Loe raamatut: «Дети драконов. Книга Фарра»

Карта

1

Зеркало в этой просторной светлой комнате было высоким и чистым. Обрамленное массивной деревянной рамой с узором из дубовых листьев, оно отражало людей в полный рост.

Глядя на своего двойника по ту сторону посеребренного стекла, Айна видела обнаженную молодую женщину с небрежно распущенными после сна волосами и слишком темными, настороженными глазами. Женщину с налитой грудью и стройной фигурой, ничем пока не выдающей того, что сокрыто внутри.

Айна медленно провела ладонью по плоскому животу и улыбнулась задумчиво.

На сей раз не Фарр, но она сама догадалась первой. Чувство непонятного, ничем не объяснимого головокружения накрыло ее однажды утром, едва только она попыталась сесть в кровати. А следом за ним накатила волна легкой, едва ощутимой тошноты, чем-то похожей на ту, какая всегда сопутствовала морской болезни. Вот только море находилось далеко за стенами роскошных дворцовых покоев, ставших ей новым домом. И прошло это внезапное чувство почти сразу – Айна даже испугаться не успела. Зато успела все понять. Слишком странным оно было, слишком непохожим на любую обычную немочь. И… знакомым.

В своей правоте она убедилась очень быстро: скверные дни так и не пришли, а тело ее с того самого утра стало необычно чувствительным к запахам еды, будь то жареные овощи или слишком ароматный зубчик чеснока на блюде с мясом. Впрочем, все это казалось сущей мелочью в сравнении с тем, что Айна переживала в первый раз, когда вообще не могла смотреть на тарелку. Тогда она даже дышать боялась, опасаясь расплескать содержимое желудка, и постоянно испытывала ужасную слабость. А теперь новая жизнь, единожды заявив о себе, более ничем не омрачала существование Айны. С этим ребенком внутри она ощущала себя так хорошо, словно он был вылеплен совсем из другой материи.

Сообщать новость мужу Айна не спешила. Горечь давней потери их первенца все еще жила в ее сердце. Жил там и страх, что все опять оборвется, не сбудется. К тому же она почти не видела Фарра в те дни: он рано уходил и поздно возвращался, тщательно замалчивая свои тревоги, которые все равно проступали на его лице и в слишком скупых, слишком сдержанных движениях.

Впрочем, не прошло и двух недель, как принц сам разглядел в ней сияющую искру новой жизни.

Когда это случилось, он не огласил покои криками восторга, но приник губами к ее лону и тихо прошептал о своем открытии. Словно тоже боялся спугнуть случившееся чудо. А потом долго смотрел на Айну, и в его широко раскрытых глазах она видела бездонный океан.

С того дня и прежде всегда удивительно чуткий Фарр стал относиться к ней еще трепетнее, еще нежнее. Рядом с ним Айна ощущала себя драгоценным сосудом тончайшего стекла и не всегда понимала, какие чувства это вызывает у нее – радость или раздражение. Ей нравилась забота, но она вовсе не хотела думать о себе как о хрупком создании. Напротив, чем дальше, тем больше ее тело наливалось силой и обретало восхитительную крепость. Теперь Айне нравилось смотреть на свое отражение. Особенно когда в покоях не было никого, кроме нее самой и Фарра. Когда она могла оставить в стороне все наряды, а вместе с ними и необходимость соответствовать чьим-либо ожиданиям.

Это было главное ее условие – никакой прислуги в комнатах, предназначенных для них с Фарром. По крайней мере пока она сама не выразит желание увидеть одну из тех женщин, что должны помогать новоявленной принцессе с ее туалетами и прической.

