Tsitaadid raamatust «Неприкаянный дом (сборник)»
Жизнь, построенная на жертвах, не может насытиться прошлым. Снова и снова она будет требовать новых жертв.
Уборка - отличное успокоительное.
Винтаж - родительская память, которую не вынесли на помойку.
Нельзя упускать шанс, который дается раз в сто лет....
Однажды, когда его размышления показались мне особенно смехотворными (что-то насчет того, что если нужный автобус не подошел в течение двадцати минут, это означает, что Бог не приветствует цель поездки), я разразилась тирадой о несовершенстве нашего городского транспорта: более или менее хорошо он работает только по утрам, когда все, с Божьей помощью, едут на работу, а по вечерам, возвращаясь домой, можно прождать и полчаса, не означает ли это, что домой возвращаться не следует?
Последнее время совсем будто мертвая. Хожу, делаю, а внутри пусто.
– Раньше, до войны, – Гликерия вспоминает, – часто смеялись...
Это уж, если по любви великой: чтобы все равно было – хоть на жизнь, хоть на смерть. А с трезвой головы, так уж лучше одной… Перебиваться как-нибудь.
Воистину сами себе – первый враг. Чужие-то только задумать успеют, а мы уж, глядь, и сделали.
Складывая картотеку, он готовил себя к интеллектуальной деятельности, которая – я помнила слова Мити – становится таковой в единственном случае: если может повлиять на духовное будущее страны.
