Loe raamatut: «Дикая магия. Проклятье «Черного тюльпана»», lehekülg 3
Глава 3. Подарки Судьбы
Самые первые выходные в стенах Академии я провела в мучительных раздумьях, разбавленных приступами депрессии и актами безумного самокопания. Необходимость в течение дня выбрать будущую профессию ввергла в ступор. Сюрприз был из неприятных, потому что в «Эншантели» все изучали одно и то же. Здесь же после четвертого курса ученики выбирали две основные специализации. Для каждого студента куратор составлял индивидуальное расписание, и на занятиях потоки учащихся причудливо смешивались.
Отделение, курируемое высокомерным монстром, на 80% состояло из представителей богатых семейств с дворянскими корнями. Неофициально их звали «зазнайками». Ученики первого отделения в качестве специализаций предпочитали брать «Дипломатическую магию» и «Управление волшебными ресурсами».
Второе отделение – под началом Ромула Осворта – за глаза именовали «заучками» (а то и «занудами»). По большей части здесь обучались волшебники из обычных семей, не имеющих титулов и родовых поместий.
– Большинство «зануд» тоже первокровки, – разъяснила Джен, к которой я повадилась бегать за консультациями каждые полчаса. – Просто у их родителей чуть меньше столового серебра в погребах и связей в высшем свете.
Впрочем, на втором отделении встречались и аристократы: со мной в комнате проживала Влада Дягилева, представительница старинной магической династии. Она, как и большинство «заучек», специализировалась в «Волшебных исследованиях» и «Преподавании магии».
Существовало два пограничных направления, избираемых редкими учениками с обоих отделений, – «Лекарское дело» и «Магический правопорядок». Они не пользовались особой популярностью, и уж точно – как мне яростно доказывала Джен, – никто и никогда не брал обе сразу. Хотя бы потому, что медицина подразумевала добровольные дежурства в больничном крыле. А будущие воины, борцы за справедливость, обязаны были половину своего пота оставлять в тренажерном зале.
К дипломатии у меня не было склонности, да и «черная» дестинская кровь не позволила бы занять высокий пост в этом до тошноты консервативном мире. Научные изыскания сначала показались привлекательными – опасные опыты, жуткие эксперименты…
– Ага, мечтай! Сидят они безвылазно в библиотеке и зубрят вот такие тома! – раскинув руки в стороны, Джен убила мой энтузиазм на корню.
Сама мисс Абрамс планировала заняться преподаванием. Надо ли говорить, что ее будущим ученикам я совсем не завидовала?
Так и получилось, что я стала первой ученицей Академии, решившей совместить лекарское дело и профессию воина, чем немало позабавила своего куратора. Он долго смеялся, почесывая отмеченные сединой волосы, всхлипывая и странно подвывая.
– Заминка будет… Со снадобьями… – хрипел в беззвучном хохоте куратор. – В «Эншантели», как я вижу, у вас был полугодовой курс. Что значит «теоретический»?
– То и значит… Мы не практиковались в зельях.
– Не передумаете, мисс Дэлориан? Местные ребята учились варить сложные снадобья и щипать целебные травы целых пять лет, – в неясном намеке поднял бровь Осворт.
– Я быстро нагоню однокурсников.
Видимо, какой-то клочок жизни все-таки придется посвятить библиотечным книгам.
– Нагоните… Конечно, нагоните! – усердно закивал профессор, и хитрые морщинки пролегли на его лбу.
Только получив памятку дисциплин, я поняла, чем было вызвано нервное веселье Осворта. Чертов Демон! Да Судьба надо мной издевается!
С практической стороной нового предмета я вчера знакомилась до полуночи, отдирая зеленую ползающую слизь от зельеварительных столов. Юбка пропахла смердящей гадостью настолько, что меня от самой себя тошнило. В том, что именно такими методами я буду практиковаться в «Снадобьях» и дальше, меня убедила удовлетворенная ухмылка, ниспосланная Демоном за завтраком во вторник.
