Подкова для дракона

– Ктоо.. таак…ее заа…чем пришш… иии?

Ветер рвал брошенные в темноту слова, комкал их как листки тонкого папируса, возвращая лоскутки ни на что не похожих фраз.

Мартин, дрожа и стуча зубами, сосредоточенно ловил эти жалкие отрывки. До боли в ушах вслушивался в протяжные завывания метели, однако понять что-либо путное так и не смог. Выдохнув облачко пара на озябшие ладони, он посмотрел на запорошённого снегом мула. Измученное животное, впряжённое в крытый полотном фургончик, выглядело так, словно собиралось вот-вот пасть. Мартин и сам находился на грани смерти от переохлаждения и усталости. Весьма постыдной смерти для него, привыкшего иметь дело с огненной стихией. Задрав голову, он предпринял новую попытку попасть в замок Райвенхольм.

– Я кузнец! Его светлость посылал за мной в Бельхавен. Я здесь! Я ничего не продаю. Я не разбойник, не прокажённый и не призрак. Впустите меня!

Стражники на крепостной стене зашевелились. Кто-то из них высоко поднял факел и, размахнувшись, швырнул его на подъёмный мост. Горящая палка сверкающей звездой, метеором упала в снег, зашипела на обледенелых досках, плюясь красными искрами, затрепетала готовым погаснуть пламенем.

–…освет… ли… иии… оон!

Мартин понял, что от него хотят. Дёрнув поводья мула, он шагнул в дрожащий круг света и поспешно поднял с земли факел. Негнущимися от холода пальцами вынул из-за пазухи довольно увесистый латунный медальон – знак цеха оружейников. Приподняв его на цепочке, он приблизил диск к пламени, насколько это было возможно. Мартин сомневался, что дозорные увидят что-либо сквозь плотную завесу снегопада, но это был хоть какой-то шанс попасть внутрь.

– Я кузнец! – С трудом разлепив смерзающиеся губы, устало, почти безнадёжно повторил он. Мартин уже не верил, что когда-нибудь снова очутится в тепле.

Но случилось чудо. Заскрежетали зубчатые шестерни. Стряхнув ржавую грязь, загрохотал барабан, выбирая цепи герсы, и мрачная громада подъёмной решётки медленно, словно нехотя, поползла вверх. Впереди темнела чёрная пещера Проездных ворот. Путь в замок Райвенхольм был открыт.

Внутренний двор замка, после двух дней непрекращающегося бурана превратился в занесённый снегом котлован. Сугробы поднимались от центра к зубчатым стенам неровными складками белого палантина, упругого и плотного, состоящего будто и не из снега вовсе, а из тяжёлого пустынного песка. Чистым остался только самый центр нерукотворной воронки. Небольшой пятачок – несколько десятков туазов¹ в диаметре. В центре проплешины серым горбом примостилась горловина колодца сложенного из неровных базальтовых валунов. Ветер здесь постарался на славу, вылизав снег до самой брусчатки, которой был вымощен двор.

За колодцем, под крытым соломой навесом расположилась небольшая, пустующая кузня с погасшей печью. Развешанные на жерди предметы ковки: заготовки для ножей, цепи, мотки проволоки, мотыги и лемеха – тихонько позвякивали, ударяясь друг о друга. Возле одного из столбов поддерживающих кровлю кузни виднелось почти полностью засыпанное снегом бревно коновязи. Странствующий рыцарь Гийом де`Браф смахнул с усов иней и направил своего мерина именно к нему.

– О, Merde sacree²! – преодолев окоченение и вопиющую боль в натёртой седлом заднице, он спешился. Откинув попону, рыцарь ослабил ремень подпруги и снял турнирный лэнс³, ухватив его под вэмплейт⁴. Когда он прислонял копье к стене, обледенелый корончатый наконечник мелодично звякнул, точно серебряный колокольчик. «В точности как мои яйца, стоит ещё чуть-чуть промёрзнуть», подумал Гийом. Достав из вьюков ножны с мечом, он закрепил их на поясе.

– Мессер де`Браф?

Гийом обернулся. Хрустя снегом, к нему спешил человек, кутающийся в поношенный войлочный плащ. В руках незнакомец нёс бешено раскаивающийся фонарь.

