Loe raamatut: «Фамильное древо», lehekülg 11

Но в гостиных приличных домов другого и не вешали, и художники привычно реагировали на спрос.

– Мама решит, что мы ее обманули и гуляли с Эрданом и Аиданом, если вернемся без картины, – уныло прокомментировала Джоана, отвернувшись от очередного изображения школы Изящных Искусств.

В малой гостиной, граничащей с библиотекой, у нас уже висело очень похожее полотно – разве что автор был куда как именит.

– Если не найдем ничего интереснее, вернемся к виду на спиральные фонтаны с верхней точки Облачного района, – вздохнула я – и тут же резко остановилась, встревоженная и еще не до конца понимающая, что привлекло мое внимание.

Этот художник был вопиюще молод и хорош собой; он определенно напоминал мне кого-то, но в первое мгновение я лишь скользнула по нему взглядом и застыла, как привороженная, перед его триптихом.

Для своего творения он выбрал не привычное полотно, не дешевую бумагу и не экзотичные папирусы. Это было толстое стекло с легким голубовато-зеленым отливом на срезе.

Сюжет отсутствовал как таковой. На трех витражах радужной волной взлетали ввысь десятки, сотни бабочек – и ни одна не повторялась, не совпадала ни оттенком, ни рисунком на крылышках, ни их формой; но что-то общее пронизывало всю картину, заставляя ее казаться цельной, завершенной и невероятно волнующей в своем стремлении вверх.

Солнечный свет беспрепятственно проходил сквозь изображение и падал на траву многоцветными лучами.

– Павеллийские самшитовые крылатки, – прокомментировал художник, заметив наш интерес, – в течение своей жизни постоянно меняют окрас. Их миграция – просто невероятное зрелище.

– Они ведь ядовитые, – тихо сказала Джоана и чуть сильнее сжала пальцы на моем предплечье.

– Леди прекрасно эрудирована, – ослепительно улыбнулся художник. – Крылатки становятся ядовиты, как только превращаются в бабочек.

Я наконец смогла оторвать взгляд от смертельной радужной волны на стекле – и снова прикипела.

Пожалуй, я впервые в жизни видела мужчину, способного поспорить красотой с Третьим.

То есть… менее похожие типажи было еще поискать. Его Высочество собрал в себе лучшие черты старой ирейской аристократии: изящное телосложение, точеное лицо, великолепные манеры и поставленная самыми именитыми хореографами пластика движений. Вся его внешность – сдержанная, исполненная достоинства; над его образом работал не один десяток человек. Перед принцем хотелось склониться, признавая его превосходство.

Стоящий передо мной мужчина чем-то ассоциировался с нарисованной им волной. Легкая небрежность в одежде – воротник рубашки, распахнутый чуть сильнее, чем следовало бы, свободно развевающийся конец пестрого шелкового шарфа, торчащая из кармана узких брюк тонкая перчатка; невозможного оттенка глаза – темно-голубые, как небо над морем перед грозой, – темные брови вразлет, будто он всегда немного хмурится, и асимметричная улыбка, наполняющая все черты лица каким-то неуловимым внутренним светом, отличающим действительно красивых от рождения людей.

Склоняться перед ним не хотелось определенно. Он вызывал совершенно ошеломительное желание прижаться губами к его вечно приподнятому левому уголку рта или хотя бы немедленно сменить старое платье, сшитое по эскизу для дам, готовящихся в скором времени снять траур, на что-нибудь более светлое и подходящее молодой леди.

– В этот период жизни они ярче всего, – продолжил художник, вежливо не замечая моей реакции, и указал на первый витраж – действительно самый яркий, розово-рыже-сиреневый, как закат над водой. – Через две-три недели крылатки переходят в цвета холодного спектра, – плавный жест, привлекающий внимание к второму изображению триптиха, – и утрачивают ядовитые свойства. Из чешуек на крыльях синих и голубых бабочек делают основу для укрепляющих средств по уходу за волосами. А к концу жизни, – художник перешел к последнему витражу, – крылатки выцветают до бледно-сиреневого цвета и прячутся. Бледно-сиреневые крылатки больше всего ценятся коллекционерами, поскольку их очень сложно найти.

