Loe raamatut: «Будь моей зависимостью», lehekülg 5
Глава 16
– Почему обязательно он должен выйти из себя? – немного подаюсь вперёд и понижаю голос до шёпота.
Мне не хочется, чтобы кто-нибудь услышал, что я обсуждаю с Глебом Спартака и его неуравновешенность.
В этот момент всё вокруг смолкает и ринг-анонсер с воодушевлением объявляет бойцов.
– Сейчас узнаешь, почему? – успевает бросить Глеб, прежде чем зал взрывается аплодисментами.
К рингу под громкий рев присутствующих наконец-то выходит Спартак. Подходя ближе, он кидает сосредоточенный взгляд на меня и я словно повинуясь, встаю. Спартак замечает и новое платье с глубоким декольте и причёску. Я физически ощущаю его взгляд на всех частях своего тела, но не понимаю доволен ли он увиденным.
Его челюсти плотно сжаты, ноздри раздуваются от рваных вдохов. Словно сейчас он настроен лишь на разрушение.
Делаю несколько шагов навстречу, прежде чем попасть в цепкие объятия. Он что-то быстро шепчет мне на ухо, затем целует. От нервов я не разбираю слов, а ещё смущена тем, что наш поцелуй запечатлели, как мне показалось, на сотни камер.
– Желаю удачи, – говорю первое, что приходит на ум, ведь до сегодняшнего дня мне не приходилось общаться с чемпионами, с профессионалами такого уровня. Да и вообще, у меня нет опыта общения ни с какими спортсменами. Что говорить в подобных ситуациях я попросту не знаю. А ещё я напрочь забываю о наставлении Маши. Я же должна была попросить его драться в пол силы…
Вспоминаю об этом, когда Спартак уже поднимается на ринг и проходит в свой угол. Его команда проверяет на нем шлем, крепления перчаток. Помогают одеть капу. Дают несколько советов по ведению боя перед самым сигналом гонга.
Жёсткий спорт во всей красе. Я могла бы зажмуриться, но мне приходится следить за боем. Наблюдать за отточенными движениями Спартака, который полностью отдаётся своему делу, не замечая ничего вокруг. Словно сейчас есть только он и его соперник. И тот, не сильно уступает Спартаку в технике, хотя помня всё прочитанное ранее о спортивных победах чемпиона, я уже предполагаю исход боя.
После нескольких раундов Спартак не выглядит выбившимся из сил, он всё так же продолжает вести бой, задавать темп, строя линию защиты и нападения с выгодой для себя.
Чего нельзя сказать о другом бойце. Он начинает всё чаще пропускать удары, а мне начинает всё меньше нравиться то, чем живет Спартак. От чего кайфует и не может прожить и дня. Тут, как он и говорил, он может выплеснуть свою агрессию. Это не плохо, и не хорошо, потому что я пока не поняла, как к этому отношусь. Наверное у каждого человека должен быть «свой ринг», на котором он может сбросить злобу. Если только эта злоба не выходит за рамки дозволенного, и в итоге не перерастает в необоснованную агрессию.
Сейчас я замечаю, что Спартак начинает выходить из себя. Движения становятся более несдержанными, а атмосфера в зале словно накалятся.
Зрители задевают Спартака, что-то выкрикивают из толпы, побуждая его злиться, выходить из себя и терять контроль. Всё словно подстроено, и люди хотят видеть чемпиона именно таким – теряющим рассудок. Всем вокруг плевать, что этот бой показательный и бойцы должны в первую очередь показывать технику. Особенно громко провокационные выкрики звучат от блогеров.
– Почему они это делают? – испуганно шепчу притихшему рядом Глебу.
Меня удивляет что он сидит рядом со мной, а не находится возле ринга, со своей команды, с чемпионом!
Парень бросает взгляд на блогеров и безэмоционально отвечает:
– Эти – здесь в поисках сенсации. А Спартак ходячая сенсация со своими-то… – показательно крутит у виска и замолкает.
Глеб говорит так, словно чертовски устал.
– Нужно запретить таким репортёрам приходить на бои! – во мне начинает закипать негодование.
