штора. На кухне в стойке зазвенели бокалы. Девочка, все еще сидящая на диване, тихо ойкнула и прижалась к отцу.

– Опять… – женщина опасливо огляделась по сторонам.

– Балла 2–3, не больше.

– Пятое землетрясение в Европе за неделю, – Лиз встала и подошла к окну. – Хоть бы в горах все было нормально. Туда ведь наши поехали кататься. И Майк там с Татой.

– Да… Прошлый раз лавинами накрыло более трехсот лыжников. Десятка два до сих пор ищут. Хорошо, что мы не поехали тогда в горы. Сбрось им сообщение. Спроси, как они там. – Ник взял с журнального столика пульт и включил телевизор.

Комментатор прервал новостную программу, и зачитывал срочное сообщение. Эпицентр землетрясения находился в Адриатике, восточнее побережья Италии. О жертвах и разрушениях в зоне землетрясения информации нет. Сводки по сходу лавин в Альпах уточняются. До выяснения причин сейсмической активности правительство планирует закрыть доступ ко всем горнолыжным курортам и начать эвакуацию из наиболее опасных для схода лавин зон.

* * *

Когда шале¹ ощутимо тряхнуло, Майк, небрежно закинув ноги на стол, сидел в глубоком кресле с бокалом красного вина и листал спутниковые каналы. Почувствовав нарастающую дрожь пола, а затем плавный, но довольно сильный толчок, словно гору рывком пытался сдвинуть с места рассерженный великан, он вскочил и выбежал на кухню, где Татьяна заканчивала разогревать ужин.

– Бросай все и мигом в убежище, – он аккуратно взял ее под локоть и подтолкнул к выходу.

– Черт! Да когда это кончится! – выругалась она, упаковывая в пластиковый пакет пару бутылок питьевой воды и термос с остывающими остатками дневного кофе, который они брали с собой днем на лыжные трассы. – Всю неделю трясет. Здесь ведь всегда было тихо. А мы вообще в безопасной зоне. На этих склонах лавин никогда не было.

– Пошли, пошли, – уже в коридоре он снял с вешалки пару пуховиков и начал спускаться в цокольный этаж, где были расположены котельная, сауна и устроенное предусмотрительными хозяевами еще во времена холодной войны небольшое убежище, оборудованное всем необходимым для длительного выживания. – Здесь не было лавин, потому что не было землетрясений. А сейчас кто его знает. Ты видела, сколько снега выпало? Лучше пересидеть в безопасности.

Словно подтверждая его слова, обезумевший великан снова толкнул гору, да так, что на этот раз старый, сделанный на совесть деревянный шале жалобно заскрипел стыками хорошо подогнанных бревен. Снаружи сверху что-то надсадно ухнуло, и донесся нарастающий гул.

– Лавина! Быстро вниз! – Майк, чувствуя усиливающуюся вибрацию, подтолкнул подругу ко входу в убежище.

Они закрыли за собой тяжелую, усиленную несколькими слоями свинцовой радиационной защиты стальную дверь и, включив освещение, прислушались. Убежище находилось на цокольном этаже дома, сложенном из скрепленных цементным раствором, хорошо подогнанных друг к другу массивных камней. Изоляция была выполнена качественно, но по легкому дрожанию пола и стен чувствовалось движение огромных масс снега наверху.

– По ущелью идет. Справа от нас, – он приложил руку к стене, чтобы лучше чувствовать ее дрожь. – Мы на северном склоне, чуть выше основного поселка. Может и не затронет. А вот поселок, скорее всего, накроет.

– Там же местные и человек двести лыжников, – Татьяна опустилась в стоящее у стены старое кресло.

– Черт! Надо было эвакуироваться, когда пришло предупреждение о лавиноопасности после дневных толчков, – Майк взял из ее рук термос, налил себе кофе, сделал несколько глотков и прислушался. – Вроде стихло все. Ты побудь здесь. Я аккуратно выйду, осмотрюсь.

– Я с тобой, – она поднялась с кресла, с решительным видом накинула пуховик и встала у двери.

