Loe raamatut: «Я куплю тебе новую жизнь»

© Гордина Е., 2018

© Оформление. ООО «Издательство „Эксмо“», 2018

Все события и персонажи в романе вымышлены.

Любое совпадение случайно.

Несмотря на то что был седьмой час вечера, солнце все еще припекало очень сильно, и жара вовсе не собиралась спадать. Ксюша исподтишка наблюдала за порядком захмелевшим мужем, потихоньку начиная волноваться. «Странно, за стол мы сели всего час назад. И как он умудрился так быстро опьянеть? Наверное, из-за духоты… душно просто невыносимо… да еще и на солнце сидим. Зачем, спрашивается, праздновать день рождения в конце августа на природе? Неужели нельзя было, как обычно, арендовать ресторан и там спокойно отдохнуть? С кондиционером, без насекомых, которых здесь была целая туча, с нормальными официантами, а не с этими подсобными рабочими». И с раздражением хлопнула себя ладошкой по плечу, пытаясь согнать очередную муху. Даже не муху, а целого овода, которых у Навалихиных на даче была тьма-тьмущая. То ли неподалеку притаившееся озеро, то ли местная пасека виной всему, Ксюша в этом не разбиралась. Просто ей было плохо, а все потому, что на даче… Ксения была крайне удивлена решением Навалихиных отмечать юбилей Марата у себя в загородном доме. Как говорится, и на природе, и в кругу самых близких людей. А они, Ксения и Евгений Ивлевы, – одни из тех самых близких людей.

Конечно, двухэтажный особняк с прислугой, пусть и не слишком вышколенной, а временами и откровенно хамоватой, но все-таки создающей определенный комфорт и задающей, так сказать, уровень жизни, назвать «дачей» и «домиком на природе» можно лишь с большой долей иронии. Особняк вполне годился и для круглогодичного проживания, но Марат зимних пейзажей не любил, а потому семья обитала в особняке исключительно летом. Однако ни разу за двадцать лет знакомства Навалихины не отмечали в загородном доме даже простого дня рождения, не говоря уж о юбилеях. Ксюша даже подумала, может, у Марата какие-то проблемы с бизнесом, и поэтому он в свой день рождения прячется среди оводов и мух, заодно обрекая на эти адовы муки и лучших друзей.

Ксюша оглядела компанию: сами хозяева «приема» Навалихины Оксана и Марат, семейство Шубиных – Татьяна и Анатолий и она с мужем. Со стороны смотрятся очень даже неплохо: респектабельные дамы и господа решили отдохнуть на лоне природы – живописный ландшафт, белый шатер, внутри изящная плетеная мебель, ну и, как водится, горячий шашлычок, свежие овощи, водочка. Хотя если бы удалось обойтись без водочки, ну и без насекомых, конечно, тоже, Ксения чувствовала бы себя спокойнее. Однако выбирать не приходится – друзья есть друзья!

– Маша, будь так любезна, принеси-ка нам графинчик соку! Апельсинового, и похолоднее! – попросила Оксана дочку домработницы. Маша, смышленая бойкая девочка лет десяти, кивнула и, подпрыгивая, помчалась в дом. А что делать: семья неполная, мама вечно занята, вот дочка и при ней весь день, но зато не по годам сообразительна и усердна.

– Эксплуатация детского труда! – громко рассмеялся изрядно подвыпивший Анатолий Шубин. – Не боишься, что запишут в феодалы?

– Ой, да прекрати ты, – тотчас отозвалась Оксана.

