Loe raamatut: «Не мой сценарий», lehekülg 4

Глава 11

Мои губы неуверенно касаются его губ… Он с замедлением размыкает их в ответ и с осторожностью целует меня, сжимая за талию сильнее. Наш поцелуй становится проникновеннее. Всё вокруг уже не имеет какого-либо значения, обрушается как карточный домик от струйки выдыхаемого воздуха. Нежно веду рукой по его шее и это так его заводит. Его руки с жадностью скользят по моей спине, с силой прижимает крепче к своему телу. Мне трудно дышать… Я слышу треск распускающейся молнии платья вдоль спины. Он целует меня без остановки. Оголяет мои плечи, медленно стягивая платье с них. Его губы медленно сходят с моих и целуют каждый сантиметр моей шеи, спускаясь ниже и ниже, переходя к плечам.

Неожиданно резко, властно толкает меня, и я рушусь на мягкую кровать. Пристально стараюсь следить за каждым его действием. В его глазах страсть. Он скучал по мне, я это чувствую. Он медленно, растягивая момент прелюдии, спускает с моих бёдер платье и всё то, что под ним. Я совсем голая, и у меня нет больше сил ждать.

– Марк, – с замиранием шепчу ему, – иди ко мне.

– Тебе придётся немного подождать, – еле слышным, сводящим меня с ума голосом отвечает он.

Марк непоколебимо смотрит в мои глаза в то время, когда его руки скользящим движением устремляют мои вверх, прямо над головой. Моё дыхание учащается, становится слышным в этой глухой комнате, подсвеченной лунным светом. Я слышу щелчок. В это же мгновение он ухмыляется. Он всё ещё смотрит в мои глаза безотрывно, но дальше ничего не происходит. Почему он остановился? Зачем он так тянет время? Ожидание сводит меня с ума. Его взгляд начинает сменяться. Приподнятые уголки губ возвращаются в исходное положение, а брови начинают сближаться, образуя на его лице межбровные морщины. Сжимает плотно губы, и пронзительный взгляд наливается гневом. Мне становится жутко, я хочу спросить, что происходит, но у меня нет сил вымолвить и слово. В меня вселяется страх. В попытках хоть как-то отстраниться от него, вжимаюсь глубже в кровать. Его скулы заходили ходуном. Мне жутко видеть его таким, я боюсь даже пошелохнуться.

– Марк… Пожалуйста… Мне страшно.

Набираюсь решимости оттолкнуть его, но мои руки… они пристёгнуты.

– Марк! Марк… Это не смешно. Отпусти меня… – молящим, хрипящим голосом прошу его.

Он резко ударяет рукой по кровати рядом с моим телом. От испуга из меня вырывается краткий крик. Марк нервно соскакивает с постели, с ненавистью кидает на меня ледяной взгляд. Его грудная клетка ускоренно растягивается и сужается, растягивается и сужается от бешеного дыхания. Я в ступоре. Я наблюдаю за ним и боюсь пошелохнуться, боюсь сказать хоть слово, боюсь спровоцировать его на агрессивные действия. Я вижу его предел. Я в безвыходном положении. Мои руки пристёгнуты, и я даже не могу дёрнуться, чтоб хоть как-то обезопасить себя.

– Ты доиграешься! – презирая меня, кинул он резко фразу и покинул комнату.

Я нервно дёргаю руки в попытках высвободиться, в состоянии страха не понимаю, что это совершенно бесполезно. Сколько не дёргайся, высвободиться самостоятельно невозможно. Плачу. Я хочу позвать на помощь, но боюсь. Боюсь, что на мой крик вернётся разгневанный Марк. Что мне делать? Что сейчас мне делать? Что он затеял? Что если… Слёзы хлынули из глаз ещё сильнее, и я словно чувствую во рту их солёный вкус. Левая рука начинает неметь. Он сильно затянул браслет наручников. От паники мне становится плохо. Мне очень плохо. Кружится голова. Трудно вдыхать воздух. Рука сильно онемела. Вокруг пустая тишина, лишь мои всхлипы нарушают молчание. Моя рука… Больно. Её нужно как-то высвободить.

– А-а-а-а-а-а-а-а.

