В молчании мы преодолели два пролета и вынырнули на третьем этаже.
– Где ваша спальня?
Указала на дверь в середине коридора, и он жестом велел идти в комнату. Заходя в спальню, обернулась: Карпов продолжал стоять у лестницы и следить холодными черными глазами. Собирался устроить троллям внеочередной пир за мой счет? Или уже придумывал «забавное наказание»?
Глава 5. Соединение
Ворох бумаг взметнулся со стола и головокружительным вихрем закрутился в воздухе ректорского кабинета. Эффект был красивым, но недостаточным, и я смачно, до дрожи стен, хлопнула дверью. А потом и кресло пнула с размаху. Сбила носок у новенькой туфли, расстроилась и бухнулась на сидение.
Тут бы и остановиться, но рядом – только руку протяни – на полке сияла бликами хрустальная… штука. Не то кубок, не то ваза, но вся какая-то мерцающая изнутри синим огнем. Древний артефакт. Может, единственный в своем роде…
Осколки, бесшумно рассыпавшиеся по ковру, синим пламенем не горели. Зато глаза Артура сверкнули негодованием. Что ж, внимание я к себе привлекла.
– Я. Хочу. Домой.
– Д-домой? – голос крестного дрогнул, но не из-за хрустальной ерунды. – А где он, Анна?
Как это где? Там… Где-то… Когда я шла сюда, целью было покинуть Академию. О путях отхода и пункте назначения подумать не успела. Но он прав, в «Эншантели» меня не ждут, а тетя Аманда – в очередном турне. Да и не будет ее пятый муж в восторге от новоявленной восемнадцатилетней «племяшки». А если будет, тогда еще хуже… Там и до шестого недалеко.
Дом родителей? За эти годы я бывала там пару раз. Его отмыли, привели в порядок, вместо сломанной мебели поставили новую, пятна на паркете затерли… На диваны и кресла навесили белые чехлы, чтобы те терпеливо ждали новую владелицу.
Была, да, но войти не получалось. С порога в сердце разверзалась черная пустота. И я тут же делала шаг назад, боясь, что меня засосет навсегда в космическую воронку.
– Вот твой дом, – крестный развел руки в стороны и окинул глазами кабинет. – А я – твой опекун. И до магического совершеннолетия своей крестницы вправе сам принимать решения о ее будущем. Можешь считать себя пленницей.
– Ты знаешь, что он сделал на занятии? – прохрипела я, поднимая глаза.
Сегодняшнее утро иначе, как кошмаром, назвать было нельзя.
– Кто?
– Твой прирученный Демон! Знаешь?!
– Анна, я не в праве вмешиваться в методику преподавания, одобренную Большим Советом…
– Он мне в голову залез! Разворошил там все… Заставил… Заставил меня снова…
Потеряв всякий контроль, я сжалась на кресле в позе эмбриона и разрыдалась.
***
В том, что утро понедельника не задалось, можно было убедиться, выглянув в окно. Даже пестрым витражам не удавалось скрыть седую хмурость и промозглость. В такую погоду хотелось накрыться одеялом с головой и спать до полудня. Но не сегодня и не мне.
Мысль о предстоящем «забавном наказании» за ночную прогулку бодрила не хуже, чем ледяная струя из-под крана. На всякий случай решила не завтракать – вдруг все-таки подвал номер два?
Вчера Демон разослал официальные теле-маго-граммы со сменой расписания. Теперь по понедельникам первым уроком стояло «Магическое противостояние», новый предмет для всех шестикурсников. Ни в каких личных записках Черт ни меня, ни наказание не помянул.
Но о нашем столкновении и своем обещании он не забыл. Это было «на лице написано». Рана на лбу, распухшая и прибавившая за воскресенье красноты, привлекательнее его не делала, а вот мрачнее и страшнее – однозначно.
Карпов призвал учеников встать в кружок вокруг себя. Началась толкотня, в первые ряды никто не стремился. В итоге «кружок» получился таким широким и удаленным от центра, что вполне мог объять Землю по экватору. В середине перепуганного хоровода с издевательской ухмылкой стоял Демон.
– Прямо цирковая арена. Жаль, я не фокусник, и не захватил цилиндр и пару дрессированных питонов, – гулко и густо заговорил профессор, оглядывая зрителей гипнотизирующими, змеиными глазами. – Но пару фокусов я сегодня, так и быть, покажу. Если найдутся добровольцы.
