Loe raamatut: «Любовная магия»

0. Наваждение

Парень ковырял что-то в мотоцикле у обочины. Руки черные по локоть. И лицо черное – он щедро провел грязной пятерней. Волосы взъерошены, рукава рубашки закатаны и заляпаны тоже.

Интересно, давно он тут?

А солнце пекло, наполняя все вокруг ароматом подсохшей травы и цветущего медового клевера. Тишина, только на разные голоса звенели кузнечики. Такой горячий расслабленный полдень, и так хорошо.

Я шла по дороге от реки к автобусной остановке. У меня сегодня первый выходной за последние три недели, погода чудесная, я решила съездить искупаться. На городском пляже слишком людно, а здесь – красота, нужно доехать до ближайшей деревеньки и потом пройти через поле.

Когда я проходила мимо, парень поднял голову.

– Эй! Подвезти?

Так, словно не предполагал отказа.

А мотоцикл у него – старая развалюха, на таких обычно гоняют малолетние фермерские сынки, которым что-то приличное отдать жалко, все равно разобьют. Но парень не такой уж мальчишка, да и на фермера похож мало. Совсем плохо с деньгами?

– Смотрю, ты сам никуда уехать не можешь, – усмехнулась я.

– Я уже почти закончил! Пять минуть и можно ехать. Куда тебе?

– Я на автобусе.

– Да брось! – удивился он. – Чем трястись в душном, полном народу автобусе, не лучше ли прокатиться с ветерком? А потом можно сходить в кино!

– Нет, – сказала я.

Не люблю, когда ко мне так нагло подкатывают, тем более, всякие оборванцы.

Уже почти прошла мимо, но парень вскочил на ноги, догнал, встал передо мной, загораживая дорогу.

– Подожди! – он попытался взять меня за плечи, но я шарахнулась в сторону.

– Э-э! Не надо меня трогать!

Он сразу не осознал, но быстро смутился.

– Прости, руки грязные…

Но пропускать не собирался. Стоял передо мной, расставив в стороны руки, загораживая. А он ведь здоровенный, больше чем на голову выше меня, белобрысый… Симпатичный вроде, но лицо такое грязное, что не разобрать. Руки крепкие… Я вдруг подумала, что тут поле вокруг, и если он внезапно решит затащить меня в высокую траву, то я ничего не смогу сделать… Но нет, отчего-то не страшно совсем, он не решит и ничего мне не сделает, все это ребячество. Широкая улыбка и веселый азарт в глазах.

И еще что-то такое… и не страшно вовсе не потому, что я верю в добрые намерения незнакомца, а просто вдруг не страшно.

– Дай пройти, – сказала я, пугаясь скорее сама себя, – а то на автобус опоздаю.

– Ну и отлично, – сказал он. – Тогда точно поедешь со мной.

Я попыталась сделать шаг в сторону, но он не позволил, загораживая мне путь. Я едва не уткнулась в его грудь.

– М-мм, – сказал он. – От тебя пахнет рекой и солнцем. Обалденно.

– А от тебя бензином и машинным маслом. Отвратительно.

Он засмеялся. Беспечно.

– А как еще должно пахнуть от мужчины?

Я пожала плечами.

– Хорошим одеколоном?

– Хм, – сказал он. Взялся с одной стороны за воротничок, отвел в сторону, наклоняясь ко мне. – А так?

Он хочет, чтобы я понюхала его шею?

Твою ж мать…

Но шея его все равно оказалась перед моим носом. И удивительно, сквозь весь этот бензин и легкий запах пота, отчетливо пробивался аромат апельсина и дубовой коры… и амбры на дне…

Твою мать…

Я чуть невольно не потянулась к нему, принюхиваясь.

Но взяла себя в руки, шагнула назад.

– Я на автобус опоздаю, – чуть менее уверено, чем стоило, сказала я. – А давай так: если ты успеешь починить свой драндулет до того, как мой автобус подойдет к остановке, я поеду с тобой. Не успеешь – значит, не судьба.

Нет, я никогда не была легкомысленной девушкой, даже наоборот – всегда слишком серьезна. Но сейчас – это словно наваждение, которому невозможно сопротивляться…

Я стою перед ним и не могу уйти.

