Loe raamatut: «Полное собрание стихотворений и поэм. Том III»
© ООО Издательство "Питер", 2023
Все права защищены. Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения владельцев авторских прав.
* * *
* * *
«Стихи Э. Лимонова требуют от читателя известной подготовки. То, что представляется в них эксцентричным, на деле есть не что иное, как естественное развитие той поэзии, основы которой были заложены М.В. Ломоносовым и освоены в нашем столетии Хлебниковым и поэтами группы О бЭриу. Обстоятельством, сближающим творчество Э. Лимонова с последними, служит глубокий трагизм содержания, облечённый, как правило, в чрезвычайно лёгкие одежды абсолютно сознательного эстетизма, временами граничащего с манерностью. Обстоятельством же, отличающим Э. Лимонова от обэриутов и вообще от всех остальных существующих и существовавших поэтов, является то, что стилистический приём, сколь бы смел он ни был (следует отметить чрезвычайную перенасыщенность лимоновского стиха инверсиями), никогда не самоцель, но сам как бы дополнительная иллюстрация высокой степени эмоционального неблагополучия – то есть того материала, который, как правило, и есть единый хлеб поэзии. Э. Лимонов – поэт, который лучше многих осознал, что путь к философическим прозрениям лежит не столько через тезис и антитезис, сколько через самый язык, из которого удалено всё лишнее».
Иосиф Бродский,поэт, русский и английский эссеист,драматург, переводчик,лауреат Нобелевской премии по литературе 1987 года
Мы – национальный герой (1974)
I. Текст
Русский народный поэт и национальный герой Эдуард Лимонов и его жена-поэтесса и национальная женщина Елена Щапова по личному приглашению президента французской республики сегодня утром прибыли в Париж.
В 18 часов 30 минут по парижскому времени в Парижском муниципалитете состоялся приём в честь русского национального героя Эдуарда Лимонова и его жены Елены, воплощающей в себе национальный тип русской женщины.
На приёме присутствовали видные дипломаты, промышленники, звёзды артистического мира, известные современные французские писатели.
Шампанское и улыбки – вот стиль этого праздника!
Господин мэр Парижа от имени французского народа вручил русскому национальному герою и его жене почётные французские паспорта и дипломы «Почётный гражданин Франции».
Эти русские, эта пара покорила нас всех. Россия вновь удивила нас. Мы готовы жить в мире и дружбе с Россией именно потому, что там живут такие парни, как этот Лимонофф. Русские женщины всегда славились своей красотой. Елена превзошла все наши самые смелые ожидания!
Лимонов сказал:
«Простые люди представляют статику жизни. Я же – её динамику».
Поэт Лимонов взял лодку и катается в ней по Сене. Мутная Сена передаёт Лимонову приветы от всех других поэтов – от загадочного Бодлера, от загадочного Лотреамона и других. Поэт Лимонов снял шляпу – Ах, Сена, Сена – говорит он и не думает что Ах, Волга, Волга. Волги он в России не видел. У него есть только воспоминания о нескольких семьях, о скучности и одновременно мистичности извечных русских квартир, где всё едва оживилось техникой. «Старого французского винца б, выпить, я вполне, еще не слаб, старого французского бордо, от него приятно и бодро, старого французского вина, от него…» и так далее – думает Лимонов, разглядывая полоски воды.
Поэт Лимонов зашёл в квартиру в Париже и страдает ностальгией. Эх, русских рож сюда б! – говорит он чуть ли не вслух. Но русских рож нет.
Каким я кажусь французам со стороны? – думает он. Провинциальным? Смешным? – неизвестно.
Поэт Лимонов ещё не вошёл в западную жизнь. Он в стороне.
Лимонов как национальный герой гуляет в парке. Его внимание поглощено растительностью парка. Есть очень много приличных людей, тоже гуляющих в парке. Тут может раздражать мелочность приличных людей, их разговоры о службе. Лимонова останавливает человек, он представляется – Антониони! – не хотите ли сниматься в моих фильмах? О да! – говорит Лимонов – мне ваше предложение нравится.
