Loe raamatut: «#Некнига. Сборник №1. Фантастика», lehekülg 3

Евгения Симакова

stihi.ru/avtor/yeso14

г. Красноярск (Шарыпово)

VK: /yesoyeso

Instagram: /simakova_evgenya

Человек-эмоция, по гороскопу – рыбы. Могу за один день принять решение полететь в другую страну. Не начинаю свой день без кофе. Не умею проигрывать (особенно в покер). Прочитала за полгода 30 книг и влюбилась в «Портрет Дориана Грея». Самое главное в жизни – семья, друзья и не чувствовать себя разбитым.

ПОСЛЕДНИЙ ДЕНЬ СОЛНЦА

1

Мне очень сложно вспоминать, когда я в последний раз видел Солнце. Скорее всего, это была либо среда, либо пятница: я пришёл с работы и приготовился выпить свои две бутылочки любимого пива перед телевизором, но… Телефон начал играть мелодию, которая обычно сообщала о том, что абонента нет в списке контактов.

«Можно не брать», – подумал я и откинулся на кресло. Посчитаю до пяти, и он замолчит. Раз, два, три, четыре… Да чёрт бы вас всех!

– Алло, генерал Сухой слушает… Понял.

Короткие гудки и осознание того, что две бутылочки пива я так и не выпью.

Самые необходимые вещи, какие-то консервы, зубная щетка (её давно пора выкинуть) и ключи от дома, которые с того дня мне больше так и не пригодились. Всё вместилось в небольшой рюкзак. Из короткого разговора с Гришей было понятно, что объявлено чрезвычайное положение на всей планете, но объявлено оно так, что знают от силы человек двадцать. Непонятно каким боком туда включили и меня, наверное, за компанию. Гриша вообще всегда говорил мало и только по делу, у него даже было прозвище среди своих – Батя. Крупный седой мужчина с усами, но без бороды. Ходили слухи, что усы он отрастил под старость лет, после того как они с товарищем напились до чертиков и решили выяснить у кого нож длиннее. Вот и выяснили. Товарищ – в морге, а Гриша с усами и прозвищем «Батя». После того случая за ним ни разу не замечали ни выпитой стопки, ни более шести слов в минуту. Я лично склонен верить в эту историю, хотя чего сейчас люди только не напридумывают.

Прошло часа два после входящего звонка, а мы уже отправлялись на другую планету. Мне терять было особо нечего: ни жены, ни детей за все эти годы не появилось. А мой старый пёс Джек несколько месяцев назад ушёл в лес за домом. Он там частенько бегал ещё щенком, пока я дремал на веранде после работы. Ну и умный был пёс! Видимо, и в этот раз решил не тратить мои силы на возню с мёрзлой землёй. Февраль – не самое удачное время для смерти, но ведь она никогда не спрашивает. Вот и сейчас никто не спросил тех, кто остался, хотят ли они умирать. Просто оставили их на Земле и улетели. Но ведь сейчас хотя бы не февраль, хотя какая уже разница…

Уже в своей каюте на корабле я узнал, что с каждой страны сформирован экипаж из 20 человек максимум. Семьи брали в исключительных случаях, в основном забирали одиноких, до пятидесяти и без особой материальной привязки. Наверное, во избежание причитаний и лишней паники. Атмосфера, кстати говоря, царила достаточно благоприятная. Никто не задавал вопросов. Разбившись по несколько человек, люди занимались кто чем. И только молодая девушка в конце коридора, у иллюминатора, рисовала что-то чёрной краской. Её рыжие волосы касались палитры с тёмно-серыми кругами, а она будто и вовсе этого не замечала. «Ну и странная девица», – подумал я, стараясь побыстрее пройти этот коридор. Через минут пятнадцать я возвращался в свою каюту и из любопытства взглянул на холст. Где-то в верхнем правом углу расплывалось жёлтое маленькое пятнышко. В иллюминаторе его было уже не рассмотреть. Это и был день, когда я в последний раз увидел Солнце.