Пробуждаюсь ото сна, открываю глаза. О, Господи! Какой кошмар. Рука. Она затекла. Я её не чувствую, будто она вовсе не моя. Пытаюсь разогнать кровь, правой рукой пощипываю другую. Когда онемение понемногу начинает сходить, сжимаю и распускать кулак. Подкожные микроуказывания возвращают ей прежнюю чувствительность. Колкими молниями ударяет боль в височную часть. Круговыми движениями растираю их. Мнимый холод проноситься по телу, и я трясусь, будто еду по щебневой дорожке.

Воспоминания о минувшей клубной ночи заполняют мою и без того больную голову.

О нет! Что я наделала? В памяти всплывает поцелуй с Андреем. Кошмар. Какая же я дура, дура, дура! Что я натворила вчера?! Как же я теперь… Как мы теперь… Я готова провалиться сквозь землю. Мне так стыдно. Зачем я намешала алкоголь?! Я была ужасна пьяна. Как теперь смотреть в глаза Андрею? Что вообще теперь со всем этим делать? Извиниться?! А-а-а… От бегающих в голове из угла в угол мыслей боль начинает стучать по вискам сильнее. Я беру в руки телефон. Перед глазами расплывается картинка экрана. Жутко в этом признаться, но у меня дичайшее похмелье. Это состояние выводит из строя все функции организма. Трясущимися руками то ли от физического состояния, то ли от морального, набираю текст сообщения:

«Андрей, мне так стыдно…». – Нет, не так… стираю и вновь пишу: «Андрей, я не хотела…» – нет, тоже не то… Да что такое! Нервно удаляю начатое сообщение. Не могу даже написать ему. Может, стоит сделать вид, что ничего не было? Или даже лучше – что я ничего не помню? Такой вариант тоже годится для правды. А зная Андрея, он не будет вдаваться в подробности этой ночи и уж явно не станет намекать мне. Но как я… я всё равно не смогу сделать вид, что ничего не было, и сама же выдам свою глупую ложь. Нет, всё же правильное решение – извиниться. Но как именно… подумаю об этом позже. В голове бурлит каша, которую надо как-то расхлёбывать. В глазах боль, будто песчинки выцарапывают в них хаотичные рисунки. Хочется глотнуть воды, но не нахожу в себе силы покинуть постель и пройтись до кухни. Поспать… Ещё стоит поспать и станет лучше. Мы поздно вернулись из клуба, и дополнительный сон решит проблемы с моей раскалывающейся головой. Вновь закрываю глаза в надежде провалиться в сон. Но вместо этого всплывают эпизоды минувшей ночи. Вижу: Андрей напротив, мы танцуем наш медленный танец, и я… целую его губы. Я! При виде воспоминаний, сжимаю крепко глаза. Мне стыдно. Очень. Да что на меня нашло вчера? Я прекрасно помню, что именно я первая потянулась к нему. Я спровоцировала этот поцелуй. Ну ладно, я была «хороша», но Андрей… почему он не предотвратил? Почему он… И всплеск осязаемых чувств напоминает мне вкус его губ. Его ответный поцелуй не похож на растерянный, наоборот, он был взаимным. Был таким… Резко открываю глаза, чтобы развидеть эту ошибку. Я не хочу прокручивать этот позор в своей голове. Боюсь, тревожащие воспоминания не дадут мне покоя. Решаю всё же встать и привести себя в порядок.

Глава 12

В надежде, что мама ещё спит, осторожно приоткрываю дверь комнаты. На цыпочках переступаю порог спальни. Зря стараюсь. Мама сидит на диване, проводя пальцем снизу вверх по экрану своего смартфона, должно быть, листая какие-то новости. Прохожу мимо и стараюсь не смотреть в её сторону. Боковым зрением вижу, как она кидает на меня возмущённый взгляд, и на удивление не говорит и слова. На неё это не похоже. У мамы хватило выдержки дождаться, когда я проделаю все ритуалы утренних процедур. Я налила себе сладкий чай, бросила в него дольку ароматного лимона и проследовала в сторону комнаты.

– Даша, остановить! Я хочу с тобой поговорить, – это было сказано таким строгим, диктаторским тоном, что на мгновение я почувствовала себя нашкодившим шестилетним ребёнком.