Дама Оксана, конечно, эффектная – четкие скулы, стильная короткая стрижка, вечно прищуренные глаза, но весьма и весьма крутого нрава. Отчасти из-за любви к пластическим операциям, отчасти из-за характера выражение лица она имела не самое приятное – казалось, она всех так презирает, что смотреть на мир может только со злым прищуром. К тому же Оксана действительно была склонна командовать всеми и каждым в отдельности. В бизнесе своего мужа фактически первое лицо: финансовый директор, управляющая розничной сетью, а заодно вездесущий «цербер» и главная карательная инстанция. Напрямую Ксюша никогда не спрашивала, однако предполагала, что карать Оксане нравится больше всего. Людей увольняла «пачками», за малейшую провинность, а так как в небольшом городке с работой было совсем плохо, то и держались люди зубами за свои места. Ксюша никогда не осуждала Оксану – сама она ничего не понимала в бизнесе и мужу помогала исключительно тем, что поддерживала чистоту и уют в их доме и воспитывала дочь Ольгу. Но сейчас, наблюдая, как девочка Маша резво побежала за напитками для хозяйки, мысленно поблагодарила судьбу – ведь ни ей, ни ее дочери прислуживать никому не нужно. Глубоко уйдя в эти невеселые мысли, Ксения не заметила, как ее муж Женя, опрокинув еще пару стопочек, встал из-за стола и что-то предложил друзьям. Лицо у Жени было красное, прямо-таки пылающее, но выглядел он целеустремленным.

– Пойдемте прямо сейчас! – Марат, одержав героическую победу над своим животом, все-таки смог вылезти из глубокого плетеного кресла. Пуговицы на рубашке лимонного цвета расстегнулись, толстая «пятая точка» и тонкие ноги, облепленные узкими не по возрасту брюками, смотрелись поистине комично. Марат замахал руками и громко крикнул: – Пойдемте прямо сейчас!

Ксюша с ужасом поняла: хозяин дома смертельно пьян, но вот куда же он всех так настойчиво зовет, сообразить никак не могла.

– Я за! – согласился и Анатолий Шубин.

Примерный муж и счастливый отец трех дочерей, он, кажется, оставался самым трезвым. Видимо, жизнь с рассудительной Татьяной приучила его всегда контролировать количество выпитого.

– Вы куда собрались?

Оказывается, Оксана тоже все прослушала, хотя и опомнилась первой. Она подошла к мужу и хотела его обнять, но разгоряченный супруг дернулся и легко ударил ее по руке.

– Не лезь, баба, в мужские дела! – рявкнул он, и Оксана молча ретировалась.

Ксюша, уже привыкшая к подобным выходкам Марата за долгие годы дружбы, и внимания на эту мини-потасовку не обратила. Но желание мужчин куда-то бежать ее все больше пугало. Когда пьяные мужики собираются «оторваться», это всегда заканчивается плохо.

«Неужели они собрались ехать купаться?» – догадалась Ксюша и решила ни в коем случае не отпускать мужа. Ни за какие коврижки! Все что угодно – она была готова вцепиться в своего Женьку руками и ногами, но не позволить ему сесть пьяному за руль, пусть и ехать до озера всего-то пару километров.

Однако мужчины все же покинули шатер и, пошатываясь, направились к дому.

– Куда они? – Таня Шубина заметно волновалась.

Ксюша про себя отметила, что после рождения третьей дочери Татьяна стала намного беспокойнее, чем раньше. Оно и понятно: после сорока родить третьего ребенка, когда старшей дочери уже двадцать один год… Это прямо подвиг! Или безумие, с точки зрения самой Ксюши. Решительности Татьяне, конечно, не занимать, но ведь и безрассудства тоже… Додумать Ксюша не успела – проблема с пьяными мужчинами была важнее и требовала немедленного решения.

– Женька! Вы куда собрались? – крикнула она мужу, медленно идущему за Маратом к дому.

– Мы пойдем стрелять! – наконец-то отозвался Марат и остановился, пьяно шаря глазами по сторонам.

– Что? – воскликнула Татьяна, подбежала к Анатолию и схватила мужа за руку. – Вы что, совсем перепили?

– Это от жары их так развезло! – откликнулась Оксана. После отповеди супруга она устроилась на садовых качелях и лениво потягивала ледяное пиво из большой кружки. – А я ведь говорила: не надо в такую жару пить водку!

– Надо было в ресторан идти!

Ксюша уже едва сдерживала раздражение. Мало ей безбожно кусающихся комаров и мошек, так мужчины еще и стрелять собрались!

– Да не волнуйтесь вы! – Марат повернулся к женщинам и похлопал себя по толстому животу. – Мы только до леса… Немного постреляем по белкам и вернемся.

– Зачем? – Татьяна тянула мужа к себе. – Что за ерунда? Вам белок не жалко?