2

Новая планета называлась странно – то ли Ирис, то ли Урус. Вокруг царила кромешная темнота, улицы освещались мощными прожекторами. Многие еще шептались, как же это так жить, без Солнца? А так и жить. Ведь к нашему прибытию всё было давно готово. Это натолкнуло меня на мысль, что о чрезвычайном положении было известно глубоко заранее. Постройка домов и перевозка всех необходимых вещей занимала уйму времени. На деревянных столбах были приклеены списки по странам. На листах были напечатаны инициалы и фамилии мужчин и женщин в два столбика. Напротив каждой фамилии – занимаемая должность на планете. Всё это на английском языке. Стали понятны еще несколько главных критериев отбора: ты должен быть пригоден на планете, а значит обладать каким-то уникальным навыком, а также знать английский язык в идеале. Я поблагодарил судьбу за три года, проведенные в Лондоне и Бристоле по работе. А может быть они настолько заранее всё просчитали, что знали, кого отправить в Лондон и в Бристоль? Ведь Гриша как раз был вторым человеком, которого отправили вместе со мной. Или меня вместе с ним. Я по вечерам первый год постоянно придумывал ему ассоциации с английскими словами, чтобы легче запоминались. Хорошо, что это было еще до того самого длинного ножа и усов. С Гришей тогда можно было и выпить хорошенько и поговорить по душам. А сейчас что? Тьфу… А я ведь тогда ещё возмущался и лететь никуда не хотел, мол куда я собаку свою дену? Джек тогда у меня только первый год жил. И как-то на удивление быстро нашлись желающие взять молодого, довольно крупного пса на передержку. Я тогда очень сильно удивился, ведь за три года всякое случиться может. Видимо всё-таки известно было заранее… Даже страшно становится в такие моменты, когда понимаешь, что сам себе и не принадлежишь вовсе. Куда поставят – там и стоишь. Скажут в Бристоль – летишь в Бристоль. Скажут палачом стать – станешь палачом. А вот мы, кстати, приблизились к моей пригодности на планете. Знакомьтесь, генерал Сухой – единственный топор правосудия на всю планету.

Нет, шутки я не шучу, меня и правда записали в левую колонку и напротив фамилии чётко впечатано – палач. Ничего другого я и не ожидал. Всю жизнь мне говорят, а я в свою очередь делаю. Еще в детстве у нас кошка родила и мама долго плакала, что, мол, с котятками делать. А я их взял, всех в коробку посадил и на речку отнёс. Там по одному и утопил. А маме сказал, что соседям раздал, чтобы не волновалась. Но мамка у меня умная была, всё и так понимала, но наказывать не стала. Ни за враньё, ни за котят. Я, когда взрослым стал, много кого вот так к речке возил, но не в коробке уже, а в машине. Сколько жизней не по своей воле, а по приказу сгубил, не сосчитать. Не скажу, что мне это нравилось, но делал же. Наверное поэтому и палач. Меня сначала мутило от данного факта, а потом ничего, привык. А что, работа не пыльная: если кто-то нарушает закон или пытается каким-то чудным образом сбежать с этой планеты – пять судей собираются на своё закрытое совещание и выносят приговор. Были случаи, когда люди не выдерживали давления со стороны и прямо-таки с ума сходили – их тоже под топор. Легче убить, чем вылечить. Но головы я отрубал довольно редко, чаще пальцы – за воровство, например. Не сложно догадаться, что на планете всего было под счёт по началу, каждый получал одинаково. Но разве же наши люди привыкли к равенству? Даже если всего хватает, хочется всего и побольше. Вот так и появился у нас парнишка с шестью пальцами и это на всех двух руках. И имя у него такое смешное было – Зафархон, как сейчас помню. А ведь это только несколько месяцев прошло. Было предложение его под топор отправить, но большинству судей стало интересно, лишится ли он всех пальцев к концу года. А если и лишится, то можно и на ногах отрубать. В общем, ради веселья оставили. Каждый развлекается как может, а он, к слову, парнишка этот, их и не расстраивал. Главное, чтобы человек работу мог свою выполнять, а остальное не так важно. Ах да, теряешь работу – теряешь голову. Никому на планете не нужны люди, которые пользы не приносят. Но это поначалу так было, в итоге всем место находили. Парень этот психологом работал, так что лишись он всех своих пальцев, работу бы не потерял. Никто особо не верил в его пригодность к профессии, но сходить и посмотреть на то, сколько пальцев у него осталось, хотели многие.