И Лимонов снимается в фильме Антониони «Мы из Москвы» и становится ещё более известным и национальным.
Что характерно, так это следующее:
Лимонов, можно сказать, тип русского человека и по внешности и по внутренности, и гениальный режиссер Антониони недаром обратил на него внимание. Так вот оказалось, что не Елена-красавица, а Лимонов с маленькими глазками и надбровными дугами стал первым сниматься в фильмах. Тут он её немного опередил.
Лимонов однажды был приглашён Сальватором Дали в ресторан. Дали сидел привязав кончики усов к листьям и веткам двух фикусов. Тонкие шёлковые нити тянулись от Дали в стороны. Лимоновскую спину заливало солнце. Вдвоём они представляли прелестную светлую группку. А что они ели, до сих пор остаётся загадкой. А говорить они ничего не говорили, но именно после этого Дали радостно проиллюстрировал поэмы Лимонова «Золотой век» и «Русское». А Лимонов в свою очередь сшил Сальватору необыкновенные панталоны из кусочков ткани.
Весной как-то в прошлом Лимонов пересекал Бискайский залив на грузовом пароходе «Барон Унгерн». И в трюме он обнаружил белогвардейские русские припасы. Бей их! – сказал Лимонов и втайне от команды ночью выбросил припасы за борт.
Таким образом Ленин и революция победили интервентов и белогвардейцев.
А ведь Лимонов мог бы поддержать и противоположную сторону.
Лимонов в сопровождении всех актёров и актрис мира любезно согласился устроиться на работу актёром мирового масштаба. Его успешно просмотрели страны третьего мира, и даже твердыня Китая согласилась поглядеть на него своим жёлтым глазком. О милая твердыня милого Китая! – сказал Лимонов – я жму твою жёлтую руку. Ты внесла вклад. Миру мир! – закричали актёры и актрисы.
Лимонов снимался в фильме, вокруг нищих и хиппи он кружил. Я освою окружение! – говорил он и всё время выпивал. Наконец он напился как свинья, и девочки и мальчики торжествующе его куда-то унесли. После этого он пропал и появился только через несколько месяцев в другом костюме.
Наш Лимонов и их Анри Мишо стояли на куче мусора. Этот мусор состоит: говорили они и далее перечисляли все 34 642 названия, из которых состоит мусор в сильно развитой капиталистической стране.
Пока Лимонов жил в России, он успел залезть во все уголки, сараи, дома, постройки, трубы, чердаки и подвалы. Он особенно хорошо знал устройство и трещинки стен, когда они под самым носом, и был специалист по микроместности. Поэтому когда он увидел французские горы и итальянские горы, они не произвели на него впечатления. Гораздо лучше – чёрное железо гаечного ключа – сказал он и глубоко задумался.
Летом как-то в жаркий день Лимонов шёл по улице Фероньер и нёс портрет философа Григория Саввича Сковороды, замотанный в старую оренбургскую шаль. К нему подошли два туриста-англичанина и спросили, что он несёт. – Я – Эдуард и несу портрет. Туристы очень удивились, а Лимонов подумал – В такую жару Григорий лежит в платке, мог ли он представить, что о нём будут справляться два англичанина. И тут Лимонову представилась тягучая странная Украина – он чуть не заплакал. Но подумал он – тоска по родине – удел простых людей. Человеческие отношения существуют везде, и мне остаётся только влезать в них. С этим решением Лимонов пошёл дальше, настороженно прислушиваясь к звукам французской столицы.
Приехав в Марсель, уже оттуда Лимонов и Елена поехали в Ниццу. О этот юг, о эта Ницца! О как их блеск меня тревожит – сказал Лимонов, опустившись к самой воде и погрузив руки в Средиземное море.
Стоя у Эйфелевой башни вместе с Еленой, которая крутилась, напевала и хотела прекрасной жизни, Лимонов опять стал философом. Инженер Эйфель построил эту башню из золота. Против неё возражали люди искусства, а сейчас она вросла – в, и стала символ. Пол Елены чётко обозначен. Она крутится и напевает… вокруг нас воздух и вот пошёл человек похожий на Христа.