Карпов намеренно поймал мой взгляд и с минуту не отводил глаза. Предвкушал. Обещал. Много всякого, в основном, мучительного. По спине побежала предательская дрожь, но я поклялась себе выдержать испытание. Хотя бы вот это, зрительное. И в отместку сверлила мужчину своими, не менее черными. Издевательски улыбнувшись, профессор поднялся из-за стола и медленно пошел в мою сторону. Ох, нет, к такому я не готовилась.
Спасение пришло из-за спины. Внезапно появившийся Осворт отвлек на себя внимание Карпова. Лицо демона помрачнело, и он подлетел к куратору.
– Вас-то я и дожидаюсь. Кролики, профессор Осворт! Уже три! А год только начался, – прошипел Карпов, нависая над коллегой и придерживая того за ворот, чтобы, видимо, не сбежал. – Миранда мне чуть голову не открутила в последний визит в деревню. Понимаете, что это значит?
– А что вы так смотрите, будто это я пробрался на ферму Старой Лисы и лично выпотрошил ее зверье?
– Сомневаюсь, что сырая крольчатина – предел ваших мечтаний, – ехидно фыркнул Карпов. – Хотя кто знает, чем там вас благоверная кормит. В «Эншантели» она не воспитывалась.
Демон сверкнул на меня глазами. Помнит, значит, о присутствующей поблизости «оранжерейной мисс». А жаль, амнезия была бы кстати.
– Вы случайно не забываетесь?
– Забываюсь. Но не случайно, – буркнул Демон и демонстративно развернулся, да так резво, что полы распахнутого пиджака расправились черным плащом. – Поговорите сами знаете с кем! И, при необходимости, засуньте кляп. Потому что если этот вопрос начну решать я…
Остаток гневной тирады потонул во мраке парадного коридора за захлопнувшейся дверью.
***
Завтрак так и застрял комом в горле. Подставив затекшую спину питерскому солнцу, я сидела на кровати и сверлила глазами бледно-желтую памятку. Будто от моего негодующего взора что-то могло поменяться! На картонке изящным шрифтом было выведено:
Лист предметов ученицы шестого курса Анны Дэлориан
Выбранные специализации:
Магическая медицина
Магический правопорядок
Список занятий для обязательного посещения:
«История волшебного мира: от зарождения первобытной магии до наших дней» Профессор А. Валенвайд
«Магическая символика: дай мне знак» Профессор К. Карамзина
«Магическое противостояние. Атака и защита» Профессор А. Карпов
«Полезная практическая магия» Профессор К. Карамзина
«Контроль над именным жезлом» Профессор Р. Осворт
«Существа и сущности волшебного мира. Основы выживания» Профессор А. Валенвайд
«Магические снадобья и волшебные травы» Профессор А. Карпов
«Основы физической культуры для юных волшебников: фехтование, танцы, уклонение» Профессор Б. Боулз
Практика сражения на именных жезлах под рук. пр. Р. Осворта, пр. А. Карпова и пр. Б. Боулз
Практика в медицинском отделении под руководством старшего лекаря академии М. Пламберри
Индивидуальные немагические тренировки под рук. Б. Боулз
Стоило ли убегать от преследователя в парижской подворотне, чтобы тут же вляпаться в эпичные неприятности? Порция отменных ругательств снова сорвалась с губ, хорошо, я была одна. Присутствие в расписании аж трех предметов с ужасающим пояснением «проф. А. Карпов» повергало в шок. Оставалось успокаивать себя тем, что, если бы я выбрала дипломатию, их было бы еще больше.
Соседки по комнате рассказывали, что Мрачный Демон (официальное прозвище жуткого профессора) ведет также «Теорию и практику волшебной дискуссии» и «Основы магической дипломатии». Это вызывало ухмылку: я имела счастье узнать, какими методами «дискутирует» высокомерный преподаватель. И если бы от него зависело разрешение серьезного военного конфликта… Черт, да я бы поскорее переселилась на другую планету!
***
Рыжая бестия ошиблась. Иногда теле-маго-граммы приносили хорошие вести. Например, вот эта, смятая от радости и тут же аккуратно расправленная.