– Ах да, о чем это я. Ты же у нас альфа-самка, – он улыбнулся и чмокнул ее в щеку.

Основное освещение в коридоре погасло, только тускло мерцала красным светом аварийная лампочка, подсвечивая похожую на холодный туман снежную пыль, тонкой пеленой висящую в полутьме. Ведущая наверх лестница была наполовину засыпана снегом. Майк выругался и потащил подругу обратно внутрь.

– Ты чего? – вывернулась она.

– Хэй! Нас накрыло лавиной. Это не шутки, так что на этот раз делай то, что тебе говорят. Я как ни как с детства все зимние каникулы в горах на лыжах проводил, – он открыл небольшой шкаф, стоящий у стены, сдвинул в сторону несколько пыльных от времени костюмов радиационной защиты, достал пару утепленных резиновых сапог, оценивающе повертел их в руках и бросил Татьяне. – Одевай. Немного великоваты, но не в тапочках же тебе по снегу лазить. И возьми фонарь с полки у входа. Надеюсь, он работает.

Переобувшись, они снова выбрались в коридор. Майк включил фонарь и по заснеженным ступенькам осторожно поднялся наверх. На первом этаже снега было почти по колено. Дом устоял, но лавина выдавила входную дверь и окна, так что внутри все было засыпано разной величины сугробами.

– Нас зацепило только краем, – сообщил Майк, подавая руку подруге, пытающейся вытащить застрявший в плотном снегу сапог. – Пошли к выходу. Посмотрим, что снаружи.

Их шале находилось на северном склоне, на небольшой ровной площадке, метров триста выше основного поселка, от которого к нему узким серпантином вела асфальтовая дорога. Что творилось внизу, в темноте разобрать было сложно, но, судя по тому, что в обычно оживленном и хорошо освещенном в это вечернее время поселке сейчас царила полная темнота, основной удар лавины пришелся именно туда. Майк повел лучом фонаря из стороны в сторону. Вокруг все было засыпано снегом, из которого кое-где торчали нетолстые стволы и ветки деревьев.

– Гюнтер… – дернула его за рукав Татьяна. – Там Гюнтер с семьей. Их шале чуть ниже по дороге. Метров двести.

Майк посветил в направлении, указанном подругой, но фонарю не хватало мощности, чтобы пробить заполненную оседающей снежной пылью темноту.

– Погоди. Ты куда? – ухватившись за пуховик, он остановил рванувшую в сторону дороги подругу. – Ты что, руками будешь снег разгребать?

– Может, им нужна помощь прямо сейчас! С ними же дети, – она рванула пуховик, сделала шаг и тут же провалилась глубоко в снег.

– Не дури. Гюнтер опытный лыжник. Он знает, что делать при сходе лавины. Времени до удара лавины было достаточно. Они, скорее всего, успели укрыться в подвале. Пойдем наверх, наденем лыжные костюмы, теплую обувь, возьмем снегоступы, лопаты и спустимся вниз. – Майк развернулся и, не дожидаясь ответа, начал пробираться по снегу в дом.

Через десять минут они, обув снегоступы, которые есть в любом горном швейцарском шале, прихватив моток альпинистской веревки, аптечку и вооружившись лопатами, начали осторожно спускаться по дороге к дому, который снимал Гюнтер. Мобильная связь работала, но сеть была перегружена настолько, что дозвониться куда-либо было невозможно. Чаты тоже были забиты таким количеством сообщений, что понадобилось бы полчаса, чтобы в них разобраться. Поэтому Майк выключил смарт, чтобы не разряжать батарею.

В долине, накрытой снежными завалами, уже было заметно оживление. Беспорядочно мелькали лучи фонарей, кричали люди, тарахтело несколько аварийных генераторов. Кто-то на их склоне, но гораздо правее, с участка, не зацепленного лавиной, развернул машину в сторону поселка и включил дальний свет фар. Два мощных снопа света врезались в мешанину из снега и строительных обломков, по крыши засыпавшую одноэтажные дома и доходившую до второго этажа небольшой гостиницы расположенной в центре. С противоположного склона запоздало завыла сирена. Ее тревожные звуки, отражаясь от гор, заметались по долине, добавляя еще больше трагизма произошедшей катастрофе. Впрочем, вскоре сирена, несколько раз надсадно рявкнув, умолкла, уступив место редким неразборчивым крикам из поселка.