Живя вначале высоко под крышей на улице Дружелюбного Восклицания, Лимонов развёл у себя на небольшом балкончике кур, а затем к зиме и поросёнка. Он откармливал его отходами из ведра и был рад поросёнку. В конце концов, когда поросёнок увеличился и окружающие французы стали жаловаться на запах, Лимонов пообещал им съесть поросёнка в ближайший же религиозный праздник. Так он и сделал. Он пригласил Жана со скотобойни, и Жан ловко лишил поросёнка жизни. Лимонов при этом лицемерно и сентиментально плакал, говоря, что поросёнок напоминал ему о родине.
Стремление национального героя Лимонова к славе и известности было всегда необыкновенным, а по приезде в Париж увеличилось ещё. Не было ни одной известной личности из мира театра, кино, из поэтов и художников, с кем бы Лимонов не хотел познакомиться. С первого же знакомства он вёл себя так, словно знал человека уже целый век. Он похлопывал деятеля по плечу, обращался к нему «милый мой», развязно крутился и говорил по-французски очень плохо. К тому же ещё ни в грош не ставил Великую Французскую революцию, её лозунги, смеялся над профсоюзами и студентами… но врагов он не наживал. Люди не хотели с ним связываться, ибо кто же переспорит национального героя.
Когда я читаю – я символизирую тягу моего народа к знаниям.
Когда я занимаюсь любовью – я символизирую огромный эротизм моего народа.
Когда я напиваюсь – я символизирую тёмные стороны русской души.
Когда я ем – я прикасаюсь к плодам земли, и это корни моей нации.
Так говорил Лимонов
и два-три случайных иностранца слушали его улыбаясь. Если Вы хотите понять русских – взгляните в меня – тут Лимонову что-то стукнуло в голову, и он убежал.
Будучи на приёме у Президента Французской Республики, Лимонов сказал ему, что коллекционирует титулы людей. И мой тоже – с улыбкой спросил президент?
О да! Вы в моей коллекции займёте место сразу посла королей – учтиво сказал Лимонов. Короли – это нынче такая редкость, трудно с достаточно древними династиями. А вот императора – так и вовсе ни одного.
Папа Римский – один,
Далай-лама – один,
– отчитался Лимонов.
Лимонов отнёсся к президенту невежливо.
Как-то Лимонов и папа Римский стояли на балконе. Внизу толпился народ. Мальчишка, пробегая мимо, спросил у пожилого рабочего – Кто это на балконе с Лимоновым стоит? – Да говорят папа какой-то Римский – сказал рабочий. – И чего в нём Эдька наш нашёл?!
В один из весенних дней своего пребывания в Париже Лимонов купил собаку. Собака есть собака, её в карман не упрячешь, и Лимонов из магазина повёл собаку домой. По дороге французские дети бежали за поэтом и кричали «Собака! собака!» по-французски.
Как-то раз:
На улице Жакоб, 36, в галерее Дины Верни состоялась выставка Лимонова. На протяжении шести часов национальные герой стоял, сидел, лежал и прохаживался. Билеты стоили 500 франков штука.
Когда национальный герой прожил некоторое время во Франции, то во Франции появилась мода на блюда, которые он особенно любил.
Это были:
Тройные щи,
Макароны с котлетами,
Шашлык.
Во всех приличных домах подавали такие блюда.
II. Комментарии к тексту
Художников может быть много
Поэтов может быть много
Национальный герой может быть только один
Национальный герой Лимонов выгодно отличается от псевдогероя Гагарина.
Тот не нёс в себе никакой духовной сущности.
Оболочка Гагарина была наполнена государством по его государственному усмотрению. Фактически государство взяло оболочку Гагарина и его имя напрокат.
Они оба дети России. Гагарин сын её казёнщины, казармы. Его родина – родина закрытых буфетов, генералитета и властей.
Лимонов – полное отрицание.
Чист и не замешан, никак не связан с государственностью. Сам создал себя. Прямая связь – Лимонов – люди.
В детском и отроческом возрасте Лимонов обожал украинский кладбищенский сад.
Он проводил там очень много времени.