– Вы рисовали с голограммы? – спросила я и сама не узнала свой голос.

– Нет, миледи, – художник улыбнулся чуть шире, левый уголок его рта приподнялся еще выше – и на щеке обозначилась сногсшибательная ямочка. – Я имел счастье побывать в Павеллийском Национальном заповеднике, где лично наблюдал за самшитовыми крылатками. Впрочем, должен признаться, что первую, ядовитую, фазу видел исключительно через стекло скафандра.

Я поспешно отвела взгляд от углубившейся ямочки на его левой щеке и вдруг поняла, что не имею ни малейшего представления, о чем говорить дальше.

К счастью, рядом со мной была Джоана, прочно и надежно влюбленная в сына баронета Сайерз и твердо уверенная, что мужчины слегка за тридцать – второсортный товар. Ее ничуть не тронула ни красота художника, ни его манеры, и настрой кузина сохраняла чрезвычайно деловой.

– Сколько вы хотите за триптих, господин?..

– Крейг Ривз, – понятливо представился художник и назвал цену, явно завышенную в расчете на торг.

Что ж, сегодня ему повезло вдвойне.

– Надеюсь, в цену включена доставка? – вклинился в наш разговор великолепно поставленный баритон, при звуках которого я будто очнулась ото сна – и мир стал четче, резче и ярче еще до того, как я обернулась, чтобы увидеть, как Его Высочество собственной персоной любезно улыбается всем окружающим. – Леди Альгринн, леди Джоана…

У него никаких ямочек не было, а улыбка выглядела скорее отработанной и машинальной, чем искренней, но у меня сразу от сердца отлегло. Эта красота – достигнутая ежедневным трудом и многолетними тренировками – казалась куда более привычной, понятной и родной, чем варварские краски художниковых глаз.

– Я тоже хочу бабочек! – с нехарактерной ей капризной интонацией заявила маленькая принцесса, выступая из-за отцовской спины. – В игровую, там как раз три окна!

Его Высочество едва заметно дернул бровью.

– Эти витражи уже выбрала леди Альгринн, милая, – сказал он и повернулся к господину Ривзу. – Возможно, вы продадите Короне права на изготовление копий?

– Не хочу копию, мне нужны именно эти бабочки! – решительно сообщила принцесса и стиснула в маленькой ручке фирменный пластиковый стакан с трубочкой – кажется, такие продавались на входе на выставку. – Папа! Неужели леди не уступит витражи принцессе?!

– О, разумеется, Ваше Высочество, я… – начала я и осеклась, потому как Третий вдруг резко повернулся к дочери и повысил голос:

– Не капризничай! Принцессе не подобает злоупотреблять своим положением! Ты вполне можешь подождать несколько дней, и…

Господин Ривз побледнел и отступил назад, не решаясь ответить даже на заданный непосредственно ему вопрос. Это его и спасло: маленькая принцесса надула губы, топнула ногой, скривилась – и закричала:

– Я принцесса, ты подождешь! – и сердито махнула на нас с Джоаной пластиковым стаканчиком.

Выплеснувшийся нам на руки и юбки светло-коричневый состав действительно напоминал сладкую газированную воду, которую продавали у входа, но пах совершенно по-другому.

– Ох, Эмори!.. – возмущенно воскликнул принц, отобрал у дочери стакан и перешел на хелльский язык: – Госпожа Риана, будьте добры, уведите Ее Высочество. Сегодня она больше не покинет дворец. Проследите, чтобы принцесса поняла, чем это вызвано.

– Папа, витраж! – заканючила маленькая принцесса, но няня неумолимо утянула ее в портал.