Снегоступы держали хорошо. Дорога вниз по заваленному сугробами серпантину заняла минут пятнадцать. Шале Гюнтера было засыпано снегом наполовину. Удар лавины смял часть крыши и немного сдвинул деревянный сруб с каменного фундамента. Майк, оставив подругу на небольшом расстоянии освещать строение фонарем, пробрался через выдавленное окно на второй мансардный этаж и увидел, что лестница вниз искорежена и полностью завалена снегом. Несколько раз ткнув черенком лопаты в сугроб, он убедился, что это не пробка и снег, скорее всего, забил и весь первый этаж. Тихо выругавшись, он оторвал от одной из стропилин увесистую доску и, пробравшись к несущей балке крыши, несколько раз с размаху ударил по ней, потом прислушался… Еще несколько глухих ударов доской по балке – и снова пауза. Еще несколько ударов…

– Что ты там делаешь? Тебе помочь? – крикнула Татьяна, пробираясь ближе к полуразрушенному зданию.

– Нет. Не лезь сюда. С этой стороны опасно. Здесь все может обвалиться, – ответил ей Майк. – Я стучу по дереву, чтобы подать сигнал. Если Гюнтер еще здесь, он должен ответить стуком.

Широко размахнувшись, он еще несколько раз ударил по балке доской и снова настороженно прислушался, потом повторил свою попытку еще и еще. Наконец Майк со злостью отбросил доску в сторону и через окно выбрался наружу.

– Если они и живы, то я их не слышу, – выдохнул он, садясь на снег рядом с подругой. – Может, они успели укрыться в подвале. Тогда им ничего не угрожает. Они там продержатся несколько дней. Но если их накрыло на первом этаже, мы им ничем без специального оборудования не поможем. Дом нестабилен и может пойти вниз по склону.

– Давай попробуем докопаться до первого этажа со стороны дороги, – она присела на снег рядом с ним. – Помнишь, там есть наружный вход в подвал.

– Помню, – Майк потянулся за лопатой. – Дом сдвинут с фундамента на несколько метров. Но попробовать можно. Копать будем по очереди. Надо сделать что-то вроде лестницы под углом в 45 градусов.

Они копали несколько часов, медленно и упорно вгрызаясь в спрессованный под собственной тяжестью неподатливый снег, пока над их головами не завис армейский вертолет и к ним на тросах не спустилась пара бойцов с лопатами, металлическими щупами и какими-то приборами. К этому времени вся долина уже была освещена светом десятков мощных переносных прожекторов, над ней кружили вертолеты, а у заваленных снегом домов, усердно орудуя лопатами, трудились несколько сотен военных.

Дрожащих от напряжения и усталости, их укрыли одеялами, напоили горячим шоколадом из огромного термоса и на спасательных тросах подняли в вертолет. Через двадцать минут они уже были в находящемся у подножья гор городке в хорошо отапливаемом спортзале, превращенном в центр приема пострадавших. Там их быстро осмотрел доктор и, дав легкое успокоительное, отпустил по своим делам, чтобы освободить место для постоянно прибывающих из накрытой лавиной долины людей.

Семью Гюнтера нашли на следующий день. В момент схода лавины они спускались на автомобиле по серпантину, ведущему в поселок. Их накрыло прямо на дороге. Навалившаяся сверху масса снега сорвала машину со склона и протащила вниз метров сто двадцать, беспощадно крутя и швыряя о камни. Но погибли они не от травм и сотрясений. Они погибли внутри искореженной машины от удушья под пятнадцатиметровым слоем плотного снега.