В последнем слове сквозило столько яда, что сердце мое сжалось и принялось пропускать удары.
– Недавно мы с одной милой леди завели интересную беседу. Что делать, если ей повезет встретить в подворотне Мастера темной материи…
– Окатить кипящим луковым супом, сэр? – загоготал кто-то с заднего ряда.
– Шутка, сказанная дважды, перестает быть смешной, господин Бехтерев, – отрезал Карпов.
Но вид у него был довольный. Еще бы… Стоит у истоков будущего фольклора – «Легенды о Великом Темном Маге, везучей Французской Дуре и спасительном Луковом Супе».
– Но сегодня, в рамках предмета, я задал бы вопрос иначе. Давайте разыграем сцену… Нам нужна Милая Леди.
И почему я не удивилась, когда он за локоток вытащил меня в центр «цирковой арены»?
– Итак… Девица, совершенно беззащитная и глупая, гуляющая среди ночи по безлюдному переулку, в наличии. Ну, давайте ваши версии. Что захочет сделать с ней Злодей? Какую опасность от него ждать и как себя защитить?
Такая занимательная лекция, что теперь и легкие стали забывать о своей работе. Из хоровода посыпались безрадостные варианты судьбы «гипотетической» французской дуры… тьфу, милой леди. Которая, что уж там, действительно была настолько глупой, чтобы гулять по темному парижскому переулку.
– Убьет?
– Допустим, она ему интересна живой.
Демон машинально потер лоб и скривился от резкой боли. Лучше бы в больничное отделение сходил, чем злость на других срывать.
– Ограбит?
– И что с нее возьмешь?
– Юбку задерет!
– Грубо, господин Бехтерев. Покиньте эту лекцию. Если вас не затруднит. И впредь свои фантазии озвучивайте на чужих дисциплинах. А если затруднит…
Карпов приподнял жезл, но парень спешно попятился к выходу, то кивая, то мотая головой. Будто говорил «Да, покину» и «Нет, не затруднит» одновременно.
– Ваша версия, мисс Дэлориан?
– Задушит и скормит троллям? – с напускным спокойствием пробормотала я, не поднимая глаз.
– Хорошая версия. Правдоподобная. Но, как мы уже договорились раньше, живой она ему интереснее.
Еще бы, столько забав можно придумать!
– Так что, никто не знает, как развлекаются темные маги? – профессор обвел взглядом учеников, покачал головой и пробормотал что-то про «стадо баранов». – Они играют с сознанием. Внушают идеи и фантазии, подчиняют своей воле, заставляют забывать важные вещи… Сильные в ментальной области волшебники часто практикуют Темное соединение со своими жертвами.
По залу пронеслось неуклюжее хихиканье. Парни тут же принялись что-то шептать на уши краснеющим соседкам. Один юноша делал это особенно громко, даже я расслышала про «секретную комнату для темных соединений», в которую он кого-то зазывал после ужина.
– Мы осведомлены, господин Дорохов, что вы знаете массу занятных вариантов… кхм… соединения. Как куратору, мне постоянно приходится читать отчеты господина Эйвери о вашем нескромном поведении, – с презрением бросил Карпов в сторону миловидного блондина-«зазнайки» с растрепанной прической. – Но сейчас я говорю не о физических, а о ментальных контактах. А вы, если торопитесь в Ту Самую Комнату, можете покинуть лекцию прямо сейчас.
– Я бы предпочел остаться, сэр, – сдержанно бросил «усталый аристократ», и Демон неохотно, но кивнул.
– Самые опасные способы воздействия в мире магии – нефизические. С вашим разумом, мисс Рид, – профессор указал палочкой на лоб дрожащей Рашель, моей красноволосой соседки, – можно сделать массу интересных вещей. Чтобы защитить голову, недостаточно надеть шлем. Впрочем, в вашем случае, мисс Конюхова, можно ограничиться красивой шляпкой. Едва ли там есть, что защищать, – едко прошелся профессор по второй соседке.
Холодок забегал по спине вверх и вниз: вскоре Демон снова доберется до моей скромной персоны. Понятно, кого скверный парень решил оставить на десерт.
– В рамках защитной составляющей данного предмета я научу вас воздвигать ментальные барьеры, ставить внутренние щиты, закалять личную сопротивляемость и изгонять врага из головы. Это позволит сохранить остатки разума тем, в ком он пока еще присутствует. – Снова бросил косой взгляд в мою сторону, намекая, что «малиновое желе» в защите не нуждается. – Словом, в первом полугодии будем подпитывать ваш «ментальный иммунитет». А сегодня я обещал пару фокусов.
