Понятие: радость за другого
Во дворе дома на небольшой детской площадке грустно поскрипывали старые качели. Тимофей катает Кристину. Она красиво одета и красиво причесана, на лице по-детски играет улыбка превосходства и самолюбования. Тимофей, напротив, робок и нерешителен. Вся его поза выражает готовность выполнить любое ее желание.
– Останови! – приказала Кристина, когда ей надоело качаться.
Тимофей послушно остановил качели, но в этот момент Кристина увидела проходящую мимо Настю.
– Нет, еще качай!
Качели снова запели свою грустную песню.
– Останови! Дай мне слезть! – рассерженно сказала Кристина, когда Настя скрылась из виду.
Тимофей остановил качели, подал Кристине руку.
– Я зайду завтра за тобой, в школу вместе идти?
– Не надо. Ты скучный, и с тобой скучно.
Кристина отвернулась и пошла в сторону дома. Тимофей грустно смотрел ей вслед, но вдруг, что-что вспомнив, присел на корточки, быстро открыл портфель и вынул мандарин. Оставив раскрытый портфель возле качелей, он догнал Кристину.
– Вот. Возьми! Это тебе, – Тимофей протянул ей мандарин.
– Я не люблю мандарины. Можешь его сам съесть. Или вон, – оглянулась в сторону детской площадки, – скамейке подари.
С гордо поднятой головой Кристина уверенно продолжила свой путь, а
растерянный Тимофей продолжал стоять, протягивая свой подарок и провожая ее взглядом. Тяжело вздохнув, он подошел к скамейке и положил на нее мандарин.
Утро было ярким от пестрой осенней листвы и солнца. Неторопливо подметали улицу дворники, неуклюже спешили за родителями малыши, идущие в садик.
Тимофей вышел из дома мрачный, не замечая красоты осеннего утра. Сегодня он шел в школу один. Проходя мимо лавочки, он посмотрел на свой мандарин, и его лицо озарилось радостным удивлением. Вместо мандарина на него смотрел веселый человечек. У него были сделаны глазки из маленьких черных камушков, улыбающийся ротик из тонкого прутика, а ручки и ножки из искусно подобранной веточки. Тимофей подошел, вынул из портфеля тетрадь, вырвал лист бумаги и сделал кораблик. Поставил веселого Мандарина в корабль, и стало казаться, что это отважный капитан. Обрадованный этим маленьким приключением, Тимофей еще раз осмотрел мандаринового капитана и побежал в школу.
В школе Кристина держалась в стороне от Тимофея. Шушукаясь с подружками на переменах, она изредка бросала на него презрительные взгляды. Уроки закончились, все стали шумно собираться, торопливо поднося к учителю на проверку последние тетради.
– Все сели. Я вас еще не отпускала, – остановила детей Марина Олеговна.
Ученики 2 «Б» класса снова расселись по своим партам.
– Успокоились. Сегодня на классном часе мы поговорим о таком человеческом качестве как зависть. А главное, найдем совершенно ему противоположное. Итак, что такое, по-вашему, зависть?
– Это когда завидуют, – тут же выкрикнул с последней парты Сергей.
Дети засмеялись.
– Зря смеетесь. Сергей сейчас пытался сказать, что зависть – это действие. Только какое действие, хорошее или плохое?
– Плохое. Завидовать плохо, – сказала Оля, подняв руку и не дождавшись разрешения учителя.
У Кристины тоже был готов ответ, она терпеливо держала поднятую руку и ждала, когда Марина Олеговна обратит на нее внимание всего класса. Но она вызвала Максима.
– Завидуют, когда у кого-то есть красивая одежда, машина. Когда денег много, тоже завидуют, – с важным видом начал он свое рассуждение.
Не вытерпев, Кристина резко перебила Максима:
– Когда всем нравишься!
Марина Олеговна на мгновение задержала взгляд на Кристине и продолжила:
– Хорошо, но тогда ответьте, а чему может завидовать человек, у которого все есть: и деньги, и машина, и красивая одежда? И, предположим, он всем нравится?
Настя подняла руку.
– Настя Голицина!
– Дружбе. Такие люди могут завидовать настоящей дружбе.
