Loe raamatut: «Нурек+Рогун=Вечность. Роман»
© Елена Фёдорова, 2021
ISBN 978-5-0051-3428-8
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
сайт автора http://efedorova.ru
Елена Фёдорова многоплановый автор. Она пишет для детей и взрослых. Во всех её произведениях есть и тонкая ирония, и тайный смысл, заставляющий читателя по-новому посмотреть на окружающий мир. Елена не перестаёт удивлять читателей. Каждая её книга – это открытие с непредсказуемым сюжетом.
Современный автор говорит нам о любви – самом светлом человеческом чувстве, возвышенном, возвышающем нас над временем. Поэтому и творчество её вне времени, вне временных границ и сиюминутных условностей.
Тот, кто знаком с произведениями Елены Фёдоровой согласится со мной, что её книги, как воздух, чистый горный воздух, которого нам так не хватает. Автор предлагает читателям сделать глубокий вдох и, отказавшись от всех условностей, стать самим собой, поверить в то, что чудо может произойти с каждым из нас в любой миг.
Инна Богачинская – поэт, писатель, журналист, переводчик,
академик Академии Народного Искусства.
Посвящается светлой памяти
Николая Григорьевича Савченкова Почётного гражданина города Нурек, Заслуженного строителя Таджикистана, главного инженера строительства Нурекской ГЭС, первого начальника строительства Рогунской ГЭС.
НУРЕК+РОГУН=ВЕЧНОСТь
Истина не познаётся расчётами. Лишь язык сердца знает, где живёт великая Правда, которая ведёт человечество к восхождению.
Николай Рерих «Легенды»
Встреча
Илья Петрович Моисеев ждал женщину, незнакомую даму. Ему рекомендовали её, как серьёзного специалиста, знающего своё дело. Оговорились, правда, что эта «железная леди» не станет безропотно выполнять его приказы, потому что у неё на всё есть свой взгляд. Она полагается на интуицию и действует по законам совести, записанным на скрижалях вечности.
Эта информация Илье Петровичу не понравилась. Он – президент одной из крупнейших строительных корпораций, привыкший к тому, что подчинённые, а их несколько тысяч человек, налету ловят его слова и незамедлительно выполняют все его желания, а уж приказы тем паче. Но ему зачем-то понадобилась эта дама, живущая не по духу времени, а по велению сердца.
Илья Петрович усмехнулся. Подумал о том, что дама нужна ему для деликатного дела, которое он не может доверить ни одному из своих приближённых. Он и себе-то не доверяет. Он знает о постоянных своих метаниях, о раздвоенности мыслей и желаний, которые доводят его до бешенства и превращают в монстра. Незнакомка, которую он ждёт, должна ему помочь. Она просто обязана это сделать, потому что она – серьёзный специалист…
– Илья Петрович, к Вам пришли, – сообщила секретарь.
– Отлично. Я жду, – Илья Петрович поднялся. Он любил встречать гостей стоя. Выработал для себя такую привычку. Многих это обезоруживало, а ему добавляло силы и уверенности в себе.
Распахнулась дверь. Илья Петрович не смог скрыть разочарования.
– Нет, это несерьёзно… – воскликнул он вместо приветствия. Он ждал ДАМУ, нарисовал её образ, придал ему солидные формы, наделил гостью огненным взглядом, напористостью, против которой ему не устоять. А в дверь вошла пигалица, этакая девочка-мальчик, нимфетка.
– Нет, друзья мои, это несерьёзно. Это… – Илья Петрович плюхнулся в кресло. Его грузное тело расплылось, размякло, стало бесформенным.
– Добрый день! – гостья снисходительно улыбнулась. – Я привыкла к подобным встречам. Один вопрос: мне уйти?
– Да, – он махнул рукой, но тут же спохватился. – Стоп… Стойте… Пройдите… Присядьте… Извините, что я… Просто…
– Просто Вы ждали другого человека, а пришла я, – она подошла ближе, но садиться не стала.
– Глупая школьница, пацанка, – подумал Илья Петрович, пробуравив гостью строгим взглядом. Она его выдержала. Илья Петрович улыбнулся. Вспомнил имя гостьи.
– Да, присаживайтесь, Людмила…
– Меня зовут Лада, Лада Бертран, – она села на край стула. Спина прямая, словно стержень внутри. Но Илье Петровичу никакой стержень не нужен. Ему нужна глина, из которой он, словно Пигмалион, создаст то, что пожелает.
