Пусик бежал вниз по дороге. Вот уже замелькали сетки и штакетники, оставалось пересечь поле, лесочек, второе поле, нырнуть в дырку в заборе, и он окажется около своих мисочек, наверняка уже поджидающих его с чем-нибудь аппетитным.

Конечно, он был обескуражен решением Мико-Мико. Было бы хорошо, чтобы симпатичная малышка Эппл выздоровела, но самоотверженность сестры ему была непонятна. Да и вообще, мысли его все больше поглощались предстоящим ужином.

Но ужину, увы, не суждено было быть съеденным: из темноты кто-то большой выступил наперерез Пусику. Как бы ни было темно, котенок различил бело-рыжие пятна на боках и спине страшного зверя. Холодный ужас шевельнулся было «под ложечкой», но он тут же сменился желанием драться: котенок матерел. Кот выбросил вперед лапу с растопыренными когтями. Пусик увернулся и нанес ему удар в шею. Кот взвыл то ли от боли, то ли от возмущения наглостью этой пигалицы и сжал когтями правую лапу Пусика. Тот издал гортанный боевой клич (первый раз в своей жизни) и бросился на кота. В тот же момент он почувствовал, что когти мощной лапы вонзились над глазом. Кот рванул лапу вниз. Пусик взвизгнули отскочил в сторону. Горячая волна нестерпимой боли залила его голову. Пусик скатился в придорожную канаву, пролетел сквозь дренажную трубу, вспугнув мирно дремавшую там крысу, промчался через поле и заполз в непролазные заросли шиповника.

Замерев, он прислушивался к ночным звукам. Только бы кот не гнался за ним! В поле глуховато перекликались перепелки, вот послышалось хриплое тявканье лисицы, и где-то далеко всполошенно закричал детеныш косули. Все как обычно. Ничего непривычного котенок не услышал и немного успокоился.

В голове у него словно полыхал огонь, правый глаз застилала серая пелена, в которой пульсировали черные и багровые точки, шерстка покрылась коркой запекшейся крови, и рот открывался с трудом. Котенок плохо понимал, где он находится, впрочем, это не имело значения: он не собирался возвращаться во флигель Айлин: зачем он там нужен с ободранной мордочкой, а возможно, еще и останется без глаза.

Пусик выполз из зарослей и зарылся в холодную росистую траву. Ему немного полегчало, и он задремал. «Пусик, Пусик! Ты где?» – звала Айлин. «Ой, мне есть несут!» – котенок обрадованно бросился к флигелю… и открыл левый глаз. Правый не открывался.

Роса поблескивала в солнечных лучах, мягко ворковали горлицы, мимо Пусика важно шествовал, как всегда ничего не замечая кругом, огромный коричнево-зеленый фазан.

«Никто мне есть не несет». Но Пусик не стал погружаться в грустные мысли – первым делом надо было раздобыть еду. Самое простое – полевки, и он с трудом, но поднялся на лапки и стал прислушиваться и принюхиваться.

– Пусик, Пусик! – раздалось уже ближе.

«Неужели меня ищут?» И Пусик опять заполз в колючий кустарник и забился поглубже: пусть лучше его не найдут, чем найдут и, увидев его покалеченный глаз, бросят здесь.

В высокой траве замелькало рыжее пятно: к кустам приближался не кто иной, как Джей. Он забегал серпантином, потом остановился, залаял, потыкался в непролазные колючие ветки и улегся, красиво вытянув передние лапы и всем своим видом показывая, что задание выполнено – объект обнаружен.

– Джей, Джей, ты где? – Айлин подбежала к собаке. – Неужели нашел?

И она, вглядевшись в кусты, стала осторожно раздвигать колючки и пробираться к Пусику.

* * *

Котенок, нахохлившись сидел в пластиковом боксе и разглядывал уцелевшим глазом происходящее вокруг. На полу стояли мешки, судя по картинкам, с этими ужасными гранулами, на многочисленных крючках развешаны собачьи ошейники и поводки разнообразных размеров, цветов и фасонов. Движение в комнате не прекращалось ни на секунду: люди постоянно входили, здоровались как со старым знакомым с парнем в светло-зеленой униформе и уходили, унося пакеты с гранулами, поводок или ошейник.

Входная дверь хлопала постоянно. Но была еще другая дверь, около которой переминались с ноги на ногу грузноватый седой мужчина с престарелым ротвейлером, девочка-подросток с щенком песочного цвета на руках и накрашенная дама в леггинсах с корзиночкой, в которой под яркой пеленкой с кружавчиками сидел котенок.

