– Погоди, но сюда же из Благого Двора идут не от хорошей жизни.
Сказала я и прикусила язык. Сейчас Доран обидится, что я назвала Двор Теней помойкой. Но Король остался спокоен, лишь пояснил:
– Чары Королевы сильно действуют на Благих. Нужны годы вдали, чтобы перестать сильно на нее реагировать. Этот вот решил обратить на себя внимание и прикончить Джиоллэйдха. Причем сам ведь не мог толком объяснить, зачем. Бормотал что-то про красоту, невинность и честь. Пока не сдох.
– Вы его убили?!
– Он пытался убить лекаря, – холодно произнес Доран. – За это наказание одно. А какого Хаоса ты туда полезла?
А вот сейчас надо говорить очень осторожно.
– Джиоллэйдх меня осматривал, я же просто оттолкнула его в сторону.
– Почему ты решила, что ему угрожает опасность?
– Ну просто так рука вряд ли станет пульсировать. Это нормально вообще, что я такое вижу?
– Да, нормально. Рори, не делай так больше. Твоя жизнь сейчас бесценна.
– А что с пикси? Доран, у тебя как-то много покушений стало.
– Да, – кивнул Король, – слишком много. Обычно раз-два в год, а тут просто ажиотаж. Пикси были под заклятьем.
– Как же Тени это пропустили?
– Два варианта: сильный неизвестный противник, их нежелание вмешиваться.
– Но разве они не должны тебя слушать?
– Должны. Проблема в том, что они себе на уме. Даже действуя согласно моим приказам, они все равно учитывают свою выгоду.
– А логика у них не человеческая и даже не ваша, – медленно протянула я, – так? Поэтому ты с этим смирился, решив, что главное – их послушание. А цели… пока вам по пути, все хорошо.
Доран долго на меня смотрел, затем со вздохом произнес:
– Ты слишком проницательна.
– Это плохо?
– Нет, но лучше мне об этом не забывать. У тебя слишком невинное выражение лица. Это сбивает с толку.
– Женщины вообще существа коварные. Можно я посплю?
– Можно, – хитро улыбнулся Король, – но тогда я тебе кое-что не покажу.
Любопытство – мой порок. После таких слов оно мигом подняло голову и предвкушающе улыбнулось. В то время как воображение подсказывало разные пошлые фразы.
– А это «кое-что» можно увидеть только ночью?
– Почему же? Просто завтра и в ближайшее время тебе станет не до отдыха. Ты же упорная. А я буду под конвоем отправлять тебя на отдых.
– А что ты хочешь показать?
– Ты хотела спать, – напомнил Доран, у которого во взгляде уже вовсю полыхало торжество.
– Я уже поспала, все нормально. Так что там?
– Нет, ну если ты просишь…
– Прошу!
Доран легко вскочил и протянул мне руку. Я послушно приняла ее, встала и только сейчас поняла, что назойливое позвякивание цепочек исчезло. Кто-то их снял. Хотя понятно кто.
Король просто чуть повел рукой, а у меня вдруг перехватило дыхание. Когда стена с двумя полукруглыми окнами просто исчезла, а в спальню хлынул серебристый призрачный свет.
Меня подвели к самому краю.
– Не бойся, – шепнул Доран, обвивая руками за талию и прислоняя спиной к своей груди, – ты не упадешь. Не позволю.
Ночной Руадх раскинулся внизу. Ночной, но не спящий. Я забыла, как дышать, и с шумом втянула воздух, лишь ощутив его нехватку.
Оплывшие статуи, что произвели на меня такое неизгладимое впечатление, сейчас двигались. Белые линии на них светились ровным светом, а головы поворачивались на триста шестьдесят градусов. Высокие остроконечные башни, возвышавшиеся тут и там, пульсировали в такт небесному бледному свечению, а дороги… менялись. Сам город менялся. Вот сейчас этот парк явно стал больше, а один из переулков изогнулся и превратился в тупиковый.
А еще на горизонте переливалось бледно-зеленое сияние. Словно там спряталось солнце.
– Там Хаос?
– Там заканчивается Альвехайм. По сути, здесь уже смесь мира фейри и Хаоса.
– Город нестабильный.
– Стабильность и Хаос несовместимы. Но это даже забавляет. И не несет опасности.
