Loe raamatut: «В суете прошлых дней», lehekülg 4
– Что мне этот диплом? – хмыкнула сестра. – Куда он мне?
Я задумалась. Мне было тринадцать, и мне казалось, что все вокруг меня глупы до безобразия. А вот я, а вот я готова всех научить, всем рассказать, и, вообще, я к своим годам в жизни столько всего прошла!.. И уж точно понимаю, в отличие от сестры, что не хочу жить так, как живет наша мать. Бесконечно чего-то ждать и соглашаться на всё, что ни предложат.
– Ты же хотела в Нижний уехать, – напомнила я. – Ты же мне говорила, Даш.
Сестра на меня посмотрела, насмешливо.
– Юлька, не будь глупой. Куда я поеду, к кому? А здесь всё привычно. Главное, устроиться, как надо.
– А ты устроилась?
Дашка важно кивнула.
– Да. Сережка у меня хороший, домашний. Сейчас учиться пойдет на сварщика. Сварщики-то всегда нужны. И жильё у него есть, пусть родительское, но целый дом с огородом. Всё у нас будет хорошо, – уверенно закончила она.
Я сидела рядом с ней и мотала ногой. Дашка заметила, что я нервничаю, и толкнула меня локтем в бок.
– Чего ты?
– Мамка нового хахаля привела. Они уже даже заявление подали.
Дашка в первый момент нахмурилась, а потом, видимо, решила, что её это больше не касается, и усмехнулась.
– Вот видишь, две свадьбы будет.
Радости мне её слова не добавили.
Дашка вышла замуж тем же летом, ещё будучи несовершеннолетней. Конечно, соседи от души посудачили, и повод был. Оказалось, что сестра беременная. Я сама слышала, как кумушки на лавке её обсуждали.
– А чего ещё ждать? С такой-то матерью? Яблоко от яблони недалеко падает.
– Скоро ещё одна подрастет, новая карусель начнется, – поддакнул кто-то со злой насмешкой, а я с грохотом закрыла окно. Понимать, что никто вокруг в тебя не верит и ничего хорошего от тебя не ждёт, довольно тяжело. Поневоле, со временем, начинаешь соответствовать ожиданиям окружающих, потому что шанса на другую жизнь тебе никто не дает, а если ты пытаешься, то натыкаешься лишь на непонимание и неуважение. И в свои тринадцать-четырнадцать-пятнадцать лет я горячо клялась самой себе, что никогда не буду такой, как мама. Никогда не буду давать людям поводов для сплетен. Я вырасту и стану совсем другой.
– Меня будут ставить в пример! – как-то выкрикнула я матери в сердцах, а отчим, не помню уже, который из них, от души расхохотался над моим возмущением и надеждами.
А потом… потом я познакомилась с Васькой. Точнее, я и до этого была с ним знакома, а вот он со мной нет. Они с Дашкой учились в одном классе, и я прекрасно знала, кто он, как его зовут, чей он сын, и что такие, как я, ему совсем не пара. Но мы столкнулись с ним на дискотеке, Вася недавно вернулся из армии, имел право куролесить и хулиганить, наверное, родители выдали ему такое разрешение, временно, а мне на тот момент едва исполнилось семнадцать, и многого для того, чтобы влюбиться, в первый раз и по-настоящему, было не нужно. Я увидела Ваську – такого задорного, такого бравого, так сказать, первого парня на нашей «деревне», и потеряла голову. Подружки надо мной хихикали, а я глаз с предмета своей страсти не сводила.
Особо встречаться, нам с Васей было негде. У каждого свои друзья, своя компания, увидеть я его могла только на дискотеке, которую закатывали в местном доме культуры каждую пятницу и субботу. Вот туда я и зачастила. Чем привлечь внимание молодого парня, у которого и без того в избытке женского общества, я не знала, наряжаться мне особо тоже было не во что, и всё, что я могла, это крутиться поблизости, и за Васей наблюдать.