И там же в пятнадцать лет он лежал, сжимая красную тетрадь.
Пытался писать стихи.
Лимонов помнит, как шумела в яблонях непогода и басом гудели старые тополя. Будущий национальный герой любил маленькие зелёные яблочки.
В мае национальный герой лежал на старой могиле под вишней. По нему ползали муравьи, ветер сдувал на него вишнёвые лепестки. Национальный герой лежал почти голый. Ему было семнадцать лет.
Он по-русски тяжело думал или вернее нет, он вчуствовался в мир.
В возрасте восемнадцати лет Лимонов посетил Кавказ. Он прошёл его в одиночестве пешком по всем кавказским дорогам. В диких ущельях шумели горные реки. Лимонову встречались люди, он работал в чай-совхозе, а потом с Кавказа ушёл.
Лимонов посетил:
Новороссийск
Туапсе
Ялту
Ассирию
Вавилонию
Очень долго жил в Египте
Неутомимый путешественник видел Лхасу и жил в ней
огромные поля цветов и диких трав веселили ему душу
и в заоблачной дымке словно слышался треск разрываемого шёлка
это давали знать о себе невидимые
Ещё он посетил Киев
Ригу
и многие другие города.
Лимонов жил в княжестве Монако
он жил в герцогстве Люксембург
он жил в королевстве Дания
он жил в республике и римской империи
он дружил с Атиллой царём гуннов
он был правая рука Чингиз-хана.
О читающих:
Читатель-простак любит Евтушенко
повыше рангом – Вознесенского
интеллигент элитарный считает, что любит Бродского
Исключительные люди любят Лимонова
Время старого пафоса во всех его формах прошло. Пришло время условности.
Лимонов – тонкое смешение странности жизни героя, иронии, энергичности и вся широкая страна перед ним.
Национальный герой Лимонов не тряпка интеллигент. Он силён в жизни. Захотел Елену – взял. А не растекался в пустых страданиях. А уж как казалось невозможно.
Нищий Лимонов взял красавицу от богача мужа. И ведь её склонность, любовь сумел завоевать.
И голодный и холодный Лимонов бывал весел и бескомнатный спящий на вокзале бывал весел. читая книгу
а пище радовался.
Лимонов сменил за семь лет жизни в Москве 126 комнат и квартир!
Приборы национального героя – чайник и телефон. И тем, и другим он пользуется в течение дня попеременно. То греет чайник, то пользуется телефоном.
В эпоху, когда в России нет личностей. Он – смеет быть личностью. И нет в нём мрака. Он – свет и надежда.
Во времена негражданственные – он гражданин. И самим своим появлением глубоко общественен. Он больше принадлежит тем, кто не имеет надежды. Он – надежда.
Своим примером национальный герой Лимонов говорит миллионам парней – «Смотрите – вот я! Своим упорством, своей самостоятельностью я добрался до высших должностей жизни. Я следовал только себе. И вы это можете. Вы можете попробовать тоже!»
Национальный герой Лимонов заставляет жить. Его девиз – изменение. Устойчивая раз и навсегда форма не для него.
Материалы о национальном герое Лимонове в ближайшее время опубликуют следующие журналы Америки:
«Ридерс дайджест»
«Атлантик»
«Ньюсуик»
«Роллинг стоун»
Как сообщает АПН:
Национальный герой Эдуард Лимонов был приглашен в Соединенные Штаты Америки журналом «Роллинг стоун». Целью поездки является ознакомление с жизнью молодежи Америки.
Дело в том, что кто-то же должен воплощать национальный тип человека. Лимонов как никто более подходит для этого. Если бы он был только непризнанный поэт со всеми слабостями, свойственными русскому интеллигенту, он не был бы национальный герой.
Охающий и ноющий униженный поэт – явление распространённое и явление уже скучное. Побеждающий обстоятельства, честный и красивый Лимонов победил свою непризнанность поэта тем, что стал национальным героем, то есть объединил судьбу, поэтическое и общественное. Великая честь ему и великая слава за то, что он создал новое.
Он официально утвердил общественный институт национального героя. Поставив его выше судеб и профессий. И сам стал национальным героем своей эпохи.