Принцесса! Боги, как же странно было слышать это слово в отношении самой себя! Как странно понимать, что отныне она – часть королевской семьи и будущая мать наследников престола…

Айна отошла от зеркала и встала у высоких дверей, открывающих вид на цветущие деревья. Там, за распахнутыми створками с изящным узором из кусочков прозрачного стекла, дышал, жил своей простой и бесхитростной жизнью маленький сад, надежно укрытый от любых посторонних глаз. Если верить дворцовым байкам, когда-то среди его ветвей танцевала юная колдунья Нар, подарившая жизнь сыну короля. Теперь сад принадлежал Айне. Он стал свадебным подарком от Его Величества. Бесценным подарком. Главным образом потому, что был потаенным и совершенно укромным местом, в котором так нуждалась новая супруга принца.

Айна знала, что прежде эта просторная комната с выходом прямо под кроны деревьев принадлежала королю, но после смерти жены и покушения на него самого Руальд навсегда покинул опочивальню, переместившись в кабинет. Многие находили такое поведение странным, однако королю было безразлично мнение окружающих. Он просто принял решение и больше его не пересматривал.

До того дня, когда Фарр объявил о том, что женится на леди Берг.

Прежде чем состоялась свадебная церемония, бывшие королевские покои были полностью обновлены и в торжественный день переданы наследнику и его избраннице. Сам Руальд предпочел более скромные, находящиеся на том же этаже, но в отдалении от молодой пары. Так что в распоряжении Айны и Фарра разом оказались три прекрасные комнаты с видом на тайный сад – набитый книгами кабинет, уютная гостиная и опочивальня, где, по словам короля, не осталось ничего из той жизни, когда в ней обитали все предыдущие представители Крылатой династии. Угождая вкусам новой супруги принца, комнаты обставили просто, но с душой – в той же манере, какая была свойственна комнатам Янтарного Утеса. Говаривали, манера сия была позаимствована у Белых Островов, где даже короли предпочитали избегать чрезмерной роскоши.

Айна испытывала искреннюю благодарность за эту заботу и щедрость со стороны короля. Тем более что она так и не смогла до конца понять, как относится к ней отец Фарра. Подозревала, что Руальд принял ее исключительно из большой любви к сыну. Даже не принял – смирился. После свадьбы он редко разделял трапезу или беседу со своим наследником и его супругой, а если и разделял, то всегда казался невыносимо вежливым, сдержанным и совершенно отстраненным. Впрочем, из того, что знала о нем Айна, это было вполне обычным для короля поведением по отношению к кому бы то ни было.

И все же… и все же ее не оставляло чувство, что Руальд никогда не увидит в ней женщину, достойную руки его сына.

Айна грустно улыбнулась, вспоминая тот день, когда впервые за много лет вновь шагнула под своды Солнечного Чертога. Фарр ни на миг не потрудился сохранить их союз в тайне. О нет. Едва только подали трап, он первым ступил на него, крепко сжимая ее ладонь в своей руке. И даже распоследний дурак без труда мог понять, что это не было жестом вежливости и не имело никакого отношения к дворцовому этикету.

Понял все и король, встречавший их на берегу. И прежде чем он успел задать хоть один вопрос о нападении или о том, где демоны носили наследника последние полгода, Фарр решительно представил ему свою невесту. Выражение глаз у монарха сделалось до того странным, что Айна даже испытала к нему некоторое сочувствие. К его чести, король Руальд тоже умел держать лицо: он быстро овладел собой и церемонно коснулся губами ее чуть дрогнувших пальцев.

О чем в тот день говорили отец и сын за закрытыми дверьми королевского кабинета, Айна так и не узнала, но чутье подсказывало ей, что беседа эта едва ли носила приятный характер. Вечером Фарр вернулся к ней таким, каким она не видела его почти никогда, – мрачным и полным гнева. Этот гнев он наскоро попытался засунуть поглубже, но не особенно преуспел. Разумеется, Айне хватило ума ни о чем его не спрашивать. Он пришел – и это главное. Пришел и больше не уходил до самого утра, презрев все правила, как именно надлежит вести себя жениху по отношению к невесте. Впрочем, свадьба была назначена совсем скоро, и это уже в самом деле не имело никакого значения. Тем более что весь дворец давно знал об их связи.

Не прошло и недели, как они обменялись кольцами в маленькой дворцовой часовне.