– Белки – это твари лесные! – рассмеялся Марат. – Чего их жалеть?

– Мы поспорили, – Евгений помахал жене рукой, – можно ли на самом деле попасть белке в глаз или нет. Если кто-то попадет, то выиграет тысячу евро. Так сказать, приз за меткость.

Ксения лишь всплеснула руками – она знала: если мужу что-то втемяшится в голову, то отговорить его невозможно. «С другой стороны, может, и ничего, – размышляла Ксюша, пытаясь унять неприятную нервную дрожь, – ну постреляют в лесу по белкам из травматического пистолета. Конечно, ни в одну не попадут, потому как пьяные. Потом вернутся на дачу и завалятся спать. Действительно, зря мы так переполошились!» Но при этом Ксению не покидало мрачное, тяжелое предчувствие: она ведь до последнего не хотела ехать на дачу, да Женька уговорил. «Как не ехать? Это же мои друзья! У Марата юбилей!» А если бы не он…

Ксения махнула рукой и крикнула Тане, все еще державшей мужа за руку, словно он мог убежать и больше никогда не вернуться:

– Да пусть они идут куда хотят! Таня! Оставь ты их в покое!

– И я говорю, – подала голос Оксана. – Пусть идут в лес и стреляют в белок, раз уж приспичило.

Пока женщины спорили, Марат ушел в дом и вернулся уже с пистолетом в руках.

– Пошли! – махнул рукой друзьям, и, пошатываясь, направился к задней калитке, через которую можно было выйти к лесу, начинавшемуся сразу за домом.

– Сок куда ставить? – Неожиданно рядом с Маратом возникла улыбающаяся девочка Маша.

– Вон туда! – Марат снова махнул рукой, в которой был зажат пистолет, пошатнулся и едва не упал, нелепо балансируя на месте. Однако равновесие удержать не удалось, Марат начал падать и инстинктивно вытянул перед собой руки, а потом резко дернул кистью правой, и раздался выстрел. Все произошло так ошеломительно быстро, что осознать случившееся было просто невозможно. Еще секунду назад Марат разговаривал с девочкой, а теперь стоит на коленях и смотрит, как Маша неловко оседает рядом. Девочка до последнего не выпускала из рук графин, она так и упала вместе с ним, и лишь когда оказалась на земле, разжала пальцы.

Во дворе повисла мертвая тишина. Ксения с каким-то суеверным ужасом смотрела на небольшую, аккуратную дырочку в голове у ребенка и силилась понять, откуда столько крови на садовой дорожке.

– Господи! – Татьяна, стоявшая ближе всех, отшатнулась от Марата и закрыла лицо руками. – Ты же ее убил!

Марат продолжал стоять на четвереньках – он удивленно смотрел то на неподвижно лежавшую девочку, то на лужу крови, то на свою руку, в которой до сих пор был зажат пистолет.

Первой пришла в себя Оксана. Она бросилась к лежавшей навзничь Маше, опустилась на колени и зачем-то осторожно приподняла ее голову. Но и без этого было ясно: девочка мертва, а вот видеть ее затылок, полностью уничтоженный выстрелом, было просто невыносимо…

Ксюша отвернулась, ее едва не вырвало, кровь стучала в висках, и она едва сдерживалась, чтобы не закричать в голос. Она моментально протрезвела (хотя и выпила-то всего один бокал пива) и могла думать только о том, как из дома выйдет мать девочки, и тогда начнется такое…

– Закрой тело брезентом! – крикнул Марат Анатолию, с трудом вставая на ноги. – Это был несчастный случай! Вы все видели: я не виноват! – Навалихин мрачно смотрел на друзей. – У меня через четыре месяца начинается предвыборная кампания! Я не собираюсь лишаться депутатского кресла из-за такой ерунды!

Все молчали, а Ксюша вновь и вновь корила себя за то, что поддалась на уговоры мужа и согласилась поехать к Навалихиным. Чертов юбилей, будь он неладен!

– А ее матери ты что скажешь? Тоже: я, мол, не виноват и это был несчастный случай? – Евгений, стоя рядом с телом девочки, дышал тяжело, с хрипами. Ксения даже испугалась за мужа.

