Мутная вода

Так вот: много раз он со мной делился по пьяни, что самым заветным его желанием в последние годы стало стремление любыми путями выведать секрет вечной жизни. И вот отправился он к Монолиту, чтобы узнать ответ на вопрос, да так и сгинул там ни за хвост собачий.

Вот только потом стали встречать его в разных уголках Зоны: и то в аномалию он влетит, то чернобыльский кабан его на клыки поднимет. А по сталкерской сети всем одинаково приходит сообщение, что так, мол, и так, сегодня, в такое-то время и таким-то способом погиб сталкер Семецкий.

И знаете, говорят, что нет для него теперь смерти ни в Зоне, ни за её пределами. Узнал он свой секрет – стал Вечным сталкером. Почитай, по десять раз на дню различными смертями умирает, а всё равно живее всех живых. Таким вот образом, порой, Монолит истолковывает желания приходящих к нему людей.

Поэтому, ты, паренёк, уматывай отсюда, пока жив и в здравом рассудке. Вам, молодым, нужно жить, веселиться, да деток рожать, а не лезть в пасть своей смерти да стремиться на встречу с неизвестным. Тикай отсюда поскорей и никого не слушай, – со вздохом закончил старик свой рассказ. – Жизнь – одна, чтоб её.

Что тут сказать? Взбудоражили меня байки мужиков почище прыжков с парашютом. Но, с другой стороны, чем ещё им отрабатывать дармовую водку, как не байками? Подумав, я уговорил самого немногословного из них, сопроводить меня к Эду. Распрощавшись с местным «бомондом», мы двинулись в сторону реки, где в отдельном двухэтажном срубе проживал сталкер по имени Эд.

***

На первый взгляд, Эдик не выглядел впечатляюще. Небольшого роста очкарик с вечным насморком и редким пушком над верхней губой – он больше походил на среднестатистического ботаника, чем на тёртого сталкера. Но было в его взгляде нечто такое, что развеивало это впечатление на первых минутах беседы.

Проскальзывала в нём какая-то жёсткость: движения отрывистые, рубленные, быстрая, грамотная речь – всё говорило о его образованности и богатом жизненном опыте. Не смотря на всю склонность к шуткам, весёлым назвать его сложно. Словно нёс он в себе тяжелый, внутренний груз: улыбается, язвит, а глаза остаются холодными.

Обсудив все интересующие детали, мы перешли к вопросам экипировки. После недолгих колебаний Эд вручил мне новёхонькую (с иголочки) сталкерскую куртку, усиленную кевларовыми пластинами, стандартный, видавший виды десантный нож ручной заточки и трехдневный запас консервов типа «Завтрак туриста».

После чего мы решили обмыть нашу сделку в ближайшем придорожном кафе. Обмывали, конечно же чаем, так как мой провожатый никогда перед делом не пил и мне не советовал.

А потом он оставил меня ненадолго наедине со своими мыслями и удалился к себе домой, чтобы подготовиться к вылазке. Посидев немного в кафе, я отправился вдоль берега реки к назначенному моим проводником месту встречи и притаился в корнях под дубом, углубившись в чтение информации, сохранённой и на смартфоне Филонова.

Да, возможно включать телефон покойного – идея глупая. Я знаю, о чем думают «мамкины шпионы» – в первую очередь о том, что наладонник оснащен датчиками слежения. Меня отловят по спутнику, и «кирдык» подползёт с громкими фанфарами, обязательно с тыла, торжественно выводя «Токкату» Баха.

Но есть в этой истории масса нестыковок, которые заставляют думать, что смартфон попал в мои руки не случайно. Кто-то знал, что я окажусь в нужное время, в необходимом месте. Будто наши пути незримо сошлись в одной единственной точке. По закону Мёрфи, самые очевидные выводы, как правило, оказываются самыми верными.

В странном стишке есть прямое обращение к некому «журналисту», который должен «следовать долгу». А еще я незаметно для себя набрался в ночном клубе, что абсолютно не свойственно моей натуре. Оказавшись из-за этого в «комнате задумчивости», стал невольным свидетелем беседы давних друзей, которые обсуждали весьма странные вещи. Это прямая связь с историей, которую я расследовал в последнее время.