Айна предпочла бы скромную закрытую церемонию, однако с иллюзией, что это возможно, ей пришлось проститься очень быстро: согласно традициям Закатного Края, свадьбе первого наследника надлежало быть яркой и пышной, дабы представители всех сословий могли принять участие в торжестве и своими глазами увидеть будущую королеву.

Этот день отпечатался в ее памяти как очень длинный, с бесконечной чередой новых лиц, нарядов, подарков, громкой музыкой, реками вина и горами угощений. К вечеру она была едва жива, но жалела лишь об одном – что на пышной свадьбе не оказалось дорогих ей людей. Элеи с Патриком, Эни и Ниссы… Не было там и матери.

Накануне торжества Айна многократно бралась за письмо для Миры, но всякий раз перо выпадало у нее из пальцев прежде, чем хоть одно слово успевало соскользнуть с его остро наточенного кончика. Никогда не имевшая трудностей в том, чтобы выразить мысли на бумаге, на сей раз Айна не представляла, как рассказать матери, что ее странная непутевая дочь станет женой принца и сама получит титул принцессы. Дурацкий этот титул она никак не могла до конца приложить к своей персоне, ощущала себя самозванкой и чужачкой среди ярких нарядных дам, которые наверняка без конца судачили о странном выборе наследника за спиной у его невесты. Зато при личной встрече были сама сладость: медовые улыбки, изящные реверансы, исполненные пиетета слова. Айна никак не могла бы упрекнуть их в непочтении.

Во всем дворце имелась только одна особа женского пола, которая с полнейшим небрежением отнеслась к ее новому статусу и всем правилам этикета: Шуна, как и прежде, звала Айну по имени, а во время вечерней трапезы могла без капли стыда позаимствовать ее бокал или утащить кусок еды из тарелки. И Айна была ей за это бесконечно благодарна. Когда пришло время выбирать хранителей для колец, она, не раздумывая, сообщила Шуне, что со своей стороны желает видеть у алтаря именно ее. Удивление степной девчонки было глубоким и неподдельным. «Но… почему?» – спросила она. «А кто, если не ты, – ответила Айна. – Кто еще в этом огромном дворце знает меня лучше? Кому еще тут есть до меня дело?» Ответом ей была такая улыбка, от которой у Айны разом вспыхнули щеки. «Это точно… – прошептала Шуна, коснувшись губами ее уха. – Я тебя знаю». Ко дню торжественной церемонии дворцовые портнихи успели пошить для хранительницы кольца прекрасное платье, достойное истинной леди, а позже – еще целый гардероб изысканных нарядов. Однако ни эта одежда, ни приближенность к титулованным особам не сделали из Шуны другого человека. Хвала богам. Айне она нравилась такой, какая есть.

А письмо для матери, конечно, было написано, хоть и не сразу. Длинное, искреннее, полное извинений за долгое молчание. И, разумеется, с пожеланием увидеть ее здесь, во дворце. Фарр лично отнес свиток в Птичью башню вместе с распоряжением оказать госпоже Мире всяческое содействие в переезде, но Айна совершенно не удивилась, когда спустя несколько дней пришел ответ с отказом. Под диктовку неграмотной матери управляющий замка Берг записал послание для леди Берг.

Развернув тонкий свиток письма, Айна пробежалась глазами по строчкам и, словно наяву, услышала голос матери: «Здравствуй, доченька! Сердце мое полно радости, когда думаю о тебе и судьбе твоей! Ты заслужила это счастье, я знаю. Я всегда знала, что ты особенная, не такая, как все, и не было дня, чтобы я не молилась за тебя светлой Небесной Матери, прося ее о счастьи для моей умницы. Видать, боги услыхали меня, раз ниспослали тебе такой дар. Храни его, родная, люби своего мужа и будь ему доброй женой, да ниспошлют ему небеса долгих лет жизни! А меня ждать не надо, я не поеду в столицу и никогда не опозорю тебя своим неприглядным видом. Молю богов, чтобы никто при дворе вовсе не узнал, где ты выросла и кто качал твою колыбель. Об одном только напомню: не забывай своих братьев, помоги им, если вдруг кого из них постигнет трудная доля. Но пуще того прошу – позаботься о своей сестре! Эрна еще мала, но через пару лет придет ей время расцвести, и я бы хотела отправить ее к тебе. Для такой славной девочки наверняка найдется хорошее место и добрый жених в столице. Люблю тебя, моя дорогая! Береги себя и подари мужу красивых сыновей! Твоя Мира».

