Loe raamatut: «Сердце из пшеницы и ромашек», lehekülg 5
– Да, – рассмеялась сквозь слезы Лика.
– Тебе рассказать сказку на ночь?
– Нет. Просто полежи со мной.
– Твой отец велел на диване меня положить.
– Мы ему не расскажем. Ни о чем.
– Да ты та еще преступница, – он пощекотал ее за бочка.
Они сходили повторно умылись – хотя, по-хорошему, нужно было купаться целиком – и улеглись в кровать Лики под розовым одеялом с белыми пушистыми ромашками.
– С тобой приятнее засыпать, чем с плюшевым медведем, – прошептала Котикова.
– Сочту за комплимент, малинка, – беззвучно рассмеялся он.
На утро приехал Дмитрий Сергеевич и застал дочерей в кроватях, а Виктора, бравого защитника, – на диване, спящего без одеяла с обнимку с подушкой. Котиков сжалился и накрыл его махрушкой, на которой плясали крылатые пони.
Глава 7
Через четыре дня после ночёвки Виктора, в двадцатых числах июля, Полина Игоревна назначила Лике сеанс. Котикова решила осуществить все свои обещания и взять Дашу с Виктором в город. Однако Виктор отказался, сославшись на сдачу финальных экзаменов третьей четверти, хотя Лика понимала, что он скорее надеялся на свидание, нежели на дружескую прогулку. Даша же с удовольствием согласилась. Они договорились встретиться во вторник в девять.
С самого утра Лика гонялась за Аней, воодушевленной поездкой в город. Она хотела и на аттракционы, и мороженое, и в трогательный зоопарк. Дмитрий Сергеевич договорился с ней на детскую комнату в торговом центре, где Лика с Дашей будут гулять.
– Я не буду ее есть, – заявила Аня, отталкивая тарелку с манной кашей, которую всегда с удовольствием ела.
Лика закатила глаза и позвала отца. Тот бросил коронный родительский взгляд на дочь, но та хитро отвернулась. Тогда Дмитрий Сергеевич сделал второй фокус: предложил Ане сходить нарвать малины и бросить ее в кашу. Когда, наконец, младшую сестру удалось накормить, Лика стала собирать им с собой в дорогу перекус – бутерброды, орешки, порезанные фрукты.
Неожиданно в дверь постучали. Котикова замерла, вспоминая какие встречи назначала, но ничего не вспомнила. «Это Виктор», – подумала она, и воображение тут же нарисовало ей картину, как он стоит на пороге, серьезный и расслабленный, с венком из ромашек, или с корзиной цветов, или с крольчонком в ладонях; как он поцелует ее и сядет покорно есть пресловутую манную кашу, потому что её варила она.
С счастливой улыбкой Лика распахнула дверь и увидела Ярослава.
– О, привет, – осеклась она. – Мы договаривались встретиться?
– Привет, – улыбнулся он растерянно. На нем практически висел не по размеру костюм, не очень аккуратно выглаженный. – Ну да, ты обещала запонки и всю эту требуху отдать.
Лика честно постаралась вспомнить. Как они обсуждали это она припоминала, но что договаривались на сегодняшнее утро – хоть убейте.
– Заходи, сейчас принесу.
– Виктор пришел? – завопила Аня, слетая по лестнице вниз.
– Рося.
– Рося?! – крикнула она ещё громче.
– Привет, мелочь, – его голова просунулась в коридор и тут же столкнулась с Аниной макушкой.
Лика нервно рылась в коробках отца. Они не доставали парадный костюм – это последнее, что нужно в деревне. На кухне раздавался смех Ани, громкий голос Ярослава. Хлопнула дверь машины на улице. «Скоро Даша должна прийти», – мелькнуло в голове. Наконец, Котикова нашла нужное, но всплыла другая проблема – галстук и воротничок были мятыми. Лика решила действовать радикально.
– Иди сюда, – приказала она. – Снимай костюм.
Лицо Роси вытянулось, как маска у маньяка в «Крике». Лика грозно на него глянула, и он послушно стянул с загорелого тела рубашку и пиджак. Котикова, стараясь не смотреть на него, быстренько разгладила галстук и рубашку отпаривателем. Рося, молча наблюдая за ней, неловко спросил:
– Штаны тоже?
– В идеале. Можешь выйти в ту комнату. Я все равно отвернусь.