Когда в детстве мама отчитывала меня за провинности, точно в такой же манере начинались её воспитательные беседы. Иной раз задаюсь вопросом, что она делает в массажном кабинете с таким «талантом» и рвением держать всё под своим контролем.

– Мам, голова болит. Давай потом, я хотела бы полежать ещё немного.

Она будто совершенно не слышит, о чём я её только что попросила.

– Даша, это что вообще такое было? Тебе не стыдно? Я про себя молчу, а перед Андреем, например?

Её слова вызывают во мне панику. Я быстро-быстро прокручиваю, что именно я такого натворила. Я совсем не помню, как оказалась дома, как оказалась в своей постели. Помню только то, как мы садились в такси и… и, наверно, я уснула, потому, что на этом мои воспоминания обрываются. О чём сейчас говорит моя мама? Меня, свалившуюся без чувств, приволок домой Андрей? Или, может быть, я продолжала приставать к нему и каким-то образом это увидела мама? Или я что-то наговорила Андрею? Или маме? Чувствую, как вновь раскалывается голова на части, и я не способна хоть что-то ответить.

– Нет, я не понимаю, как это так можно вообще напиться? Да ещё и де-ву-шке?! Мне было стыдно за тебя перед Андреем. Ты же никакая была просто. Да ты идти самостоятельно могла с трудом. Какой позор!

Фух! Самое страшное миновало.

– Ну, могла же… идти… значит, всё нормально! – отвечаю дерзковато и разворачиваюсь в сторону комнаты, намереваясь скорее уйти от нотаций.

Я знаю, что мама не заслуживает сейчас такого ответа от меня. В том, что мне сейчас дико стыдно и я в краске, виновата сама. Но зная свою маму, если её не остановить, то это нравоучение надолго, и будет оно весьма мучительным. Пока не выжмет все соки, не отстанет. В детстве я выслушивала её нотации ровно до того момента, как мои губы не начнут кривиться и слёзы не хлынут из глаз от обиды и чувства стыда. В подростковом возрасте я начала вступать в перепалку, и чем чаще это случалось, тем резче становились мои ответы, просто потому что однажды это сработало.

Захожу в комнату, поудобнее усаживаюсь на постель и окутываю себя ещё не остывшим одеялом. Пока пью чай, решаю подзависнуть в смартфоне, но топот приближающихся к моей комнате шагов разрушает мои намерения.

– Это что ещё за выходки? Я попросила тебя остаться и поговорить со мной!

– Поговорить? Серьёзно, мам? Извини, но это не разговоры. Это называется очередные нотации! Мне двадцать один год. Я уже давно стала взрослой. Как ты этого понять не можешь? За мной не надо ходить по пятам и учить жизни.

– Вот именно! Тебе уже двадцать один год и ты взрослая! Но ведёшь ты себя как… как… Какого чёрта ты возвращаешься домой пьяная донельзя? Ты что, не умеешь себя контролировать? Зачем нужно напиваться так, будто ты девочка на выпускном, которая впервые пробует алкоголь и ещё не знает меры. Почему я должна за тебя переживать полночи? А потом ты являешься еле живая в сопровождении Андрея. И ему, между прочим, было стыдно передо мной, хотя должно быть стыдно тебе в первую очередь. Ты же приличная девушка! Я хочу гордиться тобой и твоими поступками!

– Но не можешь? А что тебе мешает мной гордиться? Не оправдала ожиданий?

– Да! Не могу! Не могу смотреть на то, как ты рушишь свою жизнь!

– Рушу? Ты серьёзно? – во мне всё больше и больше закипает ярость от её слов.

– А как это называется иначе? Последнее время ты совершаешь одну глупость за другой. Ты бросила учёбу на последнем её курсе! Ты шляешься полночи по барам и напиваешься до чёртиков. Ты бросила Марка, человека с которым у тебя могло быть всё, о чём мы только могли мечтать!

Всё… Эти слова были последней каплей моего терпения. От злости я чувствую, как моё лицо наливается бурлящей кровью, вены на шее пульсируют в бешенстве. Я с криком отвечаю на ряд её претензий.