Старое устарело. Лимонов – личность свободного выбора. Он собственный ставленник. Он имеет самые большие в России основания говорить от собственного имени. Ибо он никому не служит, ни от кого не зависит.
Кроме того, он вообще симпатичный парень.
Стихи Лимонова народны
Они родились из:
песен старых песенников типа «Хаз-Булат удалой – бедна сакля твоя» Лимонов очень любил распевать их в детстве.
Писем, которые писала Лимонову бабушка «Эдинька, прелесть, радость и пончик!»
Не следует думать, будто Лимонов только поэт. Нет, он с таким же основанием может быть назван и ремесленником портным. Да, именно в совокупности поэта и русского ремесленного человека рождается Лимонов – национальный герой.
Вот садится солнце – Лимонов закончил дневной труд – подмёл пол комнаты от ниток, принял душ и сел ужинать. Он ест со сладким удовольствием старинного ремесленника. Он ест свой хлеб, свою ветчину, он устал и он доволен.
Национальный герой был на Красной площади и глядел на смену караула. Машина! – подумал он. Он чувствовал себя чужим. Он не чувствовал своей связи с государством. «Ели. Кирпичная стена. Кремлевский кирпич. При чем здесь я!»
Стоит Лимонов против Царь-пушки и, естественно, думает о Чаадаеве. Такого ума и всю жизнь в Москве и с удовольствием преклонение генералов принимал. А Царь-пушка возвышается, и ядра её лежат, вполне, кстати говоря, разумных размеров.
Лимонов говорит:
«Может бы, стоило бы предложить новые внегосударственные формы существования людей, вначале поэтов, художников, а затем и простых смертных. Не пора ли уже?»
26 января Лимонова видели в «пивном зале» на Большой Садовой.
Он не герой, вырастивший огромную свёклу. Но Лимонов и не герой, прочитавший три тонны книг.
Лимонов не герой подчинённый. Он герой самостоятельный. Он Илья Муромец и князь Владимир в одном лице.
В общественных отношениях в соотношении сил в России давно появилось что-то новое, чего упорно не желают замечать. Лимонов – выражение этого нового.
Впрочем, он национальный герой ещё и потому что таковой нужен.
Если национального героя не в состоянии выдвинуть русская государственность, то его выдвигает русская человечность.
В биографии каждого русского героя обязательно должно быть Иванушко-дурачество как метод, как стиль.
Ну разве не великолепны русские и других народов сказки!
Дурак немытый на печи лежит Иванушка, а потом шутя и играя дочь царскую в жёны берёт, да полцарства в придачу! Эха!
Такова же сказка о битлзах – из рабочих парней да в миллионеры всемирноизвестные.
Такова же сказка о Лимонове – Это ж надо из рабочего посёлка, где с хулиганами дружил, до национального героя дошёл!
Национальный герой говорит:
«Да я работаю на себя.
Быть красивым умным интересным гением-поэтом
и этим принести славу русской нации вот моё желание.
Чтоб национальному герою подражали
Чтоб одевались так, как он
думали так, как он».
Тип героя Мандельштама уже выветривается из интеллигентских голов и всё более устаревает.
Как-то Лимонов признался:
«На старости лет я изобрету машину для единовременного наложения всех красок, крема, пудры, ресниц на лицо женщины. Дабы облегчить женский труд и сэкономить женское время».
Национальный герой Лимонов обращается ко всем слоям общества. Он обращается к тем парням, которые способны к саморазвитию.
Национальный герой терпеть не может традиционного интеллигента – слабого, задёрганного, состоящего на службе. Первого русского поэта Тредьяковского министр Волынский бил палкой. Интеллигенту недостаёт мышц. Когда уже он их вырастит. И станет сильным и смелым.
Лимонов пьёт водку поставив бутылку прямо на развалины Колизея. Сгущаются сумерки, Лимонову жарко, он постепенно напивается и начинает петь песню «Из-за острова на стрежень, на простор хмельной волны, выплыва-ают расписные – …тритатата-тритата».
собираются итальянцы.
Лимонов говорит в ООН речь по поводу создания государства интеллигентов.