Мира… Похоже, эта глупая женщина и в самом деле решила, что в новой жизни Айне будет удобнее называть ее теткой, кормилицей, кем угодно еще, но только не матерью. Как будто можно просто взять и вычеркнуть из прошлого двенадцать лет, проведенных под крышей крошечного домика, прилепившегося к старой крепостной стене. Вычеркнуть запах навоза, пощечины и гневные окрики, рубашки старших братьев, пироги тетки Саны, старую яблоню и тайные встречи с графским сыном.

Смешно.

Как ни скрывай правду, а слухи о происхождении ее высочества неизбежно просочатся в коридоры Солнечного Чертога. Если еще не просочились. Воды в мешке не утаить. И как бы ни оберегал Фарр свою жену от любого недоброго взгляда или слова, насмешливые шепотки всегда будут звучать за спиной той, что родилась на Грязном дворе захолустного северного замка. Айна знала это и была к этому готова. Но она отлично понимала Миру: гораздо приятнее быть матерью принцессы в провинции, а не простолюдинкой при дворе. В любом случае жизнь скотницы уж точно не останется прежней – невозможно возиться с козами и телками после того, как твоя дочь вышла замуж за наследника престола.

А Эрна… Ей, должно быть, уже сравнялось девять. Не так и мала. Но хорошо, что мать не попросила сразу взять девочку ко двору. Для всех будет лучше, если сначала Айна сама обвыкнется здесь в новой роли и поймет, по каким законам живет знатная половина дворцовых людей. К тому же у нее и так пока хватало забот.

Едва только все церемонии остались позади и жизнь как будто обрела спокойный ритм, Айна напомнила супругу, что пришло время заняться тем, ради чего они вообще покинули Янтарный Утес, – начать поиски утраченных знаний о магах прошлого. Вот только это оказалось не так просто. Конечно, Айна и не рассчитывала, что древние тайны откроются как по взмаху рукава, но все же надеялась отыскать хоть одну ниточку, чтобы начать распутывать клубок.

Увы, с того момента минуло уже почти три месяца, а дело безнадежно стояло на месте. Айна проводила в библиотеке Красной Башни долгие часы, но ни на шаг не приблизилась к разгадке. Ни на обычных полках, ни среди медицинских книг, ни даже в закрытом архиве ей не удавалось найти и намека на серьезные и значимые записи о древних магах Закатного Края – только какие-то обрывки, сказки, ничего не объясняющие мелочи. Это было досадно, если не сказать больше. Айна почти физически ощущала, как утекает бесценное время. Особенно теперь, когда над ними так отчетливо нависла угроза нападения наследников Волена. Когда Лиан остался без своей защиты, зато с фамильным проклятьем. Когда она сама ощутила внутри биение новой жизни.

Маленькие ладони легли ей на плечи невесомо и, как всегда, неожиданно.

– Доброе утро, принцесса.

Айна обернулась, не тая улыбки, и встретилась глазами с Шуной.

– Доброе!

Степная девчонка умела появиться беззвучно, ей нравилась эта игра. А пара гвардейцев, стоящих на страже у покоев наследника и его жены, знали, что для странной леди из Диких Земель (которая на самом деле и не леди вовсе) не должно быть никаких преград: у Шуны и Лиана имелось особое право приходить сюда в любое время без предупреждения.

– Ты не торопишься одеваться, радость моя.