– Да я ни-че-го не стесняюсь, – весело ответил он.
Послушался скрип оконной рамы – в отражении стекла Лика краем глаза заметила, что он стал в нарочито нескромной позе. Рядом на подоконник упали штаны. Котикова постаралась управиться с этим делом быстро.
«Второй полуголый мужик в моем доме за месяц. Да ты бьешь все рекорды», – мысленно сказала себе Котикова.
Надев заново вещи, Рося принялся крутиться у зеркала, рассматривая себя. Лика, стараясь не показывать нетерпения, быстро помогла ему собрать полный наряд. Так Рося походил на Ярослава Владимировича, ну и, на скромный взгляд Лики, выглядел симпатичнее, чем в трениках и растянутой майке.
– Все. Готов. Хоть в женихи, – вздохнула Котикова, уже мысленно собирая сумочку в дорогу.
– С удовольствием. Будешь моей невестой? После всего, что между нами было…
– Я подумаю, – тяжело вздохнула Лика и чуть ли не вытолкала его из дома.
Во дворе Аня уже вовсю разносила машину, а Дмитрий Сергеевич – вовсю делал вид, что этого не замечает. Лика выпроводила Росю и с облегчением вздохнула. Только тогда-то она заметила на лавочке под окном притихшую Дашу.
– Ой, ты уже пришла, привет! Готова?
Даша молча кивнула.
– Все хорошо? – усомнилась Лика.
– Да, едем? – слегка улыбнулась она. Но глаза, как показалось Котиковой, остались у нее грустными.
– Мне жа-арко! – взвыла Аня.
– Садитесь, – скомандовал Котиков и, нагрузив машину девчонок, покатил в Краснодар.
Даша всю дорогу молчала, Аня – орала. Лика хотела поддержать подругу, но в такой обстановке сама не могла сосредоточиться. Стало проще, когда через полчаса младшая Котикова отрубилась.
– Что, девочки, приготовились к шоппингу? – подзадорил их Дмитрий Сергеевич. – Дашенька, мне сначала нужно Лику кое-куда завести на пару часиков, так что тебе это время придется самой себе поразвлекать, а потом она к тебе присоединится. Я, конечно, могу с тобой погулять, но скорее это будет похоже на догонялки с Аней.
– Да, хорошо, ничего страшного. Я подожду.
– Ты не выспалась? – предположила Лика, ласково на нее глядя.
– Да. День тяжело начался.
Котикова решила не беспокоить ее пока, вскоре Даша задремала. Лике оставалось смотреть на проплывающие поля за окном и танцы отца, который старался не заснуть.
– Танец злобного гения на страницах произведения… – подражая Горшку, он занижал голос и смешно вытягивал лицо, подталкивая локтем Лику. Она не смогла сдержать смеха.
– Ты лучший, па, – Котикова чмокнула его в щеку.
– Стараюсь!
В Краснодар они приехали уже к обеду. Отец высадил Лику у офиса Полины Игоревны и поехал парковаться к ближайшему торговому центру.
– Привет, – улыбнулась женщина, встречая Лику. – Как дела?
– Здравствуйте. Можно мне платочки, чай и мистера Обнимашкинса?
Полина Игоревна серьезно кивнула и закрыла за ней дверь.
Дмитрий Сергеевич не успел толком попрощаться с Дашей: Аня, не видя перед собой стен и дорог, неслась в детскую комнату. Даша умылась в туалете ТЦ и обновила макияж. Ей очень хотелось плакать. Но она держалась, не желая терять день в городе впустую. Ни цветные витрины, ни соблазнительные запахи кофеен, ни изящные украшения не привлекали ее внимания. Взгляд Даши устремился внутрь, в голове беспокойно крутилась и вертелась какая-то мысль, обжигая чувства девушки. Постепенно желание плакать переросло в злость. Решительно перекинув косу за спину, Даша направилась к информационному стенду.
***
Лика, лёжа на диванчике, тяжело дышала. Полина Игоревна заботливо гладила ее по лбу платочком.
– Насыщенный у тебя месяц получился, правда?
Лика кивнула.
– Как вы думаете, это… нормально? – спросила Котикова, слегка покраснев.