Честно говоря, не верю, что он успеет.

Но еще немного, и опоздаю сама.

– Хорошо, – согласился он, легко подхватывая игру.

1. Кайя Марич

– Вон он! Приехал! Смотри-смотри!

Всю нашу редакцию разом смыло к окнам. А я осталась одна в своем углу, слишком занята – нужно было ровно и симметрично подвести стрелки, это дело не простое, суеты не терпит. Я, правда, знаю небольшое заклинание, чтобы облегчить дело… но новый босс никуда не убежит. Я все равно увижу его, рано или поздно, а вот мой новый сосед устраивает вечеринку, по поводу новоселья, и я все пропущу, если не выбегу прямо сейчас!

И ведь сегодня понедельник, поэтому засиживаться и гулять до ночи никто не будет.

– Что это, «Кадиллак»? Ох ты, какой! – кудахтала Сара, редактор отдала писем. – Только по нашим дорогам на таком и ездить!

– «Роллс-ройс», новенький, прошлого года, специальная серия! – ответил ей Ласло из криминального.

– Откуда ты знаешь?

– Это же сразу видно!

– Ого! Это ему папочка купил? – это ослепительная Анджи из светской хроники. – А смотри, какой красавчик!

Могу поспорить, Анджи уже представляла, как будет брать интервью у нового босса в приватной обстановке, она своего не упустит. На самом деле, я всегда немного завидовала ей… И, несмотря ни на что, Анджи хорошая девушка с добрым сердцем.

Кстати, я слышала, девушки от этого мистера на «Роллс-ройсе» без ума, и готовы на все, ради благосклонного взгляда. Еще бы, с такими деньгами!

Эдвард Хармсворт, сын крупнейшего нефтяного магната, столько лет бегавший от семейного дела. Тот еще повеса, как говорят, одно время частый герой грязных, но мелких скандалов и светских сплетен. Но потом, вроде бы, папочка взялся за него. Что же этот столичный сноб забыл в нашей глуши? Решил остепениться и начать с малого?

Вообще-то, сейчас мне было не очень интересно. Но новое начальство – всегда перемены. Вот только я надеялась, меня они не затронут. Вообще-то я журналист, но в нашей газетке «Беррихилл сегодня» исполняю скорее роль машинистки и корректора. Я перепечатываю чужие тексты, приводя их в приличный вид, оформляю все правильно. Кого бы ни уволили и ни решили сменить, таких как я – обычно не замечают. Когда-то у меня были амбиции, но… я слишком устала всем все доказывать. Хватит, наелась этого. Да и теперь у меня другие планы.

И вообще, мне надо докрасить глаза и освежить помаду. А этот мистер Большой Босс пусть поражает своим великолепием кого-нибудь еще. Зачем вообще он явился так поздно, за пять минут до окончания рабочего дня? Он разве не знает, что приличные люди работают до шести? Я и так отпросилась пораньше у нашей Фурии, миссис Фуллон, ответственного секретаря, но как обычно выйти вовремя не получается.

Фурия тоже убежала вниз, встречать гостя.

Я закусила губу, глядя в крошечное зеркальце, сосредоточенно. Еще немного, главное, чтобы не дрогнула рука. И-и в-вжух! Капелька магии. Вроде ровно. Я и так уже опоздала, но если выйду прямо сейчас – мне простят.

Миклос такой милый… Я видела его всего один раз, когда он разбирал вещи из грузовика у своего домика, как раз рядом с моим, через забор. Я поздоровалась, мы разговорились, он пригласил меня на новоселье, как только немного разберет вещи. А еще – у него мотоцикл в гараже… Я… Это ведь он? Или нет? Мотоцикл зацепил меня больше всего, хотя я толком не успела разглядеть. Но зацепило… И очень бы хотелось познакомиться поближе.

Последний взгляд в зеркальце – все отлично!

Я подхватила сумочку и к выходу. Бегом.

Но как раз у дверей едва не налетела на Фурию.

– Куда это вы, мисс Марич? – строго поинтересовалась она, взметнув тонкие, словно лезвия брови.