Я огромными глазами продолжала рассматривать ночной город, открывая все новые подробности. Тени, летавшие над крышами, разноцветные огоньки фонарей, какое-то скопление золотистых кристаллов в центре одной из площадей. Жителей я не видела с такого расстояния. Но что-то мне подсказывало: город не спал.
Теперь меня не тошнило, не знобило, а наоборот. Красота Руадха была чуждой, странной и немного сумасшедшей, но она завораживала. Хотелось стоять и впитывать в себя это призрачное свечение, пульсацию башен и статуй, зеленое зарево…
– Тебе нравится, Рори?
– Завораживает, – мой шепот улетел в ночь. – Все Дворы так выглядят?
– Нет, конечно. У Неблагих балом правит тьма и серебро, у Благих единороги и бабочки, плюс золото. А у меня Тени и непостоянство.
Его руки на моей талии сжались чуть сильнее, но голос остался задумчивым:
– Я люблю этот город. Он показывает нашу натуру, темную и изменчивую. Мы пришли сюда горсткой отребья, которое не принимал ни один из Дворов. А теперь Двор Теней может бросить вызов любому. Не хватает лишь одного.
– Детей…
– Именно. Мы пока лишены будущего. Кое-кто просто уходит к Хаосу и исчезает там. Когда живешь очень долго, то многое приедается. А вот скука и тоска могут стать невыносимыми.
– Это показатель слабости, – сообщила я, наблюдая за пляской Теней вокруг одной из статуй. – Долгая жизнь означает лишь то, что у тебя есть огромная возможность узнать, как можно больше. Сделать кучу открытий, развиваться во всех направлениях…
– Мысли смертной.
– Нет, просто рассуждения человека, который не любит тратить время на самобичевание.
Руки Дорана скользнули вверх и сжали мою грудь: бережно и ласково. А к животу и ногам словно едва ощутимо прикоснулись шелковые ленты. Приятно-прохладные и волнующие. Я опустила взгляд вниз и действительно увидела ленты. Темные и полупрозрачные, они скользили вокруг меня, то и дело задевая дразнящими движениями.
– Они разумные?
– Эти – часть меня, – мурлыкнул Доран. Пальцы его играли с моими сосками, уже твердыми и острыми.
– В смысле?
– Моя магия, Рори. Смотри.
Я смотрела. Тени и правда словно выходили из него и тянулись ко мне. Обвивались вокруг ног, бедер, запястий. Одна ласково погладила щеку и скользнула вниз по животу. Другая – тут я вздрогнула – прошлась между ног. И от ее едва ощутимого прикосновения перехватило дыхание.
– Смотри на город, Рори.
Я смотрела, не отрываясь. А сама каждой клеткой горевшей от желания кожи ощущала эти легчайшие прикосновения: к груди, бедрам, животу.
– Почувствуй его жизнь…
Мужская рука легла на шею, двинулась к лицу. Пальцы коснулись губ, заставляя их открыться. Доран не спешил, как в прошлые разы. Он явно старался продлить удовольствие, отчего ласки вскоре стали напоминать томительную и сладкую пытку. Желание стало настолько острым, что малейшее прикосновение вызывало судорожный всхлип.
Кажется, я теперь понимала, почему после фейри невозможно посмотреть ни на кого другого. Никто прежде не заставлял меня сгорать изнутри шелковым пламенем, ничьи поцелуи не заставляли ощущать себя одержимой сексом.
Я раскрывалась сейчас под вуалью ласк, заново знакомясь с собственным телом. Сплошной оголенный эротический нерв. Который готов уже взорваться на мириады осколков.
Но Доран не давал разрядки. Он играл, точно зная, как и где коснуться, чтобы мне хотелось умолять его о большем. Умолять так сильно, что пришлось до крови прикусить губу.
– Хочешь, чтобы я вошел? – еще и шепот. Хриплый и чуть прерывающийся, говоривший о том, что его владелец и сам с трудом сдерживается.
– Да, – слово сорвалось вместе с дыханием.
– Уверена?
Я его убью сейчас!
Доран издевался. По-другому и назвать нельзя. Прихватив губами мочку уха, чуть прикусил и проговорил:
– Тогда скажи, Рори.
– Если ты в меня не войдешь, я тебя убью!
Доран хохотнул таким мужским смешком, что колени подогнулись. Упала бы, не поддерживай он.