А Третий превзошел сам себя, рассыпаясь в извинениях перед нами с Джоаной, выторговывая право на копирование витражей и доставку оригиналов в особняк Джейгоров. Приглашение во дворец прозвучало как-то мимоходом, явно не подразумевая отказа, будто не было ничего естественнее, чем явиться ко двору в грязных перчатках и мокрой юбке, чтобы переодеться во что-нибудь готовое из последних творений королевских портных. Кузина поглядывала на меня с удивлением, но не возражала, и спустя четверть часа мы уже вышли из портала прямиком в гардеробную комнату.

Я несколько смутилась, сообразив, чья она, но Его Высочество преспокойно выделил нам с Джоаной заранее приготовленные платья, позвал горничную и деликатно вышел.

– Вега, – со скрытой угрозой в голосе окликнула кузина, – ты не хочешь объяснить мне что-нибудь еще?

– Леди Джейгор будет в восторге! – невпопад сказала я ей, указав взглядом на горничную, которой совершенно ни к чему было знать лишние подробности. – Мы обязательно должны рассказать ей о визите во дворец!

Джоана понятливо подхватила бессмысленный треп о радостях незамужних леди и поддерживала его до тех пор, пока горничная не проводила нас до покоев маленькой принцессы, где нас дожидался Третий, по общепринятой версии занятый воспитанием дочери.

У игровой комнаты горничная сделала книксен и вышла, а я, наконец, оценила всю иронию ситуации: витражи здесь уже были, и стильные серебристо-голубые изображения зубчатой передачи идеально вписывались в интерьер.

– Ваше Высочество, вы были великолепны, – сдержанно улыбаясь, сообщила я.

– Благодарю, – церемонно кивнула маленькая принцесса и тут же нетерпеливо обернулась к столу, где няня уже разложила карандаши и теперь с опаской открывала готовальню, будто та могла укусить.

– Вега? – с нажимом окликнула Джоана. – Это было запланировано, поэтому ты так настоятельно советовала надеть старое платье?

– Именно так, – обреченно призналась я и покосилась на Его Высочество. Принц немедленно просиял обаятельно-вежливой улыбкой и пригласил нас к чайному столику, пообещав все объяснить, но я без промедления сбежала к маленькой принцессе.

Она отлично помогала отгонять мысль о том, что в какое-то ослепительно бесстыдное мгновение я всерьез хотела подарить свое благоволение какому-то низкородному ремесленнику, которого видела впервые в жизни, и только личное появление Третьего смогло вернуть все на свои места.

Избегать общения с ним мне удавалось примерно четверть часа – ровно столько понадобилось Его Высочеству, чтобы объяснить Джоане произошедшее, принести ей извинения, поздравить с помолвкой и распорядиться касательно индивидуального портала в особняк Джейгор и сопровождающих, способных внушить доверие тетушке. Затем принц чинно допил чай и радостно включился в процесс рисования Расселиновой системы перепускных труб.

Где-то на этом этапе выяснилось, что цвета Его Высочество чувствует куда хуже дочери, зато обладает поистине реликтовым в наше время навыком – чертить вручную – и даже способен научить маленькую девочку изображать эллипс при помощи циркуля и линейки, пока гостья отдает должное чаю с королевской фабрики.

Няня с философской меланхолией на лице сидела в углу детской, читая какой-то роман на родном языке, и даже не пыталась вмешиваться. Третий наследник престола Ирейи с азартом крутился возле стола, явно с трудом сдерживаясь, чтобы не вычертить трубопроводы самостоятельно. А маленький беспощадный тиран, к моему бурному восторгу, ухитрялся строить и припахивать даже высокопоставленного папашу, не допуская и мысли о том, что кто-то тоже может разорять готовальню.

Меня, разумеется, руководство тоже не обошло вниманием, и вскоре я покорно штриховала первую радугу над озером, то и дело сталкиваясь плечами с Третьим, занятым облаками на небе. Ее Высочество чертила ось поврежденного разгрузочного байпаса, высунув от усердия язычок.

Увы, завершить картину мы не успели. Нас прервал паж – по виду немногим старше маленькой принцессы – но уже преисполненный чувства собственной значимости.