– Его светлость, того, желают вас видеть. Велели проводить к ему. Энто, незамедлительно значит.

– Отлично! Эта метель уже в печёнке у меня сидит. – Гийом закинул полу плаща на плече, чтобы сохранить как можно больше тепла. Волчий тулуп, согревавший его всю прошлую зиму, был продан растравщику и проеден, а надетая поверх набитой паклей стёганки пластинчатая корацина⁵, хоть и защищала от ветра, но совсем не грела. – Кликни конюхов, пусть позаботься о чалом, – сказал он фонарщику, глядя, как слуга пританцовывает и раскачивается на месте. Виной тому, похоже, был не столь мороз, сколько крепкий ржаной самогон, которым любила согреваться чернь. Впрочем, Гийом сейчас и сам не отказался бы от чарки чего-нибудь горячительного.

– Чалом господин? – Бедолага попытался сфокусировать взгляд на мерине за спиной у рыцаря. Фонарь продолжал выписывать в его руке замысловатые па.

– Да, коне. Скакуне. Понимаешь? – начал закипать де`Браф.

– Энто, того, коне? А-а, оно конечно можно. Сию секунду господин. – Слуга развернулся и, витиевато покачиваясь в такт фонарю, скрылся в воротах конюшни.

Вообще-то забота о лошадях относилось к обязанностям оруженосца, но рыцарь Гийом де`Браф в замок Райвенхольм приехал один. Его подручный, вале<sup>6</sup> Гилберт сказался больным и остался в небольшой деревушке, название которой Гийом не запомнил. Однако он подозревал, что болезнь Гилберта навеяна не столько болотным поветрием, сколь тёплой похлёбкой и румяной дочкой мельника. Хорошенькая, улыбчивая деваха без труда завоевала сердце юноши. Под невинным васильковым взглядом Гилберт мгновенно позабыл о преданности наставнику и данным клятвам. Лишний повод поверить в то, что любая девушка в душе немного ведьма. А уж если в довесок к симпатичной мордашке прилагается ещё и ладная фигурка… у бедняги Гилберта попросту не оставалось шансов. Де`Браф даже не сердился на оруженосца променявшего тяготы и невзгоды служения ордену на тёплый очаг и возможность ощутить у себя на коленях тёплую, упругую девичью…

– Седло!!! Растуды его в качель! – раздался хмельной баритон за спиной рыцаря.

Из конюшни показалась пара, состоящая из слуги и, очевидно, конюха, которого он вёл под локоть. И если слуга пребывал в состоянии обогреваемого подпития, то конюх уже давно перешагнул черту, отделявшую его от вменяемости. Фонарь парочки запропал невесть куда.

– Энто, того. Вот. – Слуга сгрузил в сугроб тело.

– Пьян стервец. – Констатировал в тихой ярости Гийом.

– Угу.

– Отходить бы вас обоих плетьми, да времени нет.

Слуга скромно потупился, всем своим видом выражая сожаление о нехватке времени на экзекуцию.

– Ладно, – де`Браф подхватил удила, – показывай, где стойла. Не стоит мучить бедное животное голодом и морозом. Чай не человек.

– Ярмо! Надыть не забыть про ярмо! – обеспокоено напомнил лежащий в сугробе конюх прежде чем свернуться в клубок и громко захрапеть.

– А это, – обратился Гийом к слуге и указал пальцем на пьяницу, – положи туда, где взял.

В комнатке над кордегардией топили хорошо, не жалея дров. Плотно укладывали колотые сучковатые поленья в небольшой, неряшливо сложенный камин. Дымоход оказался забит и вонючий дым валил прямо в каморку. Серым туманом прилипнув к потолку, смог ел глаза и шевелил обрывки паутины. Мартин, безжалостно согнав спящего кота, придвинул лавку к покрытому сажей очагу. Почти не чувствуя собственных пальцев он скинул заиндевелый плащ и усевшись на него протянул ладони к весело прыгающим на дровах языкам пламени.

– Замёрз? – Глядя на него изрёк рослый стражник в помятом шлеме натянутом поверх меховой шапки. Исполняя приказ начальника караула, долговязый привёл кузнеца в задымленную комнатушку и теперь не спешил уходить. Стоял, повиснув на древке алебарды и раздражающе сопел забитым носом. Мартин не оборачиваясь кивнул, сбросил с головы шляпу прямо на пол. Поправив повязанный на голове цветной платок, он принялся стаскивать сапоги. От одежды шёл едва заметный парок.