Правильно говорят, что в молодости никаких поводов для любви нам не нужно. Мы не смотрим на качества человека, на его характер, не обращаем внимания на поступки. Всё происходит по щелчку пальцев. Сейчас, годы спустя, глядя на бывшего мужа, я порой искренне удивляюсь тому, что я в нём когда-то нашла. Я даже не скажу, что он сильно изменился за прошедшие десять лет. Возмужал только, в принципе, это должно было сделать его ещё более привлекательным, но для меня вся его привлекательность, вся моя любовь к нему давно сошла на нет. Я смотрела на него и думала: зачем? Но в то время Вася казался пределом моих девичьих мечтаний. Он был единственным сыном достаточно обеспеченных родителей, по меркам нашего города, конечно, его любили и баловали, на совершеннолетие подарили машину. «Десятку». Но это представлялось настоящим шиком. Васька с этим самым шиком подвозил самых красивых девчонок города, крутил романы и куражился с друзьями. В городе его и его семью знали буквально все. А мне помогло в него влюбиться. Мне самой моя влюблённость казалась бесперспективной. Я страдала, вздыхала, рыдала в подушку из-за своей несправедливой, как мне казалось, доли, и злилась на мать, которая в очередной раз выставляла себя напоказ с очередной неудачной любовью и разводом. Я стыдилась её, я стыдилась себя, ненавидела свою жизнь, и безумно хотела перемен. Каких именно – до конца не понимала. Хотелось проснуться утром, и осознать, что моя жизнь совсем другая, не такая, какой была вчера. Что у меня нормальная семья. Хотя бы, нормальная мама, которой есть до меня дело, которой важно, что о нас думают люди, у которой есть хоть какие-то нравственные критерии. Но ничего не менялось, и я здорово переживала по этому поводу.
А потом… не знаю, что потом случилось, но Вася сам обратил на меня внимание. Всё изменилось в один вечер, он просто подошёл ко мне и пригласил на медленный танец. Медленные композиции в нашем клубе звучали редко, и поэтому были неким особым показателем, дабы продемонстрировать человеку свой интерес. И поэтому, когда Васька вывел меня на танцпол, и его рука оказалась на моей талии, я была практически в предобморочном состоянии. Пола под собой точно не чувствовала, будто парила над ним.
– Ты ведь Юля? – спросил он, приглядываясь ко мне с самоуверенной усмешкой.
Я кивнула, не в силах произнести ни слова. А про себя здорово перепугалась, что он сейчас возьмет да продолжит:
– Дочка Ленки Махорки?
Я от многих слышала это продолжение, ненавидела его, боялась его, но Васька промолчал. Просто разглядывал меня. Правда, потом спросил:
– У тебя парень есть?
Я решительно качнула головой.
– Нет.
Он ухмыльнулся.
– Хорошо. А то получил бы по рогам.
Вот во что, во что там можно было влюбиться? Я сто раз задавала себе этот вопрос. А меня трясло, я вся пылала и горела, и смотрела на Ваську влюблёнными глазами. После танца он меня оставил, вернулся к своим друзьям, они гоготали, разговаривая о чем-то, а я неотрывно наблюдала за ними через зал. Я смотрела неотрывно, а Васька оборачивался на меня время от времени. Без сомнения, я его заинтересовала, я это почувствовала даже своей неопытной в плане любви душой, и не могла поверить своему счастью.
– Васька Мезинцев? – переспросила меня сестра, когда я решилась признаться ей в своих чувствах к её бывшему однокласснику. Пришла в гости, тут же получила на руки ребенка, принялась его качать, пока сестра кинулась к плите, готовить обед. Они с мужем уже несколько лет жили у его родителей, успели родить ребенка, и разговоры о переезде и своём жилье, как-то сами собой стихли. Сестре совсем недавно исполнился двадцать один год, а она вся была обвешена заботами и семейным бытом. Если честно, я не любила приходить к ней в гости, Дашка тут же принималась меня поучать, попутно сбагривая на меня часть своих обязанностей. Считалось, что прихожу я ей помогать, а не повидаться с сестрой. – Ты в своём уме, Юлька?
Мне стало обидно от её тона, от её слов. Я качала ребенка и с обидой таращилась на сестру.
– А что такого? – проговорила я.