– Найдутся другие, – отмахивается Глеб. – Дело не в них, Тась. Дело в самом Спартаке. Проблема в нём!
Как бы не хотелось это признавать, но наверное Глеб прав… Потому что начинать всегда нужно с себя. Спартак должен научиться контролю, раз это именно то, что от него требуют. Я не знаю, что будет в противном случае, но ничего хорошего явно не случится. Возможно, он потеряет свой титул или что-то в этом роде. И ему запретят драться. Лишат того единственного, что есть в его жизни.
Того, от чего он зависим!
С каждым новым раундом я с трудом могу усидеть на стуле. А от подстрекания неугомонной толпы мне хочется заткнуть уши. Там уже во всю фигурирует моё имя. Какой-то парень даже выкрикивает, что невеста сбежит от Спартака, потому что на деле он просто слабак.
Слава Богу этого парня быстро выводят из зала охранники. Но его слова, словно эхо повисают над рингом.
Спартак всё слышал!
Я до боли кусаю губы, во все глаза наблюдаю за тем, как этот сильный мужчина выходит из себя, хотя мне хочется зажмуриться.
Он больше не закрывается. Просто идёт на своего противника, нанося неточные удары, куда придётся. Потом в ход идут колени… И тут же звучит гонг, а рефери схватив Спартака за плечи пытается оттащить в сторону.
Это же бокс! Даже я понимаю, что есть определённые правила.
Смотрю на Глеба, а он лишь ведёт плечом и на его лице читается – «я же тебе говорил».
Я понимаю, что ноги применять нельзя и чемпиону за это наверняка снимут баллы. А Спартак этого как будто не понимает. Будто потерял ту нить, что соединяет его с реальность. Оказалось эта нить у него слишком тонкая, почти незаметная. Одно брошенное слово – и теперь он необузданный зверь без каких либо ориентиров. Его цель лишь уничтожить того, кто находится рядом.
Вскакиваю со стула. Нервно сминая подол платья, нерешительно смотрю на Глеба. Жду, что сейчас он меня остановит, а он наоборот, рявкнув, указывает на ринг:
– Чего ты ждёшь? Иди!
Я бегу к рингу, путаясь в подоле длинного платья. Сама не понимаю, что должна сделать, но времени обдумать всё хорошенько, просто нет.
Меня не хотят подпускать так близко. Один из охранников преграждает мне путь, но я умудряюсь обогнуть его, добраться к угловым канатам и коснуться ноги чемпиона.
– Спартак, – перекрикиваю рев зрителей и собственный стук сердца. – Посмотри на меня. Посмотри…
Резко дёрнув головой, чемпион врезается в меня взглядом. Злым, стеклянный, пустым… Такой взгляд я уже видела и помнила, что однажды у меня получилось остановить его. Предотвратить роковую ошибку.
Тренер Спартака смотрит на меня с явным недоверием. Льёт ледяную воду прямо на голову чемпиона, но он словно ничего не чувствует. Рычит от негодования, отворачивается…
Я хватаюсь за канат, коленом упираюсь в пол ринга, подтягиваюсь и у меня получается встать прямо. Свободную руку укладываю на щёку Спартака, вынуждая вновь посмотреть на меня.
– Сейчас будет гонг, – констатирует тренер. – Ему нужны мои советы, а не твои жалкие попытки взывать к его здравому смыслу.
Мне так же как и Спартаку хочется зарычать. Злость на всю команду уже пульсирует по моим венам.
Почему они не помогают ему? Почему выпускают на бой, зная о его проблемах? Спартаку нужна помощь… Серьёзная помощь профессионала!
– Спартак… – шепчу, склонившись к его уху. – Это просто бой…
– ОН СКАЗАЛ, ЧТО Я СЛАБАК! – выкрикивает он неожиданно.
Его голос напоминает рёв раненного зверя и я теряю дар речи. Моя рука, на его щеке начинает дрожать и соскальзывать.
Нет!