– Это потому что на улице мороз, – проявив недюжинный интеллект, выдал очередное откровение сопливый стражник. – Всякий порядочный человек в такую пору пса из дому не выгонит, не то, что самому в путь отправляться.

– Точно, – согласился Мартин, разматывая негнущимися пальцами портянки.

– Так чего ж тебе дома-то не сиделось, а? На бродяжку вроде не похож, но и не из благородных будешь. Ты хто таков-то?

– Знак мой цеховой видел?

– Видал, да не особо разглядел. Темно там, на мосту.

– Ну, так на, взгляни.

Стражник, наклонившись, приподнял на цепочке медальон и близоруко щурясь, принялся его изучать.

– Ух-ты! Змий с молотком.

– Это дракон, точнее линдорм⁷ с молотом. Знак цеха оружейников. Волшебных. Кои ходят от замка к замку и делают разные магические вещи – оружие, доспехи, амулеты. – Нараспев процитировал Мартин. – Неужели не слышал о велундах⁸ – чародейских кузнецах?

Стражник, выводя рулады сопаткой, отрицательно покрутил головой. Мол, нет, не слышал.

– А о говорящих подштанниках слышал? – с самым серьёзным видом спросил Мартин, вытягивая босые пятки и развешивая онучи на лавке.

– Нет. – Опешил стражник.

– Вот видишь. Однако это не значит, что их не водится на свете. В мире много удивительных, загадочных вещей. – Мартин принялся загибать пальцы. – Кальнские купальни кои, по сути, есть первостатейные бордели. Поющие барханы в пустынях Трибистана. Бескрайние поля цветущих асфорелей Фаёрстафа. Бродячие кузнецы-волшебники и парящие в небесах драконы. Приложив необходимое усилие многое из этого можно увидеть, вкусить, потрогать и поймать. К примеру того же самого дракона, – осторожно закончил Мартин украдкой поглядывая на стражника. Долговязый выпучил глаза, раскрыл рот и ухватился за эфес меча. Мартин ухмыльнулся. Поведение солдата без лишних слов доказывало, что он попал куда стремился.

– Ты! – прорычал стражник. Откель про змия знаешь!

– Земля слухами полнится, тем более что велундов просто так не ищут.

Дверь скрипнула, впустив в коморку облако морозного воздуха, кусок ночного неба и человеческую фигуру, закутанную в облепленный снегом плащ.

Начальник стражи откинул отороченный мехом капюшон и смачно выругался, тряся обледенелой бородой. Повисшие на усах сосульки топорщились, словно острые кривые зубы.

– Вставай кузнец! Граф желает тебя видеть. Незамедлительно!

– Так уж и незамедлительно, – ядовито протянул Мартин, медленно поворачивая ладони к огню тыльной стороной и чувствуя, как тепло и злость насыщает тело. – То, что граф торопиться я понял давно. Почти сразу же, как только его гонец ворвался в корчму в Бельхавене. Если вы не знаете, то эта небольшая деревушка ниже по склону. Едва переступив порог, он принялся колотить по столу и голове трактирщика, требуя мага-кузнеца. Ведя себя нагло и довольно шумно. На мой вежливый вопрос, в чем столь скорая надобность, он умолчал, однако вручил аргумент, который привлёк моё внимание, – Мартин достал и покрутил перед лицом караульных золотой монетой. – Аргумент весомый, но недостаточный, чтобы убедить отправиться в путь незамедлительно, странно, но он использовал это же самое слово. И только его скулёж, и посул щедрой награды, а вовсе не угрозы, заставили меня покинуть корчму в такую погоду. Я отправился в путь, даже не повечеряв!

Мартин скрипнул зубами и повысил голос. – Сам стервец остался в деревне, у него, видишь ли, лошадь захромала. До вашего чудесного замка оказалась в два раза дальше, чем он уверял! Я чуть не замёрз на смерть по дороге! Да ещё вы, мерзавцы, не хотели пропускать меня. Так что я незамедлительно отправлюсь к графу, как только обогреюсь и поем чего-нибудь горячего!