– Да ничего, – фыркнула Дашка. – Только где ты, а где он! – Она обернулась, посмотрела на меня, очень внимательно посмотрела, нахмурилась неожиданно. А затем взяла и сказала: – Ты на маму становишься похожа.
– Что? – Я не знала, как реагировать на это заявление сестры.
– Внешне, – тут же пояснила Дашка. Вздохнула, недовольно поджала губы. – Ты вся в мать, как под копирку. Помни об этом.
– Да о чем помнить? – продолжала возмущаться я. Дашкины слова меня коробили. Я так старалась быть другой, не такой, как мама, старалась быть серьёзной, вдумчивой, а тут родная сестра меня обвиняет в том, чего я больше всего боюсь.
– Глупая ты ещё, – припечатала меня сестра. – Ты вся в мать, красивая. Вот мужики на тебя и смотрят. Давно смотрят, Юлька, ты просто дурочка маленькая, не понимаешь. И Васька не лучше них. Тебе запомнить надо, раз и навсегда, что это не любовь. Они просто хотят затащить тебя в койку.
– Какие гадости ты говоришь, – окончательно расстроилась я. Поднялась и решительно вернула ребенка матери. Взглянула на сестру, и со всей серьёзностью проговорила: – Я не такая, как она. Не такая!
Я направилась к выходу, и услышала вслед хмыканье сестры. Та проговорила:
– Посмотрим.
Я злилась на сестру, и довольно долго с ней не общалась после того разговора. Но её слова всё же заставили меня задуматься, я принялась анализировать мужские взгляды, обращённые ко мне, и, на самом деле, заметила многое из того, на что раньше попросту не обращала внимания. К тому же, Дашка, судя по всему, успела что-то наговорить матери, потому что та неожиданно принялась за мной следить. А однажды и вовсе заявила, что выпорет меня, если я ей в подоле раньше времени принесу. Я тогда на маму изумленно вытаращилась.
– Раньше времени – это когда? – поинтересовалась я.
– Пока тебе восемнадцать не исполнилось. А потом делай, что хочешь, взрослая будешь.
Я усмехнулась и решила напомнить:
– Дашка в семнадцать замуж вышла!
– Так то замуж, – веско заметила мама. – А тебя ещё никто никуда не позвал. И не позовёт, если так себя вести будешь!
– Как? – воскликнула я.
– По клубам шляться, да с мальчиками крутить!
– Я ни с кем не кручу!
– Вот и не крути! Головой думай!
– А ты много головой думала?
– Ах ты, дрянь такая!.. Не смей на меня огрызаться! – Мама тогда замахнулась на меня полотенцем, и даже задела меня его краем по руке, но я успела сбежать на улицу. Всё происходящее казалось безумно несправедливым. Все вдруг принялись меня поучать, приструнять, хотя, ещё совсем недавно никому до меня не было никакого дела. И всё потому, что я понравилась кому-то. Кто-то проявил ко мне интерес.
Васька подошёл ко мне сам. В один из дней просто взял и подошёл, увидев меня в сквере на скамейке. Я сидела, ждала подружку, и совсем не думала о том, что встречу его здесь. А он увидел меня, подошёл и сел рядом. Сказал:
– Привет.
– Привет, – отозвалась я. Мысли в один момент спутались, меня кинуло в жар, я заволновалось. А Васька спросил:
– Чего на дискотеку не ходишь?
Меня, на самом деле, не было в клубе последние две недели, и я возьми да и скажи правду:
– Мама не разрешает.
– Серьёзно? – Васька недоверчиво ухмыльнулся, я отлично знала, о чем он подумал в этот момент, чему удивился. Меня кольнуло недовольство, но на фоне моего волнения, укол был практически незаметен. А ещё Васька меня разглядывал, и у меня внутри всё млело от его пристального взгляда, от счастья, неожиданно меня накрывшего. – А сегодня придёшь? – спросил он.
Я медлила с ответом, облизала пересохшие губы. Затем кивнула и пообещала:
– Приду. Мама на дежурстве будет.
– Приходи, – улыбнулся мне Васька. – Я буду тебя ждать.
После этого он со скамейки поднялся и направился к дороге, к своей машине. А я смотрела ему вслед, и моё сердце колотилось настолько оглушительно, что я не понимала, что происходит вокруг меня. Видела только Васькину удаляющуюся фигуру.