Полина Игоревна – единственная женщина, которой Лика могла безраздельно доверять. И единственный ее взрослый советчик женского пола. Не с папой же разговаривать о том, как она ночью обжималась с парнем. А вот с Полиной Игоревной можно – она никому не расскажет и только поможет разобраться с чувствами. Симулятор мамы, которая у Лики едва ли когда-то была.
– Подростковая страсть? – коварно улыбнулась женщина. – Или в целом – все происходящее с Виктором? Нормально. Все нормально. Что для тебя хорошо – то нормально. Твои переживания нормальны, ведь это твой первый опыт таких близких отношений с мужчиной. Но я надеюсь, что, когда мы с тобой всё обсудили, ты будешь более спокойно реагировать. Принимай его. Принимай свои чувства. Свои страхи. И все будет хорошо.
Лика протянула руки и заключила ее в объятия, пряча голову на груди.
– Тогда буду с нетерпением ждать тебя и продолжения этой очаровательной истории любви, – шепнула Полина Игоревна.
Лика вышла на улицу, едва ощущая под собой землю. Облегчение разливалось по ее венам теплом. Каждый раз после Полины Игоревны с ее души спадал камень размером с айсберг, потопивший Титаник. Особенно сейчас – когда в ее жизни появился Виктор, нарушающий ее душевное равновесие, хотя и зачастую в хорошую сторону.
Котикова села в такси, на котором настоял ее отец, и приехала в ТЦ. Дашу она нашла во «Вкусно – и точка».
– О, ты уже вернулась! – проговорила она с набитым ртом и отключила видео на телефоне. – Садись, будешь чирроз?
Лика улыбнулась, радуясь, что к девушке вернулось обычное настроение. Что же этому поспособствовало?
– Да. Куда пойдем?
– Не знаю, здесь везде интересно.
– Тогда давай зайдём за прикольным чаем с шариками и потратим родительские деньги, – рассмеялась Лика и потащила Дашу за руку к эскалатору.
Не сказать, что они накупили много. Котикова приобрела только платье. Даша, не привыкшая к местным ценам, тоже не стала грабить магазины. Лика, направляясь в эту поездку, надеялась, что она сблизит их, сделает настоящими подружками, что они найдут темы для разговоров и общие интересы. Но что-то пошло не так. Даша не походила сама на себя. Вежливые, но равнодушные улыбки, хитрый взгляд, короткие фразы, безучастность – Котикова не могла расслабиться, не понимала Дашу. Единственное душевное единение произошло у них как раз-таки с тем платьем.
Сначала Лика отнеслась к нему скептически – как у пастушки, но потом, покрутив, разглядела в драпировках, белом цвете и шнуровке какую-то изящную простоту, подходящую для деревни и для неё. В сомнениях она крутилась перед зеркалом в примерочной: с одной стороны, не совсем ее стиль, но с другой, жить в деревне ей долго, да и не всегда же быть нарядной. В какой-то момент за шторку заглянула Даша.
– Какая прелесть! А моего размера нет…
– Думаешь, хорошо?
– Восхитительно, бери! Прекрасно сидит. И ему понравится, – шепотом добавила Даша.
Лика смущённо улыбнулась. Эта мысль ее потешила.
– Да ему все нравится.
– Не правда. Они все оценивают: щиколотки, ногти, волосы. Ему нравятся такие платья, особенно на твоей миниатюрной фигуре.
Лика совсем зарделась.
– Ну ладно, уговорила.
Возвращались в деревню они уже поздно вечером. Вымотанная Аня заснула в кресле, даже не доев сахарную вату. Даша, отгородившись от Котиковых наушниками, наблюдала за проезжающими машинами. Лика молча жевала арахис в шоколаде, поглядывая на отца, который как всегда был в превосходном расположении духа.
– Как погуляли? – шепнул он, убедившись, что Даша их не слушает.
– Да не очень… Потом расскажу. Что-то не так было.
– А Полина Игоревна как? Все хорошо прошло?
– Отлично! Она сказала, что уже ждёт продолжения историй в следующем месяце, – усмехнулась Лика.
– По-моему, она торопит события, – многозначительно повел бровями Дмитрий Сергеевич.
– Папа!
– Ну что «папа»? Моя задача – подготовить тебя ко взрослой жизни. Как платить налоги, как общаться с людьми, – он понизил голос. – Как планировать детей.
– Тебе-то откуда знать? – тем же заговорческим шепотом ответила Лика. – У тебя двое незапланированных.