– Не надо всё переворачивать с ног на голову! Учёбу никто не бросал – первое! Второе – отстань уже от меня с этим Марком! Вцепилась в его состоятельность своими клешнями. Надо же насколько решают деньги, хороший ли человек или же нет. Я не знаю, о чём ты там мечтала, но мне этот человек сделал больно! Представь себе! А в-третьих, с первой же зарплаты я съеду! Я не хочу ни видеть тебя, ни слушать твои претензии, ни пробовать оправдать надежды! И тебе не придётся больше краснеть за такую бесстыдную, шатающуюся по ночам дочь.

Я выдала это всё на одном дыхании. Мне обидно слышать, что я никчёмная. У неё всё же получилось вывести меня из себя. Я не могу сдержать истерики, и слёзы без остановки льются по щекам. Я всхлипываю, будто мне не хватает воздуха. Желание собраться и убежать из этого дома куда подальше. Но я заложник ситуации. У меня нет денег, чтобы съехать. Чёрт! Да я даже не могу сейчас убежать к своему другу Андрею! Да что же за проклятый день такой? Где же я так провинилась, что в одночасье весь мир стал против меня. Клубок негатива всё больше наматывает нить событий вокруг своей оси. И никак это не может прекратиться. Только стоило на мгновение почувствовать себя вновь человеком, как тут же всё посыпалось. А может, она права и я сама всё испортила?

Спустя несколько часов, чуть успокоившись, решаю зайти во ВКонтакте, потеряться в виртуальном пространстве чужих событий. Отвлечься. Просто нужно отвлечься. Выдохнуть и как-то постараться это всё забыть.

В приложении у меня висит несколько уведомлений. Ого. Новые запросы в друзья от всех троих: Жени, Стаса и Максима. Добавляю всех и решаю немного изучить странички новых друзей. У Жени всего лишь парочка фото, и все они плюс-минус похожи: смотрит в камеру, строжайшее лицо без намёка даже на скромную улыбку, хотя я-то теперь точно знаю, что этот человек умеет веселиться и улыбаться. Закрыв профиль Жени, я перешла на страницу Максима. Первое, что я рассматриваю, – это тоже фото с аватарки. Оно сделано на улице в вечернее время. На снимке Максим выглядит таким же, каким он мне и запомнился вчера: в той же чёрной куртке и в простой чёрной шапке с подворотом. На заднем фоне белая гладь снега, плавно исчезающая в темноте, а его самого освещает светом фонаря. Максим широко улыбается, немного поджав губу. Скорее всего, это фото совсем свежее. Пролистываю, чтоб посмотреть дальше и на всех последующих снимках он всегда с улыбкой или вовсе запечатлён во время дурачества. Над некоторыми фото я даже кратко смеюсь. Ну что, остался Стасик. Теперь я перехожу в его профиль и намереваюсь так же познакомиться с его страницей. Меня отвлекает всплывшее уведомление о новом сообщении. Открываю.

Кристина К.: «Привет, подруга. Ну, рассказывай, как вы вчера отдохнули?»

Я: «Привет! Ой… Не знаю, как и сказать. Голова болит. Всё закончилось клубом)»

Кристина К.: «У-у-у… Кто-то ушёл в отрыв? Я рада, что ты повеселилась»

Я: «Я ведь даже ничего не сказала про веселье… Но, да, это было весело))).»

Кристина К.: «А мне ничего и говорить не надо. Новости ВК проинформировали, что твой список друзей пополнился тремя красавчиками)»

Я: «Вот ты шпионка… Ничего от тебя не скроешь)»

Кристина К.: «Больше подробностей, подруга. Я жду!) Кто оказывал знаки внимания? Кто из красавцев приглашал на танец? С кем пили на брудершафт?»

О господи… Брудершафт. Закрываю глаза ладонью, одно это слово заставляет меня вновь вспомнить бессовестный поцелуй с Андреем. Цокаю и мотаю головой, будто отказываясь верить. Мне жутко стыдно. Поэтому решаю об этом умолчать. От Кристины у меня никогда не было секретов, но вот знаю эту бестию: она просто так не угомонится, забросает меня вопросами, захочет знать подобности, а потом ещё и не раз в разговоре напомнит мне об этом.