Айна кивнула. С приходом теплых дней она все чаще позволяла себе насладиться этим удивительным ощущением свободы, когда тело не сковано слоями одежды. К тому же ей не хотелось звать служанок. Никогда не хотелось.

– Поможешь? – спросила она, кивая в сторону любимого платья, разложенного на одном из сундуков.

– Как всегда. Что бы ты без меня делала?

Платье из тончайшей шерсти заструилось вдоль тела. Достойное принцессы, но легкое и удобное, оно имело нежный пепельно-голубой цвет и искусную вышивку от ворота до подола. И всем было прекрасно, кроме того, что шнуровка у него находилась сзади, как и положено для нарядов знатной дамы. Шуна быстро и ловко справилась с ней, а потом взяла в руки гребень и принялась осторожно расчесывать спутанные после сна волосы подруги.

Никто и никогда, сколько Айна себя знала, не делал это так бережно.

– Спасибо, – промолвила она, когда с прической было покончено, и, поймав маленькую ладонь, легонько сжала ее. – Без тебя и правда было бы хуже.

Шуна усмехнулась небрежно, но Айна точно знала, что за этим видимым безразличием скрываются теплые чувства. Сама степнячка предпочитала носить волосы собранными в аккуратный хвост, а платья и вовсе не жаловала. После свадьбы она надевала их всего пару раз, а в остальное время продолжала обходиться удобными охотничьими костюмами. Пока еще это было возможно.

Счастливая.

Айна ей жутко завидовала, но себе такую роскошь позволить не могла – тогда бы к ее сомнительной репутации добавилось еще больше поводов для пересудов за спиной.

– Только не говори, ради всех богов, что сегодня ты снова пойдешь ковыряться в этих дурацких книгах, – мрачно сказала Шуна, глядя, как Айна сверяется с большой тетрадью, где с самого начала стала отмечать просмотренные отделы библиотеки в Красной Башне. – Ну хотя бы один день можно же не дышать этой вековой пылью? Посмотри на себя! Ты бледная, как мельничная мышь! А ведь там, снаружи, такое яркое солнце! Пойдем! Хорошая прогулка по городу лучше, чем книги!

Солнце и впрямь светило уже совсем по-летнему. И Айна действительно давно устала от бесплодного сидения в библиотеке, от неудач и ощущения собственного бессилия. Но и отступить она не могла.

– Про ребенка хоть подумай, – сердито бросила Шуна. – Детям такое не очень-то нравится.

Айна покосилась на точно такой же плоский, как у нее самой, и такой же хранящий свою тайну живот подруги.

Шуна была права.

– Хорошо, – сдалась она. – Завтра. Завтра я проведу весь день с тобой. Поедем куда захочешь.

Шуна смотрела на нее пристально, словно хотела разглядеть что-то спрятанное глубоко внутри. Настолько глубоко, что и сама Айна не знала об этом.

– Идет, – кивнула степнячка. – И отныне каждый третий день ты будешь моей и больше ничьей. Раз уж наши мужчины совсем про нас забыли!

В голосе подруги звучали горечь и гнев. С тех пор, как в Золотую Гавань явился тот странный шаман из Диких Земель, Фарр с Лианом почти все свое время проводили в его обществе. И чем они там занимались, никто из мужчин особо не рассказывал.

Неудивительно, что Шуна маялась от тоски, не зная, куда себя девать. Здесь, во дворце, у нее могло быть все, но эта красивая церемонная жизнь была ей так же чужда, как и самой Айне. Степной девчонке, рожденной где-то у дороги и выросшей под вой ветров, шелест трав да стук копыт, не хватало свободы среди нарядных золоченых стен, среди людей, которые скрывают свои истинные мысли и чувства за одинаково ровными, гладкими масками. И как Айна каждый день сбегала из дворца в Красную Башню, так Шуна, по-мужски вскочив в седло, уносилась прочь, в сторону портовых кварталов, где проводила все дни в азартных играх с матросами и прогулках вдоль берега моря.

