Две половинки меня

Глава 5

Круглые столики, покрытые белыми скатертями, высокие стулья в чехлах, музыка – все настраивает на романтическую волну. Довольно банальная картинка из мелодраматического фильма. И, заметьте, я – главная героиня.

Я волнуюсь. Вижу, что нравлюсь ему, и страшно боюсь его разочаровать. Страх не оправдать чьих-то ожиданий – моя любимая тема для обсуждения с психологом еще с подросткового возраста. Вместе с тем – и я это понимаю, – я умею и понравиться. Иногда могу немного пыли в глаза пустить, например, изобразить зашкаливающий уровень компетенции, не понимая ни слова из разговора на какую-нибудь узкоспецифическую тему. Или с очаровательной улыбкой притвориться уверенной светской львицей, в глубине души ощущая себя маленькой беззащитной девочкой. Наверное, продемонстрировать свои лучшие качества и даже иногда их немного преувеличить – естественное стремление для девушки на первом свидании. И не для девушки, думаю, тоже.

В общем, я, как это бывало обычно, приготовилась рассказывать о себе привлекательные небылицы.

Высокий официант в фартуке приносит меню. Заказываю томатный суп из морепродуктов и бокал «Совиньон Блан».

– Что будете делать в Гетеборге? – спрашивает он, отпивая глоток вина. Он заказал «Вальполичелло». На мгновение задерживаю взгляд на его бокале – рубиновый цвет, переливаясь в свете свечей, завораживает.

– Собираюсь навестить подругу, – я поднимаю глаза и натыкаюсь на его взгляд. Становится неловко и радостно одновременно, как будто смотреть ему в глаза – это что-то запретное.

– Она шведка? – он продолжает гипнотизировать меня. Я не выдерживаю его пристального взгляда, отвожу глаза и делаю вид, что заинтересовалась парой за соседним столиком. На самом деле там ничего примечательного. Оба погружены в гаджеты. На мгновение мне становится даже грустно за них. Как в таком состоянии оказываются пары? Ведь наверняка на первом свидании они волновались не меньше моего. Длинные светлые волосы и искусственные ресницы девушки явно скучают без внимания сидящего напротив спутника. А его чуть сутулые плечи тоскуют по женским чутким прикосновениям.

– Она русская. Уехала туда пять лет назад, – осмелев, я снова погружаюсь в его глаза.

– Вышла замуж? – он выверенным движением отрезает кусок стейка и отправляет в рот. Кажется, ничто не может нарушить эту его бесконечную уверенность в себе.

– Интересно. Многие думают, что девушка может уехать в другую страну, только если выйдет там замуж. – Почему-то меня задел его вопрос. На мгновение я забываю о гипнотическом эффекте, который оказывает на меня его взгляд, и выпрямляюсь в упрямую струнку. – Вообще-то ее пригласили туда работать. В крупной парфюмерной компании, между прочим, – добавляю с вызовом.

– А почему вы так возмутились? – смеется он. – Что обидного в том, что все женщины хотят замуж?

Он явно подтрунивает надо мной, и это доставляет ему удовольствие.

– Вы, видимо, вообразили себя героем фильма «Чего хотят женщины?». Поверьте, выйти замуж далеко не единственное, чего они хотят, – ловлю себя на том, что машинально поглаживаю пальцами ножку бокала.

– Интересно. А чего же еще они хотят? – он останавливает взгляд на моих пальцах, и я в смущении прекращаю движения.

– Все разного, наверное. Но, если в общем, то быть реализованными. Найти дело, которое приносит радость и удовлетворение. Идеи, которые вдохновляют. Еще, наверное, творить, путешествовать. Быть счастливой и полезной миру. Любить и быть любимой, конечно. Но это не то же самое, что «замуж».

Изящным движением отправляю в рот последнюю ложку супа. Суп вкусный, густой, как я люблю. Хочется отломить хрустящую корочку еще теплого хлеба и собрать остатки со дна тарелки.

«Не вздумай это сделать, – активизируется Критик, – хочешь окончательно опозориться?»

– Я понял. Вы девушка глубокая и эмансипированная, – отблески свечи пляшут в его глазах. – А как вы познакомились со своей шведской подругой? – переводит он тему разговора.