– То-то же. Я надеюсь, вы будете поумнее меня.
– Давай оставим этот разговор на будущее!
– Как скажешь, – согласился Дмитрий Сергеевич. – Ты купила что-нибудь ему?
– Только из еды. Да я и себе-то лишь платье.
– Уверен, эта покупка ему понравится больше всего.
– Больше всего ему нравится моя еда!
– Как мужчина тебе говорю: больше всего нам нравится все в комплекте.
Лика рассмеялась и закинула папе в рот орешек.
– Неужели тебе не неловко разговаривать со мной о парнях?
– Неловко. Иногда. Но потом я вспоминаю, что единственный твой родитель и обязан выполнять также функции матери. К тому же, мне кажется у нас доверительные отношения.
– Да, папуль. Обожаю тебя. И твои шутки про детей.
Вернулись они в деревню уже поздно вечером. Дашина мама заботливо пригласила их на ужин, но Дмитрий Сергеевич почему-то отказался. Лика, расстроенная, что слетела с халявы, поплелась домой готовить – еды-то не было. Звякнул телефон.
«Вернулись уже? Машину видел.»
«Да (((. Ужин готовлю»
«Как съездили? Почему грустный смайлик?»
«Странно – при встрече расскажу. А грустная, потому что готовить надо».
«Приходи ко мне – покормлю».
«Уверен? Твоя мама меня не жалует».
«Она и меня не жалует. Приходи, она уехала с папой в гости в соседнюю деревню».
Лика встрепенулась – как звёзды складываются.
– Пап, я поставила воду на макароны. Свари, пожалуйста.
– А ты куда?
– А я к Виктору, – кокетливо отозвалась она. – Есть.
– А мы?
– А вас звали к Даше, чего ты не пошел?
– Ликочка, я опасаюсь ее маму. Она слишком хищно на меня смотрит.
– Боишься, что перекормит? – подцепила Лика.
– Ага. Этого тоже.
Лика быстро переоделась в свое новое платье, подвязала волосы лентой и побежала к Виктору. Ушла недалеко – впечаталась в него в собственных воротах.
– Осторожнее, – посмеялся Васнецов, удерживая ее руками.
– Извини. Ты чего…
– За тобой пришел. Темно же.
Лика зарделась от счастья. Глаза Виктора блеснули, как у довольного кота – он украл у нее сладкий поцелуй. Внутри у Котиковой все содрогнулось и растаяло.
Он повел ее под руку по лунной дорожке к своему дому. Под ногами тихо шелестел гравий, в кустах трещали сверчки, а на небе кто-то случайно рассыпал пудру звезд.
– В городе их так не видно, – прошептала Лика. – Свет отражается.
– В городе много чего не видно. Ни внутри, ни снаружи.
– И все же ты туда рвешься.
– Я в себе уже разобрался. А им бы не помешало.
– Что ты сегодня такой хмурый? – потрепала его за руку Лика.
– Ничего, – он тряхнул головой.
– Мама?
– Ага. Весь мозг… выела.
– Почему?
– Ей кто-то наплел, что я собираюсь в Москву.
– И что она? Запретила?
– Ага. Сказала, что я их бросаю и думаю только о себе.
– Она… несправедлива! Ты же просто…
– Лика. Не важно. Я никуда не собираюсь… И мне все равно на то, что она думает.
Котикова демонстративно отпустила его руку и спрятала ладони в карманах. Виктор тяжело вздохнул и приобнял ее за талию.
– Не обижайся.
– Обижаюсь.
Васнецов, не придумав больше ничего, просто зашагал рядом.
Лика впервые попала в его дом – двухэтажный, из красного кирпича, с большим крыльцом и навесом, под которым стояли машина, трактор и в уголке пила воду лошадь. На поляне рядом с домом жил покосившийся бассейн, который позеленел и стал местом захоронения многих насекомых. Большие владения, которым как будто не хватало ласковой руки. Виктор отпер тяжёлую входную дверь и впустил ее в темное помещение, пахнущее пылью и травами. Щёлкнул выключатель и осветил прихожую, на потолке которой действительно сохли травы. Семья врачей, хотя и ветеринарных, что сказать.
Виктор провел ее в просторную кухню с большим диваном, обеденным столом, заставленный всякой ерундой, стареньким кухонным гарнитуром – и большим плазменным телевизором.