– Это тебя не касается! – грубо оборвал его Марат и пошел в дом.

Анатолий все же сбегал за брезентом, накрыл тело, и теперь из-под черной ткани торчали только две худеньких ноги в желтых босоножках. Почему-то именно эти желтые босоножки добили Ксению окончательно, она громко вздохнула и разрыдалась.

– Все! День рождения закончен! – Бледная, но решительная Оксана, взяла дело в свои руки. – Дальше мы решим проблему сами. А вас я попрошу вести себя как обычно. Мы же друзья, не так ли?

Первыми сдались Татьяна и Анатолий – молча направились к своей машине. Ксения и Евгений последовали за ними. Не прощаясь, друзья разъехались в разные стороны.

– Пистолет был не травматический, а боевой… – пробормотала Ксения и покосилась на мужа.

Муж был бледен и сидел на пассажирском сиденье, мрачно глядя в одну точку. Затем она осторожно развернулась и выехала на асфальтированное шоссе, ведущее в город.

– Я это заметил! – глухо отозвался Евгений, и за всю дорогу они больше не обменялись ни единым словом.

Часть первая
За двадцать лет до этого…

Глава 1

Ксения долго сидела на подоконнике, свесив ноги наружу. Прохладный утренний ветер обдувал ее голые ступни. Было немного страшно: все-таки девятый этаж, стоит один раз неловко пошевелиться – и упадешь, причем без шансов на выживание. Осторожно дотянувшись до кружки с кофе, предусмотрительно прихваченной с собой, Ксюша закурила. Конечно, сигареты – это яд и все такое… Ксюша вовсе не была глупой и безалаберной, но уж очень хотелось есть, а сигарета хотя бы немного притупляла чувство голода. Всего через два месяца она наконец-то защитит диплом, станет молодым специалистом, устроится на приличную работу, снимет квартиру, начнет нормально питаться и, конечно, будет следить за своим здоровьем.

– А пока как-то так, – произнесла вслух Ксения и затянулась.

Ей нравилось курить, но вот запах табака… Каждого курильщика преследует дурной запах изо рта, да и вообще иногда кажется, будто от тебя несет, как от ведра с протухшей рыбой. Девушка старалась курить поменьше и всегда носила с собой жевательную резинку, но чувство дискомфорта все равно оставалось.

– Опять на окне сидишь? – В кухню зашла Ольга – однокурсница, с которой они снимали квартиру. – Подвинься, – и примостилась рядом на подоконнике. Правда, свесить ноги наружу побоялась. – Неужели не страшно?

– А чего бояться? – Ксюша потянулась и осторожно повернулась к подруге. – Не самая плохая смерть, знаешь ли. Умереть в полете, а не от старости или захлебываясь собственной рвотой, когда подыхаешь от рака. Я вообще… когда доживу лет до сорока… и если доживу, конечно… – Ксения усмехнулась, – пойду на Эверест.

– Зачем? – Ольга тоже закурила.

В холодильнике у девчонок уже неделю не было ничего, кроме килограмма картошки, готовить и есть которую вовсе не хотелось.

– А чтобы умереть на подъеме. Не хочу становиться дряхлой.

Ксения спрыгнула с подоконника и подошла к зеркалу, висевшему над кухонной раковиной. Квартира, которую они снимали, принадлежала немолодой женщине и была старой, неухоженной. Женщину забрали к себе дети, а «однушку» стали сдавать. Так сказать, со всеми удобствами, понимай, с разваливающейся мебелью, текущими кранами, с зеркалом над раковиной на кухне при отсутствии оного в ванной. Но ничего менять было нельзя, даже мебель переставлять хозяйка запретила строго-настрого.

– Представляешь, – Ксения внимательно всматривалась в собственное отражение, – мне когда-нибудь будет сорок лет, и моя жизнь закончится. Я стану толстой, с такими огромными отекшими ногами и отвисшей грудью, у меня будут пухлые щеки и появятся морщины. Ужас! – девушка передернула плечами и грустно рассмеялась. – Уж лучше умереть в горах, чем дома от старости и простуды. Так, по-моему, у Высоцкого?

– Я не помню, – Ольга отмахнулась. – Но ты слишком мрачно смотришь на жизнь, это – точно.