Вместо ответа Айна подошла к подруге и обняла ее. Крепко. Так, чтобы не осталось никаких мыслей и слов, потому что они просто не нужны.

– Ты ведь знаешь, почему я ухожу… – промолвила она тихо, когда почувствовала, что гнев Шуны присмирел. – Ты ведь знаешь.

Красную ведьму так и не нашли. Равно как и ее пособников, кем бы они ни были. След парусной лодчонки потерялся, а вместе с ним и возможность узнать больше о врагах. Допросить же взятых в плен «пиратов» так и не удалось: за день до прибытия в Золотую они все перемерли один за другим, и ни одному из дворцовых лекарей, включая знатока ядов, не удалось установить истинную причину. А если это было колдовство, то какое-то совершенно незнакомое.

Руальд, разумеется, пришел в бешенство. Нет, он, конечно, неплохо сумел сохранить лицо во время той беседы, куда было дозволено (или велено) явиться Айне, Лиану и Шуне, но в глубине глаз короля полыхала такая же гроза, как за окном. Нападение на наследника. Похищение. Уничтожение команды «Стрижа» и гвардейской охраны принца. Бегство преступников. Их очевидная связь с опасными врагами прошлого и поддержка со стороны сильного чужеземного государства. А к тому в придачу – внезапная беспричинная смерть пленных. Этого всего было более чем достаточно, чтобы заставить короля метать молнии. «Они вернутся, – сказал Руальд. – Теперь это вопрос времени. Недолгого времени». Помолчав еще немного, он добавил: «Нужно готовиться к войне».

Вернутся… Не проходило и дня, чтобы эти слова не отзывались эхом в сознании Айны.

Они вернутся, и одним богам известно, что будет тогда.

Когда в столицу приехал Патрик, Айна впервые увидела его с таким выражением лица, от которого ей захотелось спрятаться. То было незнакомое ей лицо, высеченное из камня. А спустя еще несколько недель во дворце появился шаман. Лиан и Фарр обрадовались их приезду, но на самом деле в этом не было ничего хорошего: Руальд начал собирать армию. И с того вечера, как дергитский колдун перешагнул порог Солнечного Чертога, не проходило и дня, чтобы он по целым дням не пропадал где-то со своими учениками.

Тем слаще были вечера – бесценные, как вода в пустыне, как огонь в середине зимы.

Вечерами друзья собирались вместе в большой гостиной. Или Айна оставалась вдвоем с Фарром – здесь, в этой опочивальне. И тогда слуги накрывали ужин на небольшом круглом столе, который ставили прямо у кровати. Однако прежде чем воздать должное угощениям, Фарр неизменно задувал все свечи, кроме одной, и в тихом бархатном полумраке медленно развязывал шнуровку ее платья. Кожей спины и пламенем внутри себя Айна ощущала его страсть и его радость, его жажду и огромную волю, до времени усмиренную, подобно спящему среди углей огромному пожару. Он знал, что это его время. Их время. И никто не посмеет прийти, нарушить волшебство, для которого не было слов, но только ощущения.

Он любил ее жарко и трепетно, неистово и нежно. И в том, как сливались их тела, Айна ощущала безграничную правильность бытия. Все стало иным, не таким, как прежде. В их объятиях больше не было горечи, не было привкуса вины и страха, а потому каждый жест, каждый взгляд, каждый вдох и выдох отзывались иначе, чем в те годы, когда между ними стояли титулы и предназначения.

«Ты моя», – говорил Фарр, и пламя свечи колебалось от его голоса. А Айна ничего не отвечала, только слушала, зажмурившись, как эти слова падают в самую сердцевину ее души, заполняя невидимые дыры. И уже не представляла себе, что могло быть иначе. «Ты моя», – утверждал он, наполняя ее тело своей силой и жизнью. В этот миг все свечи разом вспыхивали, озаряя опочивальню небывалым радужным светом. И спустя несколько долгих, растянутых в вечности мгновений великий колдун и наследник тихо шептал в изнеможении: «А я твой…»