– Спартак, – отпускаю канат и перехватываюсь за плечо чемпиона. – Пожалуйста… – всхлипываю, по щекам начинают бежать слёзы. – Пожалуйста… успокойся и вспомни, где ты находишься.
За моей спиной бесперебойно щёлкают вспышки фотокамер. Все хотят видеть не только провал Спартака, но и мой. Ведь я точно не справилась…
Чемпион вроде хочет меня оттолкнуть. Его тело напрягается, а взгляд приковывается к моему лицу. Рука в перчатке, тянется к щеке…
В этот момент звучит гонг…
Глава 17
После боя пролетело уже больше двух часов, а дрожь во всём теле не проходит…
Спартак выиграл этот бой.
Сразу после того, как увидел мои слёзы, его взгляд будто потеплел и ярость в нём сменилась профессиональной собранностью. Я сползла с ринга, но продолжала держаться за канаты и не планировала двигаться с места до тех пор, пока всё не закончится.
За снятые баллы, чемпиону нужен был нокаут – это чуть позже объяснила мне Маша. Спартак вырубил своего соперника, казалось бы не прилагая усилий. И сделал это до абсурда красиво. Рефери поднял его руку вверх, объявляя победителем, а чемпион в этот момент смотрел лишь на меня…
Я уже видела подобный взгляд. Смесь из благодарности, симпатии и обуревающих его сомнений. Теперь я понимаю, в чём именно он сомневается… Ведь я не его круга. Другая. На таких, он никогда не обращал внимания. И словно был вынужден обратить его на меня. Но я всё ещё не понимаю почему.
После боя, когда я думала, что мы сможем наконец поехать домой, Маша огорошила меня новостью, что на этом день чемпиона не окончен. И что после каждого боя они празднуют победу.
– Только узкий круг, – лукаво прищурившись, бросила Маша.
И это было явной ложью. Ну или их узкий круг – чертовски широкий.
Вечеринку решили провести в доме Спартака, что стало неким плюсом для меня, потому что я тут же скрываюсь в спальне, соврав Маше, что хочу переодеться.
Выходить и возвращаться к многочисленным гостям я не собираюсь. В конце концов, я не хозяйка этого дома. А наши отношения со Спартаком всё больше и больше, кажутся фикцией.
Сбросив туфли, забираюсь с ногами на кровать и обнимаю себя плечи. Весёлый гомон на первом этаже так сильно врезается в уши, что поспать мне вряд ли сегодня удастся.
Нужно просто встать, снять новое платье, принять душ, чтобы смыть с себя этот бесконечный день… И тогда, возможно, я почувствую себя лучше… Но я всё ещё сижу на месте не в состоянии пошевелиться. Хочется вновь заплакать, ведь я начинаю чувствовать то, что не должна чувствовать.
Влюблённость… Она завладела моим рассудком за считанные дни.
Я бросилась к Спартаку сегодня не потому, что это именно то, что от меня требовалось. Я просто хотела помочь! Сама! Мне не хотелось видеть его таким… Таким, плохо напоминающим здравого человека. И так как всем вокруг словно было наплевать, моё желание помочь усилилось стократно! И я уверена, что это желание продиктовано именно влюблённостью.
А как можно не влюбится в этого греческого Бога? Такого сильного, красивого, независимого… Даже его необузданность, кажется мне индивидуальностью. Спартак – он такой один. И других таких, наверняка больше нет.
Моё сердце отзывается усилившимся ритмом, когда я, вновь и вновь думаю о мужчине…
Моё сердце наверняка будет разбито в итоге…
Не знаю, сколько пребываю в этой неподвижности, и вздрагиваю, когда слышу лёгкий стук в дверь. Спартак вряд ли стал бы стучать, а значит это не он.
– Войдите, – отзываюсь, когда стук нетерпеливо повторяется.
Дверь распахивается, на пороге появляется Глеб. В его руках огромное количество пакетов – мои обновки.
– Маша сказала отдать их тебе, – парень осторожно шагает в комнату и так как я не двигаюсь с места, ставит пакеты возле шкафа. – А ты не планируешь спускаться вниз? – в его тоне слышится намёк на претензию.