Внушения розгами тоже входили в мою обязанность, но это за какую-то мелкую провинность: за драку там или оскорбление какое. Да и я, если честно, спустя время, даже вслушиваться уже перестал за что. Бьёшь себе человека по спине, сказанное количество раз, потом следующего. Таких в день около десяти приходилось, некоторые по несколько раз подряд попадались. Ну а что, я не против, без них бы и я стал ненужным планете. А так сделал свою работу и домой пошёл. Выпил мутное варево, величаемое здесь пивом, сморщился и спать лёг. Благо спалось после кружки этого пойла как в детстве – не разбудишь до утра. Встаёшь и снова идёшь людям пальцы отрубать, да розгами их сечь. День сурка какой-то.

3

Если вам кажется, что жизнь на новой планете довольно однообразна и скучна – вовсе нет. Каждый занимается своим делом и чувствует себя нужным. Прежде всего, – нужным планете. Через несколько лет у нас появились дизайнеры, тогда-то я и встретил ту рыженькую девушку с корабля. Она флаг планеты раздавала – маленький такой, в виде ириски на палочке.

– Здравствуйте, как вам сегодня на Ирисе? – улыбаясь и в этот момент протягивая мне руку с флажком спросила она.

– Всё замечательно, как и всегда, – отчеканил я по привычке, хоть и давно меня никто об этом не спрашивал. Да и как вообще адекватный палач может ожидать, что к нему подойдет улыбчивая молодая девушка и будет флажок в виде ириски протягивать. Палача на планете все стороной обходят обычно, а эта сумасшедшая, поди, какая-то. Точно сумасшедшая. Стояла так еще до вечера и всякие глупые вопросы задавала. Благо, никого не приводили сегодня, и пальцы резать не пришлось. Много я всего узнал от этой девчонки и в этот же день твёрдо решил: «Женюсь!». А она вроде и не против была. Пришла и на следующий день и после… Даже крови не боялась, а после редкой казни подходила, обнимала так, будто оберегала. «Точно женюсь!», – думал я и закрывал глаза, прислоняясь щеками к её мягким рукам.

Поэтому ни в коем случае не думайте, что у нас на планете как-то там плохо или скучно, думаете, жалеем о переезде? Нет, вовсе нет. Я стал счастливее, чем был на Земле. Ко мне каждый день приходит рыжеволосая художница и рисует очень странные картины с жёлтым пятном. Да мне и неважно, что она там рисует. Я здесь нашёл своё солнце и отказываюсь об этом жалеть.

Марина Бибаева

Живу, воспитываю детей, работаю, дышу воздухом, небо копчу, – в оставшееся время пытаюсь писать.

VK: /kotvasilyi

ВЕЛИКОЛЕПНЫЙ ОБМАН

Гарик надел шлем и нажал кнопку герметизации. По всему скафандру прошёл звук, похожий на закрывающиеся двери вагонов в метро: ш-ш-ш-с-с-с! Он вошёл в шлюз.

