Loe raamatut: «Период теней»

© Екатерина Паньи, 2018

ISBN 978-5-4474-2797-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Период
теней

Сторож пустого вокзала

 
В девять
поезд уедет
пустым.
останусь охранять
пустой вокзал.
Отрешённость наступит на ноги,
залезет на руки и
сядет на плечи.
 
 
Время идёт —
и я пойду,
волоча билет
весом с пустой вокзал.
На плечи
давит —
значит, что-то
мешает.
отрешённость:
с рук не скинешь,
с ног не столкнёшь…
 
 
уйду, как время,
останусь
пустым вокзалом.
 

Сентябрь 2001

Черный Будда

 
ходить к
чёрному будде по
людным местам ночного города
вершить ритуал лечения;
и не важно,
какого цвета кружки
(и если не одна —
значит, есть разница),
когда хочется
пить.
 
 
вставать и рано уходить,
чтоб после
невзначай вернуться,
шагать по знакомым лестницам и
в одном и том же месте спотыкаться —
ходить к
чёрному будде по
людным местам ночного города,
чтобы —
дышать
белым запахом синего дыма,
смотреть на
извилистый монумент свободы,
слушать мелодии
пятиэтажных домов с
разбитыми окнами,
утолять голод
не своими руками
по своему телу
при условии: что
«есть только кофе»;
 
 
ходить к
чёрному будде
вершить ритуал лечения,
 
 
чтобы —
не обижаться на
«гнусные» пилюли и уколы,
не капризничать из-за
приступов болезни,
не молчать,
закрываясь от брошенных в тебя слов,
не вздыхать,
когда «всё опустилось»,
не спать —
не потому, что не спиться,
а «воевать» против повёрнутой спины…
 
 
ходить к
чёрному будде,
чтобы после
сделать домашнее задание.
 

Ноябрь 2001

Про- из (воль) – вольная лихорадка

 
станет легче
когда
выпадет снег
Будет холодно
я буду
од…
 
 
чиста
как немое слово
законченное на А
 
 
раскопаю себе яму
Кто меня в ней похоронит?
засыплет белым снегом
пустынную
 

Осень 2002

Ромашковое поле

 
В ромашковом поле лягу спать
с женщиной. Она вколет в тело ядовитые стрелы и…
Ты знаешь, бывают просто сны, в
которых нарезанная морковь сыпется со стола, а
в магазинах продают творог. Только б не моргнуть
после того, как
 
 
зелёное солнце созрело в
твоих изгрызанных ладонях, на песке
выступил иней —
ты рассказывал о снежном августе и
 
 
в каменных ступенях чувствовалась нервозность —
кто болен?
Ключ на шее
не подходит к этой двери, за нею
уже спряталась
 
 
Та любовь,
что изредка мигала в оболочке твоего волчьего глаза,
испачкала…
А после не плакали
дожди; дуло.
 
 
Я готова вернуться в будку,
лишь бы звучали гудки.
А зачем нам телефон?
Есть ромашковое поле
спать, спать…
 

Зима 2001—2002

Склон

 
потухнув
стану ямой
в маринованных глазах
так безнадёжно в путах —
собирать
 
 
круги – полоски —
камешек – вода —
тебя
по буквам
 
 
поэтому —
 
 
развешу фонари
на ветках
фотографией повисну
 
 
потом —
 
 
без лестниц упаду
оставив туфли
(как зубы выпадают каблуки)
 
 
и вот —
 
 
опять начну
встречать отшельников
пугливых в зеркалах
так безнадёжно в путах —
бесом отражаться…
 

зима 2002

Если вам принесли сладкие персики, значит, вы сошли с ума

Посвящается Зизевской Е.

 
Те сладкие персики, что ты принесла вчера,
уже закончились
– бежать
сквозь лифты в подвал,
где живут крысы;
 
 
где
извёсткой стены штриховать
затем, чтоб не
(зажав оранжевые губы)
читать вопросы
 
 
Не шебурши своими тараканами,
пусть они спят в твоей голове сладко и беззвучно;
в тишине
мы станем вместе
– ожидать
Не спускается ли кто за сладкими персиками?
 

Осень-Зима 2002