Она извещала о том, что профессор Карпов отправляется в командировку и намеревается отсутствовать в Академии целую неделю. Начиная с обеда рождественские колокольчики звучали в голове, не переставая. Не иначе Санта-Клаус расстарался!
Если так и дальше пойдет, и Мрачный Демон будет присылать номера глав для самостоятельного изучения, то жизнь начнет налаживаться. Не так страшен черт… Хотя нет, конкретно этот все-таки страшен.
За обедом Джен намекнула, что лучше не спрашивать, чем занимается Карпов в несвободное от работы время. Иначе отправят «протирать склянки». Она имела в виду трудовую повинность, которую студенты отбывали на кухне. Но мне мигом вспомнился подвал номер два и застывшие глаза перепуганного морфа.
Следующая теле-маго-грамма, клюнувшая меня в ухо, тоже неприятностей не предвещала. Некий профессор Б. Боулз предлагал потратить свободное время на составление графика индивидуальных немагических тренировок.
Мне сразу придумался симпатичный крепкий парень лет двадцати пяти, с которым еженедельные занятия приобретут романтический подтекст. Должна же Судьба вспомнить о моем существовании и послать примирительный бонус?
Нет, не должна. Это выяснилось на входе в тренажерный зал, где меня нетерпеливо ожидал этой самый Б. Боулз. Точнее – эта самая. Оптимистичные грезы о мускулистом наставнике разбились о реальность.
Старушкой назвать эту леди у меня язык бы не повернулся, но в человеческом мире возраст точно отнесли бы к предпенсионному. Сухая и поджарая, невысокая, загорелая от гладкого лба до изящных щиколоток, сейчас дамочка выглядела даже лучше меня и явно не собиралась на покой. На ней была синяя безрукавка с капюшоном и серые спортивные брюки, закатанные до икр. И в этой молодежной одежде она чувствовала себя вольготно и уверенно.
– Белинда Боулз, – тренерша энергично потрясла мою ладонь, зажав крепкой пятерней, и вокруг бледно-зеленых глаз тут же образовалось два пучка тонких морщин. Медные с золотистой проседью волосы топорщились заросшим ежом. Тонкие губы улыбались деловито, официально, но весьма приветливо.
– Мисс Анна Дэлориан, специальность «Правопорядок»… И «Медицина» еще.
– Будешь военным врачом? – одобрительно уточнила Белинда. – У них часто случаются плохие дни, когда умение постоять за себя не повредит.
Я не стала оповещать «железную леди», что могу и до конца семестра не дожить, поэтому так далеко не загадываю. Или старательный Демон сведет в могилу, или тот, из парижского переулка, догонит и… Поскольку я не представляю, что ему от меня надо, то пока просто «догонит».
– Любишь спорт? – с воодушевлением продолжила допрос пожилая тренерша, буравя острыми глазками.
– Вообще-то, не очень, – с извиняющейся улыбкой призналась я. – Мама, впервые занявшись йогой, умудрилась сломать три пальца. У меня схожие таланты. Я стараюсь себя перебарывать. Но не всегда получается. Так что, если вы заставите меня бегать, велик шанс, что я упаду в обморок на третьем круге.
– Хорошо, что призналась… – Вид у госпожи Боулз был такой, будто она еле сдержалась, чтобы не прыснуть со смеху. – Но зачем же ты выбрала "Правопорядок"?
– Подруга говорит, у меня мазохистские наклонности. – Я криво улыбнулась, вспомнив, как Джен закатывала глаза и предлагала сжечь памятку предметов, пока не поздно. – И что я подсознательно надеюсь, что тренировки доконают меня раньше, чем это сделает… кто-нибудь другой.
– Высокий такой, страшный, в черном пиджаке? – уже не сдерживаясь, искристо засмеялась тренерша. – Подумаем, чем тебе помочь… Наши индивидуальные тренировки могут проходить в любом формате. Гимнастика, легкая атлетика, силовые… Выбирай, что нравится.
– Летом я на спор записалась на тайский бокс, – смущенно пробормотала я. – Ну, шутки ради. – Вообще-то, это Элизабет меня подзадорила, потому что тренер был уж очень привлекательным. – Но мне, на удивление, понравилось. К концу августа стало пристойно получаться.