– Ваше Высочество, леди Альглинн, – говорил он не так чисто, как Ее Высочество, но очень старался. – Его Величество вылазил желание видеть вас в своей плиемной, но лекомендовал воспользоваться системой потайных ходов.

Его Высочество выпрямился, отложил синий карандаш и серьезно кивнул.

– Хорошо, Дарт. Мы отправимся немедленно.

Паж чинно поклонился и выскочил, и я тоже отложила карандаши. Принц повернулся к дочери, явно собираясь объяснить причины своего решения, но та его опередила:

– Понимаю, нужды короля превыше всего, поскольку они есть отражение нужд королевства, – заученно вздохнула она. – Надеюсь, леди Альгринн, вы сумеете уделить мне время в другой ваш визит. Леди надлежит завершать начатое.

Я едва справилась с неуместной улыбкой.

– Разумеется, Ваше Высочество. Я приложу все усилия.

Принц тем временем выдал указания няне и вернулся ко мне, вежливо предложив опереться на его локоть.

– Ближайший выход в систему потайных коридоров расположен в гостиной, – проинформировал он, уверенно взяв курс на выход. – Боюсь, там несколько пыльно…

– Ничего страшного, – заверила я. – Ваше Высочество, Его Величество пожелал нас видеть из-за… промедления?

– Не думаю, – успокаивающе улыбнулся принц и остановился, чтобы запустить каким-то хитрым заклинанием в чугунную завитушку над камином. В ту же секунду из-за полки повеяло сыроватым воздухом, и Его Высочество поспешил ступить на плитку перед самым огнем, увлекая меня за собой. – Мы… имели разговор на эту тему, и я выразил надежду, что мой четвертый брак не будет разрушен излишней поспешностью, проявленной в неподходящий момент. Его Величество отнесся с пониманием. – В тот момент, когда камин с прилегающим участком пола, выложенным узорчатой плиткой, вдруг повернулся вокруг своей оси, голос принца даже не дрогнул, а стоило мне пошатнуться от неожиданности, как Третий с готовностью меня поддержал – и тотчас потянул за собой, как в танце, вынуждая с движущегося пола сойти. И все – стена встала на место, будто и не было ничего.

А мы оказались в густой, плотной темноте без единого проблеска света.

Пахло пылью и сыростью. Эхо от наших шагов заметалось где-то вдали, и у меня вдруг закружилась голова и подогнулись колени – а единственной надежной опорой оказалась рука принца.

– Вы в порядке? – чутко уточнил Его Высочество, на всякий случай взяв меня и за вторую руку. – Мне нужно отпустить Вас на минуту, чтобы зажечь свет.

– Да, конечно, – невпопад отозвалась я, но руки не отпустила.

От его пальцев веяло теплом даже сквозь перчатки. Он не спешил, терпеливо дожидаясь, пока я справлюсь с собой, и заклинание-светлячок сплел только тогда, когда я сама отступила назад.

А светлячок вышел золотисто-пшеничным, как его волосы, и в его свете даже пустой заброшенный коридор выглядел не так уж зловеще.

– Думаю, Его Величество хочет познакомиться с Вами, Вега, – как ни в чем не бывало продолжил принц и снова предложил опереться на его руку, – и, возможно, обсудить Ваш список требований. Но, поскольку официальные аудиенции к королю расписаны на три месяца вперед, внезапное изменение в графике привлекло бы нежелательное внимание, и пришлось выделять время между текущими визитерами и пользоваться системой потайных ходов.

Коридор вдруг показался мне еще уже и теснее, чем был на самом деле, но Его Высочество уверенно повел меня к ближайшей развилке, и я привычно подчинилась.

– В списке есть пункты, которые Его Величество посчитал нецелесообразными? – осторожно поинтересовалась я.

– Не знаю, – с легким напряжением в голосе ответил принц. – Отец ничего не говорил по этому поводу. Но даже в том случае, если его что-то не устраивает, все обсуждаемо. И… я встану на Вашу сторону. Обещаю.

