Горничная в тот момент мыла в коридоре окно, на полу стоял таз с водой. Тимофей и Лёха, ржущие, молодые, худощавые и лёгкие, без труда перепрыгнули этот таз, а нёсшийся за ними разозлённый потный гоблин, прикрывшийся только наволочкой от подушки, зацепился, разлил воду, стал неуклюже балансировать и материться. Тимофей и Лёха остановились в другом конце коридора и от души ржали. В ту же секунду Гнилов, цинично улыбаясь, выстрелил из своего арбалета «боевым» дротиком прямо в круглое пузо скользящему на влажном полу толстяку. Шприц впился, и мужик, не удержав равновесие, рухнул своей огромной задницей прямо в таз, расплескав остатки воды. Тимофей подскочил к туше в тазу и поддал ногой. Таз с сидящим в нём толстяком, крутясь и долбясь об лестницу, съехал со второго этажа на первый прямо в парадный вестибюль. По пути наволочка потерялась, а мужик уже был усыплён ветеринарным дротиком. Массивная золотая цепочка съехала набекрень, глаза закатились, а руки-ноги раскинулись в разные стороны. Так и выехал он на ресепшен враскоряку вперёд «хозяйством» и остановился аккурат напротив дивана ожидания, где отдыхали после прогулки аристократического вида благообразные старушки. Одной из них сразу стало дурно, а секретарша за стойкой ресепшена завизжала. Мимо, как ветер, пронеслись ржущие Лёха с Тимофеем. С лестницы со слезливыми возгласами «Павлуша! Павлуша!» вслед за своим голым боровом в тазу семенила стройная блондинка в простыне. И венчала всю эту кавалькаду запыхавшаяся горничная со шваброй для мытья окон, абсолютно потрясённая всем.
Старшая горничная тутже вызвала охрану, началась суета. Тимофей Гнилов с Лёхой сидели поодаль на лавочке и похохатывали. Когда же охранник вытащил из пуза голого толстяка ветеринарный шприц и прочитал надпись «Для крупного рогатого скота», ухохатываться стал и весь персонал пансионата «Сосновый бор», и отдыхающие. Даже приехавшие на скорой за боровом санитары от смеха уронили носилки, и толстопуз, находясь без сознания, плюхнулся с них, как желе, прямо в грязную лужу. Естественно, блондинка уже через десять минут с чемоданами поспешила покинуть «Сосновый бор».
Вечером, после рассказа Тимофея и Лёхи об их «разведке боем», Мыкола ржал, как конь. По этому случаю «золотые дрозды» разожгли костёр, накурились и до утра бренчали на раздолбанной гитаре. Проснувшись где-то к полудню, вся компашка озадачилась жратвой и программой развлечений. В соседних огородах в парнике ободрали последние огурцы и помидоры, вырвали прямо с клубнями несколько кустов молодой картошки, лук и чеснок. Сварганили нехитрый завтрак. Прошлись на озеро Светлое – но на лодочной станции бесплатно дать лодку покататься им наотрез отказались. «Спасатель» – было написано на бортах двух добротных лодок, стоящих у причала и оснащённых спасательным кругом и жилетами. На остальных же «посудинах» лениво плавали по водной глади отдыхающие из пансионата. «Ну ладно, спасатель, – покосился Тимофей на физрука с лодочной станции. – Ты об этом ещё пожалеешь».
Компашка друганов слонялась по пляжу, пытаясь клеиться к девицам, но в этот раз им не везло, и они вернулись в дачный домик родителей Мыколы. «Иди прошвырнись в соседнем огороде, да в погреб наведайся. Бери всё, что можно сожрать, – сказал Тимофей своему другу Лёхе. – А я пойду пока в пансионат отужинаю, да может стырю что с кухни в общий котёл».
Вскоре привычным путём через дырку в заборе Тимоха уже оказался возле столовой пансионата «Сосновый бор». Ужин должен был начаться через пятнадцать минут, и он решил полакомиться добротной едой до прихода отдыхающих. По массивной мраморной лестнице поднялся на второй этаж и оказался среди накрытых столов. Тимофей Гнилов уселся и стал жадно поглощать трапезу. Подававшие официанты приняли его за раньше пришедшего отдыхающего, и с усердием хлопотали, угождая клиенту. Правда вскрылась, когда отдыхающие увидели за своим столом косматого чужака, уже сожравшего все их блюда, а остатки еды спешно собирающего в пакет. Они стали громко и активно возмущаться и требовать заведующего столовой. На что Тимофей Гнилов встал из-за стола, повернулся к ним задом, торжественно, громко и зловонно испортил воздух, пожелал всем приятного аппетита и неспешно вразвалку удалился. Люди ещё несколько мгновений были в шоке, потеряв дар речи и уронив из рук вилки и ложки.
