Вопрос на вопрос
День начался, как обычно. Уроки проходили быстро, незаметно. Не смотря на всё это, был один сильный нюанс. Кроме испорченной погоде, в качестве смены с двадцати градусов, на какие-то жалкие пять, которые дали начало насморку, было также и оценивание работы.
Скажу честно, если мой мозг готов работать хоть в семь утра, то он готов при условии, что это дело мне очень сильно нравиться. Если дело мне не нравиться, он может не работать в течение ещё около трёх часов. Учёба дело спорное, что-то мне очень нравилось, а что-то, мягкого говоря, выносило мне мозг. Как бы, не то чтобы меня тошнило, и я жаловался, но вызывали неприятные эмоции. Короче, при написании пробника по русскому языку, я не сильно старался.
Ленив ли я? Ни капельки! Хотя всё всегда зависит от дела и желания. Что-то я повторяюсь. В общем, из-за желания написать работу по другому предмету, которую я пропустил по причине болезни, я отнёс очень плохо. Я бы даже дополнил на (решил убрать это слово из итоговой версии, посчитал нецензурную брань лишней).
Учительница выдавала работу, я не стал первым, а лишь седьмым. Я отчётливо это помню. После её получения, я был, не то чтобы невероятно доволен результатом, так как до этого мои друзья говорили мне о том, что прошлую такую работу я написал чуть ли не на три балла, а это уж очень отвратительный результат. Но вот мою радость такой оценки не разделила наша учительница. Она была огорчена, наверное, но так сказала. Что-то мне показалось немного не честным в этих восемнадцати баллах.
Попросив подойти учительницу, она спросила меня о том, какой вопрос я ей хочу задать. Показав пальцем на число два, и рядом с ним три плюса, она словно проигнорировала меня. Задала вопрос по поводу моего подчерка.
Признаю, подчерк не очень хороший у меня. Но всё же в той дурацкой ситуации, наверное, я сделал всё что смог. Наш класс посадили справа, а я вот левша. Если мне писать правой рукой, то будет непонятно ничего. Если мне писать левой рукой, то будет слегка мелковато, так как сосед мешал, я его не виню в этом. Просто нам обоим было неудобно.