Я: «Да никто не оказывал знаков внимания. Дружеская посиделка и всё такое».

Кристина К.: «Вот даже не поверю в этот бред! Давно ли ты им стала другом? Не верю, что никто не подкатил даже? Ты себя в зеркало вообще видела? Сплошной секс!)»

Смеюсь.

Я: «Спасибо, Крис!) Умеешь ты меня заставить улыбнуться. Я танцевала с Андреем один медленный танец. На этом всё»

Я: «Фу… как тухло».

Вот если бы ты только знала до чего мы дотанцевались с Андреем, сейчас бы для тебя перестал этот факт быть тухлым. Андрей… Андрей… Что же делать мне с тобой Андрей? Надо всё же извиниться. Решаюсь! Напишу ему – была не была. Намереваюсь набрать сообщение, как в этот момент он опережает меня буквально на секундочку.

Андрей: «Куда пропала? И даже сегодня не зайдёшь выпить кофе?

Я: «Андрей, я хотела бы попросить прощения за мою пьяную выходку. Мы можем сделать вид, что ничего не было?»

Слышу несколько уведомлений о полученных сообщениях ВКонтакте, но моё внимание пристально приковано к диалогу с Андреем. Почему он молчит? Мне не приходит ответ от него. Я чувствую, как во мне закипает волнение, а сердцебиение становится частым. Наверно, он пишет большое сообщение. Боюсь подумать даже что там. Андрей вообще не из разговорчивых и уж точно не из тех, кто пишет объёмные тексты. Экран смартфона тускнеет не дождавшись ответа. Но тут же новое сообщение вновь зажигает экран.

«Кофе готов! Если он остынет, не жди, нового не приготовлю».

Фух… Я с лёгкостью выдыхаю. Перечитываю его последнее сообщение и расплываюсь в улыбке. Всё-таки Андрей невероятный. Люблю его за то, что он такой особенный, понимающий человек. С ним всегда можно договориться и положиться на него. Пусть даже именно так идеально разрешился этот вопрос, всё же я испытываю стеснение при мысли, что сейчас его увижу. Но это явно лучший вариант, чем нежели остаться дома. Вприпрыжку сменяю домашний халат на более приличную одежду и направляюсь к нему.

Глава 13

Открывается дверь, а за ней стоит немного растрёпанный Андрей. На нём тоже остался отпечаток вчерашней ночи. Этого времени было мало, чтобы выспаться. Неловко смотрю на него и с какой-то застенчивостью начинаю приветствие. Всё же стараюсь сделать вид, что всё в порядке, всё, как и прежде, но вот мой еле слышный голос выдаёт стыдливость. Андрей, напротив, бровью даже не повёл, и взгляда не отводит. Ведёт себя так, будто вчерашнего поцелуя и вовсе не было. Даже на секундочку проскользнула мысль, что может и вовсе мне это привиделось. Я была бы очень рада, если б так оно и было. Сейчас на одну проблему стало бы меньше. Но это не так.

Его квартира наполнена пробуждающим ароматом кофе. И действительно на кухонном столе виднеются две чашки с напитком, ожидающие нас. А между ними расположено блюдце с приготовленными Андреем бутербродами. Я усаживаюсь скорее за стол и не знаю с чего начать разговор. Андрей предлагает мне перекусить, пододвигая ко мне ближе блюдце. Честно сказать, я не голодна, но скорее набрасываюсь на ближайший ко мне бутерброд, чтобы не было неловкой паузы. «Такая дурочка», – мысленно оцениваю своё поведение. Хрустящий тост, смазанный сливочным маслом и с ломтиком сыра заставляют вкусовые рецепторы пробудиться.

– М-м-м… Как вкусно! Спасибо! – улыбаясь, с набитым ртом хвалю приготовленное Андреем.

Он в ответ посмеивается надо мной.

– Ешь на здоровье.

Я прожёвываю и запиваю кофе. Вроде бы всё как обычно. Оцениваю обстановку и понемногу отпускаю терзающие себя мысли. Мы лопаем бутерброды и смотрим друг на друга, периодически обмениваясь улыбкой. Идеально!