– Значит, груша?
– Да, груша подойдет.
– Интересный выбор. Спорим, ты кого-то представляла, когда ее колотила? – подмигнула Белинда, и я смутилась.
Тренерша мне понравилась, скучать не придется. Не загорелый «пляжный парень» в боксерских шортах, но тоже ничего. Хотя ее показная простота и веселость никак не вязались с цепким, пронизывающим взглядом. Дамочка имела хитрый вид, и наверняка была умнее, чем хотела выглядеть.
– Самые лучшие воины, Анна, получаются из дестинов, – вдруг заявила Белинда. – Когда силы равны, побеждает тот, на чьей стороне удача. Мне везло невероятное количество раз…
– Вы – дестинка! – с опозданием догадалась я.
– А будь первокровкой, не стояла бы сейчас перед тобой. В какой-то момент заглядывать в глаза смерти стало моим ежедневным хобби…
– Так это правда? Что Судьба помогает нам?
– А ты разве не замечала, как книги сами открываются на нужной странице? Парень, по которому сходишь с ума, внезапно спотыкается перед тобой и рассыпает учебники? Завистливая девица, решившая подставить подножку, неожиданно падает сама?
– Я обычно такое списываю на случайность… Просто очень своевременную.
– А твой всплеск?
– А что с ним?
– Он тоже был своевременной случайностью?
Белинда внимательно заглянула в мои глаза, будто пытаясь уловить в них кадры из еженощного кошмара.
– Если бы магия не проснулась в тот вечер… Я бы тут тоже не стояла, госпожа Боулз, – нехотя признала я, и тренерша удовлетворенно кивнула.
***
Высоченный старец Артемиус Валенвайд бродил между рядами сидящих на полу учеников, вынуждая тех задирать головы. Предлагая необычный вариант размещения, он объяснил идею удобством и доверительной атмосферой. На деле же шея затекла уже через десять минут, и оставшееся время я страдала от желания улечься и потянуться.
Преподаватель мерил кабинет шаркающей походкой и чуть шепеляво, с томным присвистом рассказывал Сказку о двух материях. Удлиненный бордовый сюртук, идеально подогнанный по иссохшей фигуре, скрипел тканью при каждом повороте.
– Капля дикой, первобытной магии, текущая в каждом из нас, – за некоторыми уникальными исключениями, – дарует способность использовать две главные материи мироздания. Господин Дорохов, не напомните, какие именно?
– Сияющую… и Темную, – пробубнил парень, притулившийся к стене в дальнем углу, и устало тряхнул соломенными волосами.
Я пригляделась: элегантный костюм выдавал в нем аристократа-«зазнайку». Учеба только началась, а он уже имел измученный, хоть и весьма привлекательный вид. И это был Он. Тот тип, перепугавший меня в первый день.
– Все верно. Сияющая материя… Ох, нет, моя драгоценная мисс Бэггинфорт, она не блестит, – со снисходительной улыбкой пояснил Валенвайд роскошной блондинке из первого ряда. – Так вот, она – основа для всей нашей повседневной магии. Мы обращаемся к ней, не задумываясь, откуда черпается энергия для волшебства.
Впалые щеки, бледная кожа, седые кудри, раскинувшиеся по плечам… А еще – красновато-карие глаза, хищный оскал вместо улыбки и животный взгляд, прокатывающийся по девичьим шеям. Сразу видно, вампир. Недаром от него опасностью веет… Надеюсь, старик в завязке. Но на следующее занятие все же повяжу шарфик.
– А Темная, сэр? – подала голос моя соседка по комнате, Розмари Блум.
Девушка сидела спереди, через пару человек от меня, и с самого начала занятия нервно поправляла длинные платиновые волосы, то заправляя их за уши, то перекидывая с плеча на плечо.
– Использование Темной материи в колдовских экспериментах запрещено Верховным Советом. Вопиющие случаи обращения к ней рассматриваются Магическим трибуналом, – сурово провозгласил Валенвайд.