К тому же, прошли сутки с момента смерти Филонова, а меня никто и не пытался искать. Я спокойно пересек границу. Мне не звонят родные и друзья, которым я и словом не обмолвился о своей поездке.

Смерть Филонова словно замяли, а ещё несколько дней назад он не сходил с разворотов газет. Тем не менее, пропажа столь медийной персоны не вызвала резонанса в СМИ… Что-то явно не стыкуется. Но вот что именно? Это я и хочу выяснить, идя в Зону.

Минут двадцать активного поиска информации в смартфоне, и я выяснил, кому было адресовано последнее сообщение политика. Василий Белов, он же «Домра», бывший военный сталкер, ставший вольным несколько лет назад после провального рейда армейского спецназа на территории Радара.

После того, как Меченный выбил оттуда группировку «Монолит», обширные складские помещения и объекты стратегической важности долгое время пустовали, пока однажды туда не заползли ужом и не обосновались некоторые представители «вольного народа».

Группа сталкеров во главе с Волком, численностью не менее 50 душ, засела на укреплённой территории и не давала спуска "воякам" очень долгое время. Помогали им бойцы «Свободы», со смежных с Радаром, Армейских Складов.

Пока сталкеры окончательно не растащили дефицитный в Зоне ресурс, решили военные объект у них отбить… И быстренько занять стратегически важное положение на ближних подступах к Припяти, где свой «Клондайк артефактов» агрессивно охраняла вооруженная до зубов религиозная секта, поклоняющаяся Монолиту и Зоне, как кровавым богам нового, стремительно меняющегося мира.

Сходили разок и феерично обломались. Гениальный, но сильно пьющий техник Кардан в соавторстве с группой энтузиастов, перебрал малую антенну Выжигателя мозгов, и та неожиданно, исправно заработала.

А посему, путь в Припять на долгое время оказался подконтрольным Волку и товарищам. В том числе, и представителям группировки «Свобода», которая стремительно заключила со сталкерами союз и даже выделила дополнительных бойцов в помощь. Ибо на "монолитовцев" антенна «Выжигателя» действовала слабо. Атаки фанатиков участились, но "вольные" с "фрименами" довольно успешно их отбивали.

"Долговцы", разумеется, нервно задергались. Коалиция вольных сталкеров с далеко не дружественной им «Свободой» изрядно прибавила седых волос в носу полковника Воронина. Однако, глава «Долга» принял соломоново решение о временном перемирии с "фрименами" на почве общих интересов в войне с «Монолитом», выходки которых в последнее время, стали особенно гадкими и жестокими. Чего только стоила недавняя расправа над "долговцами" в Темной Долине, где большую группу заперли в подземельях, кишащих аномалиями и неизвестными тварями.

Повременив ещё немного, военные решились на рейд к Выжигателю. Волк же, предупредив сталкеров по засекреченному каналу, врубил антенну в половину мощности. Смрадную долину Радара, и без того тревожную, наполнили жуткие миражи, от которых шерсть на теле военных, молниеносно встала дыбом.

Вернувшись на базу, вояки наперебой рассказывали о волне мутантов, лавиной обрушившейся на них с Радара. Пара рядовых помутились рассудком. Остальные – лили кровавые сопли до самых Армейских Складов. Кое-как добравшись до лагеря и отрапортовав командованию, вояки решили пойти длинным, но более верным путем.

С одной стороны, у военных и "вольных" были дружеские отношения с «Долгом», а с другой – обе коалиции вели перманентную кровопролитную войну с группировкой религиозных фанатиков по имени «Монолит». Была и третья сторона вопроса: вольным сталкерам помогала «Свобода», с которой и у «Долга», и у военных, установились крайне напряженные отношения.

Потеряв в мелких стычках и без того многих, военные договорились с «Долгом» и отправили к вольным сталкерам своего парламентёра – Домру, отряд которого, построившись «свиньей», но выставив «белый флаг», сигнализировал по сети о своем желании поговорить мирно с представителями сталкерства.

Переговоры были продолжительными и жаркими, но, в результате «Свобода» и «Долг» впервые за долгие годы кровопролитных стычек заключили шаткое перемирие между собой.

