Дуа за неверного

Я долго себе подбирала книгу, многие перепробовала, понадкусывала, понимая:нет, не сейчас или нет, не моё. Эта "Дуа" затянула меня с аннотации. Тяжёлая книга. Не подъёмные ассоциации и воспоминания лежащие где-то глубоко в ранах души начали кровоточить и подниматься наружу. Стараюсь их не тревожить.

Автор описывает взаимоотношения со сводным братом, старательно выводя линии его жизни от знакомства до смерти. Книгу можно разделить на две части. Первая целиком посвящена Сергею,а вторая полна,простите, жалоб на жизнь, и нагружена тяжестью тоски о брате. Но в то же время вторая часть больше пронизана болью, тягучей и тупой, постоянно стучащие, как курсор, в висках вопросы: "Что было бы если..?" всё больше и сильнее тревожат душевные раны Еганы.

Текст наполнен сложными предложениями, метафорами, сравнениями. Местами очень красивыми

Российский туман отличается от нероссийского своей плотной огрубевшей пуповиной, он неотделим от леса и водохранилища, он идет этой земле.

или

Иногда мне казалось, что во всю мою еду подмешали тоску: я не знала, как вынуть ее из себя, куда ее деть, как ее смыть — я пахла тоской, выдыхала ее вместо углекислого газа, оставляла на вымытой посуде и приготовленной еде, я засыпала с надеждой, что завтра ко мне вернется радость, но просыпалась, обнаружив ее отсутствие.

, а где-то местами жестокими,например: высказывания про Россию, могли бы быть помягче. До середины книги я дошла, практически, безотрывно. Дальше она стала восприниматься тяжелее, некоторые воспоминания, выражения и мысли показались мне слишком замудренными.

​Молитва женщины, потерявшей брата пять лет назад. Попытка проговорить боль. И сохранить на бумаге память. Ведь только так можно продлить чужую жизнь.

На страницах книги писательница пытается воссоздать биографию своего сводного брата, родившегося от внебрачной связи отца. Так, она пишет о детстве, когда в семилетнем возрасте у неё внезапно появился двенадцатилетний брат. Пишет о юности, пришедшей на конец 1990-х - начало 2000-х. Пишет о религии и отношениях с ней. Пишет о разрыве национальной идентичности. И самое главное - пишет о любви и силе родной крови сквозь расстояние и время.

Поразительным образом через всё это проступает история страны. Брат становится олицетворением России начала 2000х. Простой работяга, пропитанный водкой, припорошенный строительной пылью, живущий в страшном общежитии, мечтающий о крутой тачке. Классический пацан с района. Жизнь которого оборвалась, оставив шестнадцать цифр.

Каждая строчка романа пропитана болью, скорбью, печалью. И преследует одна бессмысленная мысль: а могло ли быть по-другому. Возможно. Но точка невозврата - это всегда стечение тысячи событий и условий.

Я думаю, сила автофикшена в возможности высказаться. А высказывается Егана блестяще, хлестко и глубоко. И не перестаю рекомендовать её первый роман «Руки женщин моей семьи были не для письма», невероятный текст️‍

Вторая книга Еганы Джаббаровой «Дуа за неверного» вышедшая в издательстве «Новое литературное обозрение» в жанре автофикшн звучит как молитва и даже исповедь.

В названии книги читается противоречие, дуа – молитву об умершем в исламской традиции, за человека другой веры произносить запрещено.

В тексте нет единой сюжетной линии, как будто мы читаем дневник, обрывки листов которого иллюстрируют короткую жизнь, так и неузнанного старшего брата.

Незаконнорожденный сын отца появляется в мусульманской семье автогероини в ее седьмой день рождения. Мать мальчика сажают в тюрьму за распространение наркотиков, отцу приходится забрать сына в свой дом. Теперь незнакомый подросток, спит на диване в зале. Мачеха не хочет принимать неверного пасынка, только дети в семье находят общий язык «…учить любви детей не нужно – она уже была внутри». Парень увлекается футболом, старается учиться, но стесняется и не принимает своего отца-иноверца. Получив паспорт, Сергей берет фамилию матери, а отчество «переводит» на русский «Яковлевич». Доказывая свою «русскость», подросток возвращается к матери и его поглощает страшный мир: бомжей, дворовых пацанов, собутыльников матери, случайных подработок, чужих тачек, девушек похожих друг на друга…

Описывая мир старшего брата героини, автор все больше погружает нас в реальность, где нужно не жить и радоваться, а выживать, где улыбка и прямой взгляд могут быть расценены как вызов, где никто не хочет говорить и слушать, где могут «по приколу» отнять жизнь.

Лейтмотивом прозы Еганы Джаббаровой звучит вопрос идентичности национальной, культурной, гражданской. В начале 90-ых многие люди из бывших республик отправились в большую Россию. В поисках лучшей жизни, учиться или на заработки, оторвавшись от корней, привычного мира, оказались изгоями, чужими, но и не стали русскими.

Автор рассуждает о потерянном доме, ее герои мыкаются по общагам, потеряв историческую Родину, так и не обретая своего места. Важным понятием выступает «дом», отнятый дом матери в маленьком грузинском селе, разрушенный войной дом отца в Карабахе. Им некуда возвращаться. Это люди потерянные, потерявшиеся, потерявшие.

Этот текст - исповедь, акт скорби, оплакивание потери, молитва, обращенная к Богу, неважно какой конфессии, в надежде обрести мир, любовь и прощение.

Это история подброшенного в семью ребенка, нелюбимого, почти ненавистного, всякий раз получающего напоминание о собственной чужеродности, часто обманутого и одинокого, ненужного ни стране, ни семье. История не только брата, но и самой автогероини, возможно, многих их нас.