Tsitaadid raamatust «Наполеон. Жизнь после смерти»
страх - самый могущественный рычаг.
Кто-то горько пошутил: «Быть Бонапартом и стать императором – какое понижение!»
Как человек, я не знаю ответа на этот вопрос. Зато как Первый консул знаю отлично: народ без религии – жалкий корабль без компаса. Нет и не будет примеров, чтобы великое государство могло существовать без алтарей. Без религии человек ходит во тьме. Только она указывает ему его начало и конец. Христос полезен государству.
И хотя они совершали свои «подвиги» в реальности, а я в воображении, но в девятнадцать лет воображение реальнее реальности!
Я ценил эти короткие минуты сна, и строго-настрого запретил себя будить. Только если будут дурные известия. Ибо при добрых нечего торопиться.
Род человеческий должен состоять из очень больших негодяев, чтобы оправдать мое мнение о нем.
Я и поныне уверен, что революцию делают из тщеславия, а все слова о свободе – только прикрытие.
Запрещено все, что мешает наслаждению.
Генерал, вы ростом выше меня как раз на одну голову, но если вы будете грубить мне, то я немедленно устраню это отличие.
- мой Кодекс я ценю больше, чем все свои победы! Да, были великие победы. Но слава моя не сводится к сорока выигранным битвам. И даже если Ватерлоо перечеркнет их, мой Граждан-ский кодекс пребудет вовеки. Он собрал воедино плоды великой революции, в нем идеи великих философов. И главное: собственность объявлялась священной. Ибо в стране, где правит собственность, – правят законы, а в стране, где правят неимущие, – правят законы природы.