– Даже если это будет не в ваших интересах? – я бросила на него косой взгляд и с удивлением поняла, что Его Высочество действительно собран и напряжен, как перед схваткой – даже предплечье под моими пальцами будто окаменело.

– В данный момент не в моих интересах подрывать Ваше доверие, Вега, – криво усмехнулся принц. – Вы и без того напуганы.

Я остановилась, и он вынужденно последовал моему примеру, наконец-то взглянув мне в лицо.

– Охрана тоже вошла в коридор? – ровным голосом спросила я.

– Нет, – с легким недоумением откликнулся принц. – Карту потайных коридоров знает только семья Ариэни. Остальным, даже самым приближенным, не дозволено в них заходить. Вас, разумеется, это не касается, поскольку Ваше официальное вхождение в семью – вопрос времени.

Я криво усмехнулась – вышло практически зеркальное отражение его лица.

По сути, наша ситуация отличалась от стандартного брачного контракта только несвоевременно зашевелившимися контрабандистами и неудобным начальным условием. Да и то, каких-нибудь сто лет назад никто не удивился бы, если бы невесту заставили родить до официальной церемонии: нужно же убедиться, что она точно сможет произвести на свет дитя! Правда, первенца в этом случае ничего хорошего не ждало, а наследником становился второй ребенок, рожденный уже в браке… а мое дитя признают безоговорочно, и он – а с ним и я заодно – получит титул, о котором Альрави никогда не смели и мечтать.

Но Его Высочество вместо того, чтобы напомнить мне расклад и запереть в спальне, терпеливо ждал, когда я отойду от шока и сама сделаю первый шаг – а попутно защищал ото всех, кто обладал достаточной властью, чтобы поторопить растерявшуюся маркизу.

Пожалуй, это дорогого стоило.

Не знаю, что мной двигало – простая человеческая благодарность или стыд за то, что на какой-то краткий миг мне понравился другой. Но я и вправду сделала первый шаг – и робко поцеловала его в уголок рта.

От него пахло дорогим одеколоном, ромашковым чаем – и чем-то еще, неуловимым, неописуемым, отчего у меня вдруг повело голову. Стены коридора будто бы отдалились, откуда-то повеяло свежим воздухом… Потом была яркая золотистая вспышка – и кромешная темнота. Ноги подогнулись, но меня подхватили, не давая упасть, и я впервые в жизни очутилась в объятиях третьего принца Ирейи.

Это оказалось неожиданно тепло и уютно. Я положила ладони на твердую мужскую грудь, невольно удивившись, как сильно бьется под пальцами его сердце, и приподнялась на цыпочки. Второй поцелуй пришелся куда-то в его подбородок, но принц сориентировался и перехватил инициативу, быстро расставив все по своим местам.

Ему и в голову не пришло давить и настаивать на продолжении, и за это я тоже была благодарна.

– Мы с вами определенно поладим, – шепнула я, когда он отстранился.

Темнота весело рассмеялась и призналась голосом принца:

– А я контроль над светлячком потерял…

– Простите за внезапность, – невольно улыбнулась я. – Но я не была уверена, что решусь сделать это позднее.

– Нужно почаще заманивать Вас в потайные ходы, – развеселился Его Высочество – и неожиданно серьезно подтвердил: – Мы с Вами поладим.

***

– А вот и звезды вечерних новостей! – с каким-то непередаваемо веселым злорадством в голосе возвестил голос Рино и встретил брата, выходящего из потайного хода, отработанным ударом планшета в грудь. – Под домашний арест, оба!

Его Высочество дернулся от неожиданности, ловя планшет, и интимный полумрак потайного коридора рассекла очередная пронзительно-золотая вспышка, расчертившая закуток за книжным шкафом графитно-черными тенями. Я ожидала подвоха и успела зажмуриться, а вот лорд асессор и сам принц попали под непроизвольную световую атаку. Высказался по этому поводу только Рино – но экспрессии выдал за двоих.

