Жить дальше
Малокот не мог даже плакать.
Вскоре пришла старушка. (Она, конечно же, пришла, но что бы ей стоило не задерживаться!..) Малокот еле утерпел, пока она, кряхтя, поставит миску на пол, и, почесав его ласково за ухом, уйдет, шаркая пластиковыми галошами.
– Ну вот, видишь, – сказала серая кошка. Она так и сидела рядом, подрагивая усами. – Вот и твое молоко. Кушай…
Малокот не стал ничего отвечать. Как можно было в двух словах объяснить, что это было вовсе не молоко?.. Ну, то есть, конечно, молоко, но…
Он легонько подышал на белую гладкую поверхность. Потом подул. Прикоснулся носом. Может быть, может быть на самом дне осталась хоть крошечная капелька?.. Может быть, его брата еще можно вернуть?..
– Молокотик, – позвал он шепотом, глотая слезы, – Молокот… миленький… ну проснись…
Он сидел перед миской долго-долго. Но молоко оставалось холодным, ровным и безучастным.
Отличным, вкусным молоком – пять процентов, не меньше.
Вот только есть Малокоту уже совсем не хотелось.
– Пей ты, – сухо сказал он кошке. – Я потом…
– Правда?.. – спросила она, заглядывая ему в глаза снизу вверх, и Малокот на секунду удивился: кажется, он был больше нее?.. – Правда, можно?..
Она начала торопливо объяснять, путаясь в словах и сама себя перебивая:
– Понимаешь, я бы никогда… я бы чужого никогда… Я просто… я потерялась… Я ушла с балкона… давно… Он такой пришел вниз и говорит: «Оооо, крошка, оу, какие у тебя шикарные глазки…» А сам такой… Красивый… Большой, белый, одно ухо рваное… Песни мне пел… ну, я спрыгнула к нему… и мы бегали, играли, и было так весело… А потом он куда-то ушел. Я бежала за ним, плакала, а он меня прогнал. Сказал, что коты инди… винди…
– Индивидуальные, – вздохнул Малокот. – Знаю. Наш Черный тоже так всегда говорит.
– Ну и вот… Я тогда хотела вернуться домой… а балкона… Балкона нет… Вернее… вон их сколько… я запуталась, который мой… Куда ни прыгну, ни постучу, люди сердятся, кричат…
– И ты теперь бездомная?
– Да, – всхлипнула кошка. – Все гонят… Неделю почти не ела. Я так кушать хотела!.. Ты прости, я же не для себя… у меня… у меня котята будут… Вот ваши Рыжий с Черным – мы на помойке познакомились – мне и сказали, иди, мол, вон за тот куст, там домик, там наши мелкие братаны ночуют, они накормят… Только они велели вас дождаться, а я… вот… не утерпела… А где же твой друг? Коты сказали, вас двое!
И тут Малокот не выдержал. Он сдавленно всхлипнул, и вдруг слезы сами полились из его глаз, как горячий водопад. Испуганная кошка лизала его, обнимала, и он уткнулся носом в ее свалявшийся серый мех и все ей рассказал, рыдая и рыдая, как малыш, от горя, которое невозможно было исправить.
Потом они долго молчали, обнявшись.
Кошка тихонько плакала и больше не пыталась оправдаться. Но Малокот и сам понимал, что кошка – не виновата. Она не могла знать, что в миске не простое молоко, а волшебный молочный котенок.
И он ее простил.
А потом ему пришлось жить дальше.
Добытчик
Кошка – ее звали Зайка – осталась в домике под лоджией. Куда же ей было идти, такой маленькой, беззащитной и совсем не уличной. Малокот позврослел за один день.
Старушка по-прежнему приносила по утрам свежего молока. Первое время у Малокота еще теплилась надежда на чудо, он все ждал – вот вздрогнет белое озерцо, вот высунутся из миски розовый нос и два треугольных уха – но чуда так и не произошло.
А молоко он отчего-то совсем разлюбил. Он уступал свою порцию Зайке, а сам бегал на рынок, клянчил квелые сосиски у покупателей мясного ряда, ел сам и подкармливал соседку.
Та все еще была очень худой, но животик у нее округлился и уже заметно выступал.
– Если у меня будет сынок, – говорила Зайка, – я назову его, как тебя.
– Да ладно, – смущенно краснел Малокот. – Что уж там…
Когда во дворе зацвели одуванчики, к ним прилетела Тетя Муха. Она долго причитала, узнав о том, как пропал Молокот, но тут и она ничем помочь не могла.
– Крепись, Малыш, – грустно прожужжала она. – Так уж устроен мир. Радость и горе всегда ходят рука об руку…
– Я креплюсь, – вздохнул Малокот и невесело усмехнулся. – Я ведь уже не котенок – вон, дядькой скоро буду.
