Loe raamatut: «Сердце из пшеницы и ромашек», lehekülg 3
Глава 4
Виктор первым делом с утра, как делают люди всего поколения Интернета, проверил телефон. Кроме сообщений от парней, которые звали его с утра погонять мяч, и от матери, просившей пропылесосить дом, было ещё одно. Девушку на фото Васнецов признал сразу: Лика сидела в красивом белом платье на большом камне, придерживая рукой на голове огромную шляпу, а у её ног плескалось лазурное море, какое Виктор видел только в телевизоре…
«Привет. Извини, придётся отложить наше занятие. Я напишу, как снова смогу».
«Это из-за вчерашнего?»
Возле иконки возник зелёный огонечек. Лика что-то печатала.
«Нет, конечно. Мы уезжаем в Краснодар, на сколько – пока не знаю. Если хочешь, я оставлю тебе мою папку с правилами, ты можешь разобрать несколько тем сам».
«Мне зайти за ней?»
«Я оставлю на лавочке у ворот, вряд ли кому-то она понадобится. Как будет время – заберёшь».
«Ладно. Спасибо. Извини, если напугал вчера».
«Всё нормально. Но лучше больше так не делай – а то я кану с концами)»
«Давай, я научу тебя плавать и буду так делать?» – напечатал он, ставя в конце подмигивающий смайлик.
«Ты сначала научи, а потом посмотрим».
«По рукам. Удачной поездки».
«Спасибо! Хочешь, чего-нибудь из города привезу?»
«Да что там есть. Мне и здесь всего хватает».
«Ладно, придумаю сама)».
Виктор покачал головой и отключил телефон.
***
Лика вернулась в деревню через пять дней с горой вещей и полным походным холодильником. Её отец сразу же уехал по работе, но на этот раз, сжалившись, забрал Аню с собой.
«Привет! Я вернулась. Если вы с ребятами не заняты, приходите пить чай».
«Здравствуй. Парни уехали в поле тусить на день. Я с цветком на старом месте».
«Тогда сам приходи, у меня есть торт и нет Ани. Заодно обсудим твои тестики».
«Не хочешь в роще устроить пикник? Жарко сегодня, не хочу дома сидеть».
«Отличная идея!»
«Тогда я зайду за собой минут через двадцать».
Лика, как огородник с душой городского жителя, сложила еду в переносной холодильник и поставила его в корзинку – для эстетики, взяла коврик, красивые стаканы, и надела длинное лёгкое платье, представляя себя точно на фото в Пинтересте. Виктор повёл их по уже известной тропинке, но свернул не направо, к реке, а налево. Так, они вышли к полю картошки, но Васнецов пошёл дальше через разделение участков.
– Так много пространства, – вздохнула Лика, вглядываясь в высокое прекрасное небо, на котором какой-то художник нелепыми мазками нарисовал облака.
Зелень вокруг казалась блеклой, грязно-салатовой из-за пыли и беспощадного солнца. Ветерок дул в лицо жаром, принося запах душистых цветов и сухой земли. Из-под ног Лики то и дело выпрыгивали кузнечики и выползали ящерицы, где-то вокруг летали божьи коровки, а один раз Виктор её остановил и тихо отдал корзинку. Осторожно, точно хищник, он стал подкрадываться к высокой траве – и вдруг бросился вперёд, падая на колени. Где-то у земли раздался отчаянный писк. С видом победителя, Васнецов протянул ей в руках недовольную полевку.
– Мышка, – улыбнулась Лика, касаясь пальцем её головки. – Ты такая славная. Как хомячок.
– А упирается, как тигр.
– Не укусит?
– Укусит, но ты руки не подсовывай.
– А нос так и ходит, столько новых запахов для неё.
– Это она просто показывает, что может и повержена, но не сломлена.
Виктор опустил мышку в траву, и они пошли дальше. Коврик Васнецов велел постелить на небольшом склоне, откуда открывался вид на бесконечные поля, то удивительное небо и дорогу, ведущую к ним в деревню.
– Вон там, – Виктор указал на маленький квадратик где-то на горизонте. – Сейчас ребята. Они поехали с моим братом на поливалке. Видишь, облако стоит? Это машина так стреляет водой.
– Под ней, наверное, и купаться можно.