Сделав несколько вальяжных шагов вглубь кабинета, Карпов резко развернулся и выставил перед собой палочку. Все присутствующие ощутимо напряглись: жест не сулил ничего хорошего.
– Начнем с самого увлекательного. Чтение мыслей, – демоническим голосом провозгласил преподаватель, и по комнате пронесся испуганный ропот. Никто не хотел делиться тайными переживаниями с академическим монстром. – Проникнуть в разум можно дистанционно… Вот так.
Молниеносным движением Карпов выплюнул из своей палочки мерцающий голубой шарик и послал его в голову Вики Добревой. Она ахнула, дернулась и замерла с расфокусированным взглядом. Лицо профессора стало сосредоточенным, погруженным… ну да, похоже, что в ее мысли. Какая мерзость!
– И что же такого волнительного в этих синих глазах, мисс Добрева? – стряхнув оцепенение, с издевкой спросил Мрачный Демон. – Немного обидно, что на моих сложных и важных занятиях у вас остается время мечтать о юном господине Раскове.
По кабинету разнеслись смешки, Вика ойкнула и залилась краской. Мне стало до тошноты жалко соседку. Милая, доверчивая девушка, с большими серыми глазами и копной светлых волос – настолько выцветших на солнце, что те казались почти белыми. Она не закричала в гневе, не затопала ногами – просто пристыженно плюхнулась на стул и расхныкалась.
От меня не укрылось, что профессор весьма предсказуем в подборе жертв: большая часть издевок сыпалась на девушек со второго отделения. И, поскольку на «Магическое противостояние» в этом потоке нас ходило всего четверо… Следующей по списку была я.
– Против дистанционных заклятий можно выставлять физические щиты, о них поговорим позже. Но большинство Мастеров темной материи предпочитает личный контакт. Он куда эффективнее и позволяет нырнуть очень глубоко, даже в подсознательные слои. Процесс, как я уже говорил, называется «Темное соединение». Он крайне неприятный и, в некотором роде, насильственный. Впрочем, способен доставить некоторое удовольствие… Не жертве, разумеется, а Мастеру. Вы позволите, мисс Дэлориан, продемонстрировать соединение на вас? – со зловещей ухмылкой проговорил Карпов и столкнулся со мной черными глазами. В них плясал знакомый огонь неприязни и презрения.
– Нет. Не позволю, – сжав губы до синевы, я отчаянно замотала головой и сделала два шага назад.
Спина уперлась в холодную стену, бежать было некуда. Профессор подошел и крепко обхватил ладонями лицо, указательными пальцами упираясь в виски, а большие положив на щеки. Комок ужаса прокатился по животу в предчувствии чего-то омерзительного и болезненного.
– Что вы скрываете, упрямая мисс? – с издевкой прошептал он мне в ухо. – Чего боитесь?
Вас! Сейчас я боюсь вас! До тошноты, до дрожи в коленях, до синих ногтей, впивающихся в ладонь.
Это было последнее, что я успела подумать, потому что секунду спустя глаза застелило тьмой, а в ушах раздался звон. И чей-то чужой, сильный разум прохладной змейкой скользнул в сознание…
…Почему так мокро и так больно?
Распахнула тяжелые веки… Залитая водой ванная комната.
Где кабинет? Где все? Где… я?
Дрожа и поскуливая, я сидела на полу и судорожно обнимала руками колени, облепленные мокрой юбкой. Висок пульсировал от острой боли, часть платья заляпалась кровью. Передо мной возвышалась угловатая, широкоплечая девичья фигура.
Тильда злорадно ухмылялась, помахивая длинным прутом. С него на светлую плитку медленно падали красные капли. Причудливым узором они расползались по влажной поверхности, и я не могла отвести взгляд от их странного танца…
– Ты ведь понимаешь, что я только начала, малявка? – крикнула жестокая девчонка, и я со стоном забилась глубже в угол комнаты. – Больше ни один парень не пожелает… с тобой…
Рот упивался солью слез, смешанной с металлом собственной крови; глаза застилала едкая пелена. Все было таким реальным, что совсем не напоминало сон. Настоящая боль, и вкус, и звуки… Тонущий в кошмаре разум отчаянно сражался, пытаясь выплыть на поверхность реальности.