– Воля твоя, – спокойно заметил начальник караула, на которого тирада Мартина похоже не произвела особого впечатления, – но советую подумать хорошенько и постараться поскорее откликнуться на призыв его светлости. Поскольку ежели ему что и претит – так это ослушание. А в гневе наш граф Арно Саксент, именуемый также Трипольским быком, ну сущий дьявол. Жозеф подтвердит, не так ли?

Стражник с бердышом осклабился и кивнул.

– А кузнец, на мой взгляд, может работать и с ошпаренными пятками.

Мартин, немного подумав, сгрёб всё ещё влажную одежду и сердито буркнул.

– Уже иду.

Едва Мартин вошёл в зал, как аромат невыносимо желанной еды ударил по обонянию сладостным бичом. Запахи приятными флюидами, божественным эфиром наполняли спёртый воздух рыцарского зала. Дымком и подгоревшим жиром умопомрачительно пах запечённый окорок «a la broche»⁹. Пахли жаренные бараньи рёбрышки, плавающие в прозрачном масле, среди золотистых колечек лука и стручков острого перца. Букет восточных пряностей источал кисло-сладкий соус, которым приправляли маринованных селёдок. Ароматный парок курился над томлёной на углях дичью и свиными рульками, наваленными горкой на серебряном подносе. Можжевеловой щепой тянуло от блюда с копчёными налимами, поленьями лежавшими на подносах в окружении прожаренных до хрустящей корочки пескарей. Любистоком, тмином, и укропом веяло от запечённых в соляной корке карпов. Терпко благоухали жгучие от перца тосты и сыры. Пах косулий бок в медовой патоке и буженина. Пахли заливные и жаркое. Пахли разносолы и десерты.

Вереница витающих в воздухе аппетитных запахов вызвала у кузнеца вполне закономерную реакцию голодного человека. Желудок Мартина протяжно и жалостно забурчал. Велунд, сглотнув слюну, вышел из-под ламбрекена¹⁰ на свет.

В зале, куда его привёл начальник караула, царило праздное веселье. В углу у пылающего камина трое вагантов – два парня и девушка – играли незамысловатую, лёгкую мелодию. Парни истязали смычками кротты¹¹, а девушка, ловко перебирая пальцами, согревала дыханием тростниковую свирель. Пара охотничьих псов игриво подпрыгивая, носилась по залу, отбирая, друг у дружки кость и всячески мешая слугам. Но сердцем пира, без сомнения, оставался самый центр зала. За столами составленными буквой «П» расположилась шумная компания. Гости в усиленном темпе опустошали содержимое блюд, манажниц, мисок, кокильниц, горшков, патер и супниц. Впрочем, снеди на столах всё равно не убывало. Слуги без устали вносили в помещение новые яства. Вот и сейчас мимо Мартина, выпучив глаза, пробежал поварёнок, неся поднос на котором высилась груда печёных дроздов-рябинников. Тушки утопали в темно-фиолетовым соусе из мочёных ягод голубики. Над блюдом еле заметно курился аппетитный парок. Нос кузнеца задёргался, словно в нервном тике, а желудок снова выдал протяжный колливубл¹².

Видя, что на него никто не обращает внимания, Мартин тихонько кашлянул в кулак. Затем, выждав паузу, повторил манёвр чуть громче. Тот же результат. Не желая сдаваться, кузнец зашёлся в громком, астматичном кашле. В этот раз его старания оказались вознаграждены. Не вполне трезвый круглолицый мужчина оторвался от стола и смерил кузнеца весёлым взглядом.

– Кто это к нам пожаловал?

– Мартин Таг, велунд. За мною посылали в Бельхавен, – сглотнул слюну кузнец.

– А как же, слышал. Оружейник, если я не ошибаюсь? – толстяк отсалютовал ему насаженным на вилку куском мясного рулета.

– Совершенно верно, – Мартин перевёл взгляд с рулета на лицо мужчины. – Ваша светлость, господин граф?

– Не-а, всего лишь барон. Я кузен его кузена, Эть…, – толстяк сыто отрыгнул, – …ен Баннар.

Стянув рукой с вилки мясо, толстяк бросил его крутившемуся возле лавки псу. Вытер пальцы о камзол, – Саксент там, барон махнул рукой во главу стола, указав на высокого мужчину в элегантном ониксовом пурпуэне¹³ с костяными пряжками, – Делает вид, что слушает этого дурака Бейжо Пайрана. Эй, Арно! Граф! Черти вас дери, а ну замолчите все. К тебе велунд пришёл.