2

В Красной Башне к Айне относились с большим почтением, но лишним подобострастием и назойливым вниманием не докучали. По большому счету она почти не сталкивалась с обитателями лекарской твердыни в иное время, кроме обеденной трапезы: согласно традиции, в большой столовой собирались все – от самого младшего ученика до Верховного Хранителя, рядом с которым и имела счастье сидеть странноватая супруга наследника, помешанная на старых книгах. Айна не знала, что о ней думают эти люди в багровых одеяниях, но, вопреки опасениям, неприязни у нее самой лекари больше не вызывали: горести остались далеко в прошлом, а общение с нынешним Хранителем оказалось вполне приятным и доставляло только радость. Этот умный зрелый человек был прекрасным собеседником, умеющим обойти неприятные темы и раскрыть интересные.

Поначалу Айна боялась, что во время одной из трапез увидит того самого наставника, которого когда-то чуть не прирезала, узнав правду о своем названом брате. Но старик либо умер, либо покинул башню – ни за обедом, ни где-либо еще Айна его так и не увидела.

Несколько раз она приходила вместе с Лианом. Тот был искренне рад встрече со старыми знакомыми, много общался с ними и даже всерьез начал думать о том, чтобы вернуться к обучению, но Шуна быстро пресекла эти мысли. Тем не менее он тоже пытался ковыряться в книгах, однако, не найдя ничего, отступился вскоре, сделав вид, будто его это не так уж и волнует.

Зато Айна не могла даже в шутку смириться с неудачей.

На сей раз она засиделась в трапезной дольше обычного. Уже почти все обитатели Башни разошлись кто куда по своим делам, а Айна все водила задумчиво двузубой вилкой по блюду с недоеденной едой и думала, думала… Без конца пыталась понять, что же могла упустить. Ведь наверняка упустила.

Вернувшись в библиотеку, она устало села за широкий стол, на котором были разложены найденные книги – все как одна бесполезные.

Ну где еще искать? Как?

В этой проклятой Башне тысячи старых фолиантов, свитков и даже дощечек. Они расставлены по темам и годам, по королевствам и именам, но ни одна система поиска не давала возможности отыскать хотя бы намек на нужную информацию. В самом начале Айна была полна решимости и веры в свои силы, она подбирала одну схему за другой, однако все они оказывались бестолковыми и нисколько не приближали к цели. Даже идея с поисками среди книг на других языках не дала никакого результата, а ведь эта попытка была одной из самых многообещающих.

Айна с отвращением отодвинула стопку старых томов. Отчаяние нависло тяжкой свинцовой тучей, лишив остатка сил.

«Я только немного отдохну, – сказала она себе и, положив голову на локти, закрыла глаза.

После Айна всегда с удивлением вспоминала этот странный сон, непохожий ни на один из других ее снов…

Казалось, она и не спит вовсе. Просто вдруг оглянулась и увидела, что рядом стоит, печально улыбаясь, немолодой, но все еще статный человек. Лицо его до самых губ было скрыто капюшоном видавшего виды серого плаща, но Айна вовсе не испугалась – настолько безопасным было ощущение, волнами исходящее от внезапного гостя. Улыбка незнакомца стала чуть явственней – и словно повеяло теплом от маленькой печки в домишке под стеной старого замка. Сначала Айне даже показалось, что это ее отец, но почти сразу она поняла свою ошибку: человек явившийся к ней, плавным движением снял с головы капюшон и лицо его оказалось незнакомым. Он был синеглазым, как Лиан, а его совершенно седые волосы покрывал золотой венец.

«Да это ж король! – с удивлением поняла Айна. – Только я его совсем не знаю. Он не напоминает ни одного из ныне живущих правителей Срединных королевств, а уж я видала все их парадные портреты. И даже на правителей прошлого не походит… если художники, писавшие их лица, не солгали».

Пока она сидела и гадала, седой человек ласково положил ей ладонь на голову и погладил, как ребенка.