– Я реалистично смотрю на жизнь.

И Ксюша отправилась в ванную…

Родители Ксении Владимир Сергеевич и Нина Гавриловна как раз и были ярчайшим примером того, как человек в сорок лет может превратиться в развалину. Отец работал слесарем на оборонном заводе и приносил домой неплохие деньги, но на эти деньги жила вся семья: мать, два Ксениных брата и маленькая сестра. А поскольку дети постоянно болели, то Нина Гавриловна как ушла в первый декрет с Ксюшей, так больше на работу и не выходила. Поэтому, когда Ксения заикнулась о том, чтобы и ей, студентке, хоть немного помочь, мать лишь грустно рассмеялась:

– Ксюш, ты же знаешь, у нас папа один работает… Хорошо хоть, не впроголодь живем. Братья растут быстро, им то ботинки, то куртки, а Машке еще и лекарства нужны дорогие. Если что и остается, мы копим – положили в надежный банк под большие проценты, уже через пару лет сможем обменять нашу квартиру на двухкомнатную.

Нина Гавриловна, всю жизнь прожившая в «однушке» с мужем и четырьмя детьми, мечтала только об одном – накопить много денег и поменять с доплатой их квартиру на бóльшую. Поэтому ровно половину отцовской зарплаты исправно клали на счет в банк, под какие-то особо высокие проценты. И без того небольшие доходы семьи, несколько лет как урезанные вдвое, позволяли существовать лишь на грани выживания. Да еще младшая сестра Ксении родилась недоношенной и до сих пор (ей уже исполнилось пять лет) непрерывно болела. На лечение тоже требовались деньги, и немалые.

Конечно, Ксения сама все это понимала и от родителей особой помощи никогда не ждала. Просто ей было непонятно: зачем рожать столько детей, если их так тяжело воспитывать на одну зарплату? Но задавать такие вопросы отцу с матерью она не осмеливалась.

Поэтому, поступив в институт, Ксения начала подрабатывать ночным продавцом в киоске. В принципе, работа ей даже нравилась – она и вздремнуть успевала, и к сессии подготовиться. Но так или иначе работала и училась она практически круглыми сутками, и от этого, конечно, сильно уставала. К счастью, Ксения была оптимисткой, жила одним днем и особо не переживала. Утешала себя тем, что скоро получит высшее образование и тогда уж точно не пропадет. А самое главное – у нее был Максим. С Максимом они встречались уже почти три года – это была сильная, страстная и обоюдная любовь. Ксюша была почти уверена, что после получения диплома молодой человек сделает ей предложение руки и сердца.

…В легком халатике Ксюша вошла в комнату. Ольга лежала на кровати лицом к стене.

– А ты на «пары» не идешь? – удивилась Ксюша. – У нас же занятия через полтора часа.

– Нет, не иду. – Ольга даже не повернулась.

Девчонки вместе учились, вместе жили, и Ксюша считала Олю даже не подругой, а скорее сестрой.

– Оля, что случилось? – Ксения, быстро переодевшись в джинсы и футболку, присела рядом с ней. – Ты с Сергеем поругалась? Его не было, когда я с работы вернулась… Он ушел ночью? Все нормально?

Пока Ксения работала в ларьке, у них дома часто оставался ночевать Ольгин парень – смазливый Сергей, якобы занимавшийся бизнесом. Парень он и впрямь был не промах: купил вагон дешевого ликера в бутылках, в каком-то сарае наклеивал фирменные этикетки и развозил уже «элитный алкоголь» по киоскам. Да и сама Ксения торговала этим ликером. Город у них был небольшой, все друг друга знали, и не было ничего удивительного в том, что Сергей поставлял свою продукцию и Евгению, хозяину киоска, в котором Ксюша работала.

– Оля, что ты молчишь?! – Ксюша осторожно похлопала Ольгу по плечу. – У тебя все нормально?

– Я беременна, – с трудом произнесла девушка и вновь замолчала.

– Откуда ты знаешь?

Ксюша даже замерла от неожиданности. Она ожидала всякого, но только не такого.

– Я в понедельник ходила к врачу – сдала анализы, а вчера пришел результат.

– Значит, это точно?