Вдруг что-то изменилось. Я продолжала жить внутри страшного сна, и, вместе с тем, понимала, что моими глазами смотрит кто-то еще. И он так же ощущает и пронзительную боль в виске, и вкус моей крови, смешанной со слезами. Было в этом что-то порочное, мерзкое… Я не хотела делиться, но у меня насильно, против воли, отбирали интимные воспоминания и присваивали себе. Чувство, будто с тебя сорвали нижнее белье и выставили на сцене под софитами.
Тело заполнили ужас и отвращение. Я начала задыхаться и внутренним голосом заорала, чтобы это немедленно прекратилось.
Свет больно ударил в глаза, вокруг снова возникли стены кабинета, два десятка оторопевших учеников… и самое гадкое в мире профессорское лицо с вспухшей царапиной на лбу. Ко всему прочему, еще и озадаченное.
Я билась в истерике, испуганной пичужкой трепыхаясь в твердых руках, сжимающих мои щеки. Холодный пот тек со лба, изо рта вместо слов вырывались всхлипы.
– П-прекратите… Вы н-не имеете права… – сбивчиво зашептала я, пытаясь унять дрожь в теле. – Это личное… Это м-мое!
Едва он выпустил лицо из ладоней, я на заплетающихся ногах прорвалась через кольцо учеников и побежала к выходу из кабинета. Все, о чем я сейчас мечтала, – глоток воды, порция свежего воздуха, одиночество и тишина. Я дернула ручку двери, но она не поддалась. Я рванула сильнее – открылась, но снова с силой захлопнулась. Обернувшись, увидела Карпова, нацелившегося палочкой в мою сторону.
– Вернитесь. Немедленно. Мисс. Дэлориан, – сказал он жестко и отрывисто, буравя меня угольно-черными глазами. – Я вас не отпускал.
Передо мной снова встал жуткий подвал номер два, наполненный омерзительными экспонатами. Да, верно… Если покину занятие без разрешения, вынужу его исполнить злодейское обещание. На подгибающихся ногах я поплелась обратно на середину кабинета и, дойдя, с вызовом посмотрела на преподавателя.
Какие еще измывательства сегодня по плану? Может, нарядим меня в масленичное чучело и подожжем? Дестинка же. Так мне и надо.
– Сядьте, – Карпов указал на стул, и я устало на него опустилась.
Сунул в дрожащие руки стакан с ледяной водой, неизвестно откуда взявшийся. Несколько секунд изучающе вглядывался в мое лицо. Я же жадно пила и смотрела перед собой, ни на чем не фокусируясь. Затем он отвернулся и продолжил лекцию о ментальных барьерах, не вспоминая о моем существовании до самого конца занятия.
Лишь когда все ученики потянулись к выходу, Карпов поймал меня у двери.
– Еще кое-что, мисс Дэлориан…
С лицом, не выражающим никаких эмоций, он протянул руку и постучал по моему виску указательным пальцем. Я замерла и внутренне сжалась, ожидая продолжения кошмара. Но ничего не произошло.
– Я не сам вышел отсюда. Вы меня вышвырнули. Есть шанс, что вы не совсем безнадежны.
Окрыляющее заявление. Ударить бы его промеж… глаз. Или лицо расцарапать. Надо написать письмо троллям, что с меня причитается. Только в какой-нибудь другой, несъедобной валюте.
***
Крестный подошел к барному шкафу, достал оттуда графинчик с мутной бледно-желтой жидкостью и плеснул в два стакана, один из которых протянул мне.
– Отрава? – спросила с надеждой.
– Тонизирующий и успокаивающий цветочный сбор.
Для безобидного травяного настоя напиток был крепковат, но отказываться не стала.
– Он. Залез. Ко мне. В голову, – с судорожным хрипом повторила я, залпом влив в себя полстакана «цветочного сбора». Горло разодрало, дыхание сбилось, мозг едва не засочился из ушей. Все-таки отрава. Ну и ладненько. – Как ты вообще допустил, чтобы такой высокомерный, грубый, язвительный, едкий человек стал преподавателем в Академии? Скажи, что тебя шантажировали снимками интимного свойства…
– Я хорошо знаком с особенностями характера профессора Карпова, – с добродушной улыбкой заявил крестный. – И в курсе его неординарных методов преподавания. Ты удивишься, но они эффективны. На его занятиях феноменальная дисциплина!