«Вы обязаны дать нам территорию на льготных условиях!» – кричит он представителю Австралии – «обязаны!»
Нас всегда угнетали и гнали и цари, и народы! Нам это надоело! Мы уходим от вас!
Как-то Лимонов обмолвился:
«Тот, кто занимается каким-то вопросом, несомненно, что-то выскажет по этому вопросу.
Так вот и Солженицын высказывает что-то, занимаясь устройством России».
Русский национальный герой Лимонов отказывался видеть в западной жизни лишь хаос, как большинство русских, в том числе Есенин в Америке и Блок в Париже. Он порицал Блока и Есенина и внимательно приглядывался к проблемам Франции и Запада вообще.
Я не собираюсь в будущем писать только о России – сказал национальный герой.
Лимонов в самой высокой степени является представителем своей нации.
И куда бы он ни поехал – нужно знать, что он сын русской культуры и русских инстинктов, и что никто другой так не олицетворяет Россию как Лимонов.
Несколько тысяч людей лично знающих Лимонова, конечно, хотели бы избрать его своим представителем в Верховном Совете, но они не организованны и крайне робкие граждане.
Русский Одиссей – Лимонов – оглядывается:
«Мои друзья – например, те, кто со мной закончил школу – остановились в своём развитии уже в двадцать. Самое большее, на что они были способны, – это окончить высшее учебное заведение. С работы и на работу – вот и вся их жизнь – жена да дети.
А со мной произошли ещё удивительные приключения. Я увидел первого живого поэта Мотрича. Увидел его вершину и падение. Познакомился с парадоксальным Бахчаняном.
Потом приехал и в Москву – хоронил Крученых, хоронил сюрреалиста Соостера. Многих слышал, видел и знал. Я написал здесь “Русское” и “Золотой век”. Узнал и полюбил Елену.
В Москве я познакомился с художниками Яковлевым, Ситниковым и Кабаковым, поэтами Холиным и Сапгиром, с Лилей Брик, послом Бурелли, академиком Мигдалом и коллекционером Костаки и другими.
Косность в лице учителя Якова Львовича Капрова и моей матери Раисы Фёдоровны Зыбиной хотела направить меня в общее русло жизни, но я оказался инстинктивно упрям. Я благодарю тебя – судьба и благодарю Вас – мой личные силы! Так разворачивайся далее – занимательная одиссеева жизнь!»
Московский этап Лимонова
1967–1974 гг.
оброс легендами.
Лимонов работающий строителем монтажником на сырой площадке цеха – близорукий, окончивший школу, оббивающий зубилом концы арматуры, чтобы бывший беспризорник украинец Золотаренко-старший сварил их вместе
такой Лимонов в сапогах и ватнике предстает нам из 1960 года.
Есть ли у национального героя Лимонова сбережения в банке, есть ли у него капитал?
Никакого!
У национального героя есть его гений и желание жить в новых формах жизни, дотоле не существовавших.
Для Лимонова нет определений «свободное время», «досуг», «отпуск», «работа».
Для национального героя есть твёрдое и ясное одно определение – «жизнь».
и он ею располагает
и над ним только Бог
и нет над ним человека.
Национальному герою нравится холмистый морской прибрежный пейзаж с растениями, с камными и выразительными скалами по берегу. Солнце горячее. Нравится путешествие на небольшом парусном корабле.
Национальный герой любит плотно облегающие костюмы.
Известен знаменитый пиджак Лимонова, сшитый им самим из кусочков ткани. Видимая поверхность пиджака состояла из 114 кусочков ткани. Пиджак снабжён инициалами национального героя «Л» и «Э».
Рабочий Борис Иванович Чурилов как никто другой в своё время повлиял на Лимонова.
Без Бориса Чурилова Лимонов навсегда остался бы хулиганом Салтовского посёлка.
Такого рабочего как Чурилов во всём мире не сыскать. В 1964 году, на третьей смене, он и Лимонов впервые читали Кафку на украинском языке в журнале «Всесвит». А вокруг гудел литейный цех.