Пусик не сводил глаз с этой троицы. Ротвейлер прижался к колену своего хозяина (так ему, видимо, было спокойнее) и равнодушно посматривал по сторонам, мужчина почесывал у него за ушами и что-то ободряюще тихо бормотал. Девочка прижимала к себе щенка. Дама каждую минуту поправляла цветастую пеленку и поглаживала мордочку котенка.

Пусик никогда не видел, чтобы люди так общались с кошками и собаками: в лучшем случае им давали есть и не обращали внимания во всем остальном. Пусик почувствовал легкую зависть к этим ротвейлеру, щенку и котенку, но тут же забыл об этом, так как таинственная дверь открылась, и из нее вышел старичок с таксой на тонком поводочке. Такса явно воспрянула духом и потащила его к выходу. Старичок еле успел попрощаться и ринулся вслед за питомицей. За дверью исчез ротвейлер со своим хозяином.

Когда очередь дошла до Айлин с Пусиком, парень в униформе подхватил бокс, заглянул внутрь, посмотрел на мордочку котенка, присвистнул и поставил бокс на большой металлический стол. К столу подошел крепкий мужчина в такой же униформе. Айлин открыла бокс, Пусик прижался к противоположной стенке.

– Пусенька, иди сюда, – рука Айлин потянулась к котенку.

Он почему-то вспомнил ротвейлера и послушно заполз на ладонь. Мужчина положил руку на шею котенка (все движения его были точные и уверенные) и внимательно осмотрел его мордочку. Пусик немного расслабился в этих огромных теплых руках и, когда ощутил легкий укол, не испугался. Все окружающее потеряло четкость очертаний, Пусик обмяк и откуда-то издалека услышал, как мужчина сказал: «Приходите через час».

– А что будет с глазом? – это, кажется, голос Айлин.

– Все будет нормально.

«С каким глазом?» – вяло подумал Пусик и провалился в темноту.

Пусика медленно выносило вверх из черной глубины, все ближе, ближе к свету и… он открыл глаза, вернее один глаз, и огляделся. Он лежал на белой пеленке в большом решетчатом вольере. Он попытался подняться: голова закружилась, лапы были мягкими и не слушались. Очень хотелось пить. Рядом он увидел блюдечко и кое-как дополз до него. Вода! Пусик попил, стало немного лучше. Он услышал быстрые шаги и голос Айлин.

– О, проснулся! Ну отлично. Сегодня только вода, есть начнешь завтра.

Ползанье к воде Пусика утомило, и он опять впал в дремоту.

Утром он проснулся от явного ощущения голода. Он поднял голову и тут сообразил, что смотрит двумя глазами, правда правым – через узкую щелочку.

Потянулась жизнь в вольере: монотонная и скучная. Но зато с каждым днем Пусик все увереннее вставал на лапы, а правый глаз открывался все шире. Айлин по нескольку раз в день приносила еду и свежую воду, мазала мордочку чем-то противным и давала не менее противные таблетки, засовывая их в кусочки колбаски. Неужели она верила, что Пусик их не чувствует? Он улавливал их запах, как только Айлин подходила к вольеру, но не хотел ее расстраивать и послушно давился ломтиками колбасы с белыми несъедобными вкраплениями.

Время от времени к вольеру подбегали Крунк или Джей. Они принюхивались, расплющив черные влажные носы о железные прутья, виляли хвостами и пытались дружески просунуть к Пусику свои большие лапы.

Через неделю правый глаз широко распахнулся, мордочка покрылась новым пухом, и еще через пару дней Айлин выпустила Пусика на свободу. У него даже голова закружилась от солнца и свежего воздуха. Первым делом он побежал к Липе.

Когда он приблизился к флигелю, его сразу насторожило, что дверь в комнату, где жила лаечка, не распахнута, как всегда, настежь, а только чуть приоткрыта. Пусик протиснулся в шелку: Липы не было. Ни матрасика, ни мисок – ничего. Комната смотрелась неуютно и печально. Пусик растерянно сел на пол. Он был не в состоянии принять эту новую реальность: как же так, вот здесь был матрасик, они с Липой ели из одной мисочки, он спал, прижавшись к ее теплому лохматому боку, а сейчас ничего нет? Так не должно быть!

Дверь распахнулась, вошла Айлин.