Шум за столами поутих и Мартин кожей почувствовал ползающие по нему любопытные взгляды. Хозяин замка отвлёкся от беседы. Чёрная одежда графа удачно сочеталась с пронзительным антрацитовым глазами и эспаньолкой, прореженной благородными седыми прядками. Рыжеволосый вельможа до этого беседовавший с Арно, недовольно поморщился, раздосадованный бестактностью Баннара. Отставив в сторону кубок, граф поманил кузнеца вялым движением унизанных перстнями пяльцев.

– Подойдите ближе, милейший. Дайте нам хорошенько вас рассмотреть. Прошу любить и жаловать, господа. Сегодня Райвенхольм почтил вниманием мэтр…

– Мартин Тагг – простой кузнец, мой господин, – велунд отвесил поклон.

– Ну же, не скромничайте, мелефекар-кузнец. Или как вас ещё называют – творец чудес из Бронхольма.

Мартин, подтверждая слова графа, снова сдержанно поклонился.

– Ой, Арно вы готовите нам какой-то сюрприз? – Встряла в разговор соседка рыжебородого – тощая девица в почти метровом атуре¹⁴ и зелёном шарфике, конец которого уже изрядно перемазался в чесночной подливке.

– Возможно, – Саксент снисходительно улыбнулся, – Всё будет зависеть от ряда обстоятельств и помощи мэтра Тагга соответственно.

– Ну, полноте вам граф, не мучьте нас!

– Да, не дразните, расскажите, что Вы задумали. – Заверещали гости со всех сторон. По тому, как заплетались языки присутствующих, Мартин понял, что веселье длится уже не один час и вина выпито предостаточно.

Саксент поднял руку, призывая к тишине.

– Всему своё время. Обещаю вам зрелище достойное королевских игр. А пока, – граф дважды коротко хлопнул в ладоши, – позвольте представить великого магистра, медиума и мага, Весховена Новарро из славного города Понар.

В зал вошёл статный, длиннобородый мужчина в темно-сливовом балахоне и остроконечной шляпе расшитой золочёными звёздами. Две миловидные служанки, затянутые в тугие корсетки, эффектно приподнимавшие грудь, вкатили следом большой резной ящик на колёсиках. Великий магистр степенно поклонился и тут же простёр вверх руки. Из широких рукавов, шумно хлопая крыльями, вылетели два каркающих ворона. Зал дружно ахнул.

Мартин почувствовал, как кто-то легонько тронул его за плечо. Обернувшись, он увидел слугу, который знаком приказал проследовать за ним. Бросив тоскливый взгляд на заставленный едой стол, кузнец поспешил следом.

Волшебник, тем временем, приглашал одну из ассистенток залезть в ящик, беря при этом в руки столярную пилу. Никто из увлечённых гостей не заметил ухода кузнеца.

Комната, куда привели Мартина, оказалась существенно меньше банкетного зала. На стенах украшенных охотничьими трофеями – чучелами лосей, косуль, медведей и других животных – горело не больше десятка свечей. Длинные острые тени, отбрасываемые оленьими рогами, создавали поистине зловещую атмосферу. В центре помещения за вытянутым прямоугольным столом уже расположилась весьма разношёрстная компания. Следуя молчаливому указанию слуги, Мартин занял предложенное место.

С лёгким скрипом отворилась входная дверь, и в комнату осанистым шагом вошёл хозяин замка собственной персоной. Кивком поприветствовав собравшихся, граф Арно Персевэль Одрик Саксент уселся во главе стола. Начал он без предисловий, сухо и делово.

– Выпивки не предлагаю, поскольку для разговора нам потребуются ясные головы и трезвость мысли. Для начала, позвольте вас друг другу представить.

Первым он указал на сидящую справа от него женщину средних лет, с тонкими губами и высоким лбом. Обилие драгоценностей, бледная кожа с обилием макияжа, богатое платье. Знатная дама, не иначе. Волосы аристократка носила убранными в золотую сеточку украшенную изумрудом величиной с голубиное яйцо. Камень эффектно подчёркивал зеленоватый оттенок глаз женщины. А ещё он, несомненно, стоил целое состояние.