– Зачем? – интересуюсь безучастно.
– Затем, что ты должна быть рядом с ним.
– Должна?
Внимательно вглядываюсь в лицо Глеба. Лишь на миг оно выглядит испуганно, а потом к парню возвращается привычная самоуверенность.
– Ну так ты же его девушка, вроде, – запустив руки в карманы брюк, неторопливо проходится по комнате, – И быть его девушкой – это весьма почётно. Поверь, очень многие хотели бы занять твоё место.
– Так что же не заняли?
Наверное я просто устала от того, что все говорят мне, что я должна, а что не должна делать. Мимолётная смелость, придаёт мне силы настоять на этом разговоре.
Просверливаю Глеба негодующим взглядом. А он смотрит на меня в недоумении.
– У тебя отросли клыки, Тась? – пытается пошутить, но я не улыбаюсь. – Ладно… вижу ты не настроена на беседы.
Он начинает двигаться к двери, чтобы оставить меня. Чтобы я вновь варилась в этой неизвестности.
– Я очень даже настроена, – спустив босые ноги на пол, вскакиваю с кровати. – Можешь объяснить мне, почему именно я?!
– Прости не понимаю вопроса, – тут же отмахивается Глеб.
Я настигаю его возле самого порога. Бесцеремонно хватаю локоть, потому что мне вдруг становиться плевать на то, что я делаю.
Устала! И хочу знать правду!
– Я перефразирую, – бросаю поспешно. Тяну парня за рукав пиджака, не давая уйти. – Спартак не знал ничего обо мне! Совсем ничего! Меня и в том клубе-то не должно было быть. А потом вдруг стал ухаживать, хотя я ведь не его круга.
Глеб просто ждёт, когда я закончу. Его лицо ничего не выражает, а поза кажется расслабленной.
– Спартак говорит мне что я ему понравилась, но ведь дело не в этом, верно? Тогда в чём?
– Почему не в этом? – спокойно интересуется Глеб, скрестив руки на груди.
– Потому что… – губы вмиг начинают дрожать и я тихо выдыхаю: – Потому что я дурнушка рядом с ним.
– Ну сейчас ты не кажешься мне дурнушкой, Тась, – парень улыбается лишь губами, а его взгляд сосредоточенно пробегает по моему телу.
Я вспоминаю, что теперь выгляжу иначе. Но всё же Спартак встретил меня вот без этого вечернего платья и голливудских локонов.
– Мне кажется наши отношения связаны с угрозой его вылета из большого спорта, – продолжаю быстро тараторить, соединяя все ниточки воедино. – Словно я смогу улучшить его репутацию… Потому что скромная и покладистая.
Читаю на лице Глеба молчаливое согласие с этой теорией.
– И как бонус, ты умеешь успокаивать нашего чемпиона, – говорит парень с ликованием. – Не судьба ли это, Тась?
Не знаю…
Я пожимаю плечами и отхожу обратно к кровати.
Я не знаю…
Сейчас мне безусловно хотелось бы верить в то, что Спартак полюбил меня. Ну или уже на пути к этому. И тогда все мотивы нашего знакомства были бы не важны. Но я пока не вижу его любви.
– В общем не засоряй свою голову ненужными мыслями, – участливо советует Глеб, переступая порог спальни. – И спускайся лучше вниз, Тась. Поверь, наш чемпион там нарасхват. И если его девушка пренебрегает им, то он быстро найдёт другую.
С этими словами, Глеб захлопывает дверь и я слышу его удаляющиеся шаги. Мне хочется прокричать ему в спину, что я не ограничиваю нашего чемпиона в выборе! И что он может заниматься поисками новой невесты уже сейчас! Но я сглатываю этот порыв высказаться, потому что не хочу, чтобы Спартак заменил меня. Я уже и представить не могу, что будет если сейчас он попросит меня покинуть его дом.
Вот зачем я согласилась?! Зачем позволила себе привязаться к нему?