Пройдя все процедуры, Гарикан Сарконис вышел на поверхность исследуемой планеты. Земля под ногами была тёмной, скорее зелёной, чем чёрной, небо сиреневым, а солнце малиновым. Вдалеке виднелся фиолетово-жёлтый лес, лиловые горы. Вдруг сбоку промелькнула тень. Гарик резко развернулся, но не увидел ничего, кроме ускользающей тени. Космонавт пошёл в ту сторону и увидел за серо-фиолетовым валуном обыкновенную… кошку! Ну, конечно, кошка была необыкновенная, скорее рысь, она пригнулась к земле, сзади нее копошился какой-то комочек.

– Наверное, котёнок, – подумал Гарик.

– Нет, это не котёнок, это снуп, мой симбиот, – раздалось у него в голове.

– Так, телепат… хм-хм. Ну тоже не плохо.

– Да, мы общаемся мысленно. Мне помогает мой снуп. Она преобразовывает твои понятия в подходящие для меня образы и наоборот.

– Короче, переводчик.

– Можно и так сказать. А с какой целью ты прилетел к нам?

– Я космический исследователь. Открываю новые планеты и обследую их.

– А зачем это? Для чего исследуешь планеты?

– Некоторые подходят для колонизации людьми, если на них нет разумных рас. Некоторые содержат большое количество полезных ископаемых. Да и вообще мне, например, очень интересно узнавать что-то новое, неизведанное.

– Наша планета не подойдет вам никак: полезных ископаемых нет, свет непривычен вашим глазам, а атмосфера не совсем пригодна для дыхания, – тут снуп взобралась на кошку, и Гарик увидел фею!

– Бог мой, фея! Как в наших сказках!

– Да, она увидела этот образ в твоей голове и приняла его. Снупы не имеют постоянного образа. А мы, пархи, выглядим как ты и видишь. Мы поможем тебе в твоих исследованиях. Но с одним условием: ты напишешь в отчёте, что Ренго непригодна для использования людьми ни при каких условиях. Иначе ты не покинешь нашу планету никогда.

– Хорошо. Я согласен. Исследованных планет, пригодных для человечества, тысячи. Ваша не представляет никакого интереса, кроме научного.

Следующие полгода Гарикан Сарконис исследовал планету. В своих отчётах он назвал ее «Тартар». Уж больно она напомнила ему мрачное царство Аида. В жутких лесах водились кошмарные хищники иэмбы, которых Гарик прозвал немейскими львами за их толстую шкуру и гриву вокруг квадратной головы с тремя глазами и с огромной пастью, полной зубов разной величины и остроты.

В морях водились огромные чудища сиру и киру, которых исследователь обозвал сциллой и харибдой; в болотах обитали четырёхголовые аапы, их Гарик назвал гидрами. Не считая гарпий-оот, химер-зуло, на Ренго-Тартаре было две разумные расы, которые находились в симбиозе друг с другом. Не найдя никаких полезных ископаемых, Гарик свернул свой лагерь, попрощался с помощниками и улетел к себе на Землю.

Когда точка корабля вспыхнула яркой звёздочкой пространственного перехода, парх Ольда встала на задние лапы, взяла снупа в руку, швырнула его оземь и прокричала:

– Даархе! Мать сущего, верни первоначальный вид всему, что есть и что было! Да будет так!

Небо стало голубым, солнце жёлтым, трава и деревья такими, как на нашей Земле. Не стало мифических чудищ и зверей. Ренго была зеркальным отображением Земли.

Тридцать три тысячи лет назад было предсказано, что явится человек на гремучей повозке и принесёт горе в этот мир, мир магии и покоя. И если его не обмануть – магия будет уничтожена. Была избрана каста жрецов-пархов, которые век за веком следили за космосом, чтобы, не дай Мать всего сущего, не проворонить пришельца, несущего смерть магии. Почему были избраны кошки? А кто, кроме кошек, сможет так убедительно отвести глаза?

***

Кот Василий перечитал последнюю фразу и улыбнулся в усы: «А кто как не мы?»

апрель 2018г.