– Папа купил себе на день рождения, – сказал Виктор, заметив ее вопросительный взгляд.
– Сколько же лет он копил…
– Нисколько. Он просто взял деньги, которые бабушка откладывала нам с братьями.
Лика захотелось выть: ну что она могла сказать, как утешить, если он рос с людьми, крушащими его жизнь.
– Я не злюсь, – вдруг сказал Виктор. – Бабушка собиралась отдать нас на юрфак через знакомых. Так что папа, можно сказать, нас спас. К тому же, он никогда ничего не покупал себе дорогого, он заслужил такой подарок.
Котикова вздохнула и присела за стол. Виктор от доброты хозяйской навалил ей целую тарелку.
– Настоящий узбекский плов, – представил он сильно пахнущий рис с крупной морковью, золотым луком и поджаристыми кусочками мяса.
Лика сглотнула, видя, как по плову в тарелку стекает жир.
– Спасибо! Можно водички?
– Пойдем в мою комнату.
Виктор заботливо понес ее блюдо – на второй этаж, а оттуда по специальной маленькой лестнице – на чердак. Они прошли мимо «деревянной» комнаты на первом этаже, комнаты и зала в стиле двухтысячных на втором и вышли на светлый минималистичный чердак Виктора с видом на всю деревню.
– Дом перепланировался по мере появления детей. На меня уже не хватало места.
Простые светлые стены, несколько белых полок, рабочий стол, на котором творился настоящий нетворческий бардак, стул с вещами и вешалка, тумбочка – и огромная двухспальная кровать. Ни книг, ни видеоигр, ни компьютера – неудивительно, что Виктор только и мечтал свинтить из дома.
– Какой у тебя минималистичный дизайн…
Виктор сгреб горы учебников со стола на подоконник и поставил ей тарелку. За несколько минут в тишине здесь Лике стало неуютно.
– Ты не думал как-то украсить комнату?
– Неа, – Виктор сел на кровать и уставился на нее немигающим взглядом. Лика, как под дулом пистолета, подносила ко рту вилку за вилкой.
– Фкусно.
Васнецов улыбнулся уголком рта. Котикова попыталась найти тему для разговора.
– Расскажи о своей семье побольше.
– А ты умеешь поднять настроение… – отозвался он и облокотился на спинку кровати, зажав в руках подушку.
– Расскажи о своем любимом члене семьи.
– Это мой старший брат. Он классный. Моя мама родила его рано, и пока родители ее пропадали на ферме, а папа пытался заработать на жизнь, она целым днями посвящала себя ему. Баловать не получилось, поэтому в целом вырос нормальным человеком. Средний брат родился, когда уже родители построили коробку от дома. Ремонт, нехватка денег, бесконечные ссоры – на него не было времени. Он был главным задирой во дворе, постоянно обижал старшего и при этом обожал маму. Потом он ушел в армию по контракту этой весной со словами «надеюсь вас больше никогда не увидеть».
Лика от неожиданности чуть не пронесла плов мимо рта.
– Я родился случайно, когда больше не планировали детей. Маме уже было неинтересно нянчиться, папа занимался старшими братьями. Я был посвящен сам себе… Как и сейчас, впрочем. Папа хочет подгребсти меня в семейное дело, мама – чтоб от нее все отстали. Что выросло, то выросло.
Лика с набитым ртом грозно погрозила ему пальцем.
– Мой старший брат сидел со мной в детстве. Он и сейчас иногда забирает с собой в поле. И ему всегда интересно, как у меня дела. И он реагирует на все статусы в WhatsApp, которые я выставляю.
– Ты что-то выставляешь? – подавилась Лика.
– И на него не ругается мама, поэтому он берет все на себя.
– А зовут его как?
– Вован. Средний – Сашка.
– Владимир, Александр и Виктор Васнецовы. Звучит гордо. А животные у вас есть?
– Ты чего – полный двор скотины…
– Домашнее, в смысле.
– Ну… – Виктор подскочил с кровати и свистнул в окно. – Хата! Ха-та!
Послышался мягкий топот по металлической черепице, скрежет трубы – и на подоконнике появился грусток ночи с зелёными глазами. Виктор под недовольное клокотание поднял его на руки и поднес Лике рассмотреть.