Парламентер же со стороны военных на связь с командованием так и не вышел. Сняв погоны украинской армии и надев шевроны вольного сталкерства, для внутренних войск Украины Домра навсегда стал дезертиром, перебежчиком и фигурой нон-грата.

А что именно побудило его на эту рокировку – история пока умалчивает.

Единственное, что я понял из заметок Филонова, так это то, что сталкера Домру следует отыскать и поговорить с ним лично. Он явно в курсе истории и может многое прояснить, если конечно, не пристрелит меня на месте. Политик доверял ему, как себе. О чем красноречиво говорят последние сообщения Филонова. А уж я-то попробую найти правильные слова…

Глава 3. Насыпь

Апрельский вечер выдался на редкость тёплым. В котелке над костром кипел чай, а Мут тренькал что-то нехитрое на раздолбанной семиструнной гитаре.

Я невольно усмехнулся в душе: «И чего в этой Зоне такого страшного? Та же зелень вокруг – травы, деревья. Солнышко ласково гладит макушку. Душистый, прохладный май в разгаре – укрывает шапками соцветий черёмуховый куст… Только глуше всё, тише. Дичает мир вокруг без человека. Вон и стайка собак резвится в поле – далеко-далеко. Фигурки их маленькие, будто из пластилина, тела гибкие, сильные – ни минуты им на месте не усидеть."

Мут тоже их заметил, напрягся, отложил гитару и взялся за свой старенький, потёртый «Калаш»:

– Эй, мужики! Слепые псы в поле! Вальнём или не стоит привлекать внимания?

– Ну, если с ними нет чернобыльца, то нам они не угрожают, – заверил его высокий, рыжий сталкер с окладистой бородой. Ни дать, ни взять – викинг в сталкерском костюме.

– Ну, не скажи, Вик, – возразил ему жилистый паренёк со свежим шрамом над бровью. – Ближе их подпускать не стоит. Если вся стая соберётся, то нам придётся не сладко. Хоть на крыши лезь – по-другому не отбиться…

Разум мой протестовал: вооруженные, взрослые мужчины боятся стайки собак! Ну это уже ни в какие ворота – стрелять в друзей человека, о чём я сразу же и сказал всей честной компании. На что Вик улыбнулся чуть ли не по-отечески:

– Чувак, ты сам не знаешь, о чём говоришь. Это тебе не безобидные чихуа твоей гламурной соседки! В поле – слепые псы! Их стая за несколько минут разбирает на части взрослого, вооружённого мужчину. Так что, если хочешь их погладить, милости прошу. Сытые они гораздо добрее.

Сталкеры дружно захохотали. А Баламут подвинулся ближе, протянув мне закопчённую алюминиевую кружку с заваркой:

– Друг, забудь обо всём, что тебе прививалось с детства. Здесь всё иначе. Зона извратила и вывернула все аспекты человеческого бытия, а затем проглотила их и выс… эээммм…. Выплюнула, скажем так…. – он сплюнул сквозь зубы и виновато улыбнулся. – Это тебе не Москва. Ты уж не обижайся. Здесь нет цивилизации с её гостиницами и туалетами. А военные тут – это не добрые Дяди Стёпы, а наши первые враги после аномалий и мутантов.

Хотя, как знать… Мутант ещё, если он сыт, может пройти мимо. Военный же – никогда. Им выплачивают премию за ПДА каждого убитого стлакера. А человек, в отличие от животных, не насыщается вовсе.

Кстати, и тебе наладонник не помешает. В нём есть всё, что нужно новичку: полезная информация, карты, почта, объявления с заданиями от торговцев. Не жадничай, загляни к Сидоровичу. Он тебе расскажет, что тут к чему, введёт в курс дела, подгонит хорошую снарягу. Поменяй своего "Ярыгу" хотя бы на пистолет Макарова. А то, не ровен час, заклинит в бою, и отправишься к праотцам, так и не узнав, что отказ оружия в Зоне так же смертелен, как и его отсутствие…

– Мут, а ты философ, – подмигнут ему рыжий Викинг и расхохотался. – Тебе нужно романы писать, а ты вот в Зоне штаны протираешь… Ползаешь, небось на брюхе от аномалии к аномалии и знать не знаешь, какой великий талант в тебе погибает.