– Почему, сэр? – продолжала донимать Розмари. Мы были ровесницами, но она обучалась в Академии всего второй год, и многое ей казалось новым и непонятным.
– Природа Темной материи зла и порочна, мисс Блум! Связывая с ней свою магию, волшебник ступает на путь мрака, жестокости и боли. – Профессор строго втянул белые щеки. А затем задумчиво протянул: – Однако, это не означает, что Темная материя не способна созидать, а Сияющая – разрушать… Иногда свет губителен и опасен, а во мраке ожидает спасение…
Закрученная философская мысль никак не хотела откладываться в мозгу, и я уставилась в окно. Но из-за напольного положения ничего, кроме серого неба, разглядеть не получилось.
– Вы сказали про исключения… Про тех, в ком не течет капля дикой магии… – снова перебила профессора Розмари, но на этот раз он глянул на нее снисходительно, едва не с жалостью.
– Вы верно поняли, речь о дестинах. Большая редкость в наши дни… В Санкт-Петербургской Академии волшебных искусств обучается около двухсот учеников. И среди них – всего двенадцать дестинов.
Позволив студентам насладиться эффектным фактом и издать коллективный вздох удивления, Валенвайд окинул взглядом аудиторию. Его глаза остановились на мне, и он хищно оскалился – будем считать, что в вампирском смысле это была улыбка.
– Ах, нет, теперь тринадцать, – поправился профессор, кивнув на меня. На минуту я стала центром притяжения: ученики принялись оборачиваться, шептаться и переглядываться. – В данный момент с нами в кабинете целых две дестинки, и обе совершенно очаровательные, – мисс Анна Дэлориан и мисс Розмари Блум.
– Расскажите про арканов, сэр! – тревобательно выкрикнула темноволосая девушка, наделенная странной демонической притягательностью. – Мой отец говорит, что они считали кровь дестинов черной, а их магию – грязной и порочной, не имеющей ничего общего с чистой, первобытной.
Это она обозвала меня «милочкой» на уроке Карпова и объяснила, как усмирить Дурманящий Очиток. А сейчас надменно сверлила глазами, скривившись в неприятной ухмылке.
– Нет нужды углубляться в такие дебри, мисс Пруэтт, – со смущенным видом пробормотал престарелый вампир. – Арканство никогда не находило поддержки у Верховного Совета. Как думаете, почему? В истории волшебного мира бывали темные времена, когда считалось, что магия дестинов какая-то другая, извращенная, нечистая. Но наши ученые, сколько ни пытались, разницы не нашли.
Прошаркав в другой конец аудитории и встав надо мной бордовой скалой, Валенвайд с мелодичным присвистом добавил:
– Аристократы любят похвастаться голубой кровью, дестинам приписывают черную… Но поведаю вам тайну: в обоих случаях она красная. Я вам это как специалист говорю!
Проведя длинным желтоватым ногтем по моей затекшей шее, профессор оскалился в улыбке, демонстрируя пугающе острые клыки. По аудитории прокатились смешки и изумленные охи. Я же начала задыхаться. Почему в этой чертовой Академии все хотят меня сожрать, поджарить, запереть в подвале или свести с ума?
– Не бойтесь, мисс Дэлориан, я не собираюсь вас есть. Хоть и не сомневаюсь, что вы очень вкусная, – «подбодрил» преподаватель-маньяк. – Я вампир в третьем поколении. Рожденным легче контролировать себя, нежели новообращенным. В последние годы я отдаю предпочтение красному вину и слабо прожаренному мясу. Кровь пью редко, и исключительно свиную.
Валенвайд подошел к доске и задумчиво начертил несколько схем. Я же воспользовалась передышкой, чтобы восстановить дыхание. Стыдно так пугаться престарелого вампира. Хотя он и может выпить меня до дна за пару минут.
– Рождение магии у первокровок – постепенный, неагрессивный процесс. Слабенькие чудеса дети творят уже в шесть-семь лет. Растопить снежок, заморозить лужу, подбросить яблоко… Волшебники успевают привыкнуть к своей силе, растущей день ото дня. Бывают, впрочем, несчастья… Пустое семя. Капля дикой магии не раскрывает свой потенциал, и получаются…
– Эмпы? – хрипло подсказал усталый аристократ.