– Стоп, – сказал Илья Петрович вслух. – Давайте начнём всё сначала. Вы – Лада Бертран, специалист в вопросах гидростроительства. Так?
– Так, – голос у неё совсем детский, наивный.
– Вас прислал Спиридонов? – Илья Петрович почувствовал, как нарастает раздражение.
– Иван Николаевич Спиридонов любезно попросил меня встретиться с Вами. Он сказал, что Вы – серьёзный человек, мудрый руководитель, которому нужно помочь. В чём именно?
Вопрос застал Илью Петровича врасплох. Однозначного ответа у него не было, по крайней мере сейчас.
– Я должен подумать, – сказал он, насупившись.
– Ну, друзья мои, это несерьёзно, – Лада поднялась. – Детский сад какой-то. Я еду к Вам через всю Москву, трачу своё драгоценное время и слышу то, что слышу… Извините, но я вынуждена уйти. Когда поймёте, что именно Вам нужно, звоните. Мой телефон знает Ваш секретарь, – в её голосе было столько металла, что Илья Петрович поднялся.
Виноватая улыбка скользнула по его лицу, на щеках появился румянец, как у нашкодившего малыша. Такого с ним не было лет сто. Он и забыл о том, что можно испытать чувство стыда, покраснеть. У него давно уже не было никаких чувств, кроме жажды обогащения и мании величия. Деньги затмили его разум, уничтожили всё хорошее, положительное, а отрицательное возвели в превосходную степень. Илья Петрович осознал это сейчас, глядя на Ладу.
– Постойте, – голос его стал нежным. Это его тоже удивило. Волшебное превращение какое-то, подумал он. Да и гостья преобразилась. Она больше не пацанка, а миловидная барышня, за которой хочется приударить. Одета со вкусом и духи… Что это за аромат, такой знакомо-незнакомый? Спрошу потом, когда станем ближе…
– Лада, давайте поужинаем сегодня, – Илья Петрович сделал несколько шагов и наткнулся на невидимую стену, через которую прозвучал её довольно резкий ответ:
– Нет, господин Моисеев, ужинать с Вами я не буду. Я вообще никогда не ужинаю. Есть хорошая поговорка: ужин отдай врагам. Советую и Вам её выполнять. Извините, время нашей встречи истекло. Десять минут разрешённого общения прошли. Прощайте.
– Какие десять минут? Что за вздор? – Илья Петрович взорвался. – Я готов беседовать с Вами до полуночи.
– Зато я к этому совершенно не готова. Моё время, в отличие от Вашего, не безгранично. Прощайте, – развернулась и ушла.
– Ушла-а-а??? – Илья Петрович сжал кулаки. Мысли огненными стрелами полетели догонять Ладу, но, наткнувшись на всё ту же невидимую стену, вернулись обратно и вонзились в сердце Илье Петровичу. Он рванул ворот рубахи, плюхнулся в своё кресло, простонал:
– Угораздило же меня так вляпаться… – выпил стакан воды. – Винить мне теперь некого… это была моя идея… Минуточку. А зачем мне вообще кого-то винить? Я не обвинять себя должен, а благодарить. Да-да. Я должен радоваться, потому что эта пигалица встряхнула меня, зажгла во мне огонь желаний, пробудила уснувшие чувства. И ведь сделала она это с лёгкостью, задав один единственный вопрос. А сколько у неё ещё вопросов в запасе? – Илья Петрович повеселел. Азарт и желание добиться цели направили его мысли в другую сторону. Вершину, которую он собрался покорить, звали Лада.
Илья Петрович нажал кнопку селектора, приказал собрать досье на госпожу Бертран и вызвать к нему Ивана Спиридонова. Срочно. Вопрос жизни и смерти. Вытер пот со лба, пробубнил:
– Последние слова были лишними. Но… они уже прозвучали, значит, сожаления прочь…
В кабинет вошёл Иван Спиридонов. По багровым пятнам на лице Ильи Петровича он понял, что готовиться нужно к самому плохому. Стал лихорадочно соображать, где именно он мог допустить оплошность, но никаких неполадок в системе найти не смог, улыбнулся.
– Привет, Петрович! Что стряслось?
– Сядь, – приказал Илья в свойственной ему властной манере. – Откуда ты её выкопал?