Моя любовь к нему напоминала помешательство. Я была так сильно влюблена, буквально очарована, мне кажется, не столько им самим, сколько поглощена самими чувствами, ощущениями. Мне настолько хотелось любить и быть любимой в ответ, да и в силу возраста, первой влюбленности, я многого не понимала и не замечала. Все его слова, все его действия казались мне правильными, Вася говорил, что надо поступить так, и я поступала. Сейчас, вспоминая, как завязывались наши с ним отношения в молодости, я частенько задумываюсь о том, что он ко мне чувствовал. Вспоминаю, как он себя вел, что говорил и как смотрел. Вытаскиваю на свет Божий воспоминания, и всё же прихожу к выводу, что наши чувства были обоюдны. Ведь, если бы это было не так, Васька бы на мне не женился. Сделал бы что угодно, но не женился. И, скорее всего, его даже не осудили бы за это. Посудачили, конечно, но отнеслись бы с пониманием. Ведь наши с ним отношения, наша с ним свадьба, вызвала куда больше пересудов в городе.
Всё случилось очень быстро. Мы стали встречаться, я несколько месяцев словно не жила, не ходила по земле, а летала над ней. Всё казалось настолько нереальным. Каждая наша с ним встреча делала меня по-настоящему счастливой.
Первые недели наши отношения были как бы тайной для окружающих. То есть, мы старались их не афишировать. Встречались, гуляли, о чем-то болтали. Помню, как Васька возил меня в поле, собирать цветы, или мы ездили на речку, купаться, только вдвоем. Одно из таких купаний и привело к первой близости. Нечто спонтанное, но безумно волнующее и нежное. По крайней мере, мне так показалось. Я, не имея никакого сексуального опыта до того дня, посчитала, что Вася был очень нежен и трепетен по отношению ко мне. А ещё, первая близость на берегу реки, среди цветов, под ласковым солнышком – сумасшедшая романтика. Над чем тут можно было сомневаться? Определенно это была любовь.
Но как не таись, в маленьком городе с трудом можно долго держать что-то в тайне. Тем более, что-то скандальное. А отношения Васи Мезинцева с дочкой Ленки Махорки – это определённо скандал. Стоило лишь несколько раз попасться вместе людям на глаза, как о нас заговорили. Заговорили настолько активно, что по улице нельзя было пройти, чтобы вслед кто-то не обернулся. И если мне никто ничего не говорил, только удивлялись, то с Васей была проведена родителями настоятельная беседа. Он сам мне в этом сознался. При этом был возмущён и по-молодецки хорохорился.
– Я уже взрослый! – говорил мне любимый тем же вечером. – Почему мне говорят, что делать?
Я заметно загрустила. Сидела на скамейке, вцепившись руками в её края, и печально смотрела себе под ноги. Обдумывала то, что пришлась Васиным родителям не ко двору. Конечно, это было вполне ожидаемо, но всё равно обидно. А ещё я думала о том, что если бы его родители захотели со мной познакомиться, дали мне один шанс, то увидели бы, как сильно я люблю их сына. И все их сомнения на мой счет, наверняка бы, тут же отпали. Но знакомиться со мной никто не хотел.
– Не переживай, – сказал мне Вася, заметив моё несчастное лицо. Сел со мной рядом и обнял тяжёлой рукой за плечи. – В конце концов, какая разница, кто и что говорит?
– Это же не кто-то говорит, а твои родители.
– Глупости, – отмахнулся он. – Поговорят и перестанут.
Я голову повернула, на любимого посмотрела. Пытливо. Спросила:
– Ты ведь не бросишь меня из-за этого?
Мы встретились глазами, и через секунду обдумывания, Вася широко улыбнулся.
– Дурочка. Нет, конечно. Ты же моя принцесса.