– Липочку ищешь? Она уехала к себе домой. Вернулся из поездки хозяин и забрал ее. Скучаешь? Ну, пойдем.

И она закрыла дверь флигеля на ключ.

На следующий день Пусик отправился к Мико-Мико. Он очень боялся встретить ужасного бело-рыжего кота и пошел в обход, долго пробирался через кукурузное поле, петляя между толстыми стеблями, но, наконец, добрался до голубого коттеджа.

На веранде по своему обыкновению сидела бабушка с чашечкой кофе, но кругом все было другим: окна наверху закрыты, ни голосов, ни музыки не слышно, на газоне вместо забытых мячиков и ракеток – желтые листочки акации. Пусик осмелел и подошел к веранде.

– А, пришел, безобразник, – увидев котенка, приветливо произнесла пожилая дама. – Клеопатрочки нет. Уехала в город. До следующей весны. Да и я скоро уеду, – со вздохом добавила она. – Ну, пойдем, дам тебе что-нибудь вкусненькое.

И, сделав последний глоточек кофе, она поднялась со стула.

Глава 7. Крунк и его вселенная

Пусику жилось замечательно: он имел крышу над головой, еду и, главное, что его самого очень удивило, его не бросили на произвол судьбы, когда, казалось, все обернулось для него весьма печально. Он мог бы быть вполне всем доволен, если бы не чувствовал, что жизнь в доме Айлин идет сама по себе, а он существует сам по себе.

Каждый день Айлин гуляла со своими питомцами в поле и в лесу, занималась с ними на снарядах, вечерами они обычно бегали за мячиками в саду. Они никогда не тренировались и не играли все вместе и, как заметил Пусик, не все были между собой дружны, но, несмотря на это, ощущали себя как одна стая: стоило одному тревожно залаять, поддержка всей стаи была обеспечена. И все признавали лидерство Крунка.

Пусик пытался поиграть с Джеем, но тот только показывал клыки и отходил. Непрочь пообщаться с Пусиком была полосатенькая Надюша, но как только она видела котенка, бросалась к нему так резко, что Пусик тут же удирал в чащу шиповника, подальше от собаки.

Когда как-то утром Айлин и Крунк вышли за ограду и отправились на прогулку, Пусик увязался за ними. Тропинка вилась через поле, Пусик пробирался в сторонке, делая вид, что охотится. Но когда они вошли в лес, то стал держаться ближе к Крунку. Пес не возражал. Они углубились в лес, оставив Айлин далеко позади. Пусик бежал рядом с Крунком, усердно перебирая лапками рядом с огромными лохматыми лапами пса.

– А как же Айлин? Мы же ее не видим, – недоумевал котенок.

– Мы ее слышим, – буркнул Крунк.

И действительно, Пусик заметил, что они двигаются по огромному кругу и постоянно слышат шаги Айлин. Как только они терялись, Крунк останавливался и прислушивался.

На следующее утро Пусик, как только увидел выходящих из дома Айлин и Крунка, тут же подбежал к ним.

– Пусик! – приветливо воскликнула Айлин. – Пойдем с нами.

Крунк вежливо вильнул хвостом и побежал по тропинке.

Пусику было очень приятно, что его принимают в компанию, и он все время старался бежать между Крунком и Айлин.

Вошли в лес. Он стоял молчаливый, словно уставший от летнего зноя. Вниз по крутому склону спускались высокие тонкие дубки. Они уже начали желтеть вслед за акациями и дикими сливами. Снизу из неглубокого ущелья слышалось журчанье речушки. Крунк спускался, петляя между деревьями. Котенок ринулся вниз напрямую, запутался лапами в расползшемся плюще и кубарем скатился к речке. Крунк зашел по колено в воду и начал было пить, но поднял голову и стал настороженно принюхиваться. Внимательно обнюхав прибрежные кустарники и траву, он расширил круг поиска, сунул морду в заросли иван-чая и призывно залаял. Айлин соскользнула по склону, цепляясь за плети ломоноса.

– Что там, Крунк? Опять кого-то нашел? – Она раздвинула высокие стебли иван-чая: в его зарослях на спине лежала огромная черепаха. Как она туда попала, было не очень понятно. Видимо, неудачно спускалась к воде, потеряла равновесие на крутизне, покатилась и упала на спину. Так и лежала бы, беспомощно шевеля лапами, если бы Крунк ее не учуял. Айлин перевернула несчастную и отнесла ее к воде.