– Одесную от меня вы можете лицезреть Ирен Котьяр, чернокнижницу и мэтра контагиозного искусства. В отличие от клоуна в гостевом зале она настоящий архимаг Конклава в Грашаре.

Волшебница никак не прокомментировала слова графа. С безразличием оглядев присутствующих, она, надменно поджав губы, принялась рассматривать отполированные до блеска ногти. Мартин этому не удивился. Мало кто из чародеев считал простых людей достойными внимания. Не удивительным было и то, что раздражало это «простых людей» неимоверно.

Следующим граф представил высокого, облачённого в потёртый гамбезон¹⁵ рыцаря. Голову верзилы покрывала шапочка со смешно висящими ушами. Судя по истрёпанному виду, шевалье не страдал от избытка наличности.

– Гийом де`Браф из Матии. Славный служитель ордена… поди ж ты, запамятовал.

– Святого Птоломея, – буркнул рыцарь, скрестив большие, шишковатые ладони на столе.

– Конечно, – усмехнувшись, продолжил граф, – знаменит тем, что занимается усекновением чудовищ и страховидл, порождений темной Бездны. Герой. Защитник обездоленных, юных дев, et cetera, et cetera ¹⁶.

Вислоусый, костлявый здоровяк казался шершавым, угловатым и довольно неприветливым. Бросив взгляд исподлобья, он пробурчал что-то малопонятное. Толи поприветствовал присутствующих, толи послал всех к чёрту. Мартин не расслышал.

Настала очередь трех странных старичков, особняком сидящих с края стола. Облачённые в одинаковые, серые мантии и квадратные боннеты¹⁷, они походили на стайку поганок. Так же по-птичьи тянули шеи и топорщили горбатые носы. Мартин, было, принял их за братьев, но, как оказалось, ошибочно.

– Почтенные господа Флавиус, Люциус и Брогх. Представители гильдии алхимиков, – представил «поганок» Саксент, не уточняя, кто из них кто. Троица, шелестя невзрачными одеяниями, одновременно кивнула. Эффект от сего действа оказался настолько поразительный, что Тагг чуть не кивнул в ответ.

Наконец, настала и его очередь. Под всеобщие любопытные взгляды Мартин поклонился, со всей возможной учтивостью.

– Ну что ж вроде бы все здесь. Можем начинать.

Внезапно дверь в комнату отворилась, и внутрь ввалился русоволосый юноша в состоянии более чем навеселе. Кожаная, отороченная рысьим мехом куртка его была расшнурована до самого пояса, обнажая залитую вином шёлковую тунику. Шаравоны¹⁸ пришелец носил не с туфлями, как того велела мода, а заправлял в высокие шнурованные сапоги. Громко икнув, парень пьяно оглядел присутствующих, одновременно поправляя висящую на плече лютню.

– Я ничего не пропустил? – осведомился прибывший с нетрезвой ухмылкой. Слегка покачиваясь, он бесцеремонно, со страшным скрипом отодвинув для себя стул, сел аккурат напротив графа. Мартину показалось, что парень действовал несколько наигранно. Скорее всего, он был не настолько пьян, как хотел, чтоб всем казалось.

– Нет, Лемюэль, не пропустил. Хотя мог бы. Тебя никто сюда не звал, – сухо проскрипел Саксент, с раздражением глядя на незваного гостя.

– Ну, полно вам, дядюшка, – с издёвкой усмехнулся русоволосый, закидывая ногу на ногу. – Пропустить такой чудесный заговор! Какой же из меня менестрель, ежели я не сложу об этом балладу. Пройдясь пальцами по струнам лютни, Лемюэль мелодично пропел…

В сырой и мрачной комнате, среди оленьих рож,

Собрался шабаш избранных устроивший делёж,

Но не своё – чужое они делить решили,

И на большущем блюде, на стол его сложили,

Вот каждый к себе тянет, кричит: Пусти! Пусти!

О том, что это всё не их, забыли светлости,

Исход уж скоро виден нам, такого дележа,

Захапает всё старый пан, как… э… нет не так…

Парень замялся, продолжая дёргать струны.