Я была его принцессой. Когда-то. Сейчас смешно это вспоминать, но и такое было. Но надо отдать Мезинцеву должное. Он пошёл и против родителей, и против общих знакомых. Возможно, ради меня, но, скорее, из-за строптивого характера. Не смог смириться с тем, что кто-то принялся выдвигать ему условия и указывать, что делать. После случившегося скандала и ссоры с родителями, Вася перестал скрываться, и мы стали открыто появляться на людях вместе. В то время я радовалась и гордилась его смелостью и решительностью. Перед собственными родственниками стояла с гордо поднятой головой, искренне не понимая, чем мама недовольна. Ведь и она, и сестра должны были за меня порадоваться, а они лишь скептически и недовольно поджимали губы.
– Скоро вся ваша любовь закончится, и вот тогда ты вспомнишь все наши слова, – говорила мне недавно родившая и располневшая Дашка. После вторых родов сестра как-то резко подурнела, и характер у неё испортился. Все это видели, все это понимали, но в лицо ей не говорили, не связывались.
– С чего бы ей заканчиваться? – недоумевала я.
Дашка усмехалась.
– А ты что же, мечтаешь за Ваську замуж выскочить?
– Во-первых, – поучительно начинала я, – не выскочить, а выйти. А, во-вторых, почему нет? Не сейчас, конечно, а позже. – Я вызывающе улыбалась. – Мы друг друга любим. По-настоящему. Вася даже с родителями из-за меня поругался.
– Сегодня поругался, завтра помирился. Ты здесь причем?
Я уперла руку в бок, на сестру глянула.
– Даша, ты чем вечно недовольна? И, вообще, какое тебе дело? У тебя есть муж, вот им и занимайся. А меня оставь, наконец, в покое.
– Посмотрите на неё! – тут же вскипела сестра. – Взрослая стала? Слушай, что тебе старшие говорят!
– Ненамного ты и старше, – парировала я. – А тоже начудить успела!
– Это что это я начудила?
– В семнадцать лет залететь и выйти замуж за первого парня, что согласился тебя в жёны взять? Знаешь ли, много ума на это не надо!
– Ах, ты!.. Пошла вон из моего дома! – кричала мне обычно сестра после таких ссор. Я иногда уходила, гордо и молча, а иногда огрызалась и отвечала что-то вроде:
– Это не твой дом, а Серегиных родителей!
Мы частенько выясняли так отношения. Успокоились гораздо позже. То ли когда выяснять стало нечего, то ли когда повзрослели немного и поняли, что у каждого в этой жизни свои проблемы, и поучать друг друга нам не позволяет печальный жизненный опыт и отсутствие настоящей удачи.
А потом случилось то, что изменило всю мою жизнь. Я забеременела. И эта новость стала для нас с Васькой громом среди ясного неба. Не знаю, на что мы рассчитывали, по юношеской горячности мыслями о предохранении мы не слишком себя нагружали, и это привело к закономерному результату. Мне едва исполнилось восемнадцать, я окончила школу и всерьёз задумалась над тем, как строить свою жизнь дальше, правильнее всего пойти учиться дальше, но для этого необходимо было перебраться в Нижний Новгород, в нашем городке учиться было совершенно негде. И весь период сдачи экзаменов и подготовки к выпускному, я изводила себя и любимого мыслями о том, что будет, если я уеду. Кстати, Васька совершенно не видел в этом никакой необходимости. Как и моя мама, и старшая сестра. Когда я впервые заговорила о том, что, наверное, мне нужно идти учиться дальше, мама лишь фыркнула и отмахнулась от меня.
– Юля, не выдумывай. Куда ты собралась?
Я задумалась над тем, что ей ответить. Без лишних фантазий, четко по фактам.
– У нас несколько девочек поступает в сельскохозяйственный колледж в Нижнем Новгороде. Говорят, там экзамены несложные, и дают общежитие. А ещё можно поступить в педагогический колледж, или пойти учиться на парикмахера. Или повара.
Мама стояла в дверях кухни и молча меня разглядывала. Никакой гордости за ребенка, который тянется к знаниям, к возможной будущей профессии, в её взгляде я не заметила. Мама помолчала, после чего коротко повторила:
– Не выдумывай.
Я в искреннем недоумении развела руками.
– Так что же мне делать?
– Идти работать. Тёте Ире в магазине нужны помощники. Вот и пойдёшь.
