Loe raamatut: «Сага об Искандере»

Часть 1. Прозрение

Солнце медленно садилось, обнимая на прощание горбатые голые острые макушки скал. Всё вокруг начало терять чёткие очертания. Вечер уводил в ночь цветы и деревья, окружая их загадочной тенью. Менялись краски дня, словно, на окружающую природу приближающаяся ночь уже накидывала сонное тёмное непрозрачное одеяло. Горный воздух, пропитанный лучами уходящего солнца, ласкал животных и птиц.

Он ждал её. Вот уже прошёл целый день, но Сильвы всё не было. Земная чувственная безумная безграничная любовь Сильвы, не видящая берегов, презирающая законы, мнения и условности, радовала его и поражала своей глубиной и жертвенностью. Сильва день за днём не навязчиво и постепенно заполняла собою всё пространство в душе цыганёнка. Бережно, едва дыша, робко и очень ласково она вторгалась в его мир, чтобы остаться там навсегда. После всех пережитых потрясений и многих месяцев одиночества Сильва стала для него непревзойдённым лекарством. Рядом с ней он забывал обо всём. Она вселяла в него прежнее отношение к жизни, открывая при этом многие удивительные непознанные им ранее грани человеческих отношений. Он радовался ей, позволял заботиться о себе. Он переживал за неё, он разделял её чаяния и желания, но сам при этом так не любил. Бессмертник, подарив Сильве ещё пять лет молодости, налил в серебряный кубок только простой родниковой воды. Будучи искушённым и многоопытным в колдовстве, Бессмертник видел наперёд события жизни и, зная хорошо человеческую природу и закономерности этого мира, не дал Сильве колдовского приворотного зелья. Сильва всё понимала, но твёрдо верила в свою красоту, обаяние и время, которое всё расставляет по своим местам. Внешнему совершенству Сильвы могла бы позавидовать любая красавица тех мест. Во всём остальном Сильве не было равных вообще, и пропадая в объятиях цыганёнка, она не сомневалась в своей окончательной победе и власти над ним. Сильва жила, наслаждаясь каждым днём, каждым мгновением жизни. Как натянутая до предела струна, она вибрировала в его руках, оплавляясь вместе с воском свечей и теряя ощущение времени и реальности вообще. Заброшенная штольня давно повенчала её с цыганёнком, и Сильва, любуясь неровной вздрагивающей их тенью от жёлтых восковых свечей на фоне каменной стены, мысленно мечтала увести цыганёнка к алтарю. И вот сегодня Сильва не пришла. Перебрав множество причин, цыганёнок решил подождать ещё ночь и с рассветом отправиться в деревню на поиски Сильвы.

Браслеты, монисто, серьги и свободная льняная верхняя рубашка, небрежно брошенная на постель – всё напоминало о Сильве. Он постоянно прислушивался. В темноте сгущавшейся ночи ему всё время чудились её лёгкие быстрые шаги. Аромат шток-розы разливался у подножия заброшенной штольни и кружил голову. Запах роз у цыганёнка стойко ассоциировался с Сильвой. Цыганёнок сидел на срубленной сосне у подножия штольни и вслушивался в ночь. Ярко светила луна. Сумасшедшие цикады сводили с ума своими громкими трелями. Их стрекотание шло несмолкаемым фоном и спутником ночи. На выселке выла собака. Её неровный протяжный вой отдавался глухим эхом в гористой местности. «Как будто умер кто,» – подумалось цыганёнку. От этой мысли юноша вздрогнул всем телом. Сон сняло, как рукой. Сильвы всё не было. Так в ожидании он провёл ночь. Ночи в горах очень холодные. И первые утренние лучи застали цыганёнка под армяком, прикорнувшего у поваленной сосны.