– Они самые, господин Дорохов. Пустышки. Волшебники, вытянувшие несчастливый билет. Ирония жизни. Они носят чистую, первобытную магию в своей крови, но не могут ей воспользоваться. Лучший вариант для эмпа – вступить в договорной брак и передать силу потомству. Ваша мать, если не ошибаюсь, из Честеров, и она…?
– Да, она – эмп. У Честеров в роду много пустышек, – проворчал «зазнайка», ничуть не смущаясь своего происхождения.
– Но кто такие дестины? Обычные люди, оказавшиеся в беде. У каждого своя история, полная страха и боли. Появление магии у них – не плавное рождение, а бурный всплеск. В трудный, стрессовый момент Судьба дарует им силу – мощную, агрессивную… Такую, чтобы сразу дать отпор врагу, побороть стихию, спастись. Так Судьба защищает своих избранников… По легенде, она и дальше приглядывает за ними, но это лишь поверье.
Про «особые отношения» дестинов с Судьбой я слышала и от крестного, и от Белинды. Но «чем дальше в лес», тем сильнее я в них сомневалась.
– Почему именно этих людей она решила защищать? Что в них особенного? – грубо выкрикнул темноволосый мальчишка с гордым профилем.
– Кто знает? Может, им предначертано изменить мир? – философски заявил Валенвайд и снова скользнул голодными глазами по моей шее. – А может, это не бескорыстные подарки, и за них придется расплачиваться.
Вот этот вариант похож на правду. Мне, кажется, кредитную линию уже перекрыли, и намекают, что пора платить по счетам.
Если бы с магическим даром дестинам еще поставлялась крепкая психика! Тогда первый год я не шарахалась бы от каждой проскользнувшей вспышки. А завидев морфа или гоблина, не сползала бы по стеночке в тихом обмороке.
***
Второй учебный день прошел не в пример веселее первого. Вечером я пахла не вонючим продуктом деятельности первокурсников, а цветочным шампунем. На радостях облачилась в уютное домашнее платье и решила прогуляться по Академии. Может, удастся найти Роджера и познакомиться получше. Хотелось о многом его расспросить.
Все мои познания о сообществе волшебников, искусно интегрированном в мир обычных людей, были почерпнуты из двух сомнительных источников. Скудные разговоры с однокурсницами в «Эншантели» и парочка бесед с вечно занятой тетушкой Амандой. Даже не знаю, чьи сведения вызывали меньше доверия.
В Париже я была единственной дестинкой на всю параллель. Крестный так славно меня спрятал, что даже у сдержанной мадам Буше волосы вставали дыбом от мысли, что у них учится девушка с черной кровью. Никому бы и в голову не пришло искать дестинку в заведении, готовившем идеальных жен для выскочек из высшего света.
Я отчетливо помнила день, когда крестный перенес меня на порог парижской школы, всучив два тюка с магическим барахлом. В дрожащие пальчики он сунул бордовый конверт с сопроводительным письмом и ободряюще подтолкнул к потертой дубовой двери. Вдвоем идти к директрисе отказался.
«Ради твоей безопасности, малышка», – нервно объяснил Артур и растворился в воздухе. Буквально. И вот, повторяя, словно мантру «магия сделает сильнее, защитит от врагов, ее не надо бояться», я впервые вошла в будущую альма-матер.
А теперь выясняется, что это было чем-то вроде чердака, на котором я шесть лет пряталась от монстра под кроватью. Все выходные я приставала к Артуру с вопросами о моем прошлом и будущем. А он лишь отмахивался, приговаривая, что «в мире случаются недоразумения», но теперь я под надежной защитой. Это лишь распаляло больную фантазию.
За завтраком я представляла себя каким-нибудь Проклятым Дитя, которое принесет на Землю хаос и сотрет человечество с ее лица. И шайка фанатиков мечтает с моей помощью устроить масштабный конец света, в лучших голливудских традициях.