Пойти работать я была не против, но это означало лишь одно – я никогда из этого города не выберусь. Никогда. Как мама и Даша. И, хотя, я, по сути, нигде и не была, не путешествовала, в том же Нижнем Новгороде бывала, от силы, раз в год, от этой мысли меня неожиданно покоробило и на душе стало тоскливо, но я промолчала, спорить с мамой не стала. Правда, уже на следующий день завела осторожный разговор с Васей. Любимый моим измышлениям крайне удивился.
– Переехать в Нижний? Зачем?
Я осторожно пожала плечами.
– Мы бы начали там всё сначала. Вдвоем. И никто бы нам ничего не говорил, не поучал и за спиной не шептался.
Вася презрительно фыркнул.
– Я сплетников не слушаю. И тебе не советую. Не обращай внимания.
– Да я не обращаю, – проговорила я негромко. Вздохнула. – Просто…
– Что просто?
Я на Васю посмотрела.
– Вась, а что мне делать? Через неделю я получу диплом об окончании школы. По крайней мере, половина одноклассников едут поступать в Нижний.
– А другая половина?
Я неопределенно пожала плечами. А Вася тут же кивнул.
– Вот, не все хотят уехать.
– Да я и не говорю, что все. Я не понимаю, что мне делать.
– Юль, твоя жизнь здесь. Перестань выдумывать.
Он сказал практически те же слова, что и мама. И я невесело усмехнулась. Поинтересовалась:
– Идти работать в магазин?
– Чем плохая работа?
– Ничем, – согласилась я. – Буду торговать ведрами и швабрами.
– А я досками и опилками, – хмыкнул Васька. – Отличная парочка.
Я заставила себя улыбнуться. На душе кошки скребли, но я успокаивала себя мыслью, что буду рядом с любимым. Хотя, признаться, в глубине моей души, когда я затеяла этот разговор, была надежда на то, что Вася согласится перебраться в большой город. Я была уверена, что наша жизнь там, подальше от недовольства родителей и чужих пересудов, сложилась бы лучше. Было бы тяжело, но мы бы справились. И впереди нас ждали бы перемены, какое-то развитие. Но Васю перемены и трудности не вдохновляли. Он, наконец, как говорили его родители, проявил благоразумие, и собирался выйти на работу, на отцовскую лесопилку. Васино будущее было запланировано и продумано, его ждало рабочее место, и карьерный рост, если можно так сказать. А меня ждала работа в маленьком хозяйственном магазинчике маминой подруги. Мне предстояло каждое утро просыпаться в шесть утра, и отправляться на другой конец нашего городка, благо, что городок маленький, и дорога на автобусе занимала не больше двадцати минут. Ни тебе пробок, ни других интересностей. За окном всё одно и то же, и не меняется годами. Было от чего затосковать, но я тщательно скрывала свою тоску, чтобы не обижать любимого человека, которого в проживании в этом городе устраивало всё. А я его любила, и обязана была выбрать – он или собственные амбиции и необоснованные надежды. Конечно, я выбрала Васю.
И не успела всерьёз свыкнуться с мыслью, что в моей жизни после окончания школы ничего не изменится, как поняла, что беременна. И жутко перепугалась. Если честно, мне даже пойти с этой новостью было не к кому. К сестре я не осмелилась, побоялась её насмешек. Признаться маме показалось мне ещё более страшным, ведь она мне изначально предрекала именно такой исход, а мне нечего было ей сказать, кроме того, что я, в отличие от сестры, не забеременела до своего совершеннолетия. Я ведь говорила, что окажусь умнее Дашки, что не стану повторять её ошибок, и вот, пожалуйста. Где сейчас моя продуманность и осторожность? Остаётся только покаянно опустить голову и признаться в том, что я не знаю, что делать. Совсем.
Вася последние пару недель появлялся редко. Отец вводил его в курс дел на лесопилке, Вася старался вовсю доказать отцу свою состоятельность, и ему было не до меня. Я скучала, но не скандалила и не капризничала, мне казалось, что это показатель моей женской мудрости. А потом этот тест на беременность в моей руке, полнейшая паника в душе, и я, не понимающая, куда и к кому мне бежать с этой новостью. И страх оттого, что за этим последует. Какая реакция? Ещё неделю назад я думала о переезде в большой город, о своём будущем, а две полоски на тесте, перечеркнули в моём сознании все возможности.