– Не могу отказать, тем более если такая угроза.
И вошел. Медленно, давая прочувствовать каждый его сантиметр, растягивающий меня до предела.
Это было не похоже на предыдущие разы.
Слишком томительно медленно и непередаваемо восхитительно…
Сильные руки, не дававшие мне упасть…
Горячее тело за спиной, двигающееся в такт со мной…
Сбивчивое дыхание, прерываемое стонами: моими и его. И непонятно уже, чье сердце бьется быстрее. И Тени, скользившие между мной и Королем, и растущее изнутри напряжение, когда хочешь взорваться и готова умолять об этом.
Наши сердца бились все сильнее, я уже не понимала, где чье. И где заканчиваюсь я и начинается Доран. Все слилось в одно сверкающее целое.
Что-то непередаваемо странное и восхитительное происходило между нами. И оно росло, пока не стало совершенно невыносимо терпеть такое. Тогда напряжение схлынуло, а я забилась в оргазме, чувствуя, как содрогается позади Доран. До боли впившись в меня пальцами и прикусывая кожу на шее.
Я буквально обвисла у него на руках. Раскинувшийся под нами Руадх подмигивал огнями, серебристый свет заливал спальню, и в нем все казалось немного нереальным.
Доран молчал, я тоже не спешила заговаривать. Просто лежала у него на руках, слушая постепенно выравнивающийся стук сердца, и бездумно смотрела на город. Что за зеленое марево на горизонте? Оно чем-то напоминало глаза Дымка. Я вздрогнула, вспомнив сон, и услышала:
– Постарайся не выходить из лаборатории. Что-то не так в моем Дворе.
– Что?
– Я и Тени пытаемся это понять. Хотя… порой у меня чувство, что им любопытно, как все повернется.
– В смысле?! – не поняла я. – Они что-то знают, но молчат?
– Не факт, но все возможно.
– Но ты же можешь им приказать!
– Они могут не ответить, если происходящее не угрожает Двору Теней, его подданным или мне лично.
– Какой-то странный договор.
– Поверь, это лучшее, что можно стрясти с них. По крайней мере, мы защищены от любых угроз.
– Но я не принадлежу вашему Двору, – произнесла медленно, обкатывая слова на языке и понимая, что мне как-то не по себе.
– Не принадлежишь, – согласился Король, и его руки сжали меня чуть сильнее, – но они в курсе, что от тебя многое зависит. Если все получится…
«То будут дети, новые эмоции и пир для Теней», – мысленно я закончила его фразу. Ох, как мне хотелось задать Дымку пару интересных вопросов. Но котенок бродил своими тропами.
Меня тем временем отнесли в ванную, откуда сразу же доставили в постель.
– Я не понимал отца, когда тот привязался к смертной, – проговорил Доран. Он устроился сзади, крепко прижав меня к себе. Горячая ладонь на животе – я просто таяла от спокойного ровного счастья. И не думала о том, что будет дальше.
– А у тебя, значит, смертных девушек не было?
– Мне было не до наблюдений и похищений. А потом мы ушли сюда. И, как видишь, в Руадхе мало кто выживет. Наши гостьи не успевали прожить больше суток.
– Ты так спокойно говоришь об этом?!
– Рори, ты все еще не приняла нашу мораль?
Ну вот зачем, а? Ведь хорошо лежали, разговаривали. Я помолчала немного, сдерживая себя, потом тихо произнесла:
– Как смертной принять мораль фейри?
– Хотя бы попытаться понять.
– Извини, не смогу. Для нас жизнь – бесценный дар. А если бы я не выжила?
Судорожный вздох был мне ответом. А потом:
– Предпочитаю не думать об этом.
– Кстати, все же интересно, почему я сумела здесь приспособиться.
– Сильный организм, возможно. Никто не понимает, почему некоторые приспосабливаются, а некоторые – нет.
– Получается, у твоего отца была смертная любовница? – решила я перевести тему на более безопасную и менее скользкую.
– Да. Наверное, это был восемнадцатый век. Я смутно помню. Она была рыжая, зеленоглазая, и ее едва не сожгли на костре, как ведьму. Такую красоту нельзя было уничтожить. Отец навел Чары и выкрал девчонку, я не помню ее имени. Забрал в Холмы, где она прожила почти сто лет. Он даже мою мать отодвинул на второй план ради нее. Был бы рад, роди она ему полукровку. Но потом девчонка решила сбежать. Наверное, ей надоело жить игрушкой. Пусть и любимой. Финал известен.