Я отодвигаю тарелку с остатками супа и подаюсь вперед в предвкушении своего триумфа – обожаю об этом рассказывать.

– О, это забавная история. Мы работали вместе много лет назад. Угадайте, где? Только не смейтесь.

– Заинтриговали, – смеется он, хотя я еще не начала рассказывать.

– Мы продавали воздушные шарики в парке! – улыбаюсь, вспоминая то беззаботное время.

– Действительно, весело. Так сразу и представил вас с охапкой разноцветных воздушных шаров. Это вам идет.

– Да, я до сих пор их обожаю. Иногда покупаю себе, когда никто не видит. А вы любите воздушные шары? – понижаю голос в конце фразы. Кажется, я сморозила глупость.

«Вечно ты скажешь какую-нибудь чушь, – потирает руки мой Критик. – Не переживай, скоро он поймет, какая ты на самом деле».

Он ухмыляется во весь рот.

– Даже не задумывался на эту тему. Но дочкам покупаю. А что вы еще любите, кроме воздушных шаров?

Я мечтательно закатываю глаза.

– Путешествовать. Море и горы. Гулять в лесу. Рисовать. Все красивое. И пирожные.

– Понял. Срочно заказываем десерт.

«Вот видишь? Он уже десерт заказывает. Причем срочно! Похоже, утомила ты его своей болтовней», – думаю, вы поняли, кто это встрял.

«Не получится у тебя испортить мне настроение! Особенно, когда впереди десерт».

Долго теряюсь в выборе между шоколадным брауни и воздушным мильфеем со свежей малиной. Выбор еды в ресторане дается мне с трудом. Особенно, когда речь заходит о десерте. И особенно, если ассортимент огромный, а меню с соблазнительными фото. Красочные заманчивые картинки буквально прыгают в глаза, а аппетитные названия их перебивают. Хочется заказать все и сразу. Как тут сделать адекватный выбор в пользу чего-то одного? Немного помучившись, выбираю брауни.

– А что любите вы? – возвращаюсь к теме разговора.

– Вино и женщин, – провозглашает он.

– Да-а-а. Незатейливо. Похоже, вы экземпляр довольно примитивный, – подхватываю его шутливый тон. Порция алкоголя заметно расслабила меня.

– А вы как думали? Я же итальянец. Итальянцы, действительно, народ простой. Любят жизнь во всех ее наиярчайших проявлениях.

Мы едва знакомы, а мне уже хорошо с ним. Легко, весело. Мне нравятся его глаза с ироничными теплыми искорками. Он смотрит на меня так, что, кажется, видит насквозь. Мне нравятся его жесткие на вид волнистые волосы. И его руки.

Руки, на мой взгляд, могут рассказать многое о человеке. У плохого человека не может быть красивых рук. Я имею в виду кисти рук. И пальцы. Самые отвратительные руки были у моего школьного учителя истории. Длинные худые ладони с костлявыми узловатыми пальцами, расширяющимися в районе ногтей. Вообразите себе, какой скверный был у него характер. И какая оценка была у меня по истории.

Руки моего сегодняшнего спутника можно выставлять в музее. Они абсолютно правильной формы. Я сразу обратила на это внимание. Еще в тот момент, когда он протянул мне ладонь для рукопожатия при знакомстве. Моей руке было хорошо в его широкой ладони. Уютно и надежно. А это знак.

***

Пять часов до моего следующего рейса пролетели незаметно, и он провожает меня снова в аэропорт. Мы останавливаемся у стойки регистрации. Честно говоря, больше всего на свете меня интересует, когда он позвонит. Хочется спросить. Уточнить. Убедиться.

«Но ты же понимаешь, что этого делать нельзя, – встревает Критик. – Мужчины ни в коем случае не должны думать, что мы, девушки, целыми днями гипнотизируем телефон в ожидании их звонка. Они же завоеватели. Охотники. Как только почувствуют, что добыча в кармане…»

«О, Боже! Кто придумал эту чушь?» – так и хочется щелкнуть этого выскочку по носу.