– Да, – это дело нужное, – серьезно сказала Муха. – И решение ты принял правильное. Я тобой очень горжусь.
К середине мая Малокот стал настоящим мастером по добыче еды для себя и семьи. Торговки на рынке узнавали его и привечали, потому что он разогнал в округе всех крыс, так и норовящих испортить товар. Старшие коты, слишком гордые для того, чтоб попрошайничать, поглядывали на Малокота снисходительно: они-то предпочитали свободную охоту, но не мешали его нехитрому промыслу.
Сегодня Малокот наведался к рубщику говядины, надеясь поживиться мясными крошками, щедро усеивающими пол вокруг его колоды. Но тот управился с работой по холодку и уже поливал кафель водой из шланга.
Малокот вздохнул и принюхался. В воздухе чувствовался слабый запах жареной печенки и подгоревшего жира. Что это? Пирожки?.. Не бог весть что, но сойдет и пирожок.
И Малокот побежал к закусочной.
Так и есть: в чане, полном раскаленного масла, шипели и шкворчали пирожки с ливером. Перед киоском толпилась небольшая очередь.
Малокот сел поодаль и стал наблюдать.
Гражданин в кепке, лицо морщинистое, обветренное, глаза мутные… Нет… Этот не угостит. Мамаша с малышом в коляске. Тетенька, да разве ему можно рыночный пирожок!.. Отдайте лучше мне!.. Набрала целый пакет… Эх, ушла. Не оглянулась. Девушка в больших наушниках. Ну, эта вся в своей музыке, бесполезно. Старичок в тонких очках и голубой рубашке. Хммм… А вот это может быть… попробуем.
Малокот выскользнул из-за угла и небрежно перетек между ног старичка, задевая его хвостом. Тот вздрогнул:
– Что такое?..
И засмеялся:
– Ах ты, серый… Пирожка хочешь?
Малокот мурлыкнул и деликатно отвернулся, переступив лапками. Потом снова поднял глаза, поймал взгляд на старичка и мяукнул: мол – не откажусь.
– Ну погоди, погоди… Так уж и быть…
Он рассчитался с продавцом, разломил один пирожок и, дуя на обжигающее пальцы тесто, поманил Малокота в сторону:
– Кис-кис…
Старичок поставил на землю промасленную картонную тарелочку и аккуратно вытряхнул на нее начинку, над которой еще слегка курился густой парок.
– Погоди, не хватай… Дай чуть остынет…
Малокот и сам не стал был соваться усами в горячее. Он от души поблагодарил старичка, потерся еще раз всем телом об его штанины и боднул головой, продолжая громко мурлыкать. Потом присел возле тарелки и принялся неторопливо есть, подбирая языком с картона рассыпчатые крошки ливера.
– Зачем же вы кота пирогом кормите? – вдруг послышался рядом с ними звонкий мальчишеский голос. – Там же соль. Перец. Ему вредно!
– Ах ты, какой умный, – беззлобно проворчал старичок. – Вот сам бы и покормил!..
– А я и так… Вот. Я корма купил. Давайте ему дадим…
Голос показался Малокоту смутно знакомым, но он тут же об этом забыл, потому что прямо перед его носом оказалась изрядная порция упоительно пахнущего мясного желе. Урча от наслаждения, он съел все до крошки и вылизал картонку досуха, и еще потыкался носом – не осталось ли где капель?..
– Вот видите, как ему нравится! – весело заметил мальчишка.
И тут Малокот все-таки прислушался.
Он навострил уши и сел столбиком, настороженно дергая хвостом. Малокот смотрел на мальчика, а мальчик смотрел на него, и оба молчали, пытаясь вспомнить что-то очень-очень важное… Мальчик понял первым.
– Тииииша!.. – закричал он так громко, что торговка рыбой в своем киоске уронила на пол скользкого живого леща. – Тиишечкаа!.. Мама! Тут Тиша!..
Он кинулся к Малокоту и хотел схватить его на руки, но тот уже не был безответным крохой, которого можно запросто спрятать под курткой.
Малокот вывернулся, ударил в прыжке задними лапами воздух и побежал.
Он мчался вдоль лотков, мимо забора, все время слыша за спиной топот Сережиных ног. Он мчался бешеными дикими скачками сквозь чужие дворы, а в голове его так же бешено и дико скакали мысли.
Сережа… Это Сережа! Как он вырос за зиму… Просто не узнать. Сережа захочет, чтоб Малокот снова жил у него… Зачем же я тогда убегаю? Мне же там будет хорошо! Сережа меня любит… И мама его добрая… Вернуться?.. Да, но… Но как же Зайка?.. Она же пропадет! Она же пропадет без меня!..
И Малокот несся дальше. Словно серая молния влетел он в лаз под балконом и притаился в самой глубине, не дыша, закрывая собой съежившуюся от страха Зайку.