– Серьезно? Запугивание, унижение, высмеивание… Прямо новаторство в педагогике! – гневно фыркнула я. – Как ты его терпишь?
– Начнем с того, что мы с профессором давние близкие друзья.
Отрава не сработала, и крестный решил добить меня признанием и шокировать до полусмерти.
– Не понимаю… Как можно дружить с таким мерзким типом?
Я усердно мотала головой, но информационный мусор не вытряхивался. Только мозг из малинового желе переквалифицировался во взбитые сливки.
– Ты вообще многого не понимаешь, Анна, – снисходительно заявил крестный. – И судишь по первому впечатлению.
– А также второму, третьему и сто двадцать пятому.
– Может, сто двадцать шестое будет лучше?
– Едва ли.
– Веришь, он от тебя тоже не в восторге. За завтраком намекал, что нужно вернуть мою крестницу в «Эншантель» или выдать поскорее замуж, – с удрученным вздохом пробормотал Артур.
– А после завтрака он… Залез! В мою! Голову!
Не знаю, донесла ли я ему свою мысль с третьей попытки, но слюной уж точно забрызгала. А нечего близко подходить к разгневанным девушкам.
– Как бы то ни было, ты – ученица, а он – старший преподаватель. И ты должна проявлять уважение, – голос крестного стал пугающе властным, в нем проснулся строгий ректор Кроу. – По моему скромному мнению, которое разделяют и остальные, Андрей – самый могущественный маг за последнее столетие. Волшебное сообщество относится к нему с почтением. И я не потерплю пренебрежительного тона и твоего фирменного фырканья в его адрес.
Непроизвольно охнула – какой-какой он там маг?
– Лучше бы все твои преподаватели были похожи на профессора Осворта, – буркнула я, и крестный неожиданно рассмеялся.
– Боюсь, ты сама не знаешь, о чем говоришь, – он выглядел очень веселым, будто знал крайне занятную тайну, в которую меня забыли посвятить. – Ромул не так однозначен, как выглядит. И тоже имеет парочку скелетов в шкафу. Впрочем, они по большей части дружелюбные. Если почесать за ушком.
Чесать за ушком своего куратора я не планировала, будь у него в шкафу хоть гора слитков золота. Но до его занятия оставалось десять минут, и стоило поспешить.
– Через год в «Эншантели» я получила бы диплом… – с щемящей грустью проворчала я, поднимаясь с кресла и втаптывая ножкой в ковер хрустальные осколки. Что это все-таки за штука была?
– Какой? Лицензию мага-косметолога? Разрешение на волшебную портняжную деятельность? Или, может, свидетельство идеальной супружницы?
– Ты прямо как Карпов, – фыркнула и потрясла головой, чтобы выкинуть мрачный образ из сознания. – Только ты сам меня спровадил в «Эншантель»! Почему не оставил здесь?
– В Академии обучение начинается с 13 лет. Возникли бы вопросы. И тут тебя сразу нашли бы.
– Кто?!
Сказать, что я знаю про печать запрета на руке Аманды? Или промолчать?
– Они! – Крестный возвел глаза к небу, и я подумала то ли на вышестоящее начальство, то ли на ангелов, то ли вообще на инопланетян. – Просто верь.
– Что хотел этот тип в Париже? Убить?
– Ему нужно было от тебя кое-что другое…
Что-то сразу вспомнилось предсказание про Рождество, супружеское ложе и кровавые простыни. Ох, не к добру.
– Значит, прятал меня?
– И сейчас прячу. И охраняю. В этом смысл твоего пребывания тут.
– Учиться не обязательно?
– Ну, хотя бы вид сделай, – миролюбиво ухмыльнулся крестный. – А если еще экзамены сдашь… Давай купим тебе «Стандарт-98»? Перерегистрируем, скажешь, что потеряла жезл…
А еще красивое платьишко с рюшами, плюшевого зайца и коробку мармелада. Порой Артур забывает, что мне не двенадцать, и подкуп должен быть посерьезнее.
– Не нужно, я к своей привыкла.
– Ты же сама тем вечером хотела оказаться за тысячу километров от «Эншантели»?
Значит, и этот в голову лазил, гад пронырливый. У них прямо солидарность в интересе к моим мозгам.
– Так это было Тем Вечером… Я тогда и на другую планету согласилась бы улететь, даже на непригодную для жизни. Но, хорошенько подумав и тесно познакомившись с твоим… кхм… составом преподавателей…
– Специализации выбирала ты. Большая девочка, неси ответственность.