– Да. Как-нибудь сходим, это весело. И щекотно.
– Я боюсь щекотки, – призналась Лика, доставая из корзинки холодильник и бокалы.
– Правда? – Виктор попытался спрятать улыбку.
Лика выставила свежую клубнику, канапе с красной рыбой, брускетту с паштетом и много сладостей. Васнецов снял кеды и растопырил пальцы на ногах, ловя ими ветер.
– То-то все городские такие стройные, – хмыкнул Виктор, вглядываясь в канапе, которая помешалась у него на двух пальцах.
– Здесь главное – вкус, а не насыщение.
Также Котикова достала бутылку с мохито и термос с чаем.
– Будешь? Оно безалкогольное.
Виктор кивнул.
– А вообще ты пьёшь алкоголь?
Лика пожала плечами.
– Только вкусный. Мне не нравится пить просто ради алкоголя. Папа по праздникам что-нибудь мне наливает.
– Твой папа – это нечто, – усмехнулся Виктор.
– А ты?
Васнецов пожал плечами.
– Я пил только то, что мы с пацанами втихаря доставали. Самогон, например. Его дед Пашки делает. Тяпнул пару стопок – и уже отвалился, там ни вкуса, ни ощущения. Просто тебя придавливает спокойствие и весельем.
– Как-то грустно вы пьёте…
Виктор пожал плечами и закинул в рот канапешку.
– Фто ты делала в городе? Где была?
– Ну… мы толком ничего не успели посмотреть, да и не собирались. Так, прогулялись по улочкам до отеля.
– А зачем тогда ездили? По работе?
– К врачам, – неохотно призналась Лика.
– Ничего, – Виктор похлопал её по руке. – Свежий воздух тебя вылечит.
Лика пожала плечами и откинулась спиной на дерево, глядя как поливалка медленно продвигается по полю.
– А тебе животную терапию не прописывали?
– Рекомендовали. Но кота папа отказался заводить, а ко всяким курочкам я не то чтобы питаю нежности.
– А на лошадях хочешь покататься?
– А у тебя есть лошадь? – взгляд Лики вспыхнул.
Васнецов довольно кивнул.
– Сейчас она с моим братом, но он через пару недель привезёт её – сможем покататься.
– А Аню возьмём?
– Если хочешь, то конечно.
– Ну я от неё, естественно, устаю, но она мне не простит, если узнает, что я каталась на лошадке, а она – нет.
– Тогда мы ещё попросим привести Росю свою – и она упадёт от восторга, – подвигнул Виктор.
– Как твои тесты? Все получается? Много ещё осталось? – вспомнила Лика, что они не просто так встретились.
– Неплохо. По русскому не так много осталось…
– Но?
– Но я же не сдал не только русский, – улыбнулся он, глядя на нее.
– Та-ак, – протянула Лика.
– Ну, может, тебе нравится быть в роли учительницы? У тебя хорошо получается.
– Нравится. Буду ставить тебе двойки за плохое поведение.
– Это когда я себя плохо вёл? – поинтересовался он и вдруг резко пощекотал её за бочок.
Лика согнулась в приступе смеха, а Виктор положил ей обе руки на талию, и его пальцы быстро забегали по коже, посылая электрические разряды во все тело. Котикова хохотала так долго, что стала икать. Только тогда Васнецов сжалился и отпустил её. Лика откинулась спиной на дерево, тяжело дыша, и залюбовалась широкой улыбкой Виктора, который пытался смотреть на неё, щурясь от солнца.
– Я сказала тебе об этом не для того, чтобы ты мне устроил вот это, – слабо стукнула его по плечу Лика.
– Смех продлевает жизнь.
Котикова прикрыла глаза, чувствуя, как ветер обдувает её слегка вспотевшее лицо, и взгляд Виктора, который будто сигаретой оставлял на её коже незримые ожоги.
– Давай так тогда. Понедельник – русский и литература, вторник – история и общество, среда – алгебра и геометрия, четверг – физика и астрономия, с пятницы по воскресение – выходной.
– А надо ли мне это образование? – тяжело вздохнул Виктор.
– Надо! Через год отдохнешь.
Виктор обречённо вздохнул и заел горе канапе. Лике вспомнилось их совместное чаепитие с ребятами после работы.