Все свои деньги Чурилов тратит на книги и пластинки. В 1974 году Чурилов ушёл из литейного цеха и стал землекопом.
Он рисует церкви на берёсте и изготавливает рукописное Евангелие с цветными миниатюрами.
Однако он всё же меньше Лимонова. Он просто удивительная личность. Лимонов же не подчинился среде. Он национальный герой.
Лимонов и Елена как:
Ромео и Джульетта
Дафнис и Хлоя
Беатриче и Данте
Петрарка и Лаура
Лейли и Меджнун
Дали и Галя
Мао Тзэ Тунг и Цэян Цин
Естественно не забывайте
что с приметами нашего времени.
Только по причине любви к Елене Лимонов полностью стал национальным героем. До этого образ его был не до конца выяснен. Не хватало раскрытия его в личных отношениях.
Сила Лимонова проявилась в так называемом реальном мире, как сила, заставившая Елену полюбить Лимонова, а затем и уйти жить вместе с ним.
Лимонов играл в кино:
Степана Тимофеевича Разина
Емельяна Пугачева
Василия Ивановича Чапаева
Сергея Есенина
и самого себя
в картине под названием «Национальный герой»
Ещё ему хотелось сыграть атамана Антонова.
Лимонов на 99,9 % безупречен.
Что в облике Лимонова может быть лишнее – это очки.
Ну уж тут – что сделаешь – врождённая близорукость.
Но образ Лимонова – без очков.
Да ещё и в косматой папахе.
Одежда любой фирмы, которую надевает Лимонов, становится одеждой национального героя.
Майки – лимоновки.
носки – рубашки – лимонки
пиджаки – лимон.
прически – айлимонов.
Ему не нужна особая обстановка.
Национальный герой обливает любые вещи своим сиянием.
И вещи приобретают новый романтизм.
Таковы и глинистый овраг в районе Харькова, и московские бензиновые огородики у Яузы, и дымящаяся свалка, и продавленные стул, и диван.
То есть как микроместность, так и макропейзаж.
Национальный герой может остановиться на улице и создать из себя статую.
Хорошо вечером прилечь и подумать о запрещённых государством вещах – о восстаниях, поджогах, о покупке или продаже оружия.
Так мечтательно говорил Лимонов.
Утро. Национальный герой сидит за столом – завтракает. Перед ним узкий длинный бокал, початая бутылка виски «Макинлай», кусок холодной телятины и салат, включающий свежие огурцы. Хмурое русское утро. За окном май, холод и непогода: Ой вы сени мои сени, сени новые мои! Сени новые кленовые решётчатыи!
Национальный герой нанимал у хозяев многие комнаты. Как уже сказано, 126!
Жил он и там, где пол представлял из себя горку, а в подъезде стояла лужа воды. Дошёл он и до сухих просторных квартир.
Но это ему всё равно, и первые даже лучше вторых, ибо запоминаются трудностью своей.
Лимонов существует для умного юношества.
Старые «» ещё могут понять, но уж никак не действовать. Поздно.
Он говорит:
«Как я дошёл до жизни такой?
Я видел вокруг инфляцию духовных ценностей.
Вокруг сколько угодно талантливых нытиков-поэтов,
сколько угодно людей, заражённых страхом смерти,
людей, боящихся жить согласно себе, а не согласно общепринятому способу жизни,
людей, сваливающих всё на обстоятельства.
Я был способен. Жизнь была мне удовольствие во всех её проявлениях.
Я видел, что этим разительно я отличаюсь.
Я подумал, что я нужен как позитивный пример.
Я отнюдь не объявляю нашу современную жизнь адом, абсурдом. Я говорю, показывая на неё – вот она.
Я ценю в жизни самые энергичные проявления, откуда бы они не исходили.
Я не пожелал быть вялым талантом.
Я предлагающий сменить слабость на силу.
Как тип я принадлежу одновременно и всему народу, и все-таки её лучшей части – людям духовных проявлений».
До 1972 года жизнь национального героя голодная и полуголодная.
Однажды Лимонов снимал комнату у хозяйки Людмилы, где были дети – Алла, Лена и Алик и отец алкоголик Ёрш.