– Это Хата.
Котикова погладила кошку между ушей, пощекотала шейку, но та все ещё смотрела на нее с презрением.
– Я ей не нравлюсь.
– Ее нашла мама, – резонно ответил Виктор. – Мы ездили к родственникам на новоселье. Ты же знаешь традицию, что первую в дом пускают кошку? Так вот у моей мамы отец – священник деревенский, она, когда узнала, что родственники забили на это, отказалась входить в дом. Тогда вдруг с соседнего участка на дорогу выбежал котенок. Она схватила его и сунула вперёд себя в дом. В честь этого и назвали – хата. Она уже старенькая, но все такая же противная. Да, Хата?
В ответ кошка смачно укусила его за бицепс.
– Спасибо, очень вкусно получилось, но я больше не могу, – призналась Лика, оставляя ещё половину тарелки. Виктор молча забрал и ее же вилкой продолжил есть.
– Твоя очередь.
– У меня маленькая семья.
– Но была-то обычная.
Лика поступила взгляд.
– Как я уже когда-то тебе рассказывала, мы с мамой были не очень близки. Она была занята собой и постоянными попытками открыть какой-то бизнес и как-то самовыражаться, потому что работать на обычной работе она не хотела и образования почти никакого не получила: то мыловарение, то открытки, то ещё что-то. Она завидовала папе, у которого получилось, и считала, что он виноват в ее неудачах. Когда она забеременела второй раз, обвинений стало больше. Папа ее любил и всегда признавал себя виноватым. Маленькая скандалистка совсем нарушила покой мамы: Аня плохо спала, много ела, была капризной. Папа пытался помогать, но зарабатывать, тащить одного ребенка постарше и пытаться помочь со вторым – сложно. Хотя он был готов.
Лика смяла салфетку в руках. Виктор жевал.
– У нее началась постродовая депрессия. Сильная. У нее всегда был сложный характер, поэтому папа не сразу понял, что что-то не так. Только когда она подала на развод.
– Они развелись?
– Да, – Лика грустно кивнула. – Поскольку у папы не было бумажки, доказывающей мамину болезнь, суд оставил нас с матерью. Папа сначала приезжал к нам каждый день – помогал с Аней. А потом мама перестала его пускать, ограничив наши встречи двумя выходными… К нам стали приходить какие-то женщины: она записала на какой-то женский шабаш, где, ну, говорили, что все вокруг виноваты, что она обделенная и ей надо всего лишь пожертвовать денег, чтобы открыть свои женские чары. Хорошо, что у нее было две дочери, а не сыновья.
– И она жертвовала?
– Конечно. Она же считала, что ей мешает всего добиться отец, даже после развода. А она просто ничего не делала… Под Новый год она внезапно ополчилась на Аню.
За окном скрипнула калитка. Хата ловко запрыгнула на подоконник и исчезла в вечерней тьме. Послышались голоса. Лику на мгновение охватила паника. Виктор же спокойно выглянул в окно и констатировал:
– Родители вернулись.
Котиковой стало страшно. В голове промелькнули идеи: от побега из окна до звонка папе. Лишь бы миновать такое чудовище, как Василиса Михайловна.
– Посиди здесь. Они пойдут на скотный двор, и я тебя выведу, – Виктор мягко сжал ее плечо и вышел из комнаты.
«Любовницей в шкафу я ещё не была», – подумала Лика, оглядывая комнату. Голоса переместились в дом, с первого этажа долетал звонкий недовольный голос. Котикова не усидела: ноги сами заходили по комнате, будто надеясь найти выход.
– Ма, где моя кофта с покемонами? Да, с этой жёлтой чупакаброй. Где?.. Хорошо! – заскрипела лестница, послышались тяжёлые шаги, которые быстро добрались до самого верха.
Лика в панике оглянулась, молясь, чтобы кофта с покемонами была не здесь. «Желтая чупакабра» подмигнула ей со спинки стула, заваленного вещами. Котикова мысленно простонала и быстро сняла ее. «Выбросить в коридор? Осторожно повесить на перила? Хотя, судя по голосу, это был Владимир, старший брат…»
– Она точно здесь? – раздалось совсем рядом – из гостиной.
И Лика решилась.
Васнецов старший стоял в полутьме гостиной и ворошил вещи на диване. Снизу раздалось ворчание.