Валерия

Андрейчук

VK = Instagram: /Valeri_and_we

Создаю миры в своей голове с четырех лет. С юмором и сарказмом наблюдаю за жизнью. Без ума от кофе, книг и карт по книжным вселенным. Рада гостям.

ГОРОД

На Великом Базаре можно купить, обменять, на худой конец украсть всё что угодно. Вам нужны лучшие доспехи, шапки-невидимки, сапоги-скороходы? Быть может, удача в бутылке или жидкая смелость? Или вы ищете драконов, василисков, грифонов? Конечно же, это здесь есть, что за вопрос. А ещё здесь найдутся книги, наёмники, заклинания и волшебные палочки, космические корабли и атомные станции. Великий Базар бесконечен. Он не закрывается на обед, ужин или на ночь. Он не ведает праздников и выходных. Он может предложить вам всё, что вы можете себе представить. И что не можете – тоже.

Озрелл прибыл сюда с совершенно чёткой целью. Ему был нужен город.

Всё дело в том, что, чтобы считаться полноценным Богом-управителем, требовалось иметь в своём распоряжении как минимум город. С домами и парками, горожанами, возможно, даже своим королём или, на худой конец, мэром. У Озрелла никакого города и в помине не было. За всё своё обучение он так и не смог ни накопить на него нужное количество божественного таланта, ни отобрать хитростью, ни даже выпросить у Главного Распорядителя. И теперь, когда обучение закончилось, он уже не был подмастерьем, но так и не стал Богом. Завис где-то посередине, с отчаянием наблюдая, как уходят всё дальше его приятели.

Средств у него было не так уж много. Сказать начистоту – вообще ни гроша. Богам, даже находящимся на обучении, деньги как-то не полагались. Но он был полон решимости и веры в победу.

Проходя мимо всевозможных палаток, лотков, магазинов, он искал нужную вывеску. Увидев мигающий баннер «От деревни до вселенной. Любой вид владений», ускорил шаг.

Перед самым входом наступил на что-то и чуть не упал. Под ногами валялась маленькая стеклянная бутылочка. Растерянно оглянувшись, Озрелл убрал её в карман.

***

– Какого размера, временного периода города вас интересуют? Хотя бы в какой вселенной стоит искать?

– По правде, – Озрелл замялся, – мне бы посмотреть что-то самое дешёвое. Может, у вас есть совсем небольшие городки…

Длинноносый продавец прищурился и склонил голову на бок.

– А сколько же, позвольте спросить, денег вы рассчитываете потратить?

Озрелл потупился.

– Ох, вы только посмотрите на современную молодёжь! Приходят в мой магазин, словно это благотворительная организация, и тратят моё время!

– Нет-нет! Я могу, у меня есть…

– Что же у вас есть? Быть может, чековая книжка известного банка или сертификат?

– У меня есть. У меня, – Озрелл судорожно пытался что-то придумать. Засунув от волнения руки в карманы, он наткнулся на бутылочку. – У меня есть Божественное благословение в бутылке!

Продавец удивленно вытаращил глаза, а потом недоверчиво поджал губы.

– Покажите!

За пару секунд Озрелл наполнил бутылочку своим божественным талантом и протянул продавцу. Тот осмотрел её, понюхал и даже лизнул стекло.

– Первый раз о подобном слышу, признаться. Но эманации от неё явно настоящие. Она не ворованная?

Озрелл гордо протянул свой жетон стажёра Бога-Управителя.

***

Без пяти минут Бог-Управитель радостно спускался по ступеням магазинчика. В руках он держал большой стеклянный шар. Это был один из самых дешёвых городов, на котором они сторговались. Весь город помещался в этом шаре. Но в требованиях ничего не говорилось про размер. Главное, чтобы за год жители не перемерли от чумы или финансового кризиса. А уж за этим Озрелл проследит.

