Наконец-то это день настал. Я впервые за свои 45 лет осилил фэнтези-роман. Сначала меня привлекла аннотация, впоследствии странице на третьей я обнаружил, что читаю внимательно и с интересом. Книга меня уже не отпускала. Но к странице 60-й у меня возникли вопросы жанрового определения. Объясню.
Дело в том, что все мои познания в данной сфере сводились к двум киноэпопеям. Легко догадаться, каким. И это стало нормой/идеалом фэнтези. С тех пор я свыкся с классическим распределением между фантастикой и фэнтези: первое происходит в нашем мире, второе - в вымышленном.
«Аквариус» навёл на идею о нашем мире, но с дополненной реальностью разного мистического, магического и другого выдуманного рода. В данном случае этот аппендикс представляет собой огромную вселенную, выстроенную Екатериной Ёлгиной на базе в основном «мокрой» части древнегреческой мифологии.
В отличие от магического реализма и прочих модернистских абстракций, эта дополненная реальность гораздо масштабнее и сосредотачивает на себе большую часть внимания автора.
В «Аквариусе» действия происходят в нашем мире, в нынешние времена. Визуально никаких отличий. Но при этом есть особенные люди, обладающие более широкими возможностями постижения бытия. Я умышленно не говорю о «реальности», так как в книге этот термин имеет иное значение, отличное от обыденного.
Авторский язык далеко не идеален (периодически бросаются в глаза раздражающие повторы, которых можно было избежать), а словарный запас значительно уступает встроенному справочнику Рубиной или Сорокина. Да, это не очень хорошо. Но зато есть, куда расти. У Фёдора «В сущности, третьего дня» Достоевского тоже был совсем невеликий словарный запас, но…
Однажды реклама (как явление) внезапно и с грохотом вошла в нашу жизнь. Ею заинтересовались, стали активно обсуждать, цитировать, смеяться над образами и фразами. Гигантские пропагандистские плакаты сменились яркими разноцветными манящими изображениями с крупными лейблами. Разумеется, подобный взрыв не мог не повлиять на культуру. Под раздачу попал и Пелевин. Порядка трети всей его фантазии, всех ассоциаций и аллюзий связаны именно с рекламой. Российский затворник, младший «брат» Пинчона, воздействовал (напрямую или опосредованно) и на Екатерину Ёлгину. В «Аквариусе» рекламе тоже отведено место. Ну как избежать ее влияния, если она повсюду, агрессивная и навязчивая? А образы такие живые, настоящие, порой даже сказочные. Иногда хочется с ними поговорить по душам.
Спрашивается, а при чем здесь Пелевин, Рубина и уж тем более Достоевский? Мне пока что не с кем сравнивать, ведь это первый опыт. Так что не судите строго.
Короче говоря, братья и сёстры, забудьте о метро, купите себе автомобиль и катайтесь в удовольствие. И постигайте Реальность. Она сложнее и интереснее, чем кажется.
Arvustused
31