Я не хочу ни страданий, ни боли, однако внутренний голос словно уже сейчас подсказывает мне, что так всё и будет. И моя наивная влюблённость падёт от жестокой реальности, а Спартак растопчет моё сердца, даже этого не заметив.
Но пока этого не случилось, мне не стоит сидеть здесь одной. И как выразился Глеб, пренебрегать своим мужчиной?
Своим… Мой мужчина – это даже звучит невероятно!
Вновь надев туфли и поправив причёску, распахиваю дверь спальни, намереваясь спуститься вниз. Вижу какое-то движение в коридоре и замираю на пороге, испытывая полнейшее неверие. А сразу после и горечь разочарования, потому что какая-то незнакомка уверенно ведёт Спартака по коридору к двери дальней комнаты. Девушка цепко держит его горловину футболки, натягивая ткань так, что та врезается в кожу мужчины. Незнакомка дерзко виляет бёдрами, а развернувшись трётся пятой точкой об его ширинку. Спартак выглядит безэмоционально и расслабленно. Позволяет затащить себя в комнату, а потом хлопает дверь и всё затихает.
К моему горлу подкатывает желчь. Резко начинает тошнить, а в глазах появляются слёзы.
Я вообразила себе то, чего никогда и не было. Никакой симпатии, я просто нужна чемпиону, вот и всё!
Сделав шаг назад, беззвучно закрываю дверь и наконец избавляюсь от чёртового платья.
Мне нужно убираться отсюда! Пока есть ещё силы… Пока здравый смысл во мне, не затмлён наивной влюблённостью к бесчувственному зверю…
Глава 18
Никогда я не умела устраивать шумных разборок или уходить громко хлопнув дверью. Да и некуда мне было уходить и не от кого.
Все свои двадцать лет прожив лишь с мамой, была не готова к подобной ситуации. Без денег, далеко от общественного транспорта. Да даже если и найду остановку, вряд ли дождусь автобуса. Потому что стрелки часов уже переползли за полночь.
Сменив платье на джинсы и свитер, покидаю спальню. Стараюсь не смотреть на дверь комнаты, где около пяти минут назад скрылся Спартак, и сразу иду вниз. Немного теряюсь от такого количества народа, но заприметив Машу быстро пробираюсь к ней.
– Что это такое, Тась? Зачем ты сняла платье? – она шокировано смотрит на мой старый свитер и ухватив за локоть, тянет к дверям кухни. – Завтра же сожгу твою одежду, – говорит на полном серьёзе, недовольно поджимая губы.
– Ты можешь подбросить меня? – спрашиваю в лоб, опуская тему одежды.
– Подбросить? – недоумевает Маша. – Сейчас?
– Ну да… Или денег на такси одолжить. Сможешь?
– Так, что происходит? – в её взгляде вспыхивает волнение. Потом она смотрит за мою спину и оттесняет ещё дальше вглубь кухни. – Куда ты собралась посреди ночи? – понижает голос до шёпота.
– Домой… – отвечаю безжизненно.
Увы, сейчас там меня встретит лишь пустая квартира, потому что мама пробудет в санатории три недели. Но и оставаться здесь выше моих сил.
Спартак просто ушёл развлекаться с той девчонкой! Кроме обиды, в моей груди больно царапает ревность, которой вообще не должно там быть!
– Домой? Но… ты же здесь теперь живёшь… Спартак вряд ли тебя отпустит, – приводит весомый аргумент Маша.
Однако, мне плевать…
– Я не намерена спрашивать его разрешения! – сразу вспыхиваю, отпрянув от Маши.
Обхожу кухонный островок, беру бутылку воды и, открыв её, припадаю к горлышку.
Не хочу больше говорить с ней. Ни с кем больше не хочу говорить, потому что точно расплачусь. А показывать слезы среди широкой публики… Это не то, что мне нужно. Не хочу позориться. Хочу просто уйти.
– Тась, ты можешь объяснить, что случилось? – Маша говорит миролюбиво и даже осторожно. Выставив руки перед собой, медленно наступает. – Давай ты сейчас расскажешь мне откуда такие перемены и, вместе мы найдём выход.