Алла играла на балалайке, Лена на скрипке, Алик всё знал. Лаяла чёрная собака Чапа. На полметра от пола прыгали земляные блохи.
Ёрш ползал в коридоре и варил в кастрюле огромную рыбу.
Я – Ёрш – говорил он, поднимая волосы рукой. Ты не Ёрш – ты Коля, говорила хозяйка Людмила.
и была хозяйка Жанна
и была хозяйка Нина
и был хозяин Борис Иванов
и была хозяйка Нелли
и была хозяйка Зина
и был хозяин Владимир
и был хозяин Пестряков
и было хозяев…
Стихи Лимонова читают в следующих городах СССР. Прежде всего
Москва
затем Киев
Ленинград
Симферополь
Свердловск
Новороссийск
Одесса
Львов
Кишинёв
Душанбе
Харьков
Магадан
Минск
и даже городок Бельцы
Люди переписывали стихи и увозили к себе. Так Лимонов распространился как поэт, хотя ни единого раза не был напечатан.
Читают Лимонова и во многих заграничных городах.
Первые американские хиппи появились в 1967 году.
Лимонов же жил у реки, ночевал в сараях и подвалах уже года с 1960-го. С 1964 года он уже непрерывно ведёт жизнь, полностью подпадающую под определение «Свободного существования».
т. е. живет плодами рук своих, нанимает комнаты от хозяев /по выражению Достоевского/, не служит и располагает собой по собственному усмотрению.
Если ему кто нравится – он с ним дружит, если нет – национальному герою легко в сторону уйти.
Национальный герой в тот период ничего не покупает /как, впрочем, и в этот/ у государства кроме несчастных продуктов питания.
Деньги немногие, нужные для питания, ему доставляет шитьё брюк. Непосредственно на эти деньги, получаемые из рук заказчиков, каковыми являются его многочисленные друзья, он и покупает еду.
Национальный герой говорит:
Окуджава и все прочие – выдохшееся поколение. Сюсюканье городских романсов инженерам в протёртых штанах это очень нравится. Под эти романсы хорошо просерать свою жизнь на службе, под их мелкотравчатый гуманизм.
Внушить новый образ жизни – вот что насущно необходимо нации.
Национальный герой размышляет:
«Как на мелкие цели, так и на великие затрачиваются одинаковые средства. Гений это тот, кто не занимается мелочами, а умеет оборачиваться только к главному».
«Я ввёл в обиход выражение простые люди в его отрицательном смысле. И не жалею об этом. Я сам был героем времени»
– сказал Лимонов.
И так он сказал:
«Нужно непременно играть. И нужно заиграться. И нужно довести игру до конца – до смерти. /Играть – принять чуждое, но желаемое/».
Ещё Лимонов сказал:
Сахаров и Солженицын – дети радио. Вся так называемая русская оппозиция обязана своим существованиям радиостанциям, а отнюдь не смягчению нравов. Пляши, Маклюэн! Никогда ранее в России такое не было возможным. Мы тоже удостоились включения в мировую деревню.
Однажды Лимонов бросил вскользь:
«Легенды Александра Великого, Цезаря, Наполеона, Мао-Тзэ-Тунга – грошовая глупость, лубочный вариант для непосвященных. Я берусь воспитать из подходящего русского мальчика великого полководца и необыкновенного мудреца».
Ох эти главы правительств! Эти Чаушеску, эти Никсоны! Они напускают на себя такой вид, точно мы без них не ели бы, не жили, не существовали. Благодетели! А то до них было пустое место. Сплошной Салтыков-Щедрин был, да?
произносит национальный герой.
Надо отнять у них их ореол. Никакой таинственности нет у бюрократов!
Чего ищет человек? /отдельный человек/
Славы и чести
А чего ищет государство в лице всех?
– покоя и усреднённости
и это он сказал.
Для воспитания в простых людях чувства историзма нелишне выпускать пуговицы с изображениями /поясными портретами/ великих людей древнего, старого и нового времени. Люди, каждодневно надевая одежды, наслаждались бы видом высоких особ, которые одновременно служили бы и примером.