– Тебе не нравится, когда тебя называют Витей?
Васнецов отрицательно качнул головой.
– Это звучит, как имя старого деда. Или как скрип двери.
– А как тогда ребята тебя зовут?
– Витёк. Виктор.
– Тор? Бог грома, – улыбнулась Котикова.
Парень нахмурился.
– Тогда будешь Виком, – решила Лика, разливая из термоса чай.
– Как скажешь. А тебе кто сокращение придумал? Ты ведь Анжелика?
– Малика.
– Мама назвала? – понимающе спросил он.
– Да. Как ты догадался?
– Как я понял, ты не очень с матерью… ну и моя тоже хотела назвать меня по-эдакому, но отец хлопнул по столу и сказал: Виктор – победитель.
– Мой папа не мог маме ни в чем отказать, – вздохнула Лика. – Очень любил её… Этим-то и навредил.
– Почему?
– У нас терпимые отношения были с мамой до рождения Ани. Мы не были подружками, но и врагами тоже. А потом у неё началась послеродовая депрессия, с которой она выйти не смогла…
– Мне жаль, – шепнул Виктор, кладя руку ей на спину.
– Мне – нет, – взглянула на него Лика, и Васнецов увидел в её глазах нечто недоброе, что даже не смог интерпретировать. История этим явно не кончалась.
– Главное, что сейчас все хорошо, ведь так?
Лика кивнула и подала ему чашечку.
– Смотри: это малиновые рогалики, это синнабоны, это моти, а это меренговый рулетик.
– Из всего перечисленного я понял только слова «малиновые» и «рулет».
– Так, ты пробуй, а не слушай.
Виктор не стал противиться. Лике нравилось наблюдать, как он ест: берет что-то и внимательно осматривает и лишь потом кусает. При этом взгляд его становится пустым, будто бы он всем своим существом сосредотачивался на рту и вкусовых сосочках. Попробовав всего понемногу, он вынес вердикт:
– Твои кексики мне понравились больше.
Котикова разулыбалась.
– А папа сказал, что слишком плотные.
– Это он их неправильно ел.
Лика зажмурилась и уткнулась лбом ему в плечо. Сначала Виктор ещё возился, будто ему было неловко, но потом замер. Котикова вслушивалась в его глубокое дыхание. Оно дарило ей покой. Как можно волноваться, когда рядом сидит могучий и непоколебимый Виктор? «Надо было врачу не свежий воздух мне прописывать, а мужика, – подумала она».
– Мы завтра в футбол будем играть, из другой деревни приедут парни. Ты придёшь посмотреть?
– Ты будешь на воротах?
– Да.
– Тогда мы с Аней обязательно придём вас поддержать.
– У тебя прикольная сестра. Она мне нравится.
– Она очень сильная.
– А ты?
– Если бы я была сильной, я бы не сидела в деревне. Хотя и она слишком много понимает для своего возраста.
– Чем ты болеешь? – решился спросить Виктор, приобнимая её рукой.
– У меня посттравматический синдром. И из-за этого – нервные срывы иногда.
– Это что-то с матерью, да?
– Да.
Виктор подумал на этом остановиться.
– Не говори никому, пожалуйста, – прошептала Лика.
– Ни за что.
– Потому что ты мой друг?
– Я рад, если ты считаешь меня другом.
– Это Анин прикол. Она говорит, что взрослые глупые, раз не предлагают всем свою дружбу. Ищут там кого-то сказочного, а с собственным соседом не здороваются. Она предлагает дружить всем и, наверное, поэтому ей так легко живётся на этом свете.
Виктор молча протянул ей мизинчик. Лика улыбнулась и зажала его своим.