Она говорит со мной так, словно я, как и Спартак, сейчас взорвусь и начну крушить здесь всё. А мне хочется лишь всплакнуть от несправедливости его поступка. Слёзы уже на подходе, они начинают щипать в глазах.
– Выход? Я знаю, где выход, – меняю смысл её фразы. – И прямо сейчас уйду, даже если ты не станешь помогать мне!
Наверняка Маша видит на моём лице решительность, потому что её взгляд меняется и она опустив руки, говорит уже совсем другим тоном:
– А твоя сумка? Ты будешь забирать вещи?
– Да, она в спальне…
– Тогда иди за ней, я буду ждать тебя в машине, – тяжело вздохнув, будто сдаётся и больше не собирается меня уговаривать. Потом выходит из кухни и исчезает в толпе.
Я ставлю бутылку с минералкой на столешницу и тоже тяжело вздыхаю. Вот и всё! Теперь я точно ухожу и нет больше времени на ненужные сомнения. Ведь именно этого я и хотела…
Не сомневаться. И уйти.
Развернувшись на пятках бегу в холл и сразу на лестницу. Перепрыгивая ступеньки поднимаюсь, проношусь по коридору прямиком в спальню. Намеренно вспоминаю, как Спартак прошёл с той девицей почти в соседнюю комнату. А так же пытаюсь представить в красках, что он будет там с ней делать.
Мне немного больно… И противно.
Распахиваю шкаф, сметаю с полок свою одежду, заталкиваю в сумку…
Просто не думать…
Не забираю из ванной свои вещи. А подхватив сумку и перебросив широкую лямку через плечо, сразу тороплюсь покинуть комнату.
Немного путаюсь в ногах, когда распахиваю дверь и, так как мой взгляд направлен в пол, не замечаю преграды выросшей на пути. Незамедлительно врезаюсь в эту преграду и отрекошетив заваливаюсь назад, а сумка ускоряет моё падение. Боль от удара пятой точки об пол, звенит в копчике. Я морщусь, из глаз брызгают слёзы.
Всхлипнув, вскидываю взгляд вверх и тут же вижу перекошенное яростью лицо Спартака. Его лицо очень близко к тому, которое было в парке…
Внутренности скручиваются в тугой узел от страха. Неужели теперь его ярость будет направлена на меня?
Хочу подняться с пола, но не успеваю даже согнуть ноги в коленях. Спартак резко склоняется ко мне и сжав за плечи, рывком ставит на онемевшие ноги. Перехватывает лямку сумки и, дёрнув, сдирает её с плеча. Отшвыривает сумку с такой силой, что та перелетает через порог спальни и с шумом врезается в дальнюю стену. Лопается по швам. Моя одежда разлетается по полу. От этого зрелища слёзы на моём лице пересыхают. На смену страданиям, приходит страх.
Спартак нависает надо мной. И молчит… Молчит, медленно уничтожая меня яростью зелёных глаз. Сейчас они почти чёрные, потому что зрачок заполнил глаз до самой радужки.
– Спартак… – выставляю трясущиеся руки перед собой, в слабой попытке закрыться от этого мужчины. – Дай мне уйти…
В этот момент в его глазах лишь на миг проскальзывает страдание, но оно быстро уходит, вновь сменяясь гневом. Спартак и не думает пропускать меня.
Боже… На что я только надеялась?
В коридоре слышаться торопливые шаги и я с мольбой смотрю на появившуюся на пороге Машу. За её спиной вырастает Глеб. Чуть дальше Захар и Виктор – верные «псы» чемпиона.
Спартак тоже оборачивается, коротко смотрит на подоспевшую команду так, словно отдаёт молчаливый приказ. А через секунду я понимаю, что так и есть.
– Так, ладно… Расходимся! – тут же хлопает в ладоши Глеб, натягивая на губы беззаботную улыбку. – Сворачиваем вечеринку!
Парень хватается за дверную ручку и я в неверии смотрю на то, как дверь захлопывается, оставляя меня в одной клетке с диким зверем. Наедине!
Только он, я и его молчаливая ярость.
Что же мне делать?..