– Верно. Подумайте над этим, ребята. А знаете, древние греки представляли зависть в виде уродливой злобной старухи. Она вечно пребывает в плохом настроении и страдает бессонницей, ее изводят мысли, будто другим лучше, чем ей. А многие мудрецы говорили, что именно зависть лежит в основе всех войн на нашей Земле.
– А теперь давайте попробуем найти качество, противоположное зависти. Что это может быть?
Настя снова подняла руку.
– Настя!
– Когда завидуют, то злятся, что у них такого нет. А когда наоборот, то радуются за человека, что у него такое есть.
– Молодец. Прекрасное определение. Радость за другого! Вот чувство, противоположное зависти.
После классного часа Тимофей ждал Кристину в коридоре. Наконец она вышла в окружении подружек. Увидев Тимофея, Кристина что-то им шепнула. Все обернулись, смерили взглядом одинокую фигуру Тимофея, засмеялись и прошли мимо.
Домой Тимофей возвращался один. Проходя мимо скамейки, где утром он оставил мандаринового капитана, замер. Теперь его отважный герой уже стоял под парусами, сделанными из больших листьев.
– Просто он лежал такой грустный, как ты… – услышал он за спиной голос Насти.
Тимофей обернулся. Настя держала в руке палочку, к которой был приделан флаг из куска бумаги.
– Давай помогу, – Тимофей улыбнулся.
Вместе они приделали флажок на мачту.
– Давай ему еще подзорную трубу сделаем! – предложила Настя.
– И пушки на корабль! – подхватил Тимофей.
– Только из чего?
– Камыш за домом!
– Побежали…
Ребята оставили портфели у скамейки и побежали за дом, где, среди растущих камышей, выбрали самые подходящие и побежали назад. Теперь у капитана была подзорная труба, а на корабле – пушки.
Настя поставила корабль на качели и, аккуратно раскачивая их, заговорила низким голосом, будто озвучивая сцену фильма:
– Он один, отважный, переплывает океан. Ему ничто не страшно.
– А вдали он видит крепость старого пирата, – продолжил Тимофей.
Капитан покачивался на качелях, как на волнах.
– Камни нужны! – Настя уже бежала за дом, где можно было набрать речной гальки. Тимофей побежал следом, и вместе они выбрали несколько красивых камушков. Когда ребята вернулись во двор, их мандариновый человечек, раздавленный, валялся на земле, беспомощно протянув ручки-веточки к отброшенному в сторону кораблю. На качелях каталась Кристина.
– Тима, покатай меня! – притворно-ласковым голосом позвала она.
Ребята смотрели на раздавленный мандарин. Тимофей не мог поднять головы, чтобы взглянуть на Кристину. Настя, напротив, дерзко смотрела ей прямо в глаза.
– Зачем ты это сделала?
– Что? А, это? Этот мусор мне мешал.
– Это не мусор.
– А для меня мусор. Хватит строить из себя! Выслужилась перед Мариной Олеговной, тебя же похвалили. Вот ты всему и завидуешь. У меня все есть, а у тебя даже телефон кнопочный. А Тимофей за мной бегает, а не за тобой.
Настя изменилась в лице, схватила портфель и убежала.
– Истеричка, – жеманно пожала плечами Кристина и, обернувшись к безмолвно стоявшему все это время Тимофею, как ни в чем не бывало, приказала привычным тоном. – Тима, покачай меня!
Тимофей продолжал стоять как вкопанный. Потом поднял глаза на Кристину:
– Я думал, что ты другая.
– Какая другая?
– Добрая.
– Добрая, как Голицина? Твоя Голицина только в такие игры и может играть. Вряд ли у нее вообще компьютер есть.
Глаза Тимофея сверкнули гневом.
– Она умеет придумывать!
– Ой, как трудно придумать мандарину глаза приделать.
– Она придумала, а ты все сломала. Ты такая модная, у тебя все есть. Только ты скучная. И с тобой скучно!
Он резко развернулся, взял портфель и стал уходить.
– Ну и иди! И не подходи ко мне больше! – закричала Кристина ему вслед.
Тимофей и Настя очень сдружились. Все больше новых историй, игр и затей рождала их фантазия: то они украшают палисадник забавными фигурками, то запускают воздушного змея. Они всегда вместе, куда-то спешат и что-то активно обсуждают.