Некоторое время они наблюдали за черепахой. Она долго лежала, спрятав голову, лапы и свой знаменитый хвост с шипом и являя миру черно-желтый панцирь. Наконец, она осторожно высунула головку и огляделась вокруг черными блестящими глазками. Пусику показалось, что, когда она увидела своих спасителей, во взгляде ее мелькнула благодарность.

Убедившись, что черепаха двигается, Айлин, Крунк и Пусик начали взбираться вверх по склону.

К дому Пусик бежал по тропинке первым и ему было не до охоты. Его распирали радость и гордость: шутка ли – он спасал черепаху и не с кем-нибудь, а с самим Крунком!

Дикая природа была вселенной Крунка. Казалось, он родился в норе и вырос в лесной чаще. Сколько они не петляли в лесу, он безошибочно выводил к дому кратчайшим путем; находил лучший спуск с горы; место, где можно безопасно переправиться через речку; бежал впереди, показывая, где обходить болотце. Он не знал усталости, бегая вверх и вниз по крутым склонам и пробираясь через буреломы. Крунк мог лечь на землю и благодаря своей черно-желтой шерсти стать невидимым, слившись с тенью дерева и пятнами солнечного света, или в сумерках бесшумной тенью мчаться через поле. Для Пусика он был всемогущим и великодушным властителем этих гор и лесов, и всех обитающих там животных.

Как-то они заметили косулю, бестолково бегающую по опушке леса. Это было необычно: эти копытные либо паслись небольшими стадами, либо мамаша щипала травку со своим детенышем. Крунк внимательно и довольно угрюмо посмотрел на одиноко снующую туда-сюда косулю, и они с Пусиком углубились в лес.

Неожиданно Крунк остановился и стал прислушиваться. Тут и котенок услышал хруст веток. Только бы не кабан! Нет, не похоже на то, чтобы кто-то пробирался через заросли. Хруст, какой-то хаотичный, раздавался в одном и том же месте. Крунк, а за ним и Пусик, двинулись на звук. Вскоре все стало ясно. Детеныш косули забрался в заросли шиповника и запутался в его длинных плетистых ветвях. Чем он больше крутился, пытаясь выбраться, тем больше острых колючек в него вцеплялось. Значит, та косуля на опушке – его мама. Крунк подошел как можно ближе к косуленку, оскалил свои огромные клыки и с угрожающим рычанием бросился на малыша. Тот в ужасе стал рваться из шиповниковой ловушки.

«Неужели Крунк хочет его загрызть?» Пусик пришел в смятение.

Пес продолжал скалиться, рычать и бросаться, оставаясь, однако, на одном и том же месте, пока до смерти перепуганный малыш не проломился сквозь опутавшие его колючие ветки и не умчался вверх по склону к своей мамаше.

Крунк взглянул на обомлевшего Пусика.

– Надо было припугнуть его, чтобы он выскочил из этих колючек.

Пес встряхнулся и небрежной рысцой двинулся дальше в лес.

Глава 8. История маленького Крунка

Обычно, вернувшись после длительных лесных прогулок, Айлин сидела на веранде, а Крунк, положив свою огромную голову на мощные лапы, тихо дремал рядом. Вначале Пусик устраивался где-нибудь неподалеку, но день ото дня придвигался все ближе и стал ложиться рядом с Крунком, прижавшись к его лапам. Тот немного порыкивал, но постепенно привык к свернувшемуся около него котенку.

С каждым днем осень все больше разливалась ав воздухе. Айлин, Крунк и Пусик возвращались с прогулок уже в сумерках. Вечерами становилось сыровато. Но на веранде, защищенной от ветра и обращенной на юг, еще сохранялось тепло, и они отдыхали в тишине сада, пока на темнеющем бархатном небе не проступали золотистые звездочки, а внизу в долине не загорались одно за другим окна в домах.

Пусику очень хотелось спросить Крунка, почему он всех спасает, но пес казался ему таким суровым, что он не решался. Но как-то Айлин позвали соседи, Крунк открыл глаза и спокойно лежал, дожидаясь еевозвращения, и Пусик, наконец, решился.

– Потому что меня самого спасла Айлин, – нехотя ответил Крунк. Он был скуп на рассказы.