– Хм… кто-нибудь знает рифму к слову «делёж»? А то у меня кроме «пердёж» ничего в голову не лезет…

– Хватит паясничать, – прервал юношу граф. – Раз уж соизволил присоединиться, веди себя достойно. Прошу прощения, господа и дамы, – обратился Саксент к присутствующим, – к несчастью, сей шалопай и бездельник действительно мой родственник, избравший низменную стезю трувера¹⁹.

– Дядюшка забыл упомянуть, что я к тому же ещё и бастард. – Весело добавил менестрель, извлекая из лютни замысловатый аккорд. – Он уже рассказал вам о драконе?

На минуту в комнате повисла тишина. Затем красный от ярости граф прошипел, – Как раз собирался. Но может, следует пригласить сюда кухарку, ведь ещё не все в курсе наших планов.

– Не будьте слишком строги с мальчиком, дорогой Арно, – вступилась за менестреля чернокнижница. Он не хотел ничего дурного. К тому же рассказать всё равно придётся, для того мы здесь и собрались.

Лемюэль благодарно кивнул голубоглазой колдунье, сверкнув лучезарной улыбкой. Ирен, на удивление всем, залилась густым румянцем.

– Хорошо, – успокоился граф, – но попрошу присутствующих дать слово, что услышанное не покинет стен этой комнаты.

Когда все дали согласие хранить молчание, граф Саксент начал.

– Благодаря чрезмерно длинному языку моего племянника ни для кого не станет неожиданностью, что речь сегодня пойдёт о драконах. Все мы с вами слышали истории о сих ужасных гадах. То в одной части королевства, то в другой, люд болтает о похищенных красавицах, разорённых деревнях и прочее, прочее. Главным героем в таких историях выступает огнедышащая бестия. Как правило, заканчиваются басни одинаково. Доблестный рыцарь, принц, король и иже с ними рубят змея в капусту, чтобы затем, овеянным славой удалиться в отблесках заката. Дракон же, воняя на всю округу, служит кормом для червей и основой для баллад.

Хотя если немного подумать, – граф медленно обвёл взглядом собравшихся. – Драконье «сырье» идёт на рынке прямо-таки на вес золота. Декокты и вытяжки из желёз ящера высоко ценятся у чародеев. Из кожи шьются доспехи и плащи неописуемой красоты, порошок из зубов твари, смешанный в равных пропорциях с железной рудой служит для выплавки легендарных, магических мечей. Огненный фолликул гномьи артели меняют на драгоценные камни равные по весу, а сурфактант и плевру алхимики используют для создания красного масла, которое продаётся по десять серебряных крейцеров за кварту, лимфа и желчь…

– Дядя прошу, не продолжай, иначе меня вырвет, – прервал графа Лемюэль с брезгливой миной, – все уже поняли, что дохлый дракон ну просто золотая жила. От кончика хвоста, до кончика носа, весь целиком. Даже дерьмо его на что-нибудь сгодится.

– Не просто сгодиться, а принесёт колоссальную прибыль. Мы согласны купить вышеназванные субстанции в неограниченных количествах хоть сейчас, – в азартном запале подал голос Флавиус, хотя с таким же успехом это мог быть Люциус или Брогх, но получив тычок локтем от своего коллеги, он тут же забормотал. – Конечно за разумную цену, потому как изначальная, необработанная эссенция цениться не столь уж высоко…

– Хм, на мой взгляд, рановато шкуру-то делить, – мрачно перебил его рыцарь, – для начала дракона нужно убить, а это я вам скажу работёнка не из лёгких.

– Именно для этого, – бодро подхватил граф, – нам понадобится герой, прославленный и мужественный, кой прикончит огнедышащую мерзость на радость обездоленным и потеху публики. Кто-нибудь вроде Вас мой дорогой Гийом.

Усач не нашёлся, что ответить. Сверкнув холодным взглядом из глубоких глазниц, он пробормотал что-то неразборчивое. Мартин не сомневался, что это было что-то крайне нелестное о графе.

– Позвольте Ваша светлость, вы говорите так, словно дракон у Вас в кармане, а ведь бестию нужно ещё и найти, и изловить… или вызвать на бой, или что там положено?

– Справедливое замечание господин Брогх, но не наш случай. Дракон сидит в моём узилище уже неделю. Скованный в рангримовых²⁰ оковах – голодный, обессиленный, но по-прежнему отвратный, опасный и злой. Одним словом – чудовище, что не заслуживает жить.