Глава 5
Лика не ожидала, что Виктор способен так усердно заниматься. Она вспоминала слова Даши, которая описала Васнецова как голкипера, и начинала понимать, какое же это верное определение. На поле показывалась вся суть Виктора, который в жизни хотел казаться другим. Когда он стоял на воротах, вокруг не существовало ничего. Васнецов не слышал ни Анин крик на трибуне, ни ругань пацанов, он следил за мячом и бросался в атаку, если тот летел на него, быстро и точно, как гадюка на добычу – и мяч словно приклеивался к его ладоням. Казалось, что Виктор своей фигурой заполнял ворота, не оставляя ни малейшей щелочки, в которую мог бы прилететь мяч. Ему отвели зону ответственности, сказали защищать, как родную мать – и Васнецов стоял, не шелохнувшись. На перерыве он будто зависал, чересчур напрягался и горячился, вступал в жаркие споры с соперниками и судьями, едва не подрался с каким-то наглым парнем из другой деревни. Котиковых он почти не замечал, лишь когда Лика подсунула ему под нос бутылку воды, он бросил на неё быстрый благодарный взгляд. Футбол представлялся Виктору отдельной жизнью, в которой ему была отведена своя роль. И Лика не сомневалась, что ту же увлеченность, то же рвение к победе он мог перенести из игры в жизнь, не будь так завален какими-то обязательствами, чужими ожиданиями и предрассудками. Оставался вопрос – как его на это замотивировать? Вряд ли прекрасных мечт о морских волнах и больших черепахах надолго хватит.
Но пока что их хватало. Всю рабочую неделю, с утра и практически до самого вечера, Лика с Виктором зубрили предметы. В некоторых из них Котикова сама не была профессионалом, но, опираясь на конспекты, она старалась объяснить Виктору хотя бы в общих чертах тему, чтобы он смог написать тесты. Удивительно, но «раздолбай» Маргариты Владимировны схватывал на лету и успешно справлялся почти со всем.
В пятницу, первый выходной после их реактивной подготовки и день зачетов у Цветка, Лика решила порадовать бедного студента и испечь ему лимонный пирог со сливками. Пришлось ради этого весь вечер простоять у плиты, но на выходе Котикова решила, что это того стоило. Ей хотелось порадовать Виктора. Ежедневные встречи все больше раскрывали его для Лики: он, несмотря на серьёзность, любил детей и животных, часто помогал отцу на ферме, знал многие факты о человеческом теле и составе мира. Он тянулся к свету и одновременно сам бил себя в лицо и возвращался обратно на землю, в пыль.
И большую роль в этом сыграла его мать. Лика не знала её лично, но из некоторых разговорах о ней с Виктором она поняла, что это была бедная женщина, которая привыкла тянуть на себе семью, дом и воспитывать троих сыновей. В каждом из них она видела лишь дополнительную подпорку, которая могла помочь удержать их хозяйство. Она не спрашивала сына о делах в школе, отношениях в деревне, на день рождения не пекла тортов и не устраивала праздников, а при любых проблемах, в которые её втягивали, даже не пыталась разобраться в ситуации и встать на сторону ребёнка, делая всегда его виноватым. Виктор не жаловался ей на мать, но те факты, что он не желал возвращаться вечером домой, делиться с ней успехами и в целом не рассказывал, как проводит время, говорили о многом. Отец Виктора пропадал на работе, как и его братья. Вечно одинокий, вечно брошенный, без вины виноватый герой.
Лика чувствовала, что он льнул к ней. К светлой голове, которая тянула его наверх, к заботливым рукам, к простым вопросам. И ей нравилось давать это ему. Дмитрий Котиков, видимо, чувствовал, что-то подобное. Он просил помочь Виктора настроить телевизор, давал покататься на внедорожнике и главное – что Лика считала добрым знаком – давал просиживать с его дочерью на кухне дни напролёт.
Наличие Ани поспособствовало тому, что скоро об их занятиях узнала не только молодёжь, но и большая часть деревни. И если парни быстро смекнули, кому досталось благоволение новой соседки, то вот остальные имели разные мнения насчет происходящего: кто-то хвалил добродетельную Лику, кто-то видел в этом попытку самоутвердиться за счёт деревенских. Виктору же было все равно. Он также иногда в совсем глухие вечера играл с парнями в футбол и изредка подрабатывал у Котиковых в саду.
В пятницу он заявился на порог после обеда, с изящным венком в руках, сплетенным из крупных ромашек и мелких, цветных полевых цветочков. Виктор молча опустил его Лике на голову и девушка, с предчувствием какого-то неведомого восторга, повернулась к зеркалу. Васнецов за её спиной уже улыбался.
– Какая прелесть, – выдохнула она, нежно касаясь душистый лепесточков. – Когда ты успел?