***

Как выяснилось чуть позже, Баламут оказался действительно толковым парнем. Вот только рассказывать о себе он упорно ничего не желал.

Ребята с Кордона очень скоро засобирались в Зону, а мой новый товарищ посоветовал мне не торопиться и освоиться, как следует. Поэтому, неспешно допив чай, мы отправились к Сидорочиву – выбирать мне хорошее снаряжение и надёжный карманный компьютер. И если бы я не слышал об этом торговце раньше, то принял бы его за обычного российского пенсионера, которые в большом изобилии заполняют сберкассы и больницы Москвы.

Конечно же, первое впечатление оказалось обманчивым. В дядьке этом чувствовалась такая закалка и хватка, что желание его провести и выгадать что-то для себя погибало сразу же за порогом его тесного, пыльного бункера.

Сидорович наскоро сгрёб бумаги с прилавка, открыл створку решётки, и хорошенько откашлявшись спросил:

– Ну, с чем пожаловали?

Ни слова не говоря, Мут выложил на прилавок пару странных камней. Один был пепельным, светящимся, в форме шара. Непрерывно вращаясь и фосфоресцируя оранжевыми прожилками, казалось, он не касался поверхности, на которой лежал. А другой – напротив выглядел маленьким, статичным и тёмным, но необычайно глубоким и притягательным, как чёрная жемчужина. Я невольно залюбовался вторым камнем, а Сидорович сгрёб их в защитный контейнер, и принялся тщательно изучать:

– Отлично, хороший товар, – наконец, изрёк он. – «Огненный шар» прямо как с научной брошюры. За него я отвешу тебе шестьсот пятьдесят деревянных. А вот вторая бирюлька сгодится лишь на ювелирку, так как свойств особых я пока не наблюдаю. Но красива, зараза – никогда такой штуки не видел. Разродилась же Зона после Выброса необычным хабаром. Но дам я за неё рублей триста, не больше. – Спохватился торговец, придавая лицу максимальную серьёзность. – Ну, давай, говори, как твою бирюльку в журнал вписывать?

– Ну, назови её «Чёрной смородиной». Страсть, как ягодок хочется – до лета бы дожить… – грустно улыбнулся Мут.

– Типун тебе на язык, дурила! – Выругался Сидорович. – Ты когда успел в Зону-то смотаться? Только ведь пришёл.

Мут улыбнулся:

– Да был у меня тайничок здесь, на Кордоне. Думал я, что вояки его раздербанят, ан-нет. Что-то они какими-то осторожными нынче стали – не к добру.

– Да, темнят что-то. Я недавно говорил с одним летёхой с Кордона – хотел за хабар у него ящик армейского сухпая выменять, так он в отказку пошёл. Прямо ляхой своей простреленной чую, что грядут у них перемены – мама, не горюй. Зачастили в Зону проверяющие. На рассвете видел военных по дороге к лагерю – отстреливались от каких-то сталкеров в импортных бронекостюмах. Ну, конечно, положили их вояки, но вместо того, чтобы оттащить на блок-пост и сдать их КПК за хорошую премию, солдаты поспешно закинули тела со снарягой в ближайшую Карусель, и скоро ретировались. Ну надо ли говорить, что от тех ребяток осталось? Только пряжки от рюкзака, да и те – покорёженные. Короче, решил я пока с вояками дел не иметь, и обстряпывать все вопросы поставок через Бармена. Если надумаете идти на Росток, передайте ему от меня весточку и вот этот диск, – торговец протянул Муту конверт и залихватски подмигнул. – Небось, кишка не тонка перед Выбросом в Зону соваться?

Мут поскрёб костяшкой пальца по прилавку:

– Так до Выброса, вроде, целых три дня. Успеем до Бара добраться, если выйдем сегодня. Хотя, по дороге у меня оборудован неплохой схрон, так что за нас не бойся, не пропадём.

Торговец благодушно улыбнулся и развернулся ко мне:

– Ну, а ты чем меня порадуешь?

Я выложил на прилавок свой новенький «Грач».

– Ещё один орнитолог к нам пожаловал, а? – рассмеялся Сидорович.