На несколько минут присутствующие замолчали. Мартин украдкой рассматривал лица заговорщиков, отмечая про себя реакцию на слова графа. Колдунья выглядела спокойной и отстранённо-безразличной. Казалось, единственное, что её заботит – собственный маникюр. Без сомнения волшебница знала о драконе. Мартин начал догадываться, кто заковал бестию в колодки. Алхимики дёргались, шептались и бросали друг на друга полные алчности многозначительные взгляды. Троица явно уже разделывала в своём воображении ящера на декокты, вытяжки и эликсиры, подсчитывая барыши. На лице странствующего рыцаря застыло устойчивое, нескрываемое выражение отвращения. Серо-стальные глаза смотрели куда-то вдаль, а костяшки пальцев сжатых в кулак побелели как мел. Юный Лемюэль шумно икал.

– Итак, я вижу, мне все-таки удалось вас удивить. – Саксент довольно откинулся на спинку стула, – а теперь позвольте рассказать вам план.

– Планировать… ик… у дядюшки получается лучше всего, – заметил Лемюэль, извлекая из лютни раздражающие звуки, несомненно, чтобы позлить графа.

Саксент пропустил выпад мимо ушей.

– Мы убьём дракона. Сразит огнедышащего ящера, отважный шевалье Гийом де`Браф из Матии во славу Птоломея и торжества справедливости, а так же за вознаграждение скажем, в тридцать золотых монет. Причём, прошу заметить, мой дорогой рыцарь, что я не предлагаю вам межевые флорены с потёртыми краями. Вместо этого вы получите полновесные золотые, чеканки монетного двора короля Георга. Сразить гада вам придётся на арене, дабы увековечить свой подвиг пред лицами благородных мужей и дам, тем самым…

– Повеселив толпу разжиревших аристократов, которых дядюшка сволок в замок, пытаясь добиться их расположения.

Граф прожёг менестреля взглядом, но сдержался, проявив апофеоз терпения.

– Я хотел сказать, тем самым скрасив досуг гостей замка Райвенхольм. Не позволить им заскучать.

– Почему бы просто не забить его камнями, как тупую скотину. Всё равно обессиленный, стреноженный дракон не сможет оказать достойного отпора. Зачем вам я? – горько спросил рыцарь, опустив голову. Какую бы внутреннюю борьбу он не вёл, но практичность и жажда денег явно брали верх.

– Потому что «забитый камнями дракон» звучит гораздо хуже, чем «геройски побеждённый рыцарем святого ордена». А в нашем предприятии лишняя известность не повредит и повлияет на конечную цену продукта. Гхм… бликфанг²¹ так сказать. К тому ж я обещал своим гостям зрелище достойное короля, а я слов на ветер не бросаю. Не беспокойтесь, дорогой де`Браф, цепей не будет, мы лишь подрежем огненные жилы и порвём перепонки у него на крыльях, чтобы тварь не улетела. Так что проявить геройство вы сможете в полной мере.

– Разумно ли оставлять столь опасного зверя без прочных пут? – забеспокоился алхимик вроде-бы-Брогх, Мартину показалось, что он научился их различать.

– С баллистой наготове и отрядом арбалетчиков на стенах, господин Люциус? Вполне.

Кузнец понял что ошибся.

– К тому же там буду я, – оторвавшись от ногтей тихо, но зловеще заметила чернокнижница, – ни один дракон не выдержит разряд сферической молнии или имплозивный диэрез. Моя магия сдержит зверя. Так что заверяю вас, беспокоится не о чем.

– После того как змей будет сражён, за дело возьмутся …

– Падальщики, – снова вклинился в разговор менестрель.

– …остальные партнёры. Мэтр Тагг и гильдия алхимиков. Кои изготовят нужные вытяжки и декокты, проведут ковку волшебных амулетов, мечей и всего на что хватит драконьих ингредиентов. А ты, мой дорогой племянник, коль уж напросился в нашу компанию, напишешь балладу. Простенькую и запоминающуюся. О славном подвиге, ужасном монстре и прочее, прочее. Такую, чтобы её распевали в каждой таверне до самого Лирвэйна. Надеюсь хоть это тебе по силам?