– Простите-леди-Альгринн, – уже безо всякого выражения выдохнул он в конце тирады и потер глаза. – Ну, Третий, Адрианы на тебя нет! У Мелкой и то заклинания стабильнее…

Его Высочество сосредоточенно кивнул – и, пока королевский асессор тер глаза, повесил напротив его лица еще два светлячка.

– Прикройте ушки, – невозмутимо посоветовал мне принц и активировал планшет.

– Что? – переспросил Рино и, естественно, открыл глаза. Но братского чувства юмора не оценил, о чем поспешил известить всех присутствующих.

Я отметила для себя на будущее, что иногда Третьего стоит слушаться, заглянула через его плечо в планшет – и сдавленно охнула. На фотографии в статье вечерних новостей маячили наши с Джоаной профили – и обаятельно улыбающийся третий принц Ирейи на фоне солнечной аллеи.

«Мокрое происшествие на выставке!» – значилось в заголовке.

– Вы очень фотогеничны, Ваше Высочество, – мрачно прокомментировала я.

– Наследственное, – оскалился Рино и адресовал брату непристойный жест. – Ну что, выйдете из-за шкафа или так и будете прятаться?

– А можно? – безнадежно уточнила я и вышла на середину кабинета.

Внешность короля оправдала все слухи о нем – он и правда походил на слегка состаренного Рино. Его Величество восседал за массивным столом явно аррианской работы и взирал на нас с выражением лица, неуловимо напомнившим мне, как Сестра наблюдала за нашим совместным творчеством с маленькой принцессой и бессонным Крольчонком. Послышавшиеся из-за шкафа звуки короткой братской потасовки только усугубили впечатление.

Я сделала невозмутимое лицо и присела в глубоком реверансе.

– Леди Альгринн, – пророкотал Его Величество и поднялся на ноги, как обычный лорд. – Счастлив наконец-то лицезреть Вас лично. Должен признаться, я восхищен Вашей решимостью…

«…хоть она мне и невыгодна», – так и не закончил он. Интонации показались мне весьма знакомыми – точно так же начинал разговаривать Третий, когда был чем-то недоволен, но не считал допустимым это демонстрировать.

– Благодарю, Ваше Величество, – ровным голосом сказала я, дождавшись позволения выпрямиться. – Для меня большая честь… – тут я сделала вынужденную паузу, чтобы не брякнуть рвущееся на язык «спать с Вашим сыном», обругать себя за неуместную ядовитость и отыскать остатки вежливости, – …видеть Вас. Я рада, что оказалась полезной для Вашей семьи.

Король благосклонно кивнул и повелительно указал на глубокое кресло напротив своего стола. Я покорно уселась, подавив возглас удивления: вот так, запросто, получить дозволение сидеть в присутствии Его Величества! Не то чтобы ради этого стоило попасть в такое положение с наследником…

– Насчет Вашего списка, – деловито начал король, давая понять, что официальная часть закончена и можно уже не расшаркиваться впустую, и вернулся за стол. – Касательно охраны Вас, семейства Джейгор и будущего ребенка все понятно. Она будет обеспечена. Я уже отдал приказ лорду асессору и уверен, что он отнесется к задаче со всей ответственностью. На неприкосновенность леди Джоаны Вы можете рассчитывать, если ребенок будет зачат в течение года. Медицинская помощь, насколько мне известно, на настоящий момент Вам не требуется, но в случае необходимости я пришлю доверенного целителя.

– Благодарю Вас, Ваше Величество, – сказала я и стиснула подлокотники кресла. Пока что все шло именно так, как я рассчитывала, и дальше просто обязано было последовать что-то неприятное. – Вы очень щедры.