Тем временем Тимофей, пользуясь всеобщим смятением и суматохой, уже прокрался на кухню, где хлопотали над приготовлением еды. «Я новый подсобный рабочий», – отрекомендовался Гнилов и проследовал в заготовочное помещение, где хранилось мясо и другие продукты. Преспокойно стырив два внушительных окорока и несколько хороших фруктов, он через чёрный ход выскользнул на улицу к дырке в заборе, возле которой его уже ждал верный дружбан-«оруженосец» Лёха. «На, держи, – протянул он ему набитый провиантом пакет. – Пусть Мыкола для всех шашлык да закусон сварганит, а я пока тут девок для нас присмотрю». Радостный Лёха отправился в садовое товарищество, в гнездо «золотых дроздов», неся пиратский ужин, а Гнилов продолжил свою вылазку на территории пансионата.
Он взгромоздился на лавку неподалёку, опустив зад на спинку, а ноги в грязных кедах на сиденье, и курил, высматривая особ женского пола. Гнилов задрал свою дырявую футболку и почесал бок, а потом запустил другую руку в карман своих художественно изодранных шортов и почесал, расставив ноги. Тут на глаза ему попалась симпатичная худенькая юная девушка в сопровождении родителей. Она была в лёгком светлом коротком летнем платье, низ которого развевал лёгкий ветерок. Прелестницу звали Жанна. Тимофей уставился на неё вожделеющим липким взглядом. Родители, заметив это, поспешили увести её. Но у Тимошки уже созрел план…
Гнилов караулил свою предполагаемую добычу у пансионатского Дворца Культуры – скоро должны были начаться танцы. И вот она появилась, но снова в сопровождении родителей. Гнилов решил приблизиться, но заметив его чумазый вид, и «принцесса», и её «предки» брезгливо поморщились. Огорчённый таким обломом, Гнилов всё-таки решил не сдаваться и отправился вслед за «святым семейством» в танцзал. Но попытка познакомиться с юной скромницей, любившей танцы, не удалась: родители не позволили Тимошке пригласить её на медляк. Гнилов, оскорбившись, гордо вскинул голову, и патетично произнёс, чтобы все вокруг слышали: «Я – боевой матрос, служил на эсминце, имею награды!» (Это он имел ввиду тот речной круизный теплоходик, где был матросом, всем пакостил, чуть не пустил его ко дну, и был со скандалом выдворен с Речфлота, как и прежде из армии с «волчьим билетом».) На что отец девы строго ответил, что сам военный и задал Гнилову подозрительный вопрос: «И как же назывался тот доблестный эсминец?» «Броненосец Потёмкин!» – нагло ответил Тимофей, и получил пинка со словами: «Пошёл отсюда, идиот!» Гнилов обиженно удалился, и решил всем отомстить.
Он дождался, пока девушка с родителями выйдет из Дворца Культуры пансионата. «Святое семейство» вело её в номер спать ещё до окончания танцев. Но она встретила ровесницу и остановилась с ней поболтать, сказав родителям, что догонит их. И вот вскоре подружка побежала куда-то, а «принцесса» оказалась, наконец, одна. Улучив этот момент, Тимофей Гнилов подскочил к ней, крепко схватил за руку и силой уволок в погружающуюся в вечерние сумерки лесную чащу, грубо прижал к дереву, задрал платье, спустил свои рваные шорты и уже засунул руку ей между ног. «Нет! Нет! – кричала девушка. – Помогите! Помогите!!!» «Не вопи, дура! Падёшь и ты, дручком пропэрта!» – перефразировав известные поэтические строки «Паду ли я, стрелой пронзённый» на украинский манер, крикнул на неё Тимоха. В вечерних лучах заходящего солнца на весь лес белёсым пятном сверкал его оголённый зад. На её счастье мимо по тропке проходили две бойкие дамы. Застав такую картину, одна из них подхватила из травы мощную хворостину и со всего маху несколько раз хлестанула Тимофея Гнилова по голым ягодицам: «А ну отпусти её!» От внезапной боли и неожиданности Тимофей взвыл, подпрыгнул и поскакал галопом по кустам, нецензурно ругаясь и добавил, отбежав на некоторое расстояние: «Ну, я завтра из тебя сделаю звезду танцпола!»
Вернувшись в дачный домик Мыколы, он отведал уже приготовленных друзьями краденых «барских харчей», и обозлённо рассказал им о произошедшем. Сочувствующие друганы решили отомстить за собрата…