– Здрасьте, приехали, – вздохнул Вася, когда услышал от меня сногсшибательную новость. Естественно, я ждала не этих слов. Любая женщина в ответ на новость о беременности, хочет услышать радость в голосе любимого мужчины. А не расстроенное: «здрасьте, приехали». Но понять Васину я реакцию я могла. Сама подумала примерно то же самое, когда узнала.
Я сидела на диване, опустив голову и глядя в пол. На Васю глянуть было страшно. А тот прошёлся по комнате туда-сюда, повздыхал ещё, после чего задал совершенно глупый вопрос:
– Что делать будем?
Я плечами пожала.
– Ты кому-нибудь сказала?
– Нет. Кому?
Он присел рядом со мной на край дивана.
– Сказала бы матери.
Я всё-таки на него посмотрела.
– Я была свидетелем её разговора с Дашкой в своё время. Как-то не хочу.
– А что тогда делать? – снова повторил он свой вопрос. Я снова пожала плечами.
Мы замолчали. И было так тягостно на душе, что хоть кричи. Но я не кричала, только плакать ещё хотелось, очень-очень.
В тот вечер мы так ничего и не решили. Просто потому, что не решали ничего, пытались справиться со стрессом. Вася проводил меня до дома, и даже не поцеловал на прощание, хмурился и был задумчив. Я напоминать не стала, ушла, а внутри поселился страх. Я почему-то подумала, что всё плохо.
Думаю, что всё и было плохо. Тот момент с моей беременностью, был критическим, я почувствовала, уловила перемены, но вслух озвучено ничего не было. И пока я мучила себя догадками и предположениями, сидела дома, пытаясь скрыть от матери и тогдашнего отчима своё плохое самочувствие, тошноту и бледность, события развернулись совершенно диковинным образом. По крайней мере, для меня. Правда, спустя время, спустя несколько лет, до меня дошла совсем иная информация о тех событиях, не та, что представил мне будущий муж. Он появился через несколько дней молчания, когда я уже совсем отчаялась, и огорошил меня тем, что рассказал обо всё родителям, и нам необходимо пожениться. Помню, Вася горячо и долго рассуждал о том, что это будет правильно, порядочно, у ребенка должна быть семья, а я стояла у окна, слушала его и растерянно хлопала глазами. Пожениться? На самом деле, пожениться? Вася мне предложение делает? И у нас будет настоящая, правильная семья, с ребёнком?
– Ты, правда, это хочешь? – переспросила я его, когда Вася выдохся и замолчал ненадолго. – Мы женимся?
Мы встретились с ним глазами, и он решительно кивнул.
– Да.
Куда позже я узнала, что особого желания заводить семью, жениться на мне, у Васи и не было. Всё решилось внезапно и без меня. Просто супротив мнению его родителей. Всерьёз растерявшись, Вася решил поведать любимой маме свою проблему. Сказать, что та не обрадовалась, значит, не сказать ничего. Я не знаю и никогда не узнаю, что Тамара Борисовна говорила единственному сыну и в каких выражениях, только предположить могу, но и этих предположений, моих фантазий, зная свою бывшую свекровь, мне предостаточно. А Вася, молодой и горячий, оскорбленный недоверием и обвинениями в юношеской глупости, по всей видимости, взбрыкнул, и решил всё сделать по-своему. Отправился ко мне и сделал предложение вопреки мнению родителей. Вот только я тогда всего этого не знала, да и Вася, наверняка, всё сделал искренне, в душевном порыве, ничуть мне ни соврав. Вот только двигала им не любовь, а желание доказать родителям свою состоятельность, свою взрослость. Я и наш будущий ребенок лишь оказались способом это сделать.