Я представила рыжую красивую девушку, спустя сто лет выбегающую к людям и буквально рассыпающуюся в пыль.
– Твой отец, наверное, страдал?
– Да. Он успел к ней привязаться.
«Привыкнуть», «привязаться», «возжелать» – все это я слышала. Кроме слова «полюбил».
Мне нужны образцы крови, чтобы сделать все исследования и найти причину бесплодия. Желательно найти как можно быстрее. Ради себя самой. Выполнить договоренность, получить свободу и сбежать поскорее назад, в свой мир.
Потому что в отличие от фейри я-то любить умела. И сейчас безумно этого боялась.
Уснула я незаметно, согретая теплом рук Короля и сморенная усталостью. Причем четко осознавала, что сплю. Потому что наяву я не могла сидеть на краю спальни, свесив ноги в бездну под собой. Рядом прохаживался Дымок, то и дело задевая меня длинным хвостом.
– Что за дела происходят? – поинтересовалась мрачно. – Кто там на меня покушается?
– Не волнуйс-с-ся.
О, у него с речью явный прогресс. Я подавила желание пнуть кота и проследить, как далеко он пролетит, прежде чем вернется.
– На меня покушались два раза. А ты говоришь – не волноваться. Слушай, серьезно, что происходит? Кому я жить мешаю?
– Многим.
Спасибо, утешил. Прямо легче стало. Я вцепилась пальцами в край импровизированного сиденья и прошипела:
– А поконкретнее можно?
– Хочешь вернуться домой?
– Безумно!
– Тогда прос-с-с-сто не нервничай, Рор-р-ри. Мы охраняем тебя по приказу Короля. Мы охраняем тебя потому, что нуждаемся.
– Во мне?!
– Кажется, да. Пока не с-с-совсем понятно.
– Мне тоже, – призналась я. – Всегда думала, что Хаос – это нечто всесильное.
– Хаос могущественен, – согласился Дымок, – но не всесилен. Он изначален, безграничен, но в то же время вынужден соблюдать правила, которые создали Свет, Тьма, Жизнь и Смерть. Иначе он снова воцарится, и ему станет… с-с-скучно. Как было очень долго. С-с-скучно – это… с-с-страшно.
– Поэтому вы сейчас чего-то выжидаете?
– Да.
– Чего?
Вместо ответа Дымок повис в воздухе, напротив моего лица. Одна из полупрозрачных лап коснулась щеки, послышалось успокаивающее шипение:
– Рор-р-ри должна делать с-с-с-вою работу, а Тени – с-с-свою. Вс-с-се на благо Хаоса и Руадха.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
«Все на благо Хаоса и Руадха» – фраза Дымка почему-то врезалась мне в память. И потом я не раз ее вспоминала. Как выяснилось – не зря.
Хэдин и Аерона принесли много образцов. Очень много. Я прямо-таки едва не заурчала от радости, глядя на ряды пробирок. Хорошо, что хогманы оказались ребятами предусмотрительными и сделали два генетических анализатора. Оба оказались забитыми под завязку.
Для начала я сделала анализы на гормоны, попутно сообщив Дорану, что мог бы взять вместо меня репродуктолога. Они лучше разбираются в вопросах деторождения.
– Считаешь меня идиотом, Рори? – парировал Король, когда мы заговорили об этом. – Я пытался. Ни один тут не задержался надолго. И потом, репродуктолога мало.
– Иногда мне кажется, – сообщила я устало, – что в чем-то провинилась, раз попала к тебе.
– Многие женщины мечтали бы остаться здесь.
– Серьезно?
Доран надменно промолчал, словно намекая, что подобное даже не обсуждается. Ну да, фейри, сплошная сексуальность и все такое. Побочные эффекты в виде скорейшей гибели не в счет.
Дни неслись бешеным галопом. С утра я вставала, разбуженная Тенями, наскоро приводила себя в порядок и спешила в лабораторию. Доран, после покушений, сильно ограничил мои перемещения.
– Не хватало только потерять тебя, – рычал он на попытки объяснить, что я хочу все осмотреть, что мне надо проветриваться. – Ты и так вместе со мной посещаешь пиры.