Кристина, гулявшая теперь в окружении болтливых подружек, с интересом и грустью наблюдала за ними со стороны. Она очень хотела дружить с Настей и Тимофеем, но не знала, как теперь себя вести. За советом она решила обратиться к Марине Олеговне.
После уроков Кристина дождалась, пока все выйдут из класса, и подошла к учителю.
– Марина Олеговна, а можно спросить?
– Да, Кристина, конечно можно. Только давай сядем за парту и поговорим, а то я за целый день настоялась. Рассказывай, что-то случилось?
– Помните, у нас был классный час про зависть…
– Помню. Хорошо помню.
– Вот если одна девочка завидует, а не хочет завидовать. Что ей делать?
Марина Олеговна внимательно посмотрела на Кристину.
– Ну, во-первых, эта девочка большая молодец! – начала учительница.
– Молодец? – удивилась Кристина. – Почему? Она же плохо делает.
– Завидовать плохо, но вот признаться себе в этом, да еще хотеть измениться – в этом она большая молодец. Если эта девочка сможет справиться со своими чувствами, то сможет вырасти очень хорошим человеком.
– Ей очень трудно с собой справиться, – опустив глаза, произнесла Кристина.
– Да, понимаю. Это очень трудно. Но мне почему-то кажется, что у этой девочки все получится. Если она захотела исправиться, то, значит, она сильная девочка.
Кристина получила ответ на свой вопрос. На душе сразу стало легче.
– Спасибо, Марина Олеговна, я ей передам.
– Передай. Обязательно передай!
Улыбаясь, Кристина шла по двору к детской площадке, где Настя и Тимофей, собрав вокруг себя малышей, показывали им кукольный театр. Дети смеялись и аплодировали, а лица друзей светились от счастья. Дождавшись окончания представления, Кристина подошла к ребятам.
– Привет. Я хочу вам что-то показать, – Кристина, волнуясь, смотрела то на Тимофея, то на Настю.
– А мы не хотим смотреть! – ответил Тимофей.
Настя улыбнулась.
– А я хочу. Пойдем!
Все вместе они пошли во двор, где между двумя деревьями увидели игрушечный самодельный корабль, на котором стоит отважный мандариновый капитан. Он смотрит в подзорную трубу и покоряет великие просторы океана.
– Это же друг нашего Мандарина! – радостно закричала Настя.
Кристина стояла рядом, видя, как ребятам понравился ее сюрприз. Она чувствовала, что сделала хороший поступок, и от этого чувства ей было легко на душе. Никогда она еще не была так красива, как сейчас, по-настоящему красива и хороша.
Понятие: мужество
Тихо в деревне ранним зимним утром. Из труб домов тянется дым, во дворах молчат настороженные собаки, не шуршит на ветру развешанное замороженное белье. В одном из домов на Солнечной улице мама на кухне готовит завтрак. Старший сын Пашка обматывает клюшку, а в дальней спальне на кровати спит младший, Митька. Солнечный луч осветил лицо Митьки. Он открыл глаза, тут же вскочил с постели и подбежал к окну. На подоконнике в блюдечке замочены семена апельсина. Он поднял марлю: семечки так и не дали ростков.
– Доброе утро! – мама, улыбаясь, смотрела на Митю.
– Доброе, – буркнул в ответ Митя.
Он взял марлю с косточками апельсина, пошел на кухню и выбросил в мусорное ведро. Мама всплеснула руками:
– Митя! А кто говорил: «Папа с вахты приедет, а я ему апельсиновое дерево подарю»?
– Они не проросли, – не глядя на маму, ответил Митя.
– Если косточки не проросли, что надо делать?
– Ничего… – и, подумав, добавил, – тарелку помыть?
Мама вздохнула и пошла на кухню готовить завтрак. Митя умылся, оделся и сел за стол, отвернувшись к окну. Мама расставляла посуду и смотрела на сына.
– Знаешь, – заговорила она, – однажды две лягушки попали в кувшин с молоком и никак не могли выбраться оттуда. Они перебирали лапками, но выпрыгнуть не могли. Одна лягушка отчаялась, перестала бороться и утонула. А другая решила, что ни за что не сдастся, и стала так активно работать лапками, что из молока получилась сметана, а из сметаны – масло. Она встала на масло и выпрыгнула из кувшина.