Ага, вот теперь большая! Взрослость прямо из ушей льется. Пополам со взбитым малиновым желе, настоянном на «цветочном сборе».
– Анна, я хочу, чтобы и к учебе ты отнеслась серьезно. Если у меня получится тебя защитить, магические умения и диплом Академии лишними не будут. В будущем.
А если не получится, то последние месяцы своей жизни я проведу, вытирая смердящую слизь с зельеварительных столов. И будущего – никакого.
***
Деловая одежда на Осворте смотрелась куда хуже, чем джинсы со свитером. Брюки были коротковаты, бежевый твидовый пиджак висел мешком. Да и сам профессор чувствовал себя стесненно в тканевом плену и постоянно ерзал на стуле.
Ну и какие скелеты могут быть в шкафу у этого добродушного, застенчивого типа? Рвет цветы на соседской клумбе? Забывает оплачивать штрафы за парковку? Господи, о чем я… Какая парковка? Тогда, может, за несанкционированные телепорты? Есть же в магическом мире какая-нибудь портальная полиция.
– Шестой курс – самое время познакомиться с вашими именными жезлами поближе, – сипло откашлявшись, начал лекцию куратор. – Следующие три года вы будете оттачивать мастерство в атаке и защите, в созидании и разрушении… И просто махнуть палочкой так, как это делают первокурсники, будет уже недостаточно. Труднее всего контролировать именной жезл в сражении.
– Почему, сэр? – пискнула с первого ряда забавная девчушка из «зазнаек».
Сама она была очень миниатюрной, немногим выше рослого морфа. Зато почти до пола за ней стелилась толстая коса красивого каштанового цвета.
– Отличный вопрос, мисс Вяземская. Потому что в реальном поединке ваша палочка – даже стандартная ученическая, – неминуемо проявит характер. Существуют, знаете ли, очень ленивые жезлы. Им нужно устраивать хорошую встряску перед каждым боем. Бывают трусливые: сами выпрыгивают из рук, даже без вышибающего заклинания. Есть и те, что бегут впереди паровоза. Они посылают заклятье, не дожидаясь, пока владелец договорит магическую формулу до конца. Помню случай, как одна волшебница случайно вызвала табун лошадей посреди Дворцовой площади. На глазах у сотни туристов! А хотела всего-навсего завязать себе «конский хвост».
Класс дружно расхохотался. Мне нравилась атмосфера на уроках профессора Осворта. Он умел преподнести важные вещи с шуткой и без менторского тона. И без копания в чужих мозгах.
– Зачем вообще нужны эти палочки? Ведь волшебство – внутри нас! – продолжала свой писклявый допрос мисс с длинной косой.
– Капля дикой магии раскрывается всякий раз по-новому. Ее рождение – диковинный процесс, до конца не изученный. Лотерея… Никогда не угадаешь, появится на свет великий волшебник, сильнейший в нынешнем столетии, или «пустой» эмп.
Куратор задумчиво покрутил в пальцах палочку, встал из-за стола, проводил глазами круглое облако за окном и пошел по кабинету.
– Из одних магия бьет фонтаном, из других – сочится неспешным ручейком. Из третьих – брызжет, будто из душевой лейки. А некоторые – вроде вас, господин Бехтерев, – Осворт несильно пихнул в плечо черноволосого парня с гордо задранным носом, – плюются ей, словно верблюды. И чтобы не случилось стихийного бедствия, волшебникам нужен «переходник». Этакая «воронка», собирающая магическую энергию в концентрированный, направленный поток.
У преподавателей в Академии была достойная зарплата, не зря крестного почитали как одного из лучших ректоров. Но официальный гардероб Осворта отличался нарочитой небрежностью и потрепанностью. Брюки морщили, складки на пиджаке топорщились. Не то, что белая рубашка, до скрипа обтягивающая крепкую спину прямо передо мной…
– Мисс Рид, положите ваш именной жезл на стол и попробуйте поколдовать рукой. Скажем, оттолкните вот этот стул, – куратор вежливо обратился к Рашель, прервав и ее, и мое очевидное витание в облаках.
Девушка повела вверх ладонью, пробормотала заветную формулу, но стул не опрокинулся. Зато вместо него с преподавательского стола слетела стопка бумаг. Листы закружились в воздухе, потом замерли… и неожиданно снова собрались в аккуратную кучку. Ромул махнул палочкой и отправил бумажки стройной шеренгой в шкаф – от греха подальше.