– Хрен его знает, что это за «божественное благословение» такое, – обернулся Озрелл на дверь. – Но пусть тебе теперь везёт в торговле как никогда, добрый ты человек!

Жизнь на нашей планете. Прошлые цивилизации

Валерия Андрейчук

СКАЗКА НА НОЧЬ

– Мама, мама, а расскажи мне сказку про зомби!

– Ну какая же это сказка, милый! – я погладила вихрастую голову сына. – Это самая что ни на есть правда.

– И вы сидели на той крыше девять дней? – Он сел в кровати, заглядывая мне в глаза.

Я вспомнила те наполненные отчаянием и голодом дни, проведённые на крыше небольшого магазинчика. Целая толпа оживших мертвецов загнала туда наш небольшой отряд. Во время побега от преследователей мы сильно отклонились от обычного маршрута, и шансы, что нас найдут, стремились к нулю.

– Ложись давай. Да, мой зайчик. А потом пришёл твой папа с друзьями и спас нас.

– Потому что он верил, что ты жива?

– Потому что знал это, малыш.

– Ты отправила ему сообщение?

– Когда-нибудь ты поймёшь, что для того, чтобы знать некоторые вещи, не нужны никакие сообщения.

Мы посидели в тишине. Было слышно, как на кухне шумит закипевший чайник. В темноте окна было видно тени деревьев и луну. А за ними, там, дальше, продолжал жить мир. Больной, раненый, неидеальный. Впрочем, как и всегда.

Пройдена ещё одна веха истории. Достойно пройдена? Судить не нам. Это вот они, маленькие вихрастые головы, что сейчас спят в своих кроватях, однажды вынесут своё решение. А возможно и их дети. Будут спорить, насколько хорошо мы справились. Поворачивать так и эдак, бесконечно сравнивать и говорить «если бы».

«История не любит сослагательного наклонения». Это было моё любимое высказывание. Какая теперь разница? Когда пришёл вирус, мы были совершенно не готовы. Впрочем, разве можно быть готовым к такому? Зомби-апокалипсис представлялся таким же «реальным», как и нападение инопланетян.

Теперь же, когда всё закончилось, население Земли уменьшилось наполовину. Некоторые развитые страны поменялись ролями со своими отстающими соседями. Другие вовсе перестали существовать. Ведь чем больше была плотность населения, тем меньше шансов оставалась нам… живым.

А наши дети скоро будут писать научные статьи и снимать репортажи. Обязательно найдутся умники, которые скажут, что надо было делать по-другому. Что они смогли бы лучше. Надеюсь, у них никогда не будет шанса доказать это. И что они в любом случае будут помнить, что у нас не было того, что есть у них. Времени. Времени подготовиться, оценить ситуацию, а иногда и обдумать свой выбор. И будут помнить, что в итоге мы всё-таки остались жить. Та, вторая половина.

Раненные, изувеченные. С травмами и страхами. С обязательным запасом тушёнки и воды в кладовой. С бутылкой самого лучшего рома, которую никто не открывает, но она обязательно есть. Потому что это одно из немногих средств, способных остановить заражение. С припрятанными на дне ящика топором и ружьём. Просто так. На всякий случай. С обострённым чувством опасности и рефлексами, которые уже никуда от тебя не денутся.

Ну и пусть. Это всё неважно. Важно, что теперь мы снова можем спать с открытыми окнами. Слушать на рассвете птиц, а не вслушиваться напряжённо в звенящую тишину. Наблюдать, как оживает природа. Сама Земля, которая, кажется, сбросила с себя тяжкий груз и теперь снова чувствует себя молодой. Странно, иногда мне кажется, что всё что было, это её рук дело. Ведь нулевой пациент так и не был найден.

Я поцеловала сына в щёку и поправила одеяло. На кухне меня уже ждали чай и пирог. Зато мы точно научились ценить маленькие радости. Мы будем пить чай, слушать музыку и мечтать.

И у нас для этого впереди – Жизнь.