– Мне Женёк прислал фотографии со вчерашнего вечера. Желаешь взглянуть?

Я немного напрягаюсь. Не хотела бы обсуждать вчерашнее, мало ли каким-то образом придём к этому… Но, конечно, я соглашаюсь и стараюсь делать вид, что и правда ничего не было, как мы и договорились в сообщении.

Я листаю на смартфоне Андрея снимок за снимком. Первые фото с Миллениума, там мы их сделали буквально парочку, а дальше последовали фотографии из клуба. На них мы такие хорошенькие, с широкими улыбками, счастливые и раскрепощённые к тому уже времени. Улыбаюсь и мысленно погружаюсь в воспоминания ушедшего дня. Следом вижу селфи парней с танцпола. Моя улыбка покидает лицо, и я немного нервничаю, боясь увидеть что-то непристойное. Ведь я была изрядно пьяна и не хотела бы, чтоб это хранилось в чьём-то телефоне. Но ничего такого я не увидела, к счастью. Напротив, только свежие, яркие запечатлённые моменты с танцпола. Всё выглядит довольно прилично. Наши взгляды устремлены в экран смартфона, и я чувствую, как плечо Андрея касается моего плеча. Я машинально одёргиваюсь и прерываю наш телесный контакт, затем до меня доходит, что я сейчас отреагировала странно. Мы всегда позволяли друг с другом тактильный контакт, будь это приветствие или в период простого нахождения вместе, выражая свою дружбу, радость, поддержку и раньше в этом не было ничего зазорного. А сейчас это было глупо, холодно, по-чужому! Я возвращаю своё тело обратно в исходное положение, словно отскочила от неожиданности, хотя на самом деле продолжаю сидеть в напряжении. Все мысли о нашем контакте, не могу думать о чём-то другом. Листаю фотки дальше, на первом плане вижу Стаса с покрасневшим лицом от ритмичных танцев и показывающего в объектив свой язык. Замечаю на этом снимке, на заднем фоне еле видный, размытый силуэт танцующей пары – и это мы, я и Андрей. Я замираю над снимком и пытаюсь разглядеть, какой именно момент запечатлён. Но картинка настолько в расфокусе, что ничего не понятно. Мои щёки вновь наливаются красной, я чувствую, как образовался ком в горле. Божечки! Они были в тот момент на танцполе. Какой ужас! А если они видели мой позор? Мне становится не по себе от мысли, что друзья Андрея могли подумать обо мне. Так! Я должна взять себя в руки!

– М… отличные фотки! Класс! Пожалуй, я перекину парочку себе, – я торопливо пролистываю снимки назад, делая вид, что ищу для себя подходящие, когда в голове полный коллапс.

Позже, я немного остываю в разговорах на отвлечённые темы. А ещё через пару часиков я посмотрела вновь на снимки и уже без тревожных мыслей согласилась, что и правда наши фотки вышли чертовки хорошие.

Смотрю в глаза Андрея и понимаю, что мне безумно будет его не хватать. Ведь он уже послезавтра уезжает в очередную командировку на север. Андрей хороший специалист и ценный сотрудник. Компания, в которой он работает чуть больше года, занимается поиском нефти, ну а сам Андрей занимает должность геодезиста. И как он рассказывал, его работа заключается в снятии точек координат, где в дальнейшем будут пробурены скважины для добычи нефти. Когда-то профессиональный выбор его отца предопределил профессиональное будущее его же сына. Правда, Игорь Павлович, отец Андрея, много лет проработал в чуть отличающейся должности. Кажется, она звучит так: «геодезист-картограф». Уж чем именно он занимался, в моём том юном возрасте это было неинтересно. Помню точно, что он так же, как и сейчас Андрей, ездил в постоянные командировки и самый пик сезона выдавался с осени по весну. А потом, когда случилась трагедия с Игорем Павловичем, я старалась как можно реже заводить с Андреем разговор об его отце. Ему было очень больно при одном упоминании. Андрей любит своего отца и так старается ему подражать, что много раз доказывали его поступки. Даже этот – выбор профессии. Я не уверена, что жизнь Андрея спустя столько лет наладилась. Наладилась в том самом понимании, что она уже никогда не будет прежней, той полноценной, той жизнерадостной, той, которой она должна была бы быть у человека, у которого живы и здоровы родители. Его жизнь разделилась на «до» и «после». Это было так явно, так ощутимо. Ты смотришь в глаза человеку, а его тонущий взгляд выдаёт всё нутро, те чувства и всю боль, что хранит сердце. Юношеский, радостный блеск глаз надолго сменился слезливым блеском, отражающим внутренний крик о той утрате.