В кухню вошел Пашка. Он остановился в дверях, выслушал маму до конца и подытожил с улыбкой:
– Мораль сей басни такова: рано ты, Митька, сдался со своим апельсиновым деревом.
Пашка подошел к маме, поцеловал в щеку.
– Мам, я пошел.
– Ты позавтракал?
– Даже слишком! – ответил он, хватая со стола пряник.
– Удачи! – мама проводила взглядом выбегающего из дома сына.
Митя увидел в руках брата клюшку, подумал и побежал за ним. Паша уже выходил из калитки, когда Митя выбежал на крыльцо.
– Паш, а ты куда? – окрикнул он брата.
– Дела!
Пашка махнул рукой брату и пошел. Глядя на удаляющуюся крепкую спину Пашки, Митя нетерпеливо крикнул ему вслед:
– Ну, куда?
За его спиной открылась дверь, мама с большой картонной коробкой вышла из дома. Пашка обернулся, увидел коробку и в его глазах мелькнул испуг.
– Мама, а ты эту коробку куда несешь? – он догонял маму, идущую по двору.
– В сарай несу. Инструменты, которые вы там разбросали, теперь будут храниться в этой коробке.
– Нет, мама! Пожалуйста! Она мне очень нужна, – умоляюще попросил Митька.
Мама остановилась.
– Хорошо, как ты считаешь, будет лучше: хранить в ней инструменты или разломать ее, чтобы несколько раз съехать с горки?
– Разломать! Ну, для горки лучше.
– Возьми! – мама протянула коробку сыну.
– Зачем?
– Кататься.
Митя неуверенно взял коробку из рук мамы, ожидая подвох. Он пошел к дому, сделал несколько шагов и обернулся: мама спокойно смотрела на него, скрывая улыбку. Митька пошел дальше, представляя, как быстро он будет мчаться на сложенной прочной коробке вниз с горы, и вдруг вспомнил:
– А Пашка куда пошел?
– Сегодня первая игра с Палестиной.
– Как игра?! А я?!
Он подбежал к маме, сунул ей в руки коробку и рванул в дом.
– А с коробкой-то что делать? – окрикнула его мама.
– Инструменты туда сложить!
Возле лодочной станции Пашка встретил поджидающих его Вовку и Огарка. Из-за поворота показались бегущие к ним Колька и Рыжий.
– Ну, пришли? – запыхавшись, спросил Колька.
– Привет! – Пашка хлопнул его по плечу. – Нет, ждем. Генка звонил, говорит, готовьте лед.
– Говорят, у «Палестины» новый нападающий, – искоса поглядывая на Пашку, сказал Огарок. – Где их Генка берет? В одном поселке живем…
Пашка смотрел в сторону Канавки, о чем-то думая, и пропустил его слова мимо ушей.
– Договариваемся с ними на три игры, – заговорил он. – Сегодня, завтра, и через неделю, если счет равный. Победитель играет с воронцовскими. Всем понятно?
Огарок хмыкнул:
– Генка сказал, что «Палестина» больше не проиграет…
– Может, хватит? – не выдержал Колька. – Генка, Генка… Ты в «Солнечной»? Или иди за «Палестину» играй!
– Что я такого сказал? – защищался Огарок.
– Надоел, – буркнул Колька. – Слушай лучше, что наш капитан говорит.
Пашка молча выслушал их перепалку и продолжил:
– Кто тренировался лучше, тот и выиграет. Ладно, пошли лед чистить. Рыжий, а у тебя сетка мелкая с пошлого года осталась?
– Да, лежит. Что ей будет?
– Давай бегом за ней. И к моим по дороге заскочи. Пусть Митька шайбу принесет на Канавку.
– Ага! – крикнул Рыжий, убегая.
Огарок посмотрел вслед убегающему.
– Так пусть Рыжий и возьмет сразу шайбу.
Пашка все думал о чем-то, был серьезен и сосредоточен.
– Огарок, хорошо ты в хоккей играешь.
– Ну?