Конечно, грянул скандал. Ни для кого в городе не было секретом, насколько Мезинцевы недовольны выбором сына. Тамара Борисовна откровенно хваталась за сердце, Михаил Иванович появлялся на улице с серьёзным, недовольным лицом, и все знали, что я тому виной. Меня провожали насмешливо-возмущенными взглядами, все были уверены, что я забеременела не просто так, а именно с умыслом женить на себе Ваську. В нашем городе он был выгодным женихом, семья считалась правильной, порядочной и обеспеченной. И стать невесткой Мезинцевых, тем более, в моём положении, с историей моей семьи, это можно назвать немыслимым везением. Но везением моё скорое замужество никто не называл, считалось, что я вцепилась когтями и зубами в лакомый кусочек, что подсунула мне судьба. По ошибке подсунула, на время, а я оказалась хитрее и куда меркантильнее, чем думали обо мне люди. Удачу свою не отпустила.
Кстати, моя мама новости о свадьбе всерьёз обрадовалась. И на фоне неё сообщение о беременности заставило её лишь довольно улыбнуться и довольно кивнуть.
– Всё правильно, – сказала она, когда мы остались с ней вдвоём. Вася, вместе с которым мы сообщили моей родительнице о скором торжестве, ушёл, и мама подсела ко мне. Приподняла пальцем мой подбородок, в глаза заглянула. Что она пыталась в них увидеть, я не знаю, но что-то определённо высматривала. И затем произнесла эти слова: – Всё правильно.
– Что правильно? – переспросила я её.
А она неожиданно погладила меня по голове. Обычно маме было не свойственно проявлять к детям какие-то нежные чувства. За всё детство я удостоилась буквально пары объятий и одного поцелуя в лоб. А тут меня решили приголубить.
Мама снова коснулась пальцем моего лица, её губы тронула довольная улыбка.
– Ты красивая. Какой мужчина сможет от тебя отказаться?
Я от матери отстранилась, возмущенно фыркнула.
– Какая глупость! Мы с Васей любим друг друга!
– Ну, и любите, – кивнула мама, с дивана поднялась. Её тон был пропитан насмешкой. – Пока любится, любите. Только любовь, милая моя, проходит, особенно, у мужчин она проходит очень быстро, и тебе нужно сделать всё, чтобы удержать мужчину рядом. Так что, учись пользоваться тем, что тебе природа дала. Тем, что я тебе дала. Ты, Юлька, красивая.
– Не помню, чтобы ты Даше это говорила.
Мама на меня посмотрела.
– А Даше зачем? Она всей породой в отца пошла. Симпатичная дурёха, кровь с молоком. А ты… Пройдёт ещё несколько лет, и от тебя глаз невозможно будет отвести. Запомни мои слова. И не превращайся в курицу-наседку для своего мужа и ребенка. Пусть он смотрит на тебя, и боится потерять.
Тогда мне все мамины слова показались такими глупыми. Я даже разозлилась на неё, и подумала о том, что мама, из-за своих любовных неудач, пытается настроить меня против будущего мужа и его семьи. Какое мне дело до моей красоты, если я собираюсь замуж за любимого человека, собираюсь родить ему ребенка и прожить с одним-единственным мужчиной всю жизнь? Я такой счастливой себя чувствовала, мне казалось, что все мои мечты, все мои чаяния исполнились в один момент, как по волшебству. Я была настолько изумлена и обрадована происходящим, что даже не обращала внимания на недовольство будущих свекра и свекрови. Мезинцевы смирились с решением сына, смирились, сжав крепко зубы, стали готовиться к свадьбе, стараясь не обращать внимания на гул голосов вокруг. Родственники, друзья, соседи без конца ахали и хватались за голову, когда узнавали, на ком женится их сын. И я, всё равно улавливая настроение окружающих, всеми силами старалась быть хорошей, правильной. Я не спорила, я на всё соглашалась, я мило улыбалась, и ни на чем не настаивала. Мне, по сути, даже пышная свадьба не была нужна. Я не хотела свадебное платье и свадебный кортеж, не хотела застолья в ресторане. Я хотела стать женой, и наша жизнь с Васькой виделась мне чем-то незыблемым, бесконечно счастливым и душевным. Я не сомневалась, что мы поженимся, и проживем друг с другом долгую жизнь, у нас будут дети и внуки. Столько планов, столько мечтаний… Кстати, я до сих пор уверена, что это были самые счастливые дни за всю мою жизнь.