– Да смотрю я, смотрю! – он развернулся и подпрыгнул на метр над полом: – Едрена мать!
Лика постаралась мило улыбнутся очередному полураздетому Васнецову.
– Привет.
– Женщина, Господи, как ты меня напугала, – прошептал Владимир, держась за сердце. Отдышавшись, он подошёл поближе, чтобы в свете с лестницы рассмотреть ее лицо получше. – Ты Лика, да?
– Да. Твоя кофта.
Владимир с хитрим прищуром натянул ее на голый торс и задорно ей улыбнулся.
– Рад, наконец, познакомиться с покорительницей сердец, меня зовут Вован, – он пожал ее руку. – Не ожидал, что Виктор позовет тебя в гости.
– Он позвал на плов.
– А, похвастаться решил? И как тебе, понравилось? Судя по его щечкам, ты-то готовишь отменно.
– Так это он делал? – ахнула Лика.
– Пойдем вниз – с семьёй знакомиться.
– Не-не-не. Я пойду по-тихому попозже, – Лика прислушалась к голосам снизу. – Когда-нибудь.
– Да ладно тебе, мама бурчать на тебя не будет, на Виктора потом – возможно. Но разве ради любви нельзя потерпеть десять минуток? – подмигнул он ей и взял под руку.
– Вова, что ты там застрял? – крикнул мужской голос. – Машину кто разгружать будет? Пушкин?
– Да у нас тут гости, оказывается! – Владимир повел ее вниз.
За два пролета Лика успела десять раз пожалеть о решении, придумать три варианта побега и словить маленькую истерику. Пролеты закончились, а она так и не успела ничего предпринять. Свет кухни ослепил глаза, и она предстала семейству Васнецовых.
Первым Лика разглядела Виктора – злющий, он стоял посреди кухни, как последний богатырь перед монгольским игом, его грудь часто колыхалась, а взгляд обещал брату смерть в навозной яме. Рядом с ним замерла его постаревшая копия – пухленький мужчина с белоснежной бородкой и большими глазами. Он рассматривал ее, точно пытаясь найти у молодой кобылы болячку на приеме. Последней – в самом уголке – Лика заметила Василису Михайловну. Котикова сразу поняла, от кого Виктор перенял его пристальный, пугающий взгляд. Выглядела женщина недовольной, но не злой.
– Добрый вечер, – пискнула Лика.
Женщина выдохнула, бросила какие-то тряпки из рук на столешницу и подошла к ней. Виктор вытянулся и напрягся, как барс перед броском. Котикова не знала, что произошло между ними до этого, но догадывалась – ничего хорошего.
– Ночь уже, – коротко ответила она.
– Тогда мне точно пора, – попыталась ретироваться Котикова, но рука на ее предплечье превратилась в тиски.
– Куда? Мы только встретились. Садись кушать, мы столько еды из гостей привезли, да, мам? – Владимир быстро пристроил ее на диван за столом.
Виктор, подобно Церберу, замер рядом с ней, наблюдая за своим семейством. Лике казалось, что он очень не хотел столкновения двух миров – семейного и ее.
– Она только поела.
– Значит, выпьем чаю, – настаивал Вован.
– Мальчики, давайте мы у самой леди спросим, чего она хочет. Что вы стали над ней, как коршуны над добычей? Сядьте, – подал голос отец Виктора. – Милая, Лика, кажется?
– Да, – скромно улыбнулась Котикова. – Я не против чая.
Виктор, выдохнув, подобно киту, фонтан недовольства, молча опустился рядом. Владимир – напротив них. Василиса Михайловна закопошилась на плите.
– Как съездили? – подала Лика голос.
– Отлично. Мы смотрели на моего внучатого племянника – его крестили на прошлой неделе. Очарователен, такие пышущие здоровьем щёчки и пяточки, – улыбнулся отец Виктора, присаживаясь во главу стола. – А вы чем тут занимались?
Лика открыла рот, чтобы сказать «ела», но потом подумала, что, возможно, Виктору не разрешают выносить еду с кухни, а он отнес ей жирный плов наверх. Но что еще ответить, ведь в комнате у Васнецова нет ничего, а Владимир именно там ее и нашел?
– Я только пришла. Пробовала плов.
– Ух ты, понравился?
– Да, очень вкусный.