– В роли любимой игрушки!
– Ну извини, что не могу представить тебя как великого ученого!
– Великий ученый тухнет в четырех стенах.
– Рори, я не могу подвергать тебя опасности. Пока мы не поняли, кто и зачем покушался на тебя.
А мы так и не поняли. Доран часто ходил злой, так как расследование указывало на кучу фейри, в итоге оказывавшихся невиновными. Работало заклинание искажения, редкое и сильное. Тени на все вопросы меланхолично заявляли, что Руадху и Королю ничего не угрожает. Дымок от моих допросов ловко уклонялся, а я занималась работой и старалась не думать ни о чем, кроме нее.
Хэдин изо всех сил помогал мне, порой отлучаясь на дела целительские. А я сетовала на отсутствие Интернета и столь милых сердцу научных журналов и статей. Хотя…
– Хэдин, я идиотка.
– Правда? – буркнул лекарь, возившийся у столов возле узкого длинного окна.
– Вы же посещаете наш мир! Я не сообразила, что можно притащить научные статьи, а не только то, что вы мне принесли.
– Рори, мы притащили десять толстых томов. Сжалься! Охота – не курьеры. Часто открывать портал тоже не стоит.
– Но мне нужны статьи, – возразила я, отрываясь от микроскопа, – серьезно. Результаты по выборке скоро будут готовы. А я все не могу хранить в голове.
– Доран скоро призовет Дикую Охоту. Думаю, твою просьбу мы выполним.
Я вновь склонилась над микроскопом, постаравшись не ухмыляться во весь рот. Потому что воображение лихо подкинуло картину, как в наш архив врывается Дикая Охота, берет журналы и чинно вылетает обратно.
– А еще мне все же надо взять пробу у вашего Дерева. Вот прямо чувствую, что надо.
– Возьмешь.
Ну да, в стиле Дорана появиться неожиданно и эффектно. Хоть я и видела это уже не раз, все равно дернулась, когда он вышел из сгустка Теней, собранный и внешне холодный. На первый взгляд, а на второй становилось заметно, что в глазах клубится темнота. Из которой вот-вот ударят молнии.
– Все нормально? – поинтересовалась осторожно, мысленно вспоминая прошедший день и понимая, что никаких прегрешений за мной не водится.
– Некоторым не терпится получить то, что есть у других.
С этими словами Доран подошел ко мне, положил руку на затылок и почти насильно притянул, впиваясь губами в мои губы. Жадный поцелуй, покусывающий и заставляющий простонать прямо в рот.
– Кхм, – деликатно кашлянул Хэдин. – Кто-то покусился на Рори?
– Неблагие предложили ее выкупить для своего принца.
Я закашлялась.
– Прошу прощения!
– Это нормальная практика, – мягко проговорил лекарь, – сейчас люди очень редко попадают к нам. И почему-то крайне привлекают всех фейри. Ты красивая, идеально ведешь себя, вот они и решили попытать счастья.
Теперь в глазах Короля я отчетливо видела зеленый отблеск, подобный зареву над ночным Руадхом.
– Доран, но ты же им отказал? – спросила робко, чувствуя, как мою талию сжимает стальной обруч его рук.
– Очень вежливо и изысканно.
– Сказал, что самому не хватает? – прищурилась я, вспомнив сцену в ложе Игр. – Мол, это моя добыча и все такое?
– Даже посторонней смертной я не пожелал бы оказаться в лапах принца Аодхана. Хэдин работал при Неблагом Дворе до того, как попал сюда.
– Ну, в общем, он чересчур изобретателен, – кивнул лекарь. – Смертной к нему лучше не попадать.
– Изобретателен даже для вас? – удивилась я. – Это с вашими-то кровавыми забавами?!
– Садизм и наши забавы – вещи разные, – возразил Доран. – И потом, изнасилование осуждается. К чему принуждать, если есть куча желающих? Аодхану же доставляет удовольствие силой брать к себе в постель.
– После которой восстанавливаются неделями, – подхватил Хэдин. – Рори, давай быстро закончим исследования, спасем фейри и отправим тебя на Землю.
Да уж, отличное предложение. Несмотря на то, что внутри на миг кольнуло от мысли жить дальше без Короля Теней. Домой! Подальше от этого безумия!