На самом деле, я не верю, что есть какие-то общие сводные правила для завоевания мужчин. Я верю в искренность чувств. И в правду отношений. И в то, что всегда нужно действовать так, как подсказывает сердце. Но порой бывает сложно освободиться от ограничивающего влияния стереотипов. А еще от постоянного чьего-то занудства в моей голове.

И вдруг он прерывает мои раздумья… поцелуем. Да-да! Он целует меня на прощание. Вот так без предупреждения. И, видимо, совсем не раздумывая, и не сверяясь с какими-то мифическими правилами поведения на первом свидании. Мозг моментально улетает куда-то далеко в небо, руки нежно обхватывают его шею, а сердце клокочет в груди, как раненный голубь. Его губы на моих. Уверенные, страстные. Он с силой прижимает меня к себе. Чувствую его напряжение и, еле сдерживая стон, впиваюсь пальцами в его пиджак…

– Я позвоню… – он отпускает меня и, не оглядываясь, направляется к выходу.

Я пребываю в состоянии, близком к коматозному. Долго стою и смотрю ему вслед. Его поцелуй, пахнущий сигаретами, кофе и вином, смешанный с ароматом парфюма, подействовал на меня, как паралитик.

Глава 6

Пересадка и полет до места назначения прошли безоблачно. Новых знакомств не случилось. Да и предыдущее замерло во мне застывшим кадром.

В аэропорту меня встречает подруга. Она сильно изменилась: обрезала свои длинные черные волосы в короткую мальчишескую стрижку и перекрасилась в блондинку. Выглядит по-европейски. Трикотажный джемпер, укороченные брюки-дудочки, лоферы на плоском ходу. И, конечно, шарф как единственный и обязательный аксессуар интеллектуальной прослойки западного общества. Все белое.

– Видишь, в моей жизни началась белая полоса! – кричит она мне издалека.

Как всегда, позитивная. И громкая. Мне кажется, в ее жизни все полосы белые. Боже! Как же я рада ее видеть! Но ей об этом не говорю. Мне часто бывает трудно выражать вслух свои чувства. Хотя, думаю, это как раз самое главное, о чем стоит говорить близким. И даже не очень близким.

О своих чувствах.

Глава 7

Я была студенткой, когда знакомый предложил мне продавать воздушные шарики в летнем парке по выходным. Согласилась, не раздумывая: я открыта новому опыту. Работа казалась веселой и интересной. К тому же я училась в институте, и дополнительный доход был очень кстати.

Окруженная разноцветными охапками шаров, я чувствовала себя героиней фильма про Мэри Поппинс. Очереди детей и взрослых, выстраивавшиеся ко мне за порцией радости, вызывали то приятное чувство собственной значимости и полезности миру, которое наполняет жизнь неожиданным смыслом и вдохновением.

Поначалу было страшно с замиранием сердца крутить тугой вентиль жутковатого на вид металлического баллона с гелием и наблюдать, как тонкая струйка газа с шипением раздувает бока воздушного шарика, как он обретает форму и, перехваченный цветной тесемкой, с вызовом взмывает в небо. Казалось, что и я с удовольствием полетела бы с ним. Знала, что, вырвавшийся на свободу, он очень скоро сгорит в воздухе, но может эти мгновения свободного парения сквозь облака того стоили?

Хотя земная жизнь шарика тоже не лишена смысла. Достаточно заметить восторг его счастливого обладателя – детские глаза выражали смесь удивления, недоверия и какой-то совершенно отчаянной радости, – как становится понятно, что шарик пришел в этот мир не напрасно.

Уверена – нет ничего, что появляется в этом мире зря. Но это уже совсем другая история.

Важно было правильно рассчитать количества газа, которым накачивали шарик. Если его было больше необходимого, раздавался оглушительный взрыв. Я пронзительно взвизгивала, а по очереди проносился испуганный возглас, который сменялся вздохом облегчения: «Это всего лишь шарик». Гомон завершался озорным детским смехом.

И хотя в моем детстве все, что проходило под лозунгами «сделай сам» и «умелые руки», вызывало у меня проблемы, с шариками я поладила легко. И к концу первого дня работы, надутые и аккуратно завязанные, они легко вылетали из моих рук на радость публике.