– А как по мне, жирноват, – поддел ее Владимир.
– Вот и готовь сам, – буркнул Виктор.
– Да с удовольствием, а ты, давай, на тракторе в поле, а?
– Он бы за учебниками в школе хотя бы, а не вот это вот, – подала голос Василиса Михайловна.
Виктор сжал челюсти, но промолчал.
– Он и так очень старается, – попыталась возразить Лика. – Скоро закроет все пропуски.
– В журнале – да, а в голове пропуски не так просто закрываются.
– Пропуски показывают, что материал не изучен, а не не выучен. По их количеству нельзя судить о способностях.
– Ишь ты, – присвистнул Вован.
– А по чему можно? – поинтересовался отец Лики.
Котикова немного растерялась.
– Ну… ценность человека вообще неизмерима… но, например, по увлечениям, по поступкам, по мотивам, по целям.
Василиса Михайловна поставила на стол разом пять кружек с чаем, не пролив ни капли.
– И какие же цели у нашего Виктора?
– Это надо у него в первую очередь спрашивать.
– Он с нами не разговаривает, – ответила женщина. – Зачем это нужно? Проще побежать на улицу на жизнь пожаловаться.
Лика догадалась, что «на улицу» – значит к ней.
– Где слушают, там и рассказывают, – вставил Виктор.
– И где это тебя не слушают? О гостях ты нам ничего не рассказал.
– Я приехала час назад из города, сама не подозревала, что здесь окажусь.
– Конечно.
Лика решила заткнуться и пить чай. Виктор к своей чашке даже не притронулся, Владимир – тщательно размешивал четыре ложки сахара, а отец Виктора, казалось, никуда не торопился и довольно пил джус оранжайс под солнцем.
– У тебя большая семья? – спросил глава семейства.
– У меня только папа и младшая сестра Аня, ей пять. Мы жили в Москве, вот недавно сюда переехали в дом моей прабабушки.
– А мать твоя где? – спросила Анна Михайловна.
– Нету.
– И что же вас отпочковали?
– Можете думать так.
– Неужели так сложно ответить, мы что, вражеская разведка?
– Умерла.
– Давно?
– Какая тебе разница? Что ты пристала к человеку? – взбрыкнул Виктор.
– Цыц! Мне просто любопытно. А что же отец? Кем он работает?
– У него свой бизнес. Машинами занимается.
– Автомеханик?
– Владелец сети салонов.
– Что ж вы тогда прабабкину рухлядь не снесете и новую не построите?
– Для этого нужны время и руки.
– А на что ж вы, молодежь, тратите время тогда?
– На отдых, на учебу, на прогулки, на хобби, – Лика растерялась.
– Конечно, шляетесь по углам, а потом вас с ментами ищут по всему округу.
– Ну, со мной такого не случалось, – посмеялась она.
– А с ним случалось. Ишь, преступные наклонности заиграли!
Котикова покосилась на Виктора.
– Мы с Сашкой стырили ментовский велосипед и ездили по трассе с мигалками, – ровным голосом ответил он.
У Лики чуть чай носом не пошел.
– Поймали?
– Конечно. Но это была легендарная гонка на велосипедах.
Лика затряслась от беззвучного смеха. Владимир утопил улыбку в чае.
– А уехал-то далеко?
– Почти до Краснодара.
Котикова в голове подсчитала сколько это и бросила на Виктора обеспокоенный взгляд – почти 170 км на велосипеде. Может, Васнецов просто хотел сбежать?
– После этого его полгода контузили, вот и пропустил почти год обучения. А теперь все лето нервы трепет.
– Какая разница, какая у меня успеваемость, если мне всю жизнь коров лечить? – вскипел Виктор.
– Большая. Коров можно лечить плохо, – обиделся его отец.
– Но можно хорошо заниматься чем-то другим, – тихо вставила Лика.
– А тебе только этого и надо! – крикнула Василиса Михайловна.
Лика едва не разлила на себя чай, а Виктор подскочил на ноги, готовый защищать ее. Котикова вжала голову в плечи.
– Его уже как два месяца дома нет! А ты, змея подколодная, в Москве собралась утопить его, чтобы совсем след пропал! А о нас ты подумала, семнадцать лет кормили-растили – и с концами в воду?
– Да с чего вы так решили? Москва – это не глушь, хоть каждый день ему звоните там.