США. Вашингтон

– Ты меня извини, Джейн, но я ни хрена в этом не понимаю. Я не долбаный географ.

– Геофизик.

– Да… Не геофизик или кто там у вас еще этим всем занимается, – глава Министерства национальной безопасности США, не скрывая раздражения, положил на стол несколько листов, заполненных диаграммами и графиками. – Ты можешь нормальным языком объяснить, что происходит?

– Да, Рон. Но это займет немного времени, – помощник президента США по науке Джейн Хайден бросила на собеседника вопросительный взгляд.

Недовольно качнув головой, Бэйтс взглянул на часы и нахмурился.

– Ладно. Со всем этим все равно надо будет разбираться, но все же постарайся уложиться в минут десять.

– Тогда слушай, – Хайден достала из плоского кейса небольшой тонкий планшет. – Шесть дней назад сейсмостанции по всей планете начали фиксировать регулярные волнообразные всплески сейсмической активности. Резко возросло количество землетрясений и извержений. При этом ничего серьезного не произошло. Землетрясения в районах повышенной сейсмической активности не превышали 4–5 магнитуд, в более стабильных зонах 2–3. Вулканы вели себя несколько активнее, но тоже ничего трагического – 5–6 баллов по шкале извержений, и то только в районе «огненного пояса», идущего по восточной части евро-азиатского шельфа.

– Так в чем же дело? – глава МНБ снова взял доклад со стола и непонимающим взглядом посмотрел на графики. – Что тебя беспокоит? Йеллоустон? Разлом Сан-Андреас? Или что там у нас еще Господь припас для того, чтобы наказать Америку за ее грехи.

– Активность Йеллоустона не превышает критических параметров. На Сан-Андреас было четыре небольших землетрясения. Ученые говорят, что это даже хорошо, потому что позволило плавно сбросить литосферное напряжение. Дело в самом факте резкого усиления сейсмической активности по всей планете, которое мы не можем пока объяснить. Есть еще один непонятный момент. NASA зафиксировало незначительное, но резкое смещение геомагнитных полюсов. Они не могут сказать, когда точно оно произошло и продолжается ли сейчас. Для мониторинга смещения нужны временные промежутки в несколько дней. Возможно, это как-то связано с сейсмической активностью.

– Хорошо… Вернее, плохо. Все эти извержения, землетрясения, смещения полюсов… Но чем это угрожает нам? И что мы можем сделать, чтобы минимизировать риски?

– Шесть дней назад произошло еще одно явление, – Хайден снова взглянула в планшет. – Мощная вспышка на солнце.

– Знаю. Мне из NASA уже докладывали. Но она ведь уже прошла, не зацепив Землю.

– Это так. Но интересен сам факт: начало сейсмической активности совпало со вспышкой. Узконаправленный протуберанец солнечной короны был выброшен точно в сторону Земли и не задел нас только потому, что за два дня планета уже ушла по орбите из его зоны.

– И?

– Конкретные выводы пока делать рано. Надо продолжить наблюдения, составить модели.

– Значит, и риски не определены. Тогда о чем разговор?

– Связать напрямую все эти явления у нас пока не получается, но такая сейсмическая активность может иметь искусственное происхождение.

– А вот это уже кое-что, – оживился Бэйтс. – Русские? Опять играются с литосферным оружием.

– К сожалению, эта тема для нас, гражданских, закрыта. Я изложила некоторые настораживающие факты. Дальше вам лучше поискать ответы в Пентагоне.

– Поищу, конечно, – глава МНБ сделал пометку в своем ежедневнике и глянул на часы. – Спасибо за информацию, Джейн. Все это, действительно, странно. Собери-ка ты ученых, и не только NASA или USGS², расскажи им все. Может, вместе нащупаете какую-нибудь стоящую версию.

Когда дверь за Хайден закрылась, Рональд Бэйтс еще некоторое время рассеянно смотрел на ее доклад, оставшийся лежать на столе, потом встряхнулся и отправил министру обороны короткое сообщение: «Напомни мне статус оценки рисков разработки русскими литосферного оружия».