Работа мне нравилась. Но оставалась одна проблема: финансы. Нет, это не то, что вы, вероятно, подумали. Зарплата как раз меня вполне устраивала. Трудности вызывала следующая задача: держа одной рукой надутый и рвущийся ввысь шарик, другой нужно было пересчитать полученные деньги и быстро, произведя в уме математическую операцию, отсчитать сдачу. В результате подведения финансовых итогов дня практически всегда возникали стойкие разногласия между количеством проданных шариков и полученной за них выручкой.

В тот день я работала на празднике Дня города в одном из подмосковных городков. Мы с начальством рассчитывали на серьезную прибыль.

Я ждала на месте, когда заметила машину нашего менеджера Толика. На заднем сиденье оказались не только шарики. С него, лихо распахнув дверцу, выпорхнула она.

– Маша, познакомься, это твоя напарница Ира, – представил Толик.

Я недоверчиво смерила ее взглядом. С ног до головы. Да-да, именно так, как девушки изучают соперницу, пытаясь оценить степень ее потенциальной опасности. Высокий хвост из густой копны черных волос, стремительная походка, прямой уверенный взгляд. Короткая черная юбка и туфли на высоченных каблуках.

«Нарядец как раз то, что нужно для нашей работы, – подумала я не без иронии, – посмотрим, как она будет упархивать на этих каблуках после окончания рабочего дня».

В этот момент Ирка достала из объемной сумки кроссовки и переобулась, заменив ими свои вызывающие туфли.

– Вечеринка у меня потом, – пояснила она. – Сразу оделась, чтобы время не тратить на переодевания.

«Вечеринка у нее, – завидовала я. – Наш человек».

Ирка была человеком рациональным, и с математикой у нее проблем не было. Она училась на третьем курсе математического факультета МГУ и с легкостью заправского счетовода сводила дебет с кредитом.

Мы прекрасно дополняли друг друга. Как внешне, так и внутренне. Она брюнетка, я блондинка, она решительная и четкая, я мягкая и романтичная. Успех нашего тандема был очевиден. Работали мы весело и слаженно, метко перекидывая друг другу ножницы и разноцветные тесемки для завязывания шаров, сопровождая работу шутливой перебранкой.

– Мой шарик больше, – смеялась она, услышав очередной взрыв моей неудачной попытки побить ее рекорд.

Мне было сразу понятно, что она не случайный человек в моей жизни. И даже сейчас, когда она уехала за тридевять земель, ощущаю ее присутствие. А когда мы встречаемся в очередной раз, кажется, будто и нет этого расстояния между нами. Когда между людьми возникает такая близость, никакие разлуки ей не помеха.

Глава 8

Каждый раз, когда я приезжаю к ней в гости, застаю ее на новом месте жительства. Она меняет не только дома, квартиры, но части страны. Местечко, где я застала ее в этот свой визит, стало моим любимым.

Маленький тихий городок на юге страны, уютно устроившийся на берегу моря, покорил мое сердце с первого взгляда. Живописная деревянная набережная с видом на яхты и разноцветные виллы, ютящиеся на противоположном берегу залива. Белокрылые галдящие чайки. Влажный морской воздух, пахнущий соснами и покоем. Неудивительно, что местные жители такие медленные и расслабленные.

Жить у моря – моя давняя мечта. Я люблю море. Вернее, я люблю природу в целом. Горы, леса и поля для меня беспроигрышный источник вдохновения. Но море – это нечто особенное. На море я заряжаюсь. Часами могу смотреть на набегающие волны. Даже читать не могу на пляже – хочу отдавать всю себя прибою, ни минутки на что-то иное. Люблю гулять по берегу. Долго. Бесконечно. Погружая босые ноги в шершавый песок, черпая стопами ласковую воду.

Море всегда разное. Утром оно умиротворенное, дышащее покоем. Совсем другое оно ночью – разморенное, уставшее от насыщенного дня. Какое счастье выйти на берег рано утром, перед тем как его наводнят вездесущие туристы.

Мне нравится окинуть взглядом гладкие зеркальные просторы, вслушаться в тишину, разливающуюся по телу. Скинуть с себя сарафан и сандалии. Медленно погрузиться в воду и плыть в сторону горизонта.