Ксюша в ужасе сжалась. Что греха таить, и у них с Максимом отношения были отнюдь не платоническими… Конечно, они всегда предохранялись, но одна только мысль о незапланированной беременности заставляла Ксению паниковать.

Родители Максима, папочка – директор комбината и мамочка – главный бухгалтер этого же комбината, вряд ли были бы рады незаконнорожденному внуку. С Ксюшей у них вообще были сложные отношения. Да что там сложные! Они Ксюшу откровенно не любили – за «босяцкое» происхождение, за нищих родителей с огромным выводком детей. И это их собственные слова – в выражении чувств родители Максима не стеснялись. Хотя в последнее время они вроде бы и смирились с выбором единственного сына, но разрушать хрупкий «худой мир» внеплановой беременностью Ксюше очень и очень не хотелось. Поэтому вопрос контрацепции был у них с Максимом в приоритете. Тем более в Ксюшином ларьке этого добра… в смысле, которое и с усиками, и с пупырышками, и светится… было навалом. Ксюша и Ольгу снабжала… теми самыми изделиями…

– Оля, а вы разве не предохранялись? – Ксения сильнее потрясла подругу за плечо. – Я же их домой приношу пачками.

– Ну да, но только сначала вроде было безопасно, а потом Сергей сказал, ему надоело, вот мы и решили… – промямлила Ольга.

Ксюша замолчала. Услышанное нужно было обдумать. Сейчас начало мая, диплом они получат в конце июля… а значит… – Срок какой?

– Три месяца, – буркнула Ольга.

– Сколько? – Ксюша вскочила на ноги. – Как три месяца? Ты больная на всю голову? У тебя три месяца не было месячных, а ты и не заметила? Почему ты куришь? Ты же куришь! – Девушка заметалась на крохотной комнатке.

– У меня два месяца было… правда, совсем чуть-чуть, – вяло отозвалась Ольга и повернула к подруге зареванное лицо. – Я думала, это от голода так…

– А так бывает?

Ксюша вернулась на диван и обняла подругу. Не переставая, впрочем, думать о том, что такое могло приключиться и с ней и это был бы конец света.

– Видимо, бывает.

Ольга вывернулась из объятий, встала и пошла на кухню. Открыла окно и закурила. Ксюша отправилась следом.

– А малышу не повредит? – она кивнула на сигарету.

– Малыша не будет. – Ольга смотрела куда-то вдаль, на проснувшийся и шумный город. – Я сегодня запишусь на аборт, есть еще неделя, пока можно сделать.

– Почему? А Сергей как же? – Ксения дрожащими руками взяла сигареты с холодильника и тоже закурила.

– Сергей сказал, ребенок не его и между нами все кончено, – ответила Ольга и грустно улыбнулась. – Знаешь, Ксюш, я даже не из-за Сергея переживаю, я до смерти боюсь делать аборт. Говорят, просто чудовищно больно…

У Ксении стыла кровь в жилах. У них в группе была такая Марина – девушка без комплексов или, если говорить прямо, гулящая. Так вот она однажды делала аборт, и, по ее словам, боль была просто невыносимая.

Ксюша подошла к подруге и уткнулась носом ей в плечо:

– Я с тобой пойду, все будет нормально. Сейчас главное не завалить диплом, а там разберемся.

Ольга благодарно улыбнулась:

– Ты правда пойдешь со мной? Я ужасно трушу.

– Конечно! – Ксения посмотрела на часы. – А сейчас давай собирайся! Мы и так уже опаздываем на пары.

Пока Ольга одевалась, Ксюша успела сделать легкий макияж. Ей, конечно, повезло: природа наделила девушку безупречной красотой, но и о безупречной красоте нужно заботиться. Поэтому Ксюша, невзирая на скудные средства, старательно следила за фигурой, волосами, лицом и руками. Если бы не одни и те же джинсы в любое время года и видавшие виды кроссовки, ее запросто можно было бы принять за модель с обложки всеми любимого женского журнала, того самого, читательницы которого веселые, бесстрашные и женственные. Ксения была довольно высокой, 175 см, она немного недотягивала до параметров своей любимицы Эль Макферсон по росту, но зато почти полностью соответствовала ее остальным параметрам. Высокая грудь, тонкая талия и, главное, стройные, умопомрачительно стройные ноги, которыми Ксюша по праву гордилась. А еще она была такой трепетной, тонкой, звонкой, натянутой как струна, казалось, что это не девушка, а легкий, невесомый эльф. Ну, по крайней мере, так о ней всегда говорил Максим.