За обедом надеялась обнаружить у себя сверхспособность, единственную на миллион. Но в итоге оказывалась обычной дестинкой с кучей бесполезных талантов – от варки лукового супа и чистки столового серебра до мгновенной ликвидации прыщей.
За ужином думала, что я какая-нибудь Избранная, вроде темноволосого красавчика из фильма, который съел не ту таблетку и из прекрасной иллюзии переместился в гадкую реальность. А что, очень похоже. Я не против переиграть ситуацию, проглотить правильную пилюлю и вернуться в мир, где никто не знает о магии. Только палочку с собой прихвачу.
***
То, что для соседок по парижскому общежитию было ординарным и привычным, мне казалось достойным пера подвыпившего фантаста. Одни морфы чего стоили! Впервые я познакомилась с ними, придя в отделение Магической Почты.
На второй год учебы нам выдали путеводители по Парижу. Несколько сложенных картонок с фотографиями, названиями, описаниями… И золотыми штампами с привязкой точки разрешенного телепорта, защищенной отводящими глаза чарами. Коснешься жезлом такой печати – и в миг перенесешься в пункт назначения. Никаких заклинаний не требовалось, а вот оплачивать проезд приходилось, «зайцем» не проскочишь.
В начале книжонки шли культурные места для широкой публики. Сады, музеи, исторические памятники… В конце – перечень заведений для магов. Несколько кафе и лавок с особыми товарами, Аптека, Почтовое отделение, скрытый под невидимым куполом парк с разноцветными волшебными фонтанами, зоопарк с неведомыми тварями и даже небольшой цирк с дрессированными змеями и ящерами. Наверняка в Париже были и другие увеселительные заведения для магов, но воспитанницам «Эншантели» туда ходить не полагалось.
Телепорты через экскурсионные штампы стоили прилично (можно целый пир устроить из сладостей!). Деньги снимались сразу же, с личного счета волшебника, привязанного к именному жезлу. Парк с цветными фонтанами я посмотрела, в зоопарк тоже заглянула, а затем моя «казна» внезапно опустела, и на змей уже не хватило. Может, и к лучшему: никогда не любила чешуйчатых гадин.
Через месяц счет пополнился из анонимного источника, но к цирку я успела охладеть, и потому отправилась с экскурсией на почту. Телепорт привел прямо внутрь, в оживленный шумный коридор.
Босоногое (точнее, босолапое) гномоподобное существо в сером камзоле носилось среди посетителей, едва не сбивая тех с ног. Все тело морфа было покрыто короткой мягкой шерсткой с красивым зеленовато-сизым отливом – что-то между головой селезня и голубиной шеей. Заостренные ушки намекали на родство с эльфами, а глаза были такими большими, что художник аниме помер бы от восторга.
На почте трудилось, как я потом выяснила, большинство морфов: за счет необычного способа перемещения им удавалось доставлять посылки в считанные секунды. Кое-кто не отказывался от роли дворецкого или банковского служащего, бывали и те, кто соглашался стать официантом или посудомойкой… Но я почти уверена, что морфы-поварята плевали в суп, прежде чем подать его высокомерным магам.
При милой внешности был у лохматых существ один недостаток – наисквернейший характер, включавший вредность, злопамятность и лютую ненависть ко всем, кто вздумает их погладить.
Демонстрируя наплевательское отношение к посетителям, молодой морф-помощник с бесстыже громкими хлопками появлялся то в одном конце длинного коридора, то в другом, окутанный черным дымом и запахом серы. В руках у него то и дело появлялись разные коробки, свертки и бумажные конверты.
– Развел тут суету! – недовольно ворчал главный почтовик, выглядывая из-за высокого прилавка. Его шерсть была больше серой, чем зеленой, и клочьями лезла во все стороны. – Если торопиться жить, то можно встретить…
– Кого, дядя Бэнси? – нетерпеливо прошелестел молоденький морф.
– Старость, Филиппе.
Помощник картинно закатил глаза и придал лицу скучающее выражение. Он-то рассчитывал услышать страшилку про Бабая, Кощея или кем там в сказках пугают маленьких морфов.