Пашка пошел вперед. За ним Вовка и Колька. Колька остановился и повернулся к Огарку:
– Дыши спокойно. Луше смотри: зима! Красиво!
– И давайте запомним, – серьезно глядя на ребят, сказал Пашка. – В этом году «Солнечные» выиграют!
– Не вопрос, капитан… – Вовка вытянулся и взял под козырек.
Забежав в дом, Митька наспех запихнул в рот бутерброд и побежал одеваться. Он уже натягивал куртку, когда в дом вернулась мама.
– Митя, а ты куда собрался?
– На игру… – еле выговорил Митька с полным ртом, настороженно поглядывая на маму.
– Один убежал, и второй туда же. А морковь кто будет перебирать?
Митька замер.
– Я?!
– Нет, Пушкин!
– Пушкин?
Митя с трудом проглотил остатки бутерброда. Глаза его выражали самое большое удивление.
– Александр Сергеевич?
– Дмитрий Васильевич. Раздевайся, и в погреб.
– Мам, – взмолился Митька, – ну можно я все сделаю после игры?
– Мить, ты чего это, – мама развернула его за плечи к свету, – плакать собрался? Не расстраивайся так, они еще часа через два начнут игру. Переберешь морковь и пойдешь, я тебя держать не буду.
Нехотя Митька поплелся в сарай, бурча себе под нос: «Золушке тоже так говорили: переберешь фасоль и горох и на бал пойдешь…». Мама молча смотрела на сына, улыбаясь.
В погребе, разглядывая морковь, Митя унесся мыслями в неведомые фантазии. Вот эта похожа на подводную лодку и начинает погружение в мешок, который теперь стал морем, скрывающим в темной толщи своих вод отважных моряков-подводников, что расположились в отсеках. Эта – истребитель, высоко взмывающий в небо и оттуда, подбитый вражеским самолетом, падает в кучу плохой моркови. Еще одна – какая огромная! Это будет…
В этот момент в погреб спустилась мама
– Митя! Поднимайся!
– Я еще не закончил, – очнувшись от своих фантазий, ответил Митя.
– Беги, я доделаю, – сказала мама, улыбаясь.
Митя посмотрел на нее и увидел, что в руках она держит шайбу.
– Там все на Канавку побежали, «Палестина», говорят, приехала. Пашка просил тебя шайбу принести.
– Меня?! – радостно вскрикнул Митя.
Мама вложила в его руки шайбу.
– Беги, давай! Просили быстрее.
– Я быстро!
Митя поднялся из погреба, прибежал в дом и за секунду натянул куртку. Опустил взгляд на зимние ботинки со шнурками… Не то… Рядом стоят старые Пашкины сапоги. Он быстро залез в них и выбежал. Мама открыла дверь и, увидев огромные сапоги на ногах Митьки, закричала ему вслед:
– Митя! Надень ботинки, не добежишь!
– Их зашнуровывать долго. Я быстро!
Митя выскочил из калитки и побежал. Возле соседского дома в снегу возились малыши. Они уже почти долепили снежную бабу, прекратили работать и уставились на пробегающего Митьку.
– Ми-и-тя! Ты куда?! – протяжно крикнула малышка.
– На Канавку, шайбу несу на игру.
Дети замахали ему вслед ручками, желая удачи взрослому и важному Митьке, которому поручили такое ответственное дело.
Митя бежал по лесу к пруду, изо всех сил торопясь выполнить поручение, данное братом. Щеки его раскраснелись, сам запыхался – тяжело бежать в здоровых сапогах, которые так и норовят соскочить с ноги. Он крепко сжимал в руках шайбу и представлял, как он вложит ее в руку брата с пожеланием победы.
Вот уже и видна Канавка. Митя прибавил скорость, сердце радостно застучало в груди. Он смотрел вперед, где видно ребят, собравшихся в большой круг, в центре которого друг против друга стоят два капитана – Пашка и Генка. Они заметили Митьку, прекратили разговаривать и смотрели на него, неуклюже спускающегося ко льду.