– Кого? – Иван опешил. Копать котлован они ещё не начинали. Значит, Илью беспокоит не створ реки, а что-то другое.
– Наглец, ты ещё спрашиваешь, кого? – Илья стукнул ладонью по столу, что означало среднюю степень гнева. Иван тоже хотел стукнуть по столу, но воздержался, решив, что худой мир лучше доброй ссоры. Илья просверлил его огненным взглядом. – Твоя серьёзная дама Лада Бертран только что ушла от меня…
– Это ты из-за девочки так рассердился? – у Ивана отлегло от сердца. – Чем она тебе не угодила?
– Я тебя сейчас задушу, мерзавец, – Илья поднялся, заорал. – Кого ты мне подсунул? Что за фокусы ты себе позволяешь, Спиридон? Я тебя своим другом считал, а ты…
– Погоди, Петрович, я ничего не понимаю. Почему ты о нашей дружбе говоришь в прошедшем времени? Какая кошка между нами пробежала?
– Вот именно, кошка, – Илья хохотнул, плюхнулся в кресло. – Эта твоя девочка Лада – чёрная кошка и есть. Нет… она, не чёрная, а рыжая… да-да, рыжая, бесстыжая. Где ты её подцепил?
– На одной из улочек Парижа, – признался Иван.
– Что-о-о-о??? – Илья побагровел, подался вперёд, голос превратился в сирену. – Ты в своём уме, Спиридон? Кругом враги, а ты… Ты же знаешь, что нас пытаются уничтожить, растащить нашу корпорацию на тысячу дочерних компаний. Я прикладываю неимовернейшие усилия, чтобы не случилось катастрофы, а мой лучший друг Спиридон Колянович подсылает ко мне в кабинет, в самое сердце корпорации, дамочку лёгкого поведения, подцепленную им возле Мулен Руж на Пляс Пигаль. Молчи, предатель. Ты выстрелил мне в сердце. Ты – яйцеголовый бездушный тупица. Давай, добивай меня дальше своим признанием, друг предатель.
– Петрович, по-моему, ты зашёл слишком далеко. Ты букашку в слона превратил. Ты…
– Хватит, – Илья стукнул кулачищем по столу.
Иван закрыл лицо руками, решил выдержать паузу. Он знал, что в состоянии сильнейшей ярости Илья ничего не слышит и не воспринимает. Нужно дать ему немного успокоиться. Пусть выпустит пар, остынет. Да, Лада была права, утверждая, что их встреча с Ильёй Петровичем преждевременна. Но я настоял на том, чтобы она пришла сегодня. Мне хотелось поскорее помочь другу. Но моё желание сделать добро породило зло, да ещё какое. Ну почему всё опять идёт не так, как мне хотелось? Почему запущенный нами механизм вращается против часовой стрелки? Почему мир готовится к очередной войне?
– Ты проиграл, Коляныч. Тебе нечем крыть, – голос Ильи стал спокойнее. Иван убрал руки от лица. Взгляд Ильи не предвещал ничего хорошего. – Запомни, Спиридон, ты отсюда не выйдешь до тех пор, пока я не получу полнейшую информацию о твоей подружке, об этой рыжей кошке, решившей потягаться силой с великими монстрами, – хохотнул. – Забавно: букашка и великан. Мы её на одну ладошку положим, второй прихлопнем и разотрём. Хлоп и нету нашей Лады, Ладушки… И тебе не поздоровится, Коляныч, друг предатель, – Илья поднялся, подошёл к шкафчику. – Помнится, ты мне из Парижа ещё и коньяк дорогостоящий, отравленный привёз… А, вот и он. Сейчас посмотрим, как яд подействует на твой организм, – налил, протянул Ивану. – Пей.
– Лимончик дашь на закуску? – Иван улыбнулся.
– Обойдёшься без закуски. Пей.
Иван вдохнул аромат. Коньяк был отменным, коллекционным. Он купил эту бутылку на выставке по баснословной цене. Хотел оставить себе, но обстоятельства сложились так, что пришлось презентовать коньяк другу. О том, что Илья пригласит его на дегустацию, Иван даже не мечтал. И теперь с особым наслаждением смаковал красновато-золотистый напиток.
– Коляныч, ты гад. Хватит смаковать в одиночку, – Илья налил себе, сел рядом. – Давай за мальчишеское братство, Ванюха!
– За братство, Ильюха!