Не то чтобы эти существа меня сильно ужаснули. При всей своей вредности они казались симпатичными созданиями… Но в обморок я все равно хлопнулась. Прямо в почтовом отделении. Видимо, для профилактики.
***
Были вещи, привыкнуть к которым не получилось за все шесть лет. Потомственные волшебники использовали магию к месту и не к месту. Отбери у них жезл – и станут они смотреть на тебя беспомощными глазами, не зная, как вскипятить чайник и зажечь плиту, не используя дар. Зачем вычесывать колтуны из волос заклинаниями, если существуют расчески? Или орошать лицо «освежающей струей» из палочки, если такая же вода течет из крана в уборной?
Но к теплу, льющемуся из руки в именной жезл, я привыкла сразу. Как будто палочка прилагалась ко мне при рождении, но затерялась в роддоме. Будь колдовство болезненным или противным процессом, я бы легче отказалась от неизвестного будущего. Но магия… Она все время разная, но приятнее на свете нет. То защекочет тебя до мурашек, то согреет пушистым котом, то взбодрит, словно крепкий кофе, то пьянящей волной растечется по венам…
Пока Валенвайд не рассказал про Сияющую материю, я не задумывалась об источнике волшебной силы. Колдовство всегда происходило само собой, без моих усилий. Палочка вытягивала магические нити из сплетения линий на ладони и концентрированным потоком выпускала в мир. От меня требовалось лишь зубрить формулы на мертвых языках и делать правильные росчерки, выпады и замахи.
Но прыщей у меня не было, а луковый суп я не любила, поэтому большинство заклинаний в «Эншантели» заучивала механически и складывала на дальнюю полочку в голове. Самым полезным умением, освоенным за годы в Париже, была варка идеального кофе. Вот без него я существовать не могла, а чужой, сделанный впопыхах, меня категорически не устраивал.
– Магия ко-о-о-офе, магия чу-у-у-вства… – напевала мама по утрам, повторяя песенку из дурацкой рекламы и танцуя вокруг плиты.
Тогда мне казалось, что она выглядит глупо, и я прятала осуждающее личико за обложкой детского детектива. Но сейчас с удовольствием взглянула бы на эти «кулинарные пляски» – в них было столько жизни.
Мне в десять лет бодрящие напитки не полагались, приходилось довольствоваться соком и овсянкой. Но я обещала себе, когда вырасту, первым делом разобраться, что же там за магия в этом кофе… Оказалось, что самая настоящая.
***
Роджера я так и не нашла. Зато, заворачивая за угол, с размаху налетела в темноте на что-то твердое, высокое и… белое?
– Не ушиблась? – озабоченно сверкнули на меня серо-голубые глаза.
В полумраке они казались другими – темными, графитовыми, но я уже знала, какими должны быть на самом деле, и дорисовала реальность в голове.
– Немного. Сама виновата, – вздохнула я, потирая нос. – Тебя родители из кирпичей сделали?
– Насколько мне известно, я создан традиционным методом, – вежливо ответил Энди Макферсон, и щеки защекотал румянец.
А вот нечего задавать дурацкие вопросы. И глупо пялиться на рубашку, до треска натянутую на крепкой груди, тоже не обязательно. Я даже губу закусила, потому что ее начало предательски пощипывать и покалывать.
– Почему ты один… в крыле преподавателей… в темноте?
– Выглядит подозрительно? Любишь детективы?
– Люблю. Выглядит.
Прищурив глаза на манер сыщика, я уставилась на потенциального преступника. И губы у него красивые. И вена, так явственно пульсирующая на шее, – волнующая. А в глазах – смешинки.
– Я от Осворта возвращаюсь, у нас по вторникам дополнительные уроки.
– Не знала, что куратор проводит индивидуальные занятия.
Мы – я и моя дедукция – еще не готовы были снять подозрения с привлекательного юноши. И отвести глаз – тоже.
– Только со мной. Вот такой я особенный, – выдохнул парень и устало притулился к стене. – Тут нечему завидовать, я бы с кем-нибудь поменялся. Ты, кстати, не менее подозрительно выглядишь в коридоре и в темноте.