Митька смотрел на них, улыбаясь. Вдруг огромный сапог зацепился за скрытый под снегом корень дерева. Нога тут же выскочила, Митька с размаху упал и полетел вперед, вытянув руки. Шайба выскочила и стремительно покатилась вниз, потом по льду и закатилась прямо в лунку, оставшуюся после утренней рыбалки деревенских жителей. Шайба сразу ушла на дно. Ребята стояли как вкопанные, лица их были растерянными. Первым в себя пришел Генка:
– Твой пацан?
– Мой! – Пашка уверенно, даже немного нагловато посмотрел на Генку.
– Если через полчаса не найдете, чем играть – засчитываем поражение.
Образовалась тишина. Митька снизу вверх посмотрел на брата, вдруг лицо его озарила какая-то мысль, и он аж подпрыгнул на месте. Все обернулись к нему. Митька с невероятной скоростью рванул обратно в деревню.
– Митька! Вернись! – крикнул вслед ему Пашка. Но тот даже не обернулся.
Он бежал что есть сил назад, к дому. Куртка порвана, шапка съехала на бок, сапоги предательски соскакивают с ног, но в Митькином лице полно решимости. На глаза то и дело набегали слезы, которые он на бегу утирал своим маленьким кулачком. Вот показалась улица Солнечная. Он уже видит свою калитку. Малыши уже сделали небольшую снежную горку.
– Митя, а ты куда бежишь? – тем же вопросом встретила его удивленная девчушка.
Митя на секунду остановился, посмотрел на детей и тихо ответил: «Домой, я шайбу утопил». Дети застыли. Им было жаль доброго Митьку, и они, замерев, провожали его взглядом. Они видели, как он забежал в дом, через несколько секунд дверь распахнулась, и он пронесся в сарай, потом опять в дом… И вот дверь опять распахнулась настежь и Митька в зимних ботинках, с каким-то свертком в руке выбежал из калитки.
– Ми-и-тя, ты куда?! – почти плача от испуга, кричит ему вслед девчушка.
– На Канавку, шайбу отнести!
Она вдруг расплакалась.
– Ты чего плачешь? – второй карапуз пытался смахнуть слезы с ее щеки варежкой, облепленной колючими снежными комочками.
– Митю жалко!
Митя в третий раз за последние полчаса бежал по этой дороге. Те же деревья, тропинки, только ноги обуты в удобные ботинки, но лицо напряжено. Весь его вид выражает одно желание – успеть. Его руки крепко обхватили сверток. Опять показывается Канавка. Митя видит, как две команды стоят друг против друга. Он выбегает на середину, разворачивает сверток и бросает на лед оранжевую шайбу, сделанную из той гигантской морковки. Все вокруг засмеялись, и Митя тоже. Пашка подошел к Мите и обнял его за плечи.
– Молодец, Митька! Вырастешь, капитаном будешь!
Продолжая смеяться, на середину выехал Колька и бросил на середину настоящую шайбу. Началась игра. Митька всю игру стоял, как завороженный. И только стал смеяться и хлопать, когда увидел, что «Солнечные» поднимают клюшки вверх с криком «Ура!» – это означало победу.
Вечером мама и Митька пили чай. Задумчивый и расстроенный, Митька вяло помешивал в кружке ложечкой. Мама придвинулась к нему ближе и обняла за плечи.
– Понимаешь, то, что ты сделал – это победа!
– Победа? – брови на лице Митьки взлетели вверх. – Шайбу воронцовские привезли, а над морковкой все посмеялись.
– Эх, Митька, Митька! – мама потрепала его по голове. – Ну сам смотри: все было против тебя, а ты не сдался. И никогда не сдавайся, но только в хороших делах. Папа будет гордиться, что у него растет такой мужественный сын.
– А разве я мужественный?
Мама серьезно посмотрела не Митьку.
– Ты когда шайбу утопил, о чем думал?
– Что я всех подвел, и что «Солнечные» из-за меня проиграют.
– Вот видишь, ты думал не о себе, что тебя ругать будут, а о ребятах. И потом не струсил, а стал бороться дальше. Так поступают только мужественные люди!
Мама снова обняла сына. На лице Митьки появилась улыбка.
Утром Митя проснулся и кинулся к окну. На подоконнике снова стояло блюдечко. Подняв марлю, он увидел маленькие белые росточки, пробившиеся на свет. Митька зажмурился от яркого солнца и удовольствия.