– Без жезлов магия слаба и неточна, потому что разлетается во всех направлениях. Но это даже хорошо. Представьте себе, что вы почесали ухо и случайно лишились половины своих роскошных волос, а, мисс Блум? – с добродушным ехидством Осворт дернул Розмари за кончик платинового локона.
Соседка от этой мысли судорожно сглотнула: слишком уж трепетно относилась к своей шевелюре.
– У нас в Академии приняты палочки «Магический стандарт-98 для обоих полов». Средне-сильной мощности, крепкие и напористые. Но если, по веским причинам, ученики пользуются другими, мы не возражаем, – Осворт ласково кивнул в мою сторону.
Не все были столь толерантны. Знала я одного джентльмена, которого до колик допекала «игрушечная» дамская палочка, покоившаяся у меня в кармане юбки.
– Эти ученические жезлы не останутся у вас на всю жизнь. Получив диплом Академии, вы сможете приобрести сильные, взрослые палочки. Или же склониться в пользу жезлов-талисманов.
– А что это? – смущенно пролепетала Розмари, наматывая на палец драгоценный локон.
– Концентрировать и направлять магию можно не только палочками. Маститые волшебники нередко предпочитают им древние кольца, запястные браслеты и подобные вещички. Впрочем, если вы не принадлежите к старинному аристократическому роду, едва ли получится такой раздобыть. Это дорогое удовольствие.
Спина передо мной расправила плечи и заразительно потянулась. Ежик черных волос сменился насмешливой улыбкой серо-голубых глаз. Пока я задавалась вопросом, треснет по шву натянутая рубашка или нет, Энди умудрился обернуться. Одними губами шепнул «Привет», и место лица снова занял короткостриженый затылок.
– Ах да, еще минутку… – Профессор Осворт до красноты расчесал шею и теперь растерянно улыбался. – Очень прошу вас бережно обращаться с палочками, вовремя чистить и полировать, не оставлять на солнце и в воде, не кидать намеренно и избегать царапин. Потому что они – ваше лицо. Жезл не зря называется именным… Все после Рождения Магии прошли персональную идентификацию юного волшебника. Соединившись со своими палочками, вы взяли на себя ответственность за их будущее. Помните об этом.
Перед глазами промелькнул тот день: солнечный и волнительный…
***
…Выловив меня в сутолоке, вызванной распродажей в Магической Лавочке мадам Пош, крестный подхватил на руки и резвым телепортом перенес в другую толчею. Затем последовало еще несколько суматошных перемещений. В финале я, согнувшись над урной, выплеснула в нее все сомнения и тревоги, а также завтрак и часть вчерашнего ужина.
Место, в которое мы направлялись, стоило всех страданий. Старый, беззастенчиво прекрасный храм, с лавками по бокам, картинами в простых деревянных рамах, поблекшим с годами расписным потолком и чудесными витражами-окнами… Только вдалеке стоял не алтарь, а стойка регистрации. За ней трудились три чопорные дамы в мшисто-зеленой униформе.
– Регистрационная зала, – с придыханием прошептал крестный.
Меня сфотографировали, обмерили странным прибором, сделали детализированные слепки рук и, зачем-то, ног. Сначала подумала, что разуться попросили ради соблюдения приличий… Но нет, два молодых мага-ассистента прикатили на тележке медный таз с зачарованным гипсом и водрузили меня в него по щиколотки.
Сам ритуал соединения с жезлом чем-то напоминал бракосочетание. Дамочка с дурацким пенсне на носу задавала вопросы, на которые мне полагалось пищать «да, знаю» или «да, согласна». Потом регистраторша претенциозным тоном заявила, что моя палочка теперь – и основной документ, подтверждающий личность, и кошелек, привязанный в банковскому счету, и оружие, призванное защищать свою владелицу. Может, и медицинскую карту туда впихнули, я не вслушивалась.
А о том, чтобы прикрутить к Настоящей Волшебной Палочке сверкающую розовую звезду, я в двенадцать лет и сама подумывала… Один раз даже картонную приклеила. Паршивая была затея. Из-за нее магический поток запутался, и меня шарахнуло собственным обмораживающим заклятьем. Три дня потом в горячей ванне оттаивала. Хорошо хоть, что Карпов это унизительное воспоминание не подглядел.