Почему-то в открытое море плыть гораздо приятнее, чем к берегу, не замечали? Мне нравится, когда вода прохладная. И когда штиль. Тогда можно плыть неспеша. Доверяя себя воде, ощущая, как она ласково поглаживает кожу, и чувствовать себя в безопасности. Совсем другое – плыть навстречу волнам. Это уже борьба, вызов. Я не люблю борьбу. Зато люблю побеждать. И с удовольствием и удовлетворением скатываться с одного гребня для того, чтобы покорить следующий.

Если оказываюсь на море, каждый день хожу смотреть закат. Люблю улавливать разноцветные блики и театр теней. У меня есть свой ритуал: я выбираю уединенное место и смотрю, смотрю. Как солнце медленно погружается в воду, озарив все вокруг багровыми всполохами, как день медленно бледнеет и затихает.

А ночью здорово лечь спиной на песок, раскинув руки в стороны, и уткнуться взглядом в ночное бархатное небо. Долго-долго смотреть на желтые искорки звезд и впитывать в себя холодный загадочный блеск луны.

Думаю, когда-нибудь обязательно реализую мечту жить рядом с морем. А пока остается радоваться за Ирку. Она свои мечты исполняет быстрее и масштабнее.

***

Небольшая Иркина квартира расположена почти в центре городка на первом этаже трехэтажного дома. Бонус – небольшой садик, утопающий в розах, – тоже принадлежит ей. Ирка недавно развелась с мужем, нашла работу в другом конце страны и переехала с легкостью перелетной птицы. Раскрасила стены нового жилища в яркие цвета и продолжила наслаждаться жизнью.

Вечер проводим среди роз, ностальгируя за бутылкой «Советского» шампанского.

Рассказываю ей свою историю из самолета.

– Почему-то я не удивлена! – смеется она. – Ты в своем репертуаре. Мне кажется, если ты будешь одета в паранджу и окажешься в месте, где всего один мужчина, ты обязательно его подцепишь.

Почему-то все подруги так про меня думают. Что я беспощадная сердцеедка. Мне льстит, что я произвожу такое впечатление, но оно совершенно необоснованно. Я, конечно, при желании могу очаровать кого угодно, но только не того, кто мне по-настоящему нравится. Когда встречаю такого мужчину, все мои бойцовские качества моментально улетучиваются, и мою видимую уверенность и шарм как рукой снимает. Я начинаю смущаться и с трудом подбираю слова. По-моему, это несправедливо. Чем важнее для меня понравиться человеку, тем в менее выгодном свете я перед ним предстаю. Во избежание всевозможных неловких ситуаций я в таких случаях демонстрирую полное равнодушие к предмету своей тайной симпатии…

Тренькает телефон. Сразу не смотрю. Растягиваю предвкушение.

«Не могу забыть твой поцелуй», – сообщает он.

А я даже и не пытаюсь его забыть.

Глава 9

Высокое стеклянное здание на берегу моря – офис компании, в которой работает Ирка. Оно вызывает у меня восхищение. Нейтральные светлые тона, четкие прямые линии. Все просто, без излишеств. Мы заходим внутрь. Узкий длинный коридор справа разделен на секции – индивидуальные кабинеты для каждого сотрудника. В каждой секции стол с электроподъемником. Ирка работает здесь в позиции IT-менеджера. Похоже, ей это нравится, но я не задаю лишних вопросов.

– Это чтобы менять положение при работе – хочешь сидя, хочешь стоя, – поясняет Ирка. Она указывает на необычные столы.

Она привезла меня сюда на экскурсию, и добросовестно исполняет роль гида.

Я киваю. Уверена, что взглядом выражаю уважение, хотя до конца не понимаю, зачем нужно работать стоя.

Из каждого кабинета потрясающий вид на море! Не офис, а мечта. Иркин кабинет завален картинами.

– Рисую на заказ, – коротко отвечает она на мой вопросительный взгляд.

Сразу после переезда в Швецию Ирка начала рисовать. Сначала от скуки, пока учила язык и не могла устроиться на работу, а потом втянулась. Картины у нее красивые, фактурные, с плотными объемными мазками. Пишет мастихином. Мне нравится ею восхищаться. Ее разносторонними увлечениями и талантами, умением сочетать в себе несочетаемое. Мне казалось, что у нее математический склад ума, а тут вдруг раз – картины. И даже на заказ уже рисует. Выяснилось, что дома все эти заказанные картины некуда складывать, поэтому часть из них в ожидании своих хозяев вынуждены храниться в офисе.