– Я отпросилась пораньше, – напомнила я.

– Нет, сегодня это невозможно, – отрезала Фурия. – Вы же видите, приехал мистер Хармсворт. Все должны оставаться на своих местах, чтобы он мог познакомиться с коллективом. Вернитесь за свой стол.

Вот где-то в этот момент я возненавидела нового босса всей душой! Вот же скотина! Мог бы пораньше приехать знакомиться! Дня ему мало?

– Но у меня личное дело, – попыталась я, уже понимая, что лед не сломить. – Вы же помните, я отпрашивалась заранее, я не могу. Зачем этому мистеру Хармсворту знакомиться со мной?

– Вернитесь на свое место, мисс Марич, – велела Фурия.

Судя по тому, как волна отхлынула от окон – босс зашел внутрь, и смотреть стало не на что. Но оживленной трескотни вокруг стало еще больше.

Ах, какой красавчик! Да он на голову выше нашего Пинкмана, вы только посмотрите! А интересно, многих ли уволят? А вот у моей кузины, как сменилось начальство, так уволили половину сотрудников, наняли новых. Пинкману-то наверняка конец, как редактор он явно не справляется… А не слышал ли кто, девушка у этого красавчика есть? Так у него каждый месяц новая девушка… А не слышал ли кто, собирается ли мистер Хармсворт заниматься делами сам?

– А ну, тихо! Все по местам! – сдавленно визжала Фурия, носясь между столами, сама стараясь не слишком шуметь. – Все за работу! Живо! Прекратить разговоры!

Иногда мне казалось, до нас Фурия работала в какой-нибудь колонии строгого режима, надзирателем. А, может быть, завучем средней школы – та еще работка. Но истеричный визг у нее поставлен профессионально.

– Всем работать! Сейчас мистер Хармсворт придет знакомиться! Чтобы все сидели по местам!

У меня зубы сводило от ее криков.

Разговоры, конечно, никто не прекратил, хотя по своим местам разошлись, кто-то даже взялся изобразить видимость работы.

Черт! Если он не появится и не познакомится с нами за ближайшие пять минут, то я опоздаю на автобус, а следующий ждать сорок минут. А живу я в пригороде, так что пешком добраться не вариант. И тогда уж точно опоздаю и все пропущу.

Относительная тишина… но все больше и больше нарастающий гул перешептываний и тихих усмешек, людям надоедает ждать.

И мне тоже. Я посидела, погрызла карандаш, поглядывая на дверь, ожидая, не послышатся ли шаги на лестнице. Скорей бы! Что он там делает? Выпивает с Пинкманом? Тогда мы можем ждать вечно. Пинкман последнее время всех зазывает на стаканчик виски. Как-то раз даже меня, когда я задержалась допоздна… Правда, подозреваю, со мной он не просто выпить собирался… Но на Пинкмана я не сержусь, он это от безысходности.

И от нечего делать, я вставила в машинку чистый лист. У меня еще была работа на завтра, так отчего бы не начать сейчас. Надо перепечатать набело две статьи завтра к обеду, я думала – приду пораньше…

Черт!

Никак не могла сосредоточиться, постоянно поглядывая на дверь. Две опечатки на три строчки – это ни в какие ворота не лезет! Правда я могу ловко в-вжух! И буковку заменить. Не зря меня учили. Особенно когда печать свежая, со вчерашними листами выходит сложнее, они прочнее врастают в реальность… Известно ведь, что чем дольше существует какая-то вещь, тем сложнее с ней манипуляции.

Эх, могла бы я еще таким же легким движением поторопить нового босса или, хотя бы, задержать автобус…

Клац-клац-клац…

Но чем дальше, тем больше нетерпение растет, и мое, и всех остальных – это заметно.

Ласло постучал по наручным часам.

– А, между прочим, рабочий день закончился, миссис Фуллон.

Фурия аж подпрыгнула.

– Что вы себе позволяете! Вам и так оказана большая честь! Сам мистер Хармсворт придет сюда.

Ласло фыркнул что-то на счет того, что этой сомнительной чести он предпочел бы горячий ужин, жена ждет. Но пока не очень громко и настойчиво. Фурию не слишком-то уважали, но власть у нее была. Глядишь, и останешься без премии.