Мут добродушно улыбнулся и хрустнул костяшками пальцев:

– Нуууу, он скорее любитель, чем профессионал. Подгони ему ПММ, только поновей, Сидор, очень тебя прошу. Мне ещё с этим субъектом Зону топтать, аж до самого Бара. А ты знаешь, что в Тёмной Долине недобитки Борова чинят расправу над всяким залётным сталкером.

– Наглый ты пацан, – проворчал торговец, но глаза его улыбались. – Хоть и умеешь правильно обозначить свои желания. Антирад брать будете? Или вам лучше водочки?

– Давай нам десять упаковок антирада, шесть банок тушёнки, палку колбасы, батон в вакуумной упаковке, четыре армейских сухпайка, из тех, что остались, и восемь бутылок воды, литровых, без газа. Ах, да, и желательно, чтобы всё это было произведено в двадцать первом столетии, а то знаю я тебя, кровопийцу, – отбил мяч Мут, и они оба расхохотались.

– Ладно, ждите. Пойду по сусекам поскребу, – проворчал торговец и удалился.

Спустя четверть часа он принёс нам всё вышеописанное и даже чуть больше:

– Вот, – обратился он ко мне. – Хороший рюкзак тебе и берцы. А то, если ноги себе сотрёшь по самые уши, Мут тебя на своём горбу до Бара не дотащит. Как видишь, хлипенький он у нас, зато головастый. Давай, обувку смени, и лети себе, грачик, на волю.

Пока я копался, примеряя и подгоняя обувь, мой товарищ сложил провиант в рюкзаки, взял у Сидора пару коробок патронов и зарядил мой не новый, но вполне ещё надёжный ПММ.

Таким образом, как потом признался мне Мут, появился у него в Зоне первый в его жизни напарник, а ко мне плотно привязалось моё новое прозвище – Грач.

***

– В двенадцать часов выдвигаемся. Патроны, бинты и дистиллятор воды у меня есть, детектор аномалий тоже. Но как только доберёмся до Свалки, обязательно найди местного барыгу и купи у него хороший детектор и пару аптечных наборов, в них есть всё, что требуется в Зоне: прививка от столбняка, антибиотики, стерильные повязки, хирургические иглы, противошоковые препараты. До Свалки полдня хода, но сначала нужно пересечь железнодорожную насыпь, так как с вояками сейчас иметь дело опасно. Идти придётся не по дороге, а вдоль кустов, чтобы патруль не засёк. Следуй за мной след в след, не торопись и никуда не сворачивай. Если не уверен, что путь чист, кидай болт, – Мут протянул мне увесистый мешочек мелкого, ржавого лома. – Вроде, всё. Без моей команды не стреляй, иначе можешь спугнуть нечто покрупнее псевдособаки. На свалке разживёшься охотничьим карабином.

Увидишь арт, говори мне. Рядом с артефактами почти всегда теснятся аномалии, их порождающие. Так что никакой самодеятельности во избежание несчастных случаев.

Я утвердительно кивнул, и мы уселись на крыльце обветшалого дома.

– Присядем на дорожку, – суеверно сморщился Мут. – Проверь затвор у своего ПМ-а, а я пока почищу автомат. В Зоне оружие быстро приходит в негодность. Условия здесь крайне неблагоприятные.

Я улыбнулся:

– Да ладно, погода, вроде стоит хорошая. Счётчик Гейгера молчит. Может быть, не всё так страшно?

Мут отложил автомат в сторону и уставился на меня во все глаза:

– Грач, поверь, это ещё не вполне Зона. Точнее, Зона, да не та. Так, лягушатник для начинающих… Или предбанник адской бездны – выбирай, что тебе ближе. Зверья здесь мало, аномалии все очевидные. Даже небо изредка проясняется, и воздух не такой затхлый, как глубже, в Зоне.

Здесь нет постоянного ощущения опасности и смерти, нет бандюков, кровососов, снорков, наёмников и прочих тварей, которые с нетерпением жаждут случая тебя прикончить.