Шумная, громкая, прямолинейная Ирка определенно не вписывается в северный шведский менталитет. Хотя заметно, что ее тут любят. Думаю, она покорила их своей искренностью и непосредственностью. Так же, как когда-то меня. И с деловыми качествами у нее все хорошо. Она конструктивная и обязательная: приехала и по-быстрому наладила тут для них все бизнес-процессы.

Проведя экскурсию по офису, Ирка отпрашивается с работы, и мы едем обозревать окрестности. Кажется, что даже природа подчиняется шведскому упорядоченному образу жизни. Все ровное, аккуратное, листочек к листочку. Проезжаем ветряную мельницу. Она выглядит трогательно и романтично. Естественно, делаем фотосессию.

Обожаю фотографироваться. Вернее, мне нравится не сам процесс – я не всегда чувствую себя свободно перед камерой, – а результат, точнее, хороший результат в виде красивых и эффектных фотографий.

– Какая же ты обезьяна, – хохочет Ирка надо мной перед камерой. – И зачем тебе столько фоток? Куда ты их деваешь?

– Выложу в сеть, пусть все завидуют, – смеюсь в ответ.

– Я давно удалилась из всех соцсетей, не люблю эту мишуру, – Ирка делает неопределенный жест рукой.

– А меня вдохновляют эти странички. Посмотришь чьи-то красивые снимки, и тоже хочется подтянуться. Надеюсь, и мои кого-то вдохновят.

– Вдохновят на что, интересно? – Ирка смотрит на меня несколько с вызовом.

– Например, приехать к тебе в Швецию. И питаться устрицами с шампанским. Чтобы выглядеть так же круто, как мы с тобой, – перевожу я разговор в шутку. – А фото – это еще и мои вещдоки. Как, например, я буду доказывать своим внукам, что тоже когда-то была молодой и красивой?

Мы садимся в машину и едем дальше. Проносятся дома, деревья. Мы о чем-то говорим, слушаем радио. Мое внимание привлекает огромное краснеющее пятно впереди, и я замираю в восхищении. Ирка замечает мою реакцию. Чуткая. Ценю в ней это.

– Я тебя специально туда везу! – гордо заявляет она. – Это мое любимое маковое поле.

Люблю поля. Мне нравится простор и свобода, которую я ощущаю, когда попадаю туда. Хочется нарядиться в летящее ситцевое платье, нарвать цветов и кружить, кружить, не касаясь земли. А алое маковое поле – просто восторг. Бессовестные, откровенные цветы. Они не боятся быть яркими, и им абсолютно все равно, если кто-то подумает, что они выпендриваются. Сочетание красного с черным. Драматично. Но при этом им удается не выглядеть пафосно. Сохранять естественность и демократичность.

У меня появляется еще одна сотня фотографий. Теперь на фоне поля. Хорошо, что камера у нас электронная. Непонятно, как мы раньше жили с этими пленочными фотоаппаратами. Помню, как после отпуска я с замирающим сердцем шла в фотолабораторию за напечатанными фото. Тогда запросто могло случиться так, что из этой огромной пачки достойных внимания оказывалось всего две-три. Современные камеры, по крайней мере, позволяют контролировать ситуацию и вовремя исправиться, если что-то пошло не так. Хотя не завидую тем, кому приходится «исправлять» ситуацию и делать со мной новые кадры снова и снова. Я бываю чрезмерно дотошна. Но в этом и мой шарм.

Перед тем как покинуть поле, инспектирую фотографии, сделанные Иркой. Ни одной приличной. То кажусь себе толстой, то кадры с закрытыми глазами. Видя мою реакцию, она берет камеру. Как хорошо, что не нужно ничего объяснять. Я с удовольствием снова начинаю позировать.

– Держи, проверяй! Из этого точно что-нибудь выберешь.

Проверяю. Она сделала видео. Ух. Тоже мне, подруга, называется. Неужели так сложно сделать несколько нормальных фото?