– Что успел? – влетела в комнату Аня поздороваться с парнем. – Ух ты! А мне?
Виктор сделал задумчивое лицо и достал из кармашка ещё один веночек, поменьше, сплетенный из жёлтых одуванчиков. Аня завопила от радости и повисла у него на шее, а, когда Васнецов увенчал её, звонко поцеловала его в щёку.
– Ты учти, что из нас двоих поцеловала тебя в благодарность только я, – шепнула она и побежала показывать венок папе. Лика рассмеялась.
– Ну как?
– Я закрыл всю вторую четверть, – шепнул парень.
Лика широко раскинула руки и заключила его в объятия – как оказалось, популярный деревенский жест, означающий все: от сочувствия и оскорбления до поздравления и откровенного намёка. Виктор склонил голову, чтобы Лике было удобней, и крепко прижал её к груди.
– Я в тебе не сомневалась, – шепнула девушка, касаясь мягкими губами его уха. – Ты большой молодец. И ты со всем справишься. Я в тебя верю.
Его объятия стали ещё крепче.
– И у меня есть для тебя подарок.
– Ещё? – удивился он.
Лика жестом фокусника открыла холодильник и вынула из него лимонный пирог, украшенный взбитыми сливками и вишенками.
– Ты сделала его для меня?..
– А для кого же ещё?
У Виктора в голове будто бы что-то сломалось, он опустился на скамейку, наблюдая как хлопочет Лика. Ему захотелось снова прижаться к ней и передать если не словами, то от кожи к коже, весь восторг и нежность, что он испытывал. Какое-то рвение вспыхнуло у него в груди, которое он не знал, как выразить. Он чувствовал себя таким большим и неуклюжим на фоне неё.
– Пробуй, – протянула она блюдечко.
И он, спасаясь от разрывающих душу чувств, откусил пирог. Вообще, он всегда отдавал предпочтение шоколаду, но то, что таяло у него во рту, не уступало ему ни на йоту. Что-то кисло-сладкое, цитрусовое, абсолютно восхитительное и главное – приготовленное специально для него – обволакивало рот. Он глубоко вздохнул и всплеснул руками, показывая, что у него нет слов. Лика больше и не ждала, она села рядом, столкнувшись с ним коленками, от чего Васнецова ударило током, и присоединилась к чаепитию.
Постепенно на море эмоций Виктора наступил штиль. Всякая муть бессвязных слов осела на дно, вода мыслей прояснилась, что стало видно самые мелкие камушки, и лишь что-то, что лежало в его сердце постоянно, основательно, продолжало тихо плескаться на берегу.
– Мы собирались пойти учиться плавать, – напомнил Виктор.
– Точно. Сейчас? По-моему, там с самого утра пасмурно.
– Ну если мы будем купаться, мокрый дождь нам ничем не грозит.
– Заболеть можно.
– Если вдруг дождь пойдёт, то он будет мелким и тёплым. Он же летний.
– Хорошо. Но нужно взять Аню, она мне не простит, – грустно улыбнулась Лика. При всей любви к этой активной малышке, Виктор не хотел сейчас её компании.
– Куда брать? – тут же выскочила она.
– Купаться пойдём?
– Да-да-да!
– А кому-то спать не пора? – раздался из другой комнаты голос отца.
– А она там, на воздухе, поспит, – подмигнула сестре Лика.
Аня с визгом побежала надевать купальник.
– Ты зайдёшь за нами?
– Я уже готов. Вас подожду.
– Ну-ну, – хмыкнула Лика, трезво оценивая свои силы.
Когда через двадцать минут сестры спустились на первый этаж, Виктор уже играл с Дмитрием Сергеевичем в гонки на новенькой приставке.
– Всё, мы никуда не идём? – рассмеялась Лика.
– Не-не, сейчас, – бросил Виктор, пытаясь войти в сложный поворот на большой скорости. Машину, естественно, занесло, и он врезался в ограждение. Котиков радостно вскинул руки вверх.
– А вообще, я на целый круг проигрывал, – подмигнул он дочерям.
На улице действительно накрапывал дождик, но Виктора было уже не остановить. Пока Лика цеплялась за Васнецова, пытаясь уместиться под маленьким зонтиком, Аня бежала вперёд, задирая голову вверх и ловя ртом капли. Далеко она так, конечно, не ушла и уже через пять минут раздался глухой удар и детский плач – оставшуюся половину дороги девочка провела на руках у Виктора.