– Упрямая. – Загадочный король продолжал улыбаться, но глаза его оставались грустными. – Упрямая и сильная девочка. Упорства тебе хватает, а вот удачи самую малость недостает. Это досадно, да… А может быть, просто опыта маловато. Или чутья. Впрочем, мои наследники ведь тоже пытались искать, но не преуспели – ни юный, ни тот, что уже нажил седину.

«Патрик, – поняла Айна. – И Лиан. Но откуда он про них знает?»

– Ты ищешь не там, – сказал король, убирая руку с ее головы и указывая длинным сухим пальцем в сторону неведомо откуда возникшего проема в стене, закрытого темно-красной, как рясы целителей Башни, створкой. Тебе нужен другой архив. Тот, что хранится за этой дверью.

– Но… – пробормотала Айна. – Как же… Ведь этой двери здесь нет.

Услышать ответ она не успела – проснулась от глухого рокота, заставившего сердце испуганно ударить в ребра.

«Что это? – подумала со страхом. – Нападение? Война?» Но вдруг заметила краем глаза яркий высверк за высоким стрельчатым окном. Подобно домам самых знатных господ, Красная Башня взирала на город и море сквозь мелкие ячейки дорогого прозрачного стекла. Через них хорошо было видно, как вспышка молнии расчертила потемневшее небо кривым ветвистым корнем.

Всего лишь начало грозы.

Свинцовые тучи не были выдумкой, они и в самом деле накрыли город, обещая скорый ливень.

Вдруг сильно закружилась голова. Айна снова опустила ее на стол и вцепилась в подлокотник кресла. С трудом переждав, пока комната перестанет вращаться, она растерянно потерла лицо, потом с досадой посмотрела на ладонь, которая нередко бывала в чернильных пятнах, но на сей раз ей повезло: рука была чиста, а значит, и на лице ничего не осталось.

«Дверь, – ожгло ее воспоминание. – Красная дверь!»

Но тут же накатило странное оцепенение и даже безразличие: «Да нет… глупости. Всего лишь сон. Шуна права: я просто устала. Очень-очень устала, вот и мерещится всякое. Нужно ехать домой, забраться в постель и выспаться как следует. А потом сказать Фарру, что он был прав: нет в этой клятой башне ничего. Придется ехать в Эймурдин и искать ответы на вопросы там».

Даже не озаботившись тем, чтобы убрать книги на место, Айна встала и, не оглянувшись, покинула библиотеку. Она и сама не знала отчего, но ей было столь важно поскорее добраться до дворца и запереться в своих покоях. Остаться одной. И хорошо бы успеть до того, как стена дождя размоет весь мир, превратив его в одно большое серое пятно.

Когда-то дорога от центра Золотой до Красной Башни казалась Айне бесконечно долгой, но, если сидишь в карете, а снаружи кучер зычным голосом разгоняет с пути зазевавшихся горожан, путь становится очень быстрым. Поначалу Айна содрогалась при одной мысли, что длинный тонкий кнут может задеть чью-то живую плоть потому лишь, что она, принцесса Закатного Края, изволила совершить прогулку по городу, но в этой новой жизни ее статус был выше нее самой. Оставалось только смириться с таким положением дел и внушить кучеру, что Ее Высочество не любит людских слез и проклятий в спину, а посему предпочитает ехать без лишних взмахов кнута. К счастью, кучер был достаточно разумным человеком, чтобы принять к сведению это распоряжение и не бесчинствовать.

Айна и теперь не отдавала приказа ехать быстро, но ее походка, резкие движения, выражение лица – все говорило за себя. А потому кучер даже без кнута гнал карету через город так, что та подпрыгивала на камнях булыжной мостовой.

Они сумели обогнать грозу, и первые капли дождя ударили по каменным карнизам дворцовых окон лишь тогда, когда Айна уже сбросила с себя легкую накидку для весенних прогулок и ничком упала на кровать. За время ее отсутствия слуги успели привести комнату в такой вид, словно здесь и не было никого. Только письменный стол Айны никто и никогда не смел трогать без особого распоряжения.