Каждое событие в нашей жизни, будь то хорошее или плохое, накладывает свой отпечаток и влияет на дальнейший ход жизненных механизмов. Если бы его отец сейчас был жив, то можно предположить, что, скорее всего, Андрей работал бы юристом, а может быть, и вовсе адвокатом, как и мечтал. Я прекрасно помню, что когда наши родители спрашивали у своих детей, а кем же мы ходим стать, когда вырастем, Андрей твёрдо знал ответ на этот вопрос и горделиво отвечал: «Адвокатом», – при этом с важным видом задирал нос кверху. А я в свою очередь на подобные вопросы со стороны взрослых пожимала плечами без доли размышлений. Андрей же, напротив, тщательно изучал школьный предмет обществознание и право. И учитывая все эти факты, уверена практически на все сто, что он окончил бы какую-нибудь юридическую академию, работал бы сейчас важный в своём личном кабинете и уж точно не носился по полям, хоть ему и нравится эта работа, как говорит он сам. Но я-то знаю точно, он под копирку последовал по пути своего отца.

Весь день и весь вечер я провела в компании друга, старалась не думать о вчерашнем, но вот это оказалась совсем невозможным рядом с ним. Я постоянно ловила себя на мысли, что, когда Андрей выпускал слова свои ртом, как магнитом, меня тянуло взглянуть на те губы, что я целовала меньше суток назад, а они меня в ответ. Жмурилась, отворачивалась, выдыхала, промаргивалась, но нет, всё это не работало. Меня всё не покидала мысль о том, как это было возможно? Андрей – мой друг детства. Да, наша дружба всегда была больше обычной дружбы. Я любила его так, как, наверное, родные сестры любят своих братьев. Я воспринимала его как старшенького, с которым я проводила очень много времени благодаря дружбе, завязавшейся между нашими семьями много лет назад.

Спустя короткий промежуток времени после нашего переезда в новый дом мои родители и родители Андрея крепко сдружились. Они ведь были совсем молоды и примерно одного возраста, поэтому без труда находили общие темы для разговоров и поводы для времяпрепровождения. Наши мамы любили вечерами за кружечкой чая с пряной выпечкой бурно обсуждать мелодраматичные сериалы. И так было практически каждый день. А вот наши отцы нечасто проводили совместно время, только лишь какие-то большие праздники или удачно совпавшие выходные. Мой папа постоянно допоздна пропадал на работе, а Игорь Павлович часто отсутствовал дома из-за своего графика.

Мы с Андреем изо дня в день передвигались из одной квартиры в другую, следуя за мамами, словно послушные хвостики. Во время их милых взрослых бесед те самые хвостики шумно играли или смотрели красочные мультфильмы, ссорились и тут же мирились.

Помню, как мы выстраивали из стульев, плотных диванных подушек, махровых пледов и прочих сподручных материалов уютный шалашик. Это свитое уютное гнёздышко мы называли «секретной базой», поочерёдно выдумывали друг другу задания и отправлялись на «Большую землю» для их выполнения. Андрею на ум приходили только мальчишеские идеи для перевоплощения, то мы были коварными шпионами, то засекреченными агентами.

Всё это прекрасно и теплом отзывается в моём сердце. Мы были такие счастливые в своём беззаботном детстве. Тогда мы не знали всю горесть взрослых проблем и сложность их решений. А сейчас я хватаюсь за голову от череды событий, которые меня тревожат, заставляют кричать сквозь сон, бросать неприятные реплики собственной маме, тем самым огорчая её и саму себя. Или же прятать глаза от близкого человека, чью дружбу однажды ты уже предала, а через год совершить проступок, который может испортит налаженный баланс между вами.