– Такая тёплая, – заявил Васнецов, пробуя ногой воду. Дождь уже сильнее бил по зонтику, нарушая удивительную тишину вокруг.
– Вот можешь как раз размяться, – улыбнулась Лика, садясь рядом с сестрой на коврик. Аня уже сонно хлопала глазами и недовольно ворчала.
Лика приобняла её за спину и закрыла глаза, слушая, как расходится вода от Виктора, когда он погружается в воду. Тихо шелестела листва от ветра, дождь танцевал на речной глади. Лика приоткрыла один глаз. Виктор замер по пояс в воде, задрав голову. Как и Аня, он ловил капли дождя лицом, подняв ладони к небу. Котикова наблюдала, как волосы на его голове темнели и прилипали ко лбу, а капли то срывались с носа и подбородка в воду, то стекали по сильным рукам и крепкому, загорелому торсу. Лика даже с берега видела, как его тело постепенно покрывается мурашками – дождь вовсе не было тёплым. Но Виктора это не волновало.
Он вдруг взлохматил мокрые волосы и вошёл в воду по самую шею, а после и вовсе нырнул. Виктор сейчас и Виктор на реке в тот день будто были разными людьми. Нынешний – будто пытался слиться со стихий, затихнуть и рассеяться, а тот – вспыльчивый и резкий – прятался от смеха друзей и общего веселья. Ему было спокойнее самому: купаться ли в тишине в дождь или стоять на воротах. Задумавшись, Лика потеряла его из вида, а, вспомнив, что несколько минут назад он нырнул, испуганно встрепенулась. Аккуратно отсев от сопящей Ани, она подошла к берегу, но камыши вокруг пляжа мешали рассмотреть русло реки выше. Тогда Лика вышла на помост и наклонилась вперёд, выглядывая его и рискуя упасть.
Вдруг под помостом раздался всплеск, и две руки зацепились за дерево совсем рядом с её ногами.
– Тьфу, дурак, напугал, – шикнула Лика, пихая пяткой Виктора.
Тот улыбнулся и медленно обвил ладонью её лодыжку.
– Нет, – сказала Котикова тоном хозяйки, которая запрещает коту драть новый диван.
Улыбка Васнецова стала ещё коварнее, он слегка пододвинул её ногу к краю.
– Я сама спущусь. С берега.
– Так не интересно!
– Зато безопасно.
Лика на всякий случай оглянулась на спящую Аню и вступила в теплую воду. Песок приятно обволакивал её ноги, и Котикова хотела постоять мгновение, шевеля пальчиками, но впереди ждал Виктор, прожигая её взглядом.
– Я дальше не пойду, – заявила Лика, стоя по ключицу в воде.
– И как же ты собралась учиться тут плавать?
Васнецов все с той же хитрой улыбкой подплыл к ней и мягко потянул за руку вглубь. Лика поддалась, но уже через несколько шагов, когда перестала чувствовать ногами дно, слегка запаниковала. Тогда Виктор приблизился к ней вплотную и обвил руками талию, позволяя вытащить полностью голову из воды.
– Мне уже не нравится, – шёпотом призналась она.
– Да ладно?
«Ну может и не все», – мысленно призналась Лика.
– С чего начнём? Я как-то смотрела видео «плаванье для начинающих», там говорили, что первым идёт дыхание.
– Ага. Давай, я буду тебя топить, а ты – всплывать.
Лика намертво схватилась за его руки. Виктор негромко – и как-то низко – рассмеялся.
– Попробуй полежать на воде. Это самое простое. Нужно максимально успокоиться и просто растянуться, воздух в лёгких будет держать тебя на поверхности.
– А если нет?
– Ну тогда ты какой-то пришелец, который питается детскими слезами, – серьёзно шепнул Васнецов. Лика щёлкнула его по носу. – Попробуй.
Виктор вышел из воды по грудь, обхватил её под коленки и поднял к поверхности.
– Я буду тебя страховать. Обещаю: все будет хорошо.
Лика судорожно перевела дыхание и вытянула ноги, касаясь пальцами воды.
– Руки тоже вытягивай.