– Что же до права голоса будущего ребенка в Семейном совете, – как по заказу продолжил король, и потасовка за шкафом резко прекратилась, – то еще ни один из младших ветвей Ариэни не имел такой привилегии. Я понимаю, что Вы уже пошли на уступки, не повторив требование принцессы Кейли вовсе исключить ребенка из матримониальных и профессиональных планов династии, а всего лишь попросив для него возможность участвовать в обсуждении его судьбы. Однако в настоящий момент существует некоторая… напряженность в отношениях Ирейи и Тейнара. У короля Тео Четвертого полгода назад появились двое внуков, близнецы, мальчик и девочка. Помолвка очень сильно помогла бы в разрешении текущего кризиса, но все мои старшие внуки уже связаны обязательствами. Учитывая обстоятельства, Ваш ребенок…

– …на момент заключения помолвки все равно не сможет своим правом воспользоваться, – невежливо перебил Третий, как демоненок из табакерки выскочив из-за шкафа, и каменной стеной встал за моим креслом. – Союзу ничто не угрожает. На данный момент Вы ничем не рискуете, отец.

Его Величество замер, вперившись взглядом в младшего сына. Его Высочество небрежно облокотился на спинку моего кресла.

– Кажется, это называется «дежа вю», – негромко заметил Рино, но от дальнейших комментариев благоразумно воздержался.

– Я прошу всего лишь о праве голоса, Ваше Величество, – рискнула заговорить я. – Понимаю, ребенок из королевской семьи, пусть и из третьей ветви наследования, себе не принадлежит. Любой его выбор окажет огромное влияние на судьбу Ирейи. Поэтому окончательное решение о помолвке и профессиональной подготовке останется за Советом, но…

– Но у меня есть другое предложение насчет Тейнара, – снова вклинился Его Высочество. – В конце концов, ребенок появится не сегодня и не завтра, а кризис в отношениях уже наступил. Мы можем предложить Тео совместные разработки системы отслеживания космических перелетов по проекту Кейли.

– На Тейнаре один космопорт и столько же кораблей, – напомнил король.

– А десять лет назад на Тейнаре никто не верил в саму возможность космических перелетов, – упрямо сказал принц. – Если Его Величество Тео Четвертый всерьез подумывает о вступлении в Альянс Двух Галактик, ему так или иначе придется развивать транспортную отрасль, а значит, он столкнется с проблемой распределения космических коридоров. Кроме того, на Тейнаре есть валента. Пусть не так много, как нужно, но на данном этапе, пока ей не найдена замена, эти залежи бесценны.

– А помолвку, в общем-то, можно все равно заключить, – меланхолично хмыкнул Рино и облокотился на спинку моего кресла плечом к плечу с братом. – Потом, когда подобные рассуждения перестанут напоминать дележку шкуры неубитого медведя.

– Ты возьмешь переговоры на себя и согласишься и дальше играть роль «щита», – начисто проигнорировав незаконнорожденного сына с его отсутствующими манерами, полуутвердительно сказал король Третьему. – Взамен на право голоса для своего ребенка.

Я не выдержала и обернулась.

Видит Равновесие, Его Высочество давно хотел уйти с информационной передовой. По большому счету, в последний год его останавливало только то, что уход равнялся бы очередному договорному браку: «щит» вполне может быть холостым, это только подогревало бы интерес к нему, но младшие принцы без специализации всегда становились разменной монетой в марьяжных планах королевства. А если учесть, кого ему прочили в жены до раскрытия аферы с валентовым браслетом, становится понятно, почему Третий до сих пор упрямо держался за все свои должности.

Но сейчас Его Высочество вполне может позволить себе отойти на задний план. Все, что ему нужно, – пожертвовать кого-то из своих братьев на роль нового «щита» и отказать мне в одном-единственном требовании из списка.

И Третий прекратит мелькать на обложках журналов, рекламных плакатах и на почетных досках самых дорогих жертв Гильдии Убийц. Толпы журналистов, папарацци, бесконечные конференции, выступления и увещевания – все останется в прошлом. Его Высочество, наконец, сможет жить так, как мечтал – тихой семейной жизнью с размеренной работой, любимой дочерью и бодрой собачьей стаей.

Как я могу осуждать его за то, что он сейчас скажет?..

– Хорошо, – ровным голосом ответил принц и чуть сильнее, чем следовало бы, сжал пальцами спинку кресла.