Оба сделали по глотку и одновременно воскликнули:
– А помнишь! – напряжение спало. Илья положил руку на плечо Ивана, голос стал мягким.
– Спасибо, что вытащил меня тогда. Спасибо, что был рядом со мной в трудную минуту.
– Я и сейчас рядом, Петрович. Никаких чёрных мыслей у меня нет и быть не может, клянусь.
– Верю, Коляныч, верю, – Илья улыбнулся. – Понимаешь, меня из равновесия кошка твоя рыжая вывела. Она маятник раскачала, разбудила забытые чувства. Я и не думал, что способен на такое, – хмыкнул. – На тебя вот набросился, как волк кровожадный на овцу. И ведь слова сказать не дал тебе. Гвоздил своими упреками. Хорошо, что твой отравленный напиток мозги мне прочистил, весы уравновесил. Я теперь могу размышлять здраво. Причины сомневаться в твоей преданности у меня нет, но… – убрал руку. – Но, почему-то червяк сомнения проник в моё подсознание. Почему, отвечай?
– Ты ответ знаешь сам. Лада тебя рассердила. Ей ты ничего сделать пока не можешь, поэтому под удар попадаю я. Ведь это я порекомендовал её тебе, как серьёзного специалиста в гидротехнике. Значит, это я стал причиной твоего срыва.
– Ты стал детонатором взрыва. Де-то-на-то-ром… Ты всегда в роли детонатора выступаешь, Ванька. Ты меня вперёд подталкиваешь, а сам в тень уходишь, прячешься за моей спиной. Ты – хороший, а я… – Илья поднялся посмотрел на Ивана свысока. В глазах ярость. Ещё миг и вцепится ему в горло мёртвой хваткой.
– Петрович, ты неуравновешенный, непредсказуемый пацан. Но именно за это я тебя люблю! – Иван поднял бокал. – За братство черноголовых!
– Хитрец ты, Коляныч, – Илья ухмыльнулся. – Ты меня всё время в прошлое тянешь. Тебе хочется, чтобы мы снова были едиными, как тогда, когда не было разделяющих нас преград, потому что мы всем миром строили чудо-град, город мечты по имени Нурек…
Блеск лепестков, улетающих вверх…
Это, как магний.
Маки горят, озаряя Нурек,
Алые маки.
Маки, как добрые маги весны
Днём и во мраке.
Что тебе спички? С собою возьми
Майские маки.
Будут сигналить тебе, как флажки,
Путь освещая.
Ты не печалься, в огне их сожги
Всё, что смущает.
Брось в их весёлый и алый пожар
Деньги и сплетни.
Маки спасут от унынья тебя
Вспышкой последней…1
Нурек – Норак
Мальчики познакомились во дворе. Они столкнулись лбами, бросившись за воздушным шариком, улетевшим из рук девочки. Она не закричала, не заныла, как другие девчонки, а беззвучно заплакала. Крупные капли катились по щекам, делая глаза девочки неимоверно бездонными. Рыцарский дух подтолкнул мальчишек вперёд, столкнул их лбами. Две руки схватили тонкую ниточку, задержали беглеца и вернули хозяйке. Слёзы с лица девочки исчезли. Её маленькая ладошка втиснулась между мальчишечьими. Минуту дети смотрели на большой красный шар, пляшущий на ветру, а потом разом закричали:
– Ура!
Девочка чмокнула в щёку одного, потом другого спасителя и убежала, а они остались стоять с поднятыми вверх руками, словно в них всё ещё находилась связующая нить. Ваня опомнился первым. Опустил руку.
– Привет. Меня Иваном зовут. Мой папа главный инженер. Мы здесь уже три месяца живём.
– Привет. Я Илья. Мой папа главнее твоего, потому что он директор, – заявил Илья. – Мы три дня назад приехали. Во-о-он наш дом, – Илья показал на единственное двухэтажное здание. Ваня улыбнулся.
– Вы в какой квартире живёте?
– В пятой.
– А мы в седьмой. Будем дружить, – Ваня протянул Илье руку.
Крепкое рукопожатие наполнило детские сердца радостным осознанием того, что среди высоких гор, среди гудящих машин и вечной занятости взрослых, появился островок счастья с шарами, играми и открытиями, которые им предстоит сделать. О девочке они вспомнили потом, когда увидели летящий по небу красный шар.
– Упустила, таки, ворона, – воскликнул Илья. Ваня рассмеялся.
– Почему ворона?