Илка Перич из «общественной жизни» предложила тихо подглядеть – не идет ли наш новый хозяин. Фурия сначала возмущенно защелкала клювом… Но уже минут через десять ожидания эта идея перестала казаться ей столь возмутительной. У Фурии тоже нервы ни к черту.

Маленькая юркая Илка осторожно прокралась к двери, выглянула.

– На лестнице никого, – сказала она. – Может быть, мне спуститься вниз? Как бы на кухню за кофе?

– Даже не вздумайте! – воскликнула Фурия.

Но еще десять минут …

Люди постепенно вставали со своих мест, кто-то наблюдал из окна – не решит ли мистер Хармсворт уехать, не познакомившись с нами. Кто знает, может быть, знакомства с главным редактором и самим офисом ему достаточно. Кто-то подглядывал в дверь, через плечо Илки.

Я подумала, что если так пойдет и дальше, то, я и на следующий автобус опоздаю.

– Сходите за кофе, мисс Перич, – разрешила Фурия.

Илка кивнула и прыг-прыг-прыг, словно белка, поскакала вниз.

Десять пар глаз разом, пожалуй, наблюдало за ней.

И тишина.

Я уже ногти сгрызла. Ну, сколько можно? Я сейчас просто встану и уйду. Хоть в окно выскочу! Тут не так уж высоко, особенно если каблуки снять.

– Мистер Хармсворт в кабинете мистера Пинкмана! – порадовала нас Илка. – Не знаю, что они там делают, дверь открыта, но я не разобрала. Похоже, выпивают.

Черт!

Я подхватила сумочку и решительно вскочила с места.

– Миссис Фуллон! Мне очень нужно уйти! У меня тетя должна приехать… поездом… из Ойта, уже приехала, наверно, и сидит под дверью! Я тихонько проскользну и все. Зачем мистеру Хармсворту знакомиться со мной?

Фурия слегка зависла, наверно, представила мою тетушку. Это дало мне пару минут форы. Я уже почти проскользнула мимо нее, рванулась к двери.

Но двери распахнулась, и я, не успев затормозить, влетела в чье-то плечо.

Он посторонился, пропуская меня. Такой здоровенный…

– Ой, простите! – отступать было уже поздно, я выскочила на лестницу.

Это же он, да?

Ладно, хрен с ним, не возвращаться же? Это было бы совсем неловко. И я действительно опаздываю. Быстро-быстро побежала вниз.

2. Эдвард Хармсворт

Она толкнула в плечо, шарахнулась в сторону.

– Ой, простите! – фальшивое сожаление на лице и неподдельный испуг.

Правда, испуг мимолетный, ее больше интересуют свои дела. И бегом вниз по лестнице. На мгновение показалось – я уже видел ее. Но, может, и нет, все эти офисные девочки на одно лицо, алая помада, жесткие колечки кудрей. Кукла.

– М-мистер Хармсворт! – а вот паника на лице ответственного секретаря Беатрис Фуллон только набирает обороты, отчего она все больше становится похожа на стервятника.

Голова раскалывается.

Пока Пинкман со своей отдышкой успевает подняться, я стою, жду. Наблюдаю, как народ начинает судорожно метаться по офису. Одни пытаются быстро вернуть на свое место и изобразить усердную работу, другие, поняв, что не добежать – застывают на месте. Натянутые улыбки на лицах и остекленевшие от испуга глаза, словно их тут за групповухой застукали.

Душно, окна закрыты, а кондиционеры работают слабо.

Я молчу, и они молчат тоже. Подчиненные не должны начинать разговор первыми? Улыбка на лице Беатрис все больше становится похожа на оскал, мне кажется, ее сейчас удар от напряжения хватит.

– А вот и наша дружная команда! – громко объявляет Пинкман, добравшись, наконец, до последней ступеньки. – Горят на работе! Вы только посмотрите, какие молодцы!

Тараканы. Когда включаешь свет, открываешь дверь – тараканы вот точно так же разбегаются в стороны.

Но я здесь тоже задерживаться не собираюсь. Хочется на воздух.