Котикова зажмурилась и погрузила в воду голову, раскинула руки. Звуки поверхности отсеклись, и её окутала поразительная тишина воды. Виктор крепко держал её под колени и спину. Лика, вспомнив о дыхании, постаралась глубоко вдохнуть – спокойно выдохнуть, вдохнуть – выдохнуть. Волнение потихоньку уходило, девушка даже расслабила челюсть. Она почувствовала, как в её руках плещется вода, и расслабила ладони, чтобы волны, поднятые дождём, мягко ласкали её кожу. Страх внутри, подобрав тапочки, жался в угол, не зная, какой страшный сценарий подкинуть подсознанию. Но Лика старалась не думать, довериться ощущению – довериться воде.
Вдруг она почувствовала, как на смену крепким ладоням пришли лишь пальцы, а после и они пропали. Лика лежала на воде. Сама, без чьей-то помощи держалась, подчиняя стихию себе! Одна часть её мозга понимала, что ничего страшного не произошло, но другая, отвечающая за координацию, запаниковала, не чувствуя никакой опоры. Её пятки и бедра потянулись ко дну, когда теплые руки вернулись на места и подтянули её к поверхности. Лика попробовала восстановить дыхание, чувствуя себя немного увереннее. Но сейчас, уже зная, что Виктор может её отпустить, ей не удавалось так расслабиться. Вдруг она снова пойдёт ко дну?
Тёплый внезапный ветерок пощекотал ей лицо. Лика уже хотела глубоко вдохнуть, как почувствовала прикосновение мягких губ к своим. Виктор её поцеловал. Котикова буквально замерла на поверхности воды, не зная, как реагировать. Ей требовалась лишняя секунда на раздумья, на проработку всех ужасных вариантов, но её не было, потому что Васнецов снова чмокнул её, заставляя нижней губой приоткрыть рот. Лику бросило в пот, а по телу пробежал табун приятных мурашек, она инстинктивно раскрыла губы в ответ, руководствуясь ощущениями, как вдруг поняла, что не чувствует под собой опоры. Котикова распахнула глаза и вскинула руки, пытаясь схватиться за плечи Виктора, но именно этот резкий жест и заставил её булькнуться с головой в воду.
Конечно, Васнецов тут же вытянул её наружу, но момент был разрушен, а Лика к тому же умудрилась заглотнуть из реки, потому первые минуты на поверхности отплевывала воду, совсем не романтично кашляя. Виктор надежно прижимал её к себе, поглаживая ладонью по спине. Когда, наконец, вся муть из лёгких вышла, Котикова прижалась лбом к его плечу, вся вспотевшая и уставшая, будто пробежала марафон.
– Всё хорошо? – осторожно провел он ладонью по её волосам. – Ничего страшного не случилось. Ты просто сместила центр тяжести.
Лика кивнула, не убирая голову. Её нос и губы прижались к его коже на плече. Котикова обняла Виктора за шею и оглянулась. Вокруг также капал мелкий дождь, дул лёгкий ветер, а на берегу спала Аня. Мир не сдвинулся с оси.
– Отнести тебя на берег? – шепнул Виктор. – Или попробуешь ещё разок?
Лика почувствовала внутреннюю дрожь при мысли о повторном погружении. Вдруг она снова перенервничает и не удержится? Тут же возникла другая мысль: вдруг повторится нечто другое… Виктор ждал её ответа, но на его лице нельзя было прочитать ни одного намёка.
«Если я соглашусь, он решит, что я соглашаюсь на ещё один поцелуй? А вдруг он не хочет ещё меня целовать, и в самом деле имеет в виду просто полежать. А я, как дура, буду болтаться в ожидании чуда. Решит ещё, что я ставлю это выше желания плавать… Вот и сейчас я тупо стою и молчу, а он наверняка догадывается, о чем я думаю и решит сейчас, что я хочу повторения… Но мне ведь и правда понравилось».
В глазах Виктора заплясали весёлые огоньки, уголки его губ слегка приподнялись.
– Ты когда задумываешься, у тебя такая милая складочка на лбу появляется, – шепнул он. – Ложись давай.