* * *

Того первого человека, который надел на Крунка ошейник и пристегнул поводок, он помнил смутно. Он был очень молод, только начал выходить из щенячьего возраста и плохо понимал, что происходит. Этот человек как-то назвал его и даже повторил имя несколько раз, видимо, полагая, что щенок его тут же усвоит. Этого не произошло. Щенок крутился на поводке, стараясь схватить его зубами и вывернуться из ошейника, чем вызывал немалое раздражение человека, держащего другой конец поводка.

Крунка привели в огромную, сверкающую чистотой квартиру и показали коврик недалеко от входной двери. «Место». Крунк не знал команд, но по тому тону, как этобыло произнесено, и по указующему пальцу понял, что на этом коврике он может сидеть и лежать. Этим пространством его жизнь в замечательной квартире и была ограничена.

Позже около коврика появилась миска с водой, а потом и миска с гранулами. Крунк долго ими давился, и все-таки не смог съесть, чем вызвал недовольство своих новоиспеченных хозяев.

Их было двое: мужчина и женщина. Общение с женщиной прекратилось на следующей же день. Драматично.

Крунку надоело сидеть на коврике. Из глубины квартиры доносились заманчивые запахи и неумолкающий голос хозяйки. Щенок встал и осторожно пошел к двери. За ней оказался длинный коридор, он заворачивал, и именно там, как понял щенок, происходило нечто интересное. Пес направился туда, в коридор выходили еще двери, и одна из них была открыта. Пройти мимо, не заглянув туда, было просто невозможно.

В комнате стояла огромная кровать с блестящими шарами на спинках. Они так и притягивали щенка своей гладкостью и запахом дерева. Он походил вокруг, потом запрыгнул на кровать и подгреб покрывало под себя. Он лежал, не отводя завороженных глаз от ослепительной лакированной поверхности деревянных шариков. Он подполз поближе и лизнул, а потом, не в силах больше сдерживаться, сжал челюсти, дерево чуть поддалось. Крунк на секунду выпустил добычу и снова сжал ее зубами. С наслаждением.

Вскоре шары потеряли свою гладкость и лакированный блеск и стали шершавыми и облезлыми как обычная деревяшка. Крунк потерял к ним интерес, огляделся в поисках того, чем бы еще можно было заняться, и., наконец, вспомнил, что то место, откуда доносились запахи (а они стали еще сильнее и аппетитнее), еще им не исследовано.

Крунк подошел к двери в конце коридора. Льющийся через окно солнечный свет и сверкающий чистотой светлый кафельный пол ослепили его. Он даже не сразу заметил женщину, которая одной рукой держала телефон и возбужденно говорили с кем-то невидимым, а другой – вилку. Она озабоченно тыкала ею в темно-золотистую курицу, которая была, видимо, в чем-то виновата. Крунк уставился на эту злополучную, но для него столь притягательную курицу, но насладиться ее лицезрением он не успел.

Его охватило чувство опасности. Он перевел взгляд на женщину и попятился. На него в упор смотрели два вытаращенных глаза, полные возмущения и брезгливости. Крунк секунду стоял не в силах оторвать лапы от пола, а потом развернулся и опрометью бросился на свой коврик.

– И не смей сюда приходить! – с истеричными нотками неслось ему вслед. Крунк залег на коврике, засунув морду между вытянутыми передними лапами и желая только одного: не слышать больше этот визгливый голос.

Звякнули ключи, дверь открылась. При виде вошедшего мужчины Крунк вскочил и приветственно завилял хвостом. Мужчина не обратил на него внимания и прошел мимо. Женщина уже спешила к нему по коридору. Они обнялись, мужчина чмокнул ее, и они направились, видимо, к курице. Но тут… женщина мельком заглянула в комнату. В ту самую, где стояла кровать с когда-то ослепительными шарами. Такого визга Крунку не довелось более слышать за долгие годы своей жизни. Ему захотелось умчаться куда-нибудь далеко-далеко, чтобы этот голос его не преследовал. Но бежать было некуда. Он увидел перед своей мордой ноги хозяина. Тот схватил его за загривок и поволок по полу. Потом долго и больно тыкал носом в обгрызенные шары и что-то орал про то, что сдерет с Крунка шкуру.

Ночью Крунк лежал, свернувшись на своем коврике, и наслаждался тишиной. Он слышал только урчание холодильника и приглушенный звук поднимающегося или опускающегося лифта, что, впрочем, было редко. И еще он ощущал страх, который накрыл его – от черного влажного носа до кончика лохматого хвоста.

Страх так и не ушел. Постепенно он сжался и дал место другому чувству – в глубине щенячьей души зародились недоверие и настороженность к человеку.