– Не знаю. С губ сорвалось. Папка нашу Нюшу вороной зовёт, когда сердится.
– Нюша – это твоя сестра?
– Нет, – Илья хмыкнул. – Я у папы с мамой одни единственный. Божеством своим они меня называют. А Нюша – это наша домработница. Она меня воспитывает, пока папа с мамой работают.
– Или-ия, – раздался зычный женский голос. В открытое окно выглянула крупная тётечка. – Или-ия, пора кушать, голубчи-ик.
– Вот, видел? – Илья скривился. – Придётся идти. Поем и выйду. Увидимся ещё.
– Увидимся, – Ваня пошёл домой, думая о том, что Илья – везунчик. У них домработница есть, а он с ключом на шее бегает и сам себе еду греет на плитке. Папа занят с утра до вечера. Мама тоже. Иногда она берёт его с собой на разведку геологических пород. Ваня такие вылазки обожает. Каждое утро он ждёт, что мама скажет:
– Айда с нами, Ванюша! – и он помчится следом, повизгивая от радости, а потом будет выполнять всё, что мама повелит. Она – распрекрасная повелительница, ангел светлый, любимая девочка. Так её папа зовёт, а Ваня за ним повторяет. Из его уст «любимая девочка» звучит забавно. Мама смеётся, обнимает его.
– Ванечка, я не девочка твоя, а твоя мамочка любимая. Твои ровесницы девочки-припевочки скоро приедут в Нурек, который из серого кишлака превратится в большой белоснежный город, вот увидишь. На перевале Шар-Шар появится смотровая площадка, с которой люди будут любоваться красивым городом Нурек. Будут в нём фонтаны до неба, многоэтажные здания, школы, кинотеатры, широкие проспекты и цветущие сады. А кишлак Туткаул станет дном Нурекского моря, которое появится здесь после того, как мы плотину построим.
– Гигантскую плотину, – подсказывает отец. – Поднимется она на высоту в триста метров и сравняется с горами Нор и Сандук. Склоны этих гор разные. На правом берегу травку зеленую можно увидеть только ранней весной. Жаркое летнее солнце быстро уничтожит эту красоту, оставит только выжженные пятна. А на левом склоне, где тени больше, снег долго не тает. Там растут боярышник, багряник, алыча, грецкий орех, высоченная трава, тюльпаны и алые маки.
Снег в горах тает и в реку Вахш стекает, а оттуда водичка скоро в наше рукотворное море попадёт. Дело за малым – сделать насыпь, на которую потребуется пятьдесят шесть миллионов кубометров грунта. Это ого-го сколько, Ванюша! Но мы справимся. Такого грандиозного строительства ещё ни в одной стране мира не было. А в Советском Союзе есть! Нас тут некоторые западные товарищи фантазёрами называют, говорят, что мы ни за что с задачей своей не справимся. А мы им заявляем гордо: «Справимся! Нурекскую ГЭС вся страна строит.» И это правда, сынок. Стройка наша объявлена комсомольско-молодёжной, вот и едут на Вахш из разных уголков нашей большой страны комсомольцы – беспокойные сердца.
– Скоро здесь всё-всё изменится до неузнаваемости, Ванюша, – продолжает мама.
Ваня верит родителям. С открытым ртом слушает их. Голос у мамы нежный, напевный, убаюкивающий, а у отца голос громкий, богатырский, авторитетный. Про то, что у отца авторитетный голос мама сказала. Ване это слово понравилось. Он его сразу запомнил. А потом ему пришлось запоминать ещё сотню новых слов и на русском, и на таджикском языке.