Из всех представителей вселенского зла тут водится только жлоб Сидорович, который за сраную «Медузу» удавится, но ни рублём больше не даст. Хотя и он в душе хороший и знающий мужик, просто Зона выпотрошила его и выплюнула, без права на реабилитацию. Так что теперь он прожжённый торгаш, но дело своё знает: никогда и никому не продаст он не исправного ствола или штопанного комбинезона. И говорит всегда правду, хоть и выглядит это порой, как бессердечие. Уж коли отправляет человека на смерть, то так и скажет. И у каждого есть право отказаться – отношение его к людям от этого не изменится.

А вот друг его, Бармен, – субъект злопамятный. Поэтому на рожон с ним не лезь. Хотя, до Бара нужно ещё добраться. Вот познакомишься с ним, сам всё поймёшь…

Мут вздохнул и снова принялся протирать автомат ветошью. А я сидел и раздумывал, как мало, в сущности, я пока ещё знаю о Зоне. Не понятно, кому тут можно доверять, и почему всё так сложно вокруг устроено. Что мы, не люди что ли и не можем цивилизованно договориться? Мысли мои развеял свист чайника над костром – кто-то же догадался привезти сюда эту чудо-штуковину. Какой-то чернявый парень (таджик или узбек) разлил по кружкам ароматный напиток, достал пакет сухарей и высыпал их на газету: мол, «угощайтесь, парни!»… Спустя мгновение, на душе стало теплее. И впервые за день я почувствовал себя в Зоне, почти что как дома.

***

И всё-таки мне колоссально повезло, что буквально сегодня утром я встретил на Кордоне этого странного паренька, Баламута.

Первое моё знакомство с мутантами состоялось уже через несколько метров от Лагеря новичков. Странное существо, больше всего напоминающее мне большую одноглазую котлету на лапах, с истошным воплем выскочило из кустов и понеслось нам на встречу, с определённой целью – сожрать нас.

Причём, желание это было столь очевидным, что мутант нетерпеливо похрюкивал и бормотал себе что-то под нос на непонятном, шлёпающем и вызывающем приступ дурноты, языке.

Мут приказал мне остановиться, но разум мой взбунтовался. Я вытащил пистолет, и хотел уже было выстрелить, однако напарник твёрдо перехватил мою руку и заставил меня опустить оружие.

Не добежав до нас и пяти метров, существо взмыло в воздух, продолжая визжать и похрюкивать, пока неведомая сила не раскрутила его и не разорвала на тысячу мелких кусков. Я тихо выругался.

– "Карусель", – пояснил Мут. – Псевдоплоти не способны различать аномалии. Они слишком пугливы, прожорливы и тупы, чтобы прожить даже среднюю, по меркам Зоны, жизнь. Обычно, они не нападают на здорового человека, но если эта отважилась к нам подбежать, значит, где-то поблизости находятся её сородичи. Так что, держи оружие наготове и почаще оглядывайся.

– А как ты различил эту аномалию? – поинтересовался я.

– Видишь, у земли воздух слегка мерцает мутно-сизым цветом? Трава там слегка примята и листва над пятном кружится строго в определённом направлении, по кругу, как бы образуя воронку?

Я присмотрелся:

– Определённо, всё так и есть.

– Ещё бы. Почитай на досуге про аномалии в своём ПДА: много интересного там найдёшь. В списке «А» находятся аномалии первые по показателям смертности.

В него входят "Карусель" (где тело попавшее в центр аномалии раскручивается с невероятной скоростью, а потом разрывается) и Воронка (втягивающая в себя всё в радиусе метра, а затем сжимающая и спрессовывающая втянутые предметы в артефакт). Выжить в них, даже в самых совершенных костюмах, не возможно.

В список «Б» входят аномалии, в большинстве своём смертельные и весьма опасные, но вполне очевидные и проходимые при наличие хорошего костюма: это "Жарка", "Электра" и "Трамплин".

В список «С» помещены однозначно не смертельные, но весьма не приятные аномалии, такие как "Жгучий пух", "Кисель", "Кислотный Туман" и многие другие. Но не все из вышеперечисленных аномалий проявляют себя типичным образом. Поэтому стоит смотреть в оба, слушать свою интуицию и не лезть в подозрительные места. К тому же, Зона богата на новшества, и её не стабильная, по-сути, природа предполагает постоянное появление новых видов растений, аномалий и мутантов, которых наши несовершенные сканеры когда-нибудь не смогут распознать…

Я внутренне поёжился. Не люблю чувствовать себя заложником ситуации. Я, конечно, не раз ввязывался во всякого рода сомнительные авантюры, но решение отправиться в Зону, если выживу, ещё долго будет держать в их списке неизменную пальму первенства.