Лика откинулась на воду – лишь бы не смотреть в его хитрые, понимающие глаза. Она пыталась сконцентрироваться на дыхании, но мысли постоянно возвращались к Виктору. «Он на меня смотрит? И что он видит? Надеюсь, у меня не покраснели щеки. Боже, как страшно, наверное, я выгляжу, когда пытаюсь не утонуть. Ещё и эта непонятная складочка на лбу… какая у меня может быть складочка? Под его взглядом хочется улыбаться… а вдруг он на меня вообще не смотрит? Или смотрит не на лицо… Стоп, а где он вообще?»
Руки её больше не держали. «Интересно, сколько я уже так лежу сама?» Как только она начала концентрироваться на происходящем, её пятки снова потянуло вниз. Лика судорожно вздохнула и снова задумалась о Викторе. «Я, конечно, уверена, что он не ушёл… но все-таки как далеко он отошёл от меня?» Наверное, заметив, как поменялось её лицо, Васнецов вернул руки на свои места. «Всё-таки здесь… и я все-таки смогла лечь на воду!» Лика решила, что её испытание закончилось и можно подняться, но стоило ей чуть приподнять голову, как она тут же столкнулась носами с Виктором. Секунду промедления – и вот он уже снова целует её.
Не то чтобы у Лики был опыт в таких делах – головой она понимала, что целуется не очень-то хорошо, но она все равно пыталась неловко ответить, подстраиваясь под тоже неопытного, но очень уверенного Виктора. Губы покалывало, носы приятно тёрлись друг об друга, а под кожей разбегались искорки. Котикова могла думать только о движении губ. Слово «нежность» для неё заиграло новыми красками. Виктор отпустил её ноги, намекая принять вертикальное положение. Другая его рука все ещё продолжала жечь спину. Лике захотелось, чтобы он тоже почувствовал нечто такое – она-то его едва ли касалась – и поэтому осторожно, боясь сделать что-то не так, опустила ладонь ему на затылок, медленно поднялась из воды.
Ощущения обострилась ещё больше. По коже бил мелкий дождик, который казался ледяным на горячей коже. Ветер обдувал им плечи и посылал мурашки. Виктор прижался ближе, обволакивая все её существо теплом. Но главное – она услышала громкий чмокающий звук, когда их губы разъединились, чтобы через мгновение снова столкнуться. В Лике всплыл стыд – захотелось отвернуться, спрятаться, но в тоже время зажегся какой-то азарт и неизвестное доселе удовольствие от вкушения запретного плода. Она ведь впервые в жизни целовалась с мужчиной!
– Эй! Вы не хотите найти своим губам более полезное применение и надуть мой круг? – разбил их маленький волшебный мирок голос с берега. – Я хочу купаться.
Лика вся содрогнулась. Её голова тут же упала на плечо Виктора. Ей очень не хотелось сейчас смотреть на сестру, поэтому Котикова, как истинная дама, оставила своего рыцаря разбираться с проблемами.
– Доставай, я сейчас надую, – пообещал тот ей.
Аня, все ещё сонная, завозилась с сумкой.
– Об этом будет знать вся деревня, – шепнула Лика.
– Тогда мы пойдём на опережение и сами всем расскажем, – чмокнул её в ухо Виктор.
Лика выползла на мелководье и стала наблюдать, как Аня плескается с Васнецовым. Ей показалось, что младшая сестра старалась забрать все внимание себе, словно ревновала парня к сестре. Виктор, кружа её на круге, о чем-то негромко с ней говорил. Сначала Аня отнекивалась и смеялась, но потом закивала и брызнула ему в лицо водой.
Небо становилось все темнее, а дождь – агрессивнее. Виктор, опасаясь возможного града, предложил им вернуться. Аня и тогда залезла к нему на шею и всю дорогу о чем-то болтала. Лика, чтобы не провоцировать ее, лишь изредка пересекалась с Виктором взглядом. Ей было достаточного и того, что на узкой тропинке по дороге к дому он обхватил мизинчиком её мизинчик.
У калитки он ей улыбнулся, вручил сестру и поплелся к себе под проливным дождём. Сестры развесили вещи под навесом и зашли в дом.
– ПАПА, А ЛИКА С ВИКОМ ЦЕЛОВАЛИСЬ! – с порога завопила Аня.
Котикова вздохнула и понадеялась, что на этом душа её сестры успокоится.