– По-таджикски Нурек – Норак – огонёк, луч света. Воду они называют – об и считают её владычицей, царицей. Ей поклоняются люди, звери и растения. Без воды в этих местах нет жизни. Летом во время зноя всё засыхает, цветущая земля превращается в пустыню. Напоить её может только река Вахш – дарёи Вахш. Река эта начинается в поднебесье и стремительно мчится к югу. Вахш бушует в горных теснинах, таких как наше Пулисангинское ущелье, а вырвавшись в долину, усмиряет свой непокорный нрав. Вода в реке прозрачно-бирюзовая, ледяная. Если один глоток сделаешь, до ста лет проживёшь. Вечную силу и молодость даёт Вахш, да не всем он покоряется. Гремит, шумит, перекатывая по дну сотни камней. Зажат Вахш с обеих сторон мощными хребтами, которые напоминают двух огромных рыб, выброшенных на берег, – это мама сказку рассказывает. А следом за ней отец всё по полочкам раскладывает, соединяет сказку с былью:
– Река Вахш бурная, стремительная, своенравная, бездонная. Рождается она из ледников Памира на высоте более трёх тысяч метров над уровнем моря и зовётся Кызылсу – красная вода. Такой оттенок воде придаёт почва, в которой много железа. Прихватив с собой землю, река бежит вниз с горы, где вскоре соединяется с речкой Муксу и получает новое имя Сурхоб, что опять-таки значит красная вода. Бежит Сурхоб дальше к югу и встречает чистую, светлую речку Обинхоу. От их слияния и образуется наш бешеный, бездонный Вахш, о котором сложено много песен. Вот, послушай:
В зелёной долине живёт Абигейль.
Прекрасны в долине март и апрель,
Когда разливается Вахш полноводный.
Вершины Памира от снега свободны.
Поёт Абигейль о храбром Айгуне,
Который примчится в долину в июне.
Горный хребет одолеет скакун.
В жёны возьмёт Абигейль наш Айгун.
По Вахшскому морю на белой ладье
Они поплывут навстречу судьбе.
В узком ущелье Пулисангин
Родится на свет их единственный сын.
Сурхобом с любовью его назовут.
Нрав мальчика будет особенно крут.
В долину прекрасную он устремится
Красною станет Сурхоба водица
От силы железа, сокрытого в недрах.
Свой нрав усмирит он и бег свой замедлит,
Когда повстречает в пути Обинхоу.
Светлыми чувствами свяжутся оба
И назовутся Вахшем однажды.
Живою водой, утоляющей жажду…
В долине весною сады зацветут.
Новую песню люди споют
О том, как важно Землю любить
И Божий Огонь в своих душах хранить.
Про Божий Огонь Ваня не совсем понял. Хотел спросить, но мама опередила, первой вопрос задала.
– Как думаешь, Ванюша, что находится за Вахшским хребтом, мимо которого река течёт направо?
– За хребтом… – Ваня призадумался. – Сказка, наверное…
– Там тоже Вахш, Ванюша, – сказал отец. – Только течёт он за хребтом налево, а возле кишлака Туткаул Вахш делает резкую петлю и снова течёт направо. Такую фантастическую спираль закрутили здесь горы. Место это люди назвали Пули-сангин. Сама природа подсказала, что здесь нужно строить плотину, которая будет давать республике Таджикистан дешёвое электричество. Скоро лампочки Ильича засветятся во всех кишлаках.
Ваня посмотрел на лампочку, висящую в комнате, улыбнулся. Папа из газеты абажур сделал, чтобы она не так ярко светила. Спросил:
– А разве в кишлаках нет света?
– Во многих кишлаках света ещё нет, сынок. До Октябрьской революции в Таджикистане даже керосиновая лампа считалась роскошью. Единственная дизельная электростанция в те далёкие годы была только в Ходженте. Маленькая электростанция давала свет для той части города, где жили царские чиновники и находились разные службы. Остальная часть города с наступлением сумерек погружалась в непроглядную тьму. Так бы всё и продолжалось, если бы после 1917 года не началась всеобщая электрификация страны.
По приказу Владимира Ильича Ленина почти на всех крупных реках страны стали строить гидроэлектростанции. Добрались и до Таджикистана. Рек здесь много. Все они стремительные, полноводные. Для гидростроителей это – настоящий подарок. Чем больше воды, тем более мощную ГЭС можно построить. На реке Варзоб уже три электростанции построили. На реке Сырдарье возвели Кайраккумскую ГЭС.
– Смешная какая река, Сыр-Дарья, – Ваня представил сырную реку и тётушку Дарью, которая всё на свете знает. Развеселился, рассмеялся. Папа посмеялся вместе с ним, а потом продолжил.