***

Не смотря на самые худшие мои опасения, до железнодорожной насыпи мы добрались без приключений. Даже живность местная совсем притихла, что, впрочем, уже не вызывало у меня особого воодушевления.

Мут остановился и вытащил из подсумка болты и детектор. Ещё издалека я услышал лёгкое потрескивание. А теперь и вообще, волосы на моём теле стояли дыбом. Под кирпичным мостком насыпи вовсю трещали и разряжались светло-сиреневые, электрической природы вспышки.

По описаниям Мута, я понял, что это "Электра". Мут отошёл на пару шагов и кинул первый болт. Я насторожился. Сверкнула яркая вспышка и болт упал в середине импровизированного туннеля. Целый ряд щелчков оповестил нас о том, что ещё несколько дальних "Электр" разрядились под тяжестью пролетевшего болта.

– Плохо дело, – поделился своими опасениями Мут. – За время моего отсутствия куча электрики под насыпью образовалась. Придётся бежать, очень шустро, без проволнчек. "Электра" после разрядки бездействует ещё 20 секунд, а потом снова набирает свою силу. Там, вдоль стены идёт старая отопительная труба. На ней – чисто. Сейчас я кидаю болты, ближние аномалии разряжаются. Мы с тобой одновременно бежим в тоннель и забираемся на эту трубу. Дальше действуем по тому же принципу. Всего в проходе нас ждёт четыре аномалии. Не фатально, если будешь следовать моим советам и не запаникуешь.

Я нервно сглотнул и приготовился слушать команды напарника. Тот досчитал до трёх и кинул первый болт – две ближайшие аномалии с треском разрядились. Следом за первым тут же полетел второй – снова треск. Затем Мут нервно выдохнул, и кинул третий болт – ничего не произошло.

– Сейчас я ещё раз закину болты. Два раза аномалия срабатывает – затем разряжается. Подам сигнал, беги, что есть мочи, но лишь до трубы.

Далее все звуки и запахи природы перестали для меня существовать. Где-то под ложечкой мучительно заныло, и всё во мне слилось в нетерпеливое ожидание неизбежного…

Болт, затем разряд с чередой вспышек в глубинах тоннеля. Ещё болт – электромагнитный всплеск и тишина, дающая нам возможность преодолеть намеченный отрезок пространства.

– Давай! – Скомандовал мне напарник и ринулся вперёд, к спасительной трубе.

Я, ни слова не говоря, поспешил вслед за ним. Сердце моё бешено колотилось. В ушах до сих пор стоял треск разрядившихся на моих глазах аномалий. На бегу я невольно съёжился и ждал, что как только ступлю под насыпь, так непременно снова шарахнет, и, чем чёрт не шутит, возьмёт да испепелит самонадеянного меня… И поделом, ибо нечего в Зону соваться. Но, вопреки всем орущим и разрывающим меня инстинктом, за рывком ничего не последовало. Только волосы на теле всё так же стояли дыбом и подушечки пальцев слегка покалывало, видимо от близости множества аномальных очагов.

Мут дал мне отдышаться и осторожно хлопнул меня по руке, как бы обращая тем самым внимание на свои дальнейшие действия. Снова три болта, и Электры на время разряжены. Эти последние пять метров насыпи были для меня самыми длинными пятью метрами в моей жизни.

Как правило, это как раз то расстояние, которое преодолевает обычный человек в своей повседневной жизни от комнаты до туалета… Скажу честно: на этот раз в туалет я сходил гораздо раньше, и понял, что пять метров – для меня это слишком. Поэтому, пробежав их, я просто безвольно осел на корточки и, как идиот, улыбнулся во все свои тридцать два зуба.

– У-у-у-у! Как всё у нас запущено, – улыбнулся Мут. – Ну что? Штаны-то сухие? Смена белья не требуется?

– Не уверен, но было клёво, – рассмеялся я.

– Ну, шутишь, значит всё в норме. Поднимайся и пойдём. Некогда нам рассиживаться.