Доран заглянул мне в глаза и чуть нахмурился, словно прочитал мысли. А он чего хотел? Думал, что шикарный секс застит мне свободу? И желание не носить на руке клеймо?
Кстати, интересно, а почему я не висну на нем и не падаю в ноги? Магия фейри выдохлась? Или мой циничный мозг ученого не способен поддаться чарам? Хотя когда Дорана рядом не было, на душе становилось несколько тяжело. И я замечала, что постоянно прислушиваюсь, стараясь уловить его появление.
В эти дни мы много разговаривали. Ночами. Потому что из лаборатории меня под конвоем хогманов доставляли к нему в спальню. Иногда Доран приходил туда глубокой ночью, и я просыпалась оттого, что меня осторожно подгребали поближе. Но порой он появлялся довольно рано. И чаще всего это заканчивалось сексом: то жестким, то нежным. А потом мы разговаривали обо всем. Я мало спрашивала, но много слушала. О детстве, о том, какой кровавой дорогой Доран шел к созданию Двора Теней. И чем больше он рассказывал, тем страшнее мне становилось. Потому что подобные разговоры привязывали сильнее, чем самые горячие ласки. Те будили тело, а слова разжигали душу.
– Так когда мы сможем пойти к Дереву? – спросила, разбивая молчание.
– Хоть сейчас, – ответил Доран. – Но пойдешь со мной. Иначе никак. Со мной и моей охраной.
– В прошлый раз я хотела пойти одна из-за наведенного заклинания.
– Я помню, но все же предупреждаю: никаких шагов влево-вправо.
Мне и самой не хотелось рисковать. Да, после зрелища ночного Руадха безумно тянуло осмотреть его подробнее. Но, увы, работа держала в четырех стенах. Если только после того, как все закончится…
«Тебе напомнить, как все может закончиться, если ты не добьешься успеха?»
Я мотнула головой, отгоняя лишний сейчас внутренний голос.
Дорога к Дереву Жизни запомнилась еще с первого раза. Коридоры дворца, Арка и огромный круглый зал со стенами, испещренными письменами. Но в этот раз не было западни. И не было зудящего чувства, что я должна войти одна.
– Оно меня не укусит?
Доран, идущий чуть впереди, аж обернулся на мой вопрос.
– Последнюю пару тысяч лет за ним такое не замечалось, – ответил с самым серьезным видом. И толкнул тяжелые на вид двери, которые легко открылись. Видимо, тоже сработала какая-то магия.
Охрана сомкнула ряды за моей спиной, готовая атаковать любого врага.
Но врагов не было. Лишь залитое дневным светом помещение, при виде которого я невольно вцепилась в руку Дорана. Это как шагнула из царства тьмы и серебра в царство лета и легкого сумасшествия.
Сильно пахло свежескошенной травой и цветами, так и казалось, что вот-вот передо мной раскинется поляна. Я поморгала заслезившимися от света глазами и вдруг поняла, что он стал менее ярким и чуть мягче.
Поляна и правда была, как на картинке: с яркими цветами, густой сочной травой и гудевшими над ней насекомыми. Кусочек природы словно перенесли сюда, где он спрятался от всего мира. Что было за поляной, я не могла разглядеть: вне ее границ все расплывалось в золотистом мареве.
Силуэт Дерева притягивал взгляд. Я медленно шла, не отпуская руку Дорана. Было в Дереве нечто живое и успокаивающее. Так смотришь на окна любимого дома, где горит свет и тебя ждут. Я не знаю этого чувства, но уверена – оно именно такое. Теплое и пушистое.
Как взять пробу? Я не смогу поднять руку на столь совершенную вещь.
– Листья, – шепнула я, когда мы подошли совсем близко. – Некоторые листья желтые.
Взгляд Дорана, устремленный на Дерево, был печальным и понимающим.
– Это наша вина, Рори. Дерево перестало видеть пары. А мы перестали ходить к нему, а волшебство нельзя забывать, оно начинает чахнуть.
Что-то в этой фразе показалось мне очень важным. Я не успела понять, что именно, так как в этот момент раздался глухой шелест. Под невидимым ветром колыхнулись листья, желтые упали на землю и исчезли, а на их месте появились свежие и ярко-зеленые.
Охрана замерла, я лишь слышала напряженное дыхание за спиной.