Давайте уж поскорее закончим формальности.

Пинкман судорожно вытирает вспотевшую лысину.

– Ну… вот! С миссис Фуллон, вы уже знакомы! – наигранно-бодро говорит он, очень стараясь. – А это Ласло Ховач из криминального отдела. У нас тихий городок, но, случись что, Ховач всегда на передовой! В него даже стреляли однажды!

Ховач с энтузиазмом протягивает руку, ничуть не смущаясь.

Фуллон пытается шикнуть на него, чтобы свои лапы убрал.

– О, вы даже не представляете, – широко улыбается Ховач, на шиканье ему плевать, – что чувствуешь, когда в ногу прилетает девятимиллиметровый! Хотите, покажу?

Мечтаю.

– Отлично представляю, – говорю я и делаю шаг в сторону, давая понять, что обойдусь как-нибудь.

Ховач сначала громко смеется, словно шутке, потом затыкается, очевидно, оценив. Впрочем, отчасти он прав, у автомата калибр чуть меньше.

Пинкман нервно кашляет в кулак. Бегает глазами, кого бы представить дальше, чтобы сгладить.

– А вот это, – говорит он, – наша прекрасная Анджи Кравец, отдел светской жизни!

Анджи ослепительно улыбается. Красивая. Легкомысленное платье в горошек с глубоким вырезом.

– У вас тоже есть боевые раны, мисс Кравец?

– Только в сердце! – ее глаза азартно вспыхивают. – Показать?

– Мы это обсудим, – говорю я. Все может быть.

Пора завязывать с представлениями. Я должен был заехать, но торчать здесь полдня не обязан.

Они мелькают передо мной со своими неуклюжими шутками и натянутыми улыбками. И все как один поглядывают на дверь, желая сбежать домой побыстрее. У них газета выходит два раза в неделю, срочных новостей не предусмотрено. Из ежедневных газет – только федеральные.

Персональное маленькое чистилище, где я должен заслужить отпущение грехов и благосклонность отца своего.

Хуже всего, что мне плевать. И на грехи и на благосклонность, но свободной жизни не вернуть.

В голове глухо стучит колокол. Настолько, что надраться с Пинкманом не кажется уже плохой идеей.

Душно. И отвратительно скучно все это.

Я делаю шаг вперед, вижу мгновенную панику на лицах людей, оказавшихся на пути. Кто-то сразу пятится, кто-то, неверно истолковав, пытается протянуть руку. Но я, всего лишь, хочу пройти к окну. Открыть настежь, подышать воздухом.

Дергаю, но не открывается, рамы старые, где-то заклинило.

Сильнее. И что-то с хрустом отваливается. Маленькая задвижка, я выдрал с корнем, не заметил. Ну и черт… починят за мой счет.

Немного свежего ветра в лицо.

Становится немного легче.

Там, в конце улицы, на автобусной остановке одинокая фигурка… Девочка, которая толкнула на лестнице.

3. Анджи Кравец

Мерзкий тип.

Ослепительный красавец и такой же ослепительный сноб, смотрящий на всех свысока.

Дежурные улыбки, дежурные комплименты, настолько формальные, что сводит зубы. Если ему настолько неинтересно, зачем он приехал сюда? Папочка прижал?

А ведь я проснулась в пять утра, чтобы сделать прическу и подобрать платье. Мог бы и пораньше приехать… Ладно, не страшно. Мне даже на мгновение показалось, что удача на моей стороне. Но он говорит и делает все это не задумываясь, просто потому, что так привык.

«У вас тоже есть боевые раны?»

Ховач дурак. Человека, который был в Шарукане, боевыми ранами не удивить, ему хватает своих. Или Ховач не знает? Это ведь не афишировалось.

Такому человеку нужно другое.

А ведь я бы ему показала… не сразу, конечно, не стоит спешить. С таким крупным скучающим котиком нужно быть аккуратной. Поиграть с ним, увлечь. Я подготовилась.