– Наш Вахш впереди других рек. Здесь планируется построить каскад гидроэлектростанций. Три уже есть – Перепадная, Центральная и Головная. Теперь мы за Нурекскую ГЭС взялись. Она станет одной из крупнейших в Советском Союзе и превзойдёт по мощности самые большие мировые гидроэлектростанции. Правда, немного уступит по мощности нашим сибирским ГЭС Братской и Красноярской. Но зато по высоте наш Нурек будет самым-самым непревзойдённым. Мы, Ванюша, взялись за такое дело, которое до нас ещё никто не начинал. Можно смело сказать, что мы – первопроходцы! Первым быть всегда непросто. Это очень-очень ответственно, сынок…
Ваня взял батон, отломил большой кусок, намазал маслом, посыпал сахаром, откусил. Подошёл к окну, подумал о том, что слова родителей начинают сбываться. Дети в поселок приезжают, а значит будут и фонтаны с клумбами, и море широкое-преширокое. Не зря же папа плотину строит. Порой среди ночи встанет и чертит, чертит что-то. Ваня за ним из-под одеяла подсматривает. Гордится, что у него такой папа, умный и самый главный на этой стройке.
А когда сегодня Илья сказал, что его папа главнее, Ваня обиделся, но вида не подал. Решил, что время всё по местам расставит. Илья сам ничего ещё толком не знает, просто повторяет то, что взрослые говорят. Девочку вороной назвал. А она больше на стрекозу похожа. Глаза большие-большие, бантики как крылышки и платье цветастое. Интересно, где она живёт? Ваня доел хлеб, запил водой, пошёл на улицу. Илья его уже поджидал, обрадовался. Вместе мир познавать интереснее.
Мальчишки взялись за руки и отправились на поиски приключений, которые не заставили себя ждать. В нескольких метрах от дома выползла на дорогу громадная змея. Дети остолбенели. Что делать? Взрослые не сказали им, как вести себя в подобных ситуациях. Интуиция подсказала мальчишкам бежать в разные стороны, спасаться. Возле длинного одноэтажного дома они остановились, перевели дух.
– Да-а-а, уж. Видал, какого гиганта мы с тобой встретили, – Ваня вытер пот со лба.
– Ты думаешь, это был уж? – Илья с подозрением посмотрел на Ваню.
– Не-е-т, – тот рассмеялся. – Ужи в горах не водятся. Это, наверное, гадюка какая-то была.
– Га-а-дюка? – взвизгнул кто-то рядом. Мальчишки обернулись и увидели ту самую девочку, благодаря которой они познакомились.
– Это судьба, – сказал Илья. Ваня поддакнул. Девочка улыбнулась.
– Привет! Меня зовут Ангелина Лаврова.
– Имя у тебя ангельское: Анге-лина. А я Ваня Спиридонов. Привет!
– Фамилия у тебя кулинарная, Лаврушка, – хмыкнул Илья. – Привет! Я – Илья Моисеев.
– Почему ты сказал, что я – Лаврушка? – Ангелина насупилась. – Папа говорит, что наша фамилия старинная от лаврового венца происходит.
– Может она и происходит от венца-бубенца, но мы с царями-королями покончили, поэтому лаврушку теперь в суп кладём и радуемся, – блеснул своими знаниями Илья. Ангелина улыбнулась, махнула рукой:
– Ладно, пусть будет Лаврушка. Моя мама говорит: «Зовите хоть горшком, только в печку не ставьте».
– В печку мы тебя ставить не будем, не волнуйся, – пообещал Илья.
– А кто твоя мама? – спросил Ваня.
– Моя мама – журналист, – ответила Ангелина с гордостью.
– Журналист? – Илья скривился. – Этого нам ещё не хватало…
– Журналист – это хорошая профессия, – сказала Ангелиа. – Мама очерки разные пишет. Её в Москве многие знают и здесь тоже знают… Нас на вокзале мамин начальник встречал…
– Не хвастайся, – прервал её Илья. – Лавровый венок тебе ещё никто не дал. А мама твоя пусть пишет. Может и про нас очерк напишет…
– Напишет, обязательно. Я ей расскажу, что у меня появились друзья Моисей и Спиридон, – пообещала Ангелина.
– Отлично, – Илья протянул ей руку ладонью вверх. Ангелина положила на неё свою ладошку, Ванина рука оказалась сверху. Илья тут же перевернул руки и громко воскликнул:
– С этого дня за нами закрепляются прозвища: Лаврушка, Моисей и Спиридон. Неразлучная троица, искатели приключений, фантазёры. Ура!!!
Пока взрослые решали серьёзные вопросы, перекрывали реку, готовились к пуску ГЭС, дети постигали законы жизни. Учёба в школе отвлекала их от похождений, сдерживала стремительный поток фантазий, словно поднимающаяся всё выше и выше насыпная Нурекская плотина…