А Дерево менялось: среди листвы возникли нежно-розовые цветы, похожие на миниатюрные розы. Очень много цветов с нежным ароматом.
Рука Дорана до боли сжала мою кисть, так, что я вскрикнула и попыталась освободиться.
– Мне бо…
Я замолкла, круглыми глазами уставившись на наши руки. Запястья обвивала непонятно откуда взявшаяся тонкая лоза с теми же цветами.
Судя по лицам Дорана и охраны, происходило невероятное.
– Дерево… – выдохнули сзади.
Я же молча смотрела в лицо Короля, на котором впервые за время нашего знакомства играла вся гамма эмоций: от неприкрытого изумления до откровенного страха. Мне тоже стоит начинать бояться?
– Дерево… – голос Дорана звучал хрипло, словно он вмиг разучился говорить. —Дерево… оно признало нас парой.
Не успело мое сердце ухнуть вниз, как Король добавил:
– Парой, у которой будут дети.
Какие еще дети?! Я тупо смотрела на Короля, и его слова не могли уложиться в голове. Чьи дети? Мои? Наши?
Лоза продолжала обвивать наши запястья, чуть щекоча лепестками цветов. Запах слегка кружил голову и мешал связно мыслить.
А сзади вдруг послышался едва ли не благоговейный шепот:
– Дерево ожило!
– Но смертная… – добавил второй сопровождающий и осекся, когда Доран перевел потемневший взгляд на них.
– Вы понимаете, что вас ждет, если это событие узнает хоть кто-то. Да, Дерево ожило, но обстоятельства странные.
– Да, Король, – хором отозвалась охрана, – мы поняли и будем молчать.
– Правда поняли, – добавил один из них. – Зачем волновать народ. Ведь прежде на смертных Дерево не реагировало.
– Вот именно, – кивнул Доран. – Сначала проверим, в порядке ли само Дерево.
– Доран, – позвала я. – Что происходит?
– Быстро в лабораторию, Рори, – перебил он меня. – Сейчас лоза исчезнет, и тут же в лабораторию!
Происходило нечто крайне непонятное. И оно мне не нравилось.
Стоило лозе раствориться в воздухе, как Король просто поволок меня за собой. Охрана спешила следом и оставила нас лишь возле дверей лаборатории. Судя по их лицам, они все еще переживали глубочайшее потрясение.
– Хэдин! – рык Дорана сотряс замок едва ли не до подземелий. – Хэдин!
Лекаря пулей вынесло из соседней комнаты. Судя по слегка помятому виду, он задремал.
– Что случилось?!
– Она человек?
Хэдин посмотрел с немым вопросом, я решила пояснить:
– Дерево на меня странно отреагировало.
Дурман цветов уже не кружил голову, и сознание начинало медленно впадать в шок от происходившего.
– Оно объявило нас парой, – прорычал Доран. – Парой, у которой будут дети.
Лекарь пошатнулся и вцепился руками в ближайший стол, едва не уронив сложенные на нем книги.
– Не может быть, – прошептал потрясенно. – Дерево не реагирует на смертных!
– Ты мне это говоришь!
– А оно могло ошибиться? – поинтересовалась робко. – Раз такое невозможно? Тем более Дерево давно не работало, спало. Спросонья что-то показалось, вот и объявило.
На меня посмотрели как на идиотку.
– Дерево не может ошибиться, – объяснил Хэдин. – Оно – средоточие Жизни, Плодородия. Но только среди фейри. На смертных оно не реагирует. Вообще. Никак.
Он прикусил губу, разглядывая меня с каким-то непонятным интересом. А я вдруг окончательно поняла, во что влипла. И едва не упала в обморок.
– Погодите. Доран, но я человек!
– Человек, – подтвердил Хэдин, глядя куда-то в пространство. – Но ты и его пара.
– Но если на людей Дерево не реагирует, то это либо глюк, либо… нет, это глюк. Доран, ты же не веришь в такое? Тем более дети. Послушайте, я просто хочу вам помочь и вернуться домой. Не надо мне никаких пар!
– Помолчи, Рори, – проговорил Доран, продолжая сжимать мою руку. – Хэдин, твоя версия?
– Ну… уже вечер, в лаборатории делать нечего. Отведи Рори в ее комнату, и поговорите. А мне надо подумать. Я наведаюсь к Дереву и попробую разобраться, что случилось.