Подбегая к зданию института, Ксюша заметила машину Максима. Парень ждал ее возле входа.

– Я к Максу! – Ксения махнула Ольге рукой и бросилась к любимому.

– Солнышко мое зеленоглазое, – забравшись в автомобиль, Ксюша поцеловала его в губы, – мое счастье, мое сокровище. Ты хоть знаешь, как я тебя люблю?

– Ты чего? – удивился Макс, хотя и сам пожирал Ксению влюбленными глазами. – Вчера же виделись?

– Ночь без тебя – это уже много! – рассмеялась Ксюша и хотела было выложить все последние новости про Ольгу и ее интересное положение, но передумала.

«А вдруг он решит, будто я так ему намекаю? Или проверяю, как он поступит, окажись я тоже беременной?» С одной стороны, Ксюша была уверена: если бы она оказалась беременной, Макс бы на ней обязательно женился. Она это знала, чувствовала. Но с другой стороны… И решила пока ничего про Ольгу не рассказывать, хотя раньше у нее от Макса секретов не было.

– Я тоже очень скучаю, – парень поцеловал ее и погладил по коленке. – Ксюш, давай-ка бросай эту ночную работу, выглядишь усталой!

– Ты же знаешь… – Ксюша отвернулась, достала из сумочки пачку сигарет и закурила. – Ты же знаешь, мне надо помогать родителям.

Это была «больная тема» и вечно не заживающая рана в их отношениях. Ее родители. Половину своей зарплаты Ксюша отдавала в семью и принципиально не принимала помощи Макса. У него были деньги – он подрабатывал программистом у отца на комбинате, да и карманных денег мамочка с папочкой давали немало. И Макс был готов помогать любимой, но Ксения позволяла только платить за обеды, покупать вкусненькое для совместных выездов на природу или сигареты и упорно продолжала работать. Максим был против и не раз об этом говорил. Со временем он даже стал ругаться: говорил, что просто ненавидит ее родителей, их никчемность и то, как они издеваются над своей дочерью.

– Они меня ни о чем не просят! Я сама им помогаю!

Ксюша всегда горячо вступалась за семью, хотя в глубине души и чувствовала некоторую правоту любимого. Может быть, ее матери следовало найти хоть какую-то работу. Пусть подработку, пусть полы мыть вечерами в подъезде. Но не брать денег у дочери-студентки, которая работает ночами и едва-едва зарабатывает на еду. Ксюша это понимала, но вслух не говорила. И в конце концов Максу пришлось смириться с таким положением дел. Однако знакомиться с ее родителями он наотрез отказался.

– Ты слишком много куришь!

Максим демонстративно начал разгонять рукой сигаретный дым. Сам он не курил, занимался спортом и вел здоровый образ жизни.

– Прости, прости. – Ксюша тут же потушила сигарету. – Ты прав – это отвратительно! Я знаю. Я брошу, совсем скоро брошу. Как только получу диплом…

Ксюша неожиданно осеклась и покраснела, потому что едва не сказала: «Как только получу диплом и мы поженимся». Она знала: родители Макса против свадьбы во время учебы, и соглашалась с ними. Но когда они с Максом станут самостоятельными, с высшим образованием, с работой… Было бы вполне логично пожениться… И вряд ли его родители тогда будут против…

Но парень, казалось, не заметил ее досадной промашки. Молча выйдя из машины, он открыл Ксюше дверь и сказал:

– Давай дуй на пары, вечером встретимся.

Выпорхнув, Ксения поцеловала любимого в уголок губ:

– Заезжай к нам часов в восемь вечера: я уже проснусь, но еще буду дома.

Иногда Ксюша, вернувшись домой после пар, спала пару часов, чтобы потом выйти к десяти на ночную работу. Какой бы она ни была оптимисткой, а спать ей надо было, и лучше побольше.