Да, я знаю, что он помолвлен, но так же знаю, что не любит ее. Пэм Стафорд – тощая блондинка с взрывным характером. Они вместе учились, и даже, скорее всего, был настоящий роман. Но прошел. Удобный выбор, пожалуй, если отец требует жениться. Все лучше, чем дочь делового партнера. Но если у мальчика есть выбор – значит, у меня есть шанс.

Я знаю про него все, это ведь моя работа. Свои каналы, чтобы узнавать самые свежие сплетни.

Второй сын Артура Хармсворта. Ему двадцать шесть лет, рост метр девяноста четыре, у него сорок восьмой размер одежды, сорок шестой – обуви. Да, я знаю даже это, хотя шьют ему, скорее всего, на заказ. Он закончил Оксфорд, юридический. Вполне успешно закончил, мозгов у него хватает, несмотря на то, что раз пять его пытались выпереть за дисциплину. Но отцовские деньги и связи помогли. Да и все эти нарушения были скорее мальчишеской дурью, возмутительной, но не опасной.

А едва закончив – отправился путешествовать по миру. Ему ведь не нужно беспокоиться о деньгах и работе, у него и так все будет. А на отцовское место готовили старшего брата, не его. Развлекался, как мог – самолеты, парусный спорт, альпинизм, какие-то дикие джунгли, гоночные машины, куча женщин и спиртного.

А потом, каким-то образом, его занесло на войну, где и прижало. Захотелось поиграть по-настоящему? Адреналина мало было? Но об этом тоже предпочитают не говорить, по официальной версии он полгода жил в горах, искал просветления. И снизошло. По неофициальной, я слышала, он был тяжело ранен. Настолько, что мог умереть, если бы вовремя не сообщили отцу и тот бы не вывез мальчика на вертолете к лучшим врачам. Очевидно, после этого потребовали вернуться в семью. В обмен на помощь.

А мальчик хочет на свободу.

Так хочет, что задвижку выломал. Стоит у открытого окна, смотрит вдаль. На газету, на нас всех ему плевать. Видом наслаждается, пока Фурия грызет ногти, думая, как новому боссу угодить. Пока Пинкман потеет от неизвестности, не понимая, выставят его за дверь или оставят на теплом месте. Пока мы все ждем, когда же нас отпустят домой. Ему дела нет. Пинкман слегка подпоил его, но ведь он и так был уже не слишком трезв. Страдает, бедненький… С ним будет непросто.

– Рядом есть парк, мистер Хармсворт, – громко сказала я.

Он вздрогнул, словно вообще забыл, что не один.

– Что? – хмуро повернулся ко мне. Недовольно. Конечно! Как я посмела отвлечь его от размышлений о вечном?

– Парк в квартале отсюда, – я постаралась улыбнуться так обворожительно, как только могла. – Если хотите подышать воздухом.

У него дрогнули ноздри. Раздраженно.

– Благодарю, – убийственно холодно.

И резко окно закрыл. Еще немного, и задрожали бы стекла.

– Вы уже видели город? – спросила я.

Он смерил меня взглядом с головы до ног.

А ведь приехал два дня назад, в субботу утром. Один. Никакую невесту с собой не привез, так что рано или поздно мальчик захочет развлечься. Молодой котик, любящий приключения.

– У меня не было времени для прогулок. Предлагаете составить компанию, мисс Кравец?

Ни капли интереса с его стороны. Но не воспользоваться случаем просто невозможно.

– Почему бы и нет, мистер Хармсворт. Кто-то же должен помочь человеку освоиться на новом месте. Или у вас еще дела с мистером Пинкманом?

При упоминании Пинкмана – его передернуло. Ну, и отлично. Заниматься делами котику точно не хочется, хочется гулять. Я уже вижу, как абсолютное безразличие в его глазах сменяет сомнение.

Фурия смотрит на меня, вытаращив глаза, готова придушить на месте за такие вольности. К черту Фурию.

Пока котик думает, я беру свою сумочку.

– Рабочий день ведь давно закончился, мистер Хармсворт. Нам всем пора немного отдохнуть. Я как раз собиралась пройтись перед сном.

– В таком случае, удачной прогулки, мисс Кравец. Не хочу задерживать вас.

Вежливая улыбка с изрядной долей высокомерия.

Сукин сын!