Бесцеремонный Рино смотрел на него с какой-то безнадежно привычной смесью жалости, уважения и понимания, и я вдруг осознала, что, стоит мне расслабиться, как на моем лице отразится то же самое.

Джоана, должно быть, ощущала нечто похожее, когда я приняла решение за нас двоих – выдать ее замуж за младшего Сайерза.

– Ваше Высочество, – начала было я, но принц, криво усмехнувшись, покачал головой, сразу отметая все попытки его отговорить.

– Но у меня тоже есть несколько условий, – сказал он, и король, только что выглядевший таким довольным, будто весь разговор затевался только ради этого согласия, мигом напрягся и подобрался. – Вега просила об огласке после того, ребенок будет признан семьей. Я хочу лично заняться этим вопросом. Не только выступить с заявлением, – с нажимом произнес принц, – но и выбрать формулировки и срок.

– Надеюсь, ты не сделаешь из этого всепланетную мелодраму, как в предыдущий раз, – мрачно прокомментировал Его Величество.

– Что нужно, то и сделаю, – в том же тоне отозвался Третий. – Мелодрама, осмелюсь заметить, имела бешеный успех. Ни один из помощников по средствам массовой информации не добивался такого скачка рейтингов.

– Тут ты прав, – подумав и поморщившись, кивнул король. – Но, прошу, не забывай о чувстве собственного достоинства. Что еще?

Третий взглянул на меня сверху вниз и улыбнулся – по-мальчишески тепло и немного хулигански.

– Еще я попрошу свободу выбора специализации для самой Веги.

У меня вдруг ком в горле встал. Улыбка принца подернулась водной рябью, и нестерпимо захотелось поцеловать его еще раз.

Я ничего не просила для себя лично – в списке были лишь те требования, которые обеспечили бы благо ребенка и семей Джейгор и Альрави. Подозревала, что в других вопросах мне попросту откажут.

Но Третьему ведь и правда невозможно отказать!..

– Ну, – цинично хмыкнул Рино, своевременно возвращая меня с небес на землю, – свобода свободой, а местечко агента под прикрытием я, пожалуй, попридержу. Адекватной замены нет и не предвидится, и у меня уже сейчас намечаются некоторые сложности с…

– Сейчас об этом даже речи быть не может, – выразительно сообщил Его Величество.

Лорд асессор тяжело вздохнул.

Только оказавшись под перекрестьем взглядов – двух осуждающих и одного насмешливо-сопереживающего – я поняла, что тоже не сдержалась.

– Мне действительно нравится эта работа, – смущенно прокомментировала я. – Я буду счастлива вернуться, как только позволят обстоятельства. Но на данный момент, к сожалению, передо мной стоит несколько иная задача.

– К сожалению? – с усмешкой переспросил Рино, заломив бровь.

Третий перестал улыбаться и выпрямился, убрав руки со спинки кресла, но мой взгляд против воли скользнул к книжному шкафу, за которым скрывался вход в потайной коридор, – и объяснять уже ничего не пришлось. Его Высочество утвердительно прищурился и пошевелил пальцами, будто собирался сплести заклинание-светлячок, а я машинально потянулась к запястью, где, как назло, именно сегодня не было браслета.

Пожалуй, мне следует захватить его с собой в следующий раз.

– Вопрос снят, – бесцеремонно ухмыльнулся лорд асессор и, прежде чем я успела возмутиться, вручил мне массивное кольцо-печатку с тремя крупными сапфирами. – Носите, не снимая. Это артефакт, настроенный на телепортацию между тремя точками. Две уже заданы: специально огороженный закуток потайного коридора неподалеку от покоев Мелкой и ваша спальня в особняке Джейгор. Первая активируется нажатием крайнего левого камня, вторая – центральным. Третью точку вы сможете задать самостоятельно, но, пожалуйста, сообщите ее координаты мне, Сестре или Третьему. Охрана должна иметь возможность следовать за вами. Я бы порекомендовал настроить телепортацию в особняк Альгриннов в Акраме. Заряда должно хватить примерно на пятьдесят перемещений без груза.