– Это глюк, – заявила я упрямо. – Просто глюк. Не надо обращать на него внимания.
Вместо ответа Доран меня потащил из лаборатории, прямиком к себе в комнату. А мне… мне было почему-то страшно от его молчания и выражения лица. Слишком много там читалось эмоций.
– Доран…
Он молчал, глядя в окно, потом взмахом руки сделал стену прозрачной, вновь давая мне увидеть вечерний Руадх.
– Доран… – у меня в голосе зазвенело напряжение.
– Что ты хочешь услышать от меня, Рори?
– Скажи, что это ошибка!
– Дерево не ошибается.
– Но я смертная!
– Оно объявило тебя моей парой. Рори, я пока не могу тебе ничего сказать. Я не знаю, что сказать.
– Просто скажи, что ты меня отпустишь, когда я все сделаю.
Сказала и замерла в ожидании ответа. Потому что в глубине души надеялась, что Король не откажет. Он же обещал отпустить меня! Обещал! Мне надо уйти отсюда, чтобы не разбить себе сердце.
– Если ты моя пара, Рори, – глубокий вздох и качание головой, – то нет, твой дом будет отныне здесь.
Вот так. Слова ударили по голове и временно оглушили.
– Будешь силой удерживать? – только и смогла вымолвить. – А как же твое слово, Король? Сам дал и сам забрал обратно?
– Давай пока не будем обсуждать этот вопрос, – устало проговорил Доран. – Я не знаю, что делать, Рори. Никогда такого не случалось, никогда. Ты вообще не помнишь своих родителей?
Столь резкий переход на миг озадачил, а потом я поняла.
– Абсолютно. Меня нашли в двухмесячном возрасте. Там была огромная авария… на шоссе. Вроде несколько фур, куча автомобилей. Жертв было очень много, меня с остальными пострадавшими забрали в больницу. Родителей не нашли и отдали в дом малютки. Сказали потом, что я чудом ухитрилась даже не поцарапаться. Доран, я понимаю, к чему ты ведешь, но нет во мне ничего вашего! Нет! Я – человек! Я мерзну, боюсь, влюбляюсь, в конце концов!
Король молча смотрел на меня, словно пытался взглядом вытащить то, что я прятала внутри. Только вот что я прятала? Не знаю.
– Разберемся, – наконец, коротко сообщил и пошел к выходу. – Я пришлю Хэдина. Пусть осмотрит тебя еще раз.
Он замер, словно оступился, а потом резко вдруг оказался рядом. Обхватил руками мое лицо и произнес так, что у меня внутри все замерло на мгновение, а потом ухнуло вниз:
– Просто дай мне время, Рори, чтобы разобраться во всем этом.
– В чем? Доран, я… черт, ну попробуй понять меня. Какая пара? Мы из разных миров.
– Это неважно.
– Ты сам говорил, что смертные не становятся парами.
– Я же сказал, что разберусь.
– Хотя бы сними с меня браслет!
– Нет, – отрезал Доран, отступая, – даже не думай. Только не сейчас. Все, сиди здесь и жди Хэдина.
– Так вот как обращаются у вас с любимыми парами? – рявкнула я ему уже в спину. Доран замер, потом ответил, не оборачиваясь:
– Только если пара пытается сбежать.
И сделал рукой легкое движение, отчего мое запястье с клеймом сдавило, дернуло вперед, да так, что я едва не упала.
– С браслетом я везде тебя найду, так безопаснее.
И вышел, оставив меня смотреть ему вслед с бессильной злостью. Злостью на себя, на него, на всю эту идиотскую ситуацию.
Какие бы слова он мне ни говорил, но сейчас я больше всего хотела оказаться подальше отсюда.
Для меня пара – это люди, равные друг другу, а не когда одного насильно пытаются удержать рядом с другим. Это неправильно! Высшая степень доверия – отпустить дорогое существо и верить, что оно вернется.
Но Доран явно так поступать не собирался.
«Саботировать ему исследования, что ли?»
Мысль, конечно, на миг показалась соблазнительной, но… я не смогу. Потому, что уже увязла в этой истории по уши. Потому, что мне самой интересно. И потому, что в глубине души продолжала надеяться: я все сделаю, а Доран сдержит слово. Я готова даже буду остаться здесь подольше, рядом с ним, но с возможностью в любой момент вернуться домой.