Но было поздно. Снаружи послышался треск веток и торопливое запыхавшееся дыхание.
– Мам, мам! Сюда! Тут лаз!..
– Сережа, он, наверное, прыгнул в подвал! Надо колбаски, выманить… Тиша, Тиш-Тиш…
– Не, не, я видел, он вон туда залез, вон туда, под балкон… Видишь… Тут фанерка… Я расшатаю…
Под балкон хлынули солнечные лучи, и через секунду Сережа таки сгреб в охапку шипящего от возмущения Малокота.
– Сынок, а может, это все-таки не он? Смотри, как вырывается…
– Он, он! Я это пятнышко на лбу никогда не спутаю! Смотри, вот и на хвосте его метка!..
– Сереж! Да там же еще кто-то есть… Ну-ка, ну-ка, иди сюда… Ох ты ж господи ты боже мой!.. Да тут целое семейство…
– Маааам…
– Я без Зайки не пойду! – завопил Малокот дурным голосом, и на этот раз Сережа и его мама обошлись без перевода.
– Ну мааам…
– Милый… Тишу мы, конечно, возьмем обратно, это само собой… Но еще одна кошка… Да плюс вон… явно котята будут…
– Ну маааам…
– Ну хорошо. Поставим ей пока в коридоре коробку. А когда пристроим котят, отправим к бабушке, в Тарасовку! Идет?
– Идет! – Сережа крепко прижал к себе Малокота и расцеловал его прямо в жесткие в усы. – Тишенька мой, маленький мой, как же я по тебе соскучился!
Самый лучший котенок на свете
Все устроилось так, как и предложила Сережина мама. Малокот, которого опять выкупали и высушили, жил в квартире и снова спал у Сережи в ногах. На всякий случай он в первый же вечер старательно изодрал в клочья когтеточку, чтоб показать – он взрослый, понимающий и дисциплинированный кот, который обойдется без маникюра. Сережа был просто счастлив. Он украдкой совал своему любимцу лакомства, гладил его, чесал, и если устраивался на диване с книжкой или планшетом – то непременно в обнимку с котом.
Зайке – ее теперь называли Маней-Маманей – поставили мягкую лежанку и туалет в закрытом от сквозняков тамбуре перед двумя квартирами. Строгая соседка Анна Александровна с сомнением поглядывала на нее, поджимая губы, но, узнав, что через пару месяцев бездомная кошка уедет в деревню, повеселела и тоже стала ее подкармливать и гладить.
Поболтать Зайке с Малокотом теперь удавалось редко – иногда Сережа выпускал его, как он говорил, «пообщаться», но это случалось не каждый день. Когда никого не было дома, друзья перекрикивались через дверь, заставляя соседку морщиться и прибавлять громкость на телевизоре.
Впрочем, скоро Зайке стало не до разговоров – в ночь на понедельник у нее родился один-единственный котенок. И теперь все ее внимание до последней капли доставалось сыночку. Малокот малыша еще не видел, но успел услышать про него столько восхищений и восторгов, что даже немного позавидовал. По словам Зайки, это был самый лучший котенок на свете, самый умный, самый красивый и самый послушный. Но посмотреть на сына она пока не разрешала: вот откроются глазки, тогда можно.
Целую вечность Малокот томился и страдал от любопытства. Он дежурил под дверью с утра до ночи, и лишь только понимал по шорохам и скрипам, что Зайка вылезла из своей берложки, как утыкался носом в щель и шептал:
– Ну что? Как там? Открылись уже?
– Нет! Еще нет. Потерпи. Уже скоро.
Сережа и его родные посмеивались – они-то думали, что Малокот и есть отец котенка.
– Потерпи, папашка – говорил Сережа и трепал Малокота за ухом. – Скоро увидишь своего наследника!..
И вот наконец час настал.
Входная дверь распахнулась, и Малокота выпустили в тамбур.
С бьющимся от волнения сердцем он подошел к коробке и несмело заглянул внутрь.
Сначала он ничего не понял – на дне лежал мохнатый белый клубок, от которого пахло молоком и любовью.
Но вот белый клубок завозился и сел, котенок поднял голову и, жмурясь от яркого света, посмотрел на Малокота, топорща милые треугольные ушки. И вдруг он вскочил на лапы, отрывисто мявкнул и его большие ярко-голубые глаза стали округляться сильнее и сильнее.
А у Малокота пересохло во рту.
– Я назвала его Малокот! – гордо сказала Зайка где-то далеко-далеко. – Тебе это имя больше не нужно, а ему – в самый раз!..
– Нет, Зайка, – хрипло сказал Малокот. – Это не Малокот.
– Как не Малокот? Я его мама, мне лучше знать!..
– Нет, никакой это не Малокот, – прошептал Малокот и закричал в полный голос, сам еще не веря себе до конца:
– ЭТО ЖЕ МОЙ МОЛОКОТИК!..