– Доброе утро, – повернулась я к ведьме и хотела встать, но она жестом позволила мне не делать этого и расположилась на диване, который сразу же сократился до размеров кресла. Фантастическое зрелище, но я, кажется, уже начала привыкать к этим мебельно-пространственным трансформациям и даже привычных мурашек на руках не почувствовала.
– Доброе, – кивнула мне Злата.
В этот раз на ней был белый медицинский халатик, подчёркивающий изящность фигуры и открывающий взгляду длинные стройные ноги, обутые в кремовые балетки. Волосы она собрала в подобие причёски на макушке, и я заметила, что вверху кончики ушей у моей «госпожи» чуть-чуть заострённые. Не настолько, как у сказочных эльфов рисуют, но всё равно необычно.
– Можешь не озвучивать то, о чём тебя просил этот хитрый лис, я и так всё слышала.
– А обещали больше не читать мои мысли, – упрекнула её я.
– Так я и не читала, я ваш разговор слушала. Это у меня, уж извини, природный дар и служебная необходимость. Придётся тебе привыкнуть, что я всегда знаю, кто, где и о чём здесь говорит.
– А как же личное пространство? Иногда ведь и посекретничать хочется.
– Обо мне?
– Да вообще, – я обобщающе развела руками, не понимая, как можно жить в условиях постоянного подслушивания.
– Есть заклинание защиты от посторонних ушей, и я научу тебя им пользоваться, когда мы пробудим спящие в тебе силы, – пообещала мне ведьма и добавила: – Но это в том случае, если я буду полностью тебе доверять. На данный момент здесь это заклинание под запретом.
– То есть вы никому не доверяете?
– Так врут же все, – весело улыбнулась Злата. – Даже Васька, хотя я ему уже не указ. Здесь всё держится на абсолютной гармонии. Если есть чёрное, то должно быть и белое. Если есть что-то из Яви, то должно быть и что-то, принадлежащее Нави. Присутствие неупокоенного духа уравновешивает связь Ивилириона с реальностью. Если не станет Василия, мне придётся где-то добывать другого призрака. Такие миры очень хрупкие, их по-другому не сохранить. До Василия здесь был другой дух, но я его прятала, чтобы Порфирий ненароком не разрушил то, что существует уже несколько столетий. Ну а потом появился Васька, и его брат полакомился прежним хранителем равновесия. Поверь, мне далеко не всё равно, чем закончится эта охота на призраков теперь, но Василию отлично удаётся прятаться на протяжении уже двенадцати лет, поэтому я и не вмешиваюсь.
– А вы разрешите то, о чём он просил? – осторожно уточнила я.
– Чтобы он под твою защиту пошёл? Да на здоровье, только с ним надо держать ухо востро. Уж очень ему хочется в Навь уйти и упокоиться, но он, сама понимаешь, здесь мне нужен.
– Спасибо.
– Да не за что на самом деле, – усмехнулась ведьма. – Как бы тебе не пришлось пожалеть о том, что встала между братьями. И не забывай, что Порфирий теперь тебя за врага считать будет.
– Супер. Я здесь только второй день, а у меня уже есть призрак-слуга и враг в лице его брата-пылесоса. Всю жизнь мечтала, – вздохнула я, признавая, что снова вляпалась, хотя собиралась быть очень осторожной.
– А что касается близняшек… – Злата понизила голос и бросила короткий взгляд на дверь, отчего та с грохотом захлопнулась, а я с перепугу чуть не свалилась со стула. – Они должны были погибнуть. Обе. У них не только магия одна на двоих, но и жизнь. Была авария, которая забрала у них родителей. Девочкам по шесть лет было тогда. Асю выбросило через окно. Она сильно пострадала, но её ещё можно было спасти, а вот Яся… Я разделила между ними магию и жизнь. Яську с их общей магией забрала сюда и выходила сама, потому что врачи её не спасли бы. Она тоже числится погибшей, хотя тело так и не нашли. А Асеньке я отдала почти всю их общую жизнь и чуть позже удочерила девочку по всем вашим законам. В Яви у них есть дом. Он же – точка выхода для девчонок отсюда. Они не связаны с этим миром клятвой, потому что их магия и так принадлежит Ивилириону – я очень много дала её Ясе, чтобы позволить им обеим выжить. Они могут полностью передавать друг другу магическую силу, но если умрёт одна, то за ней сразу же уйдёт и вторая. Жизнь у них так одна на двоих и осталась.
– А как вы оказались на месте аварии?
Это был логичный и безобидный вопрос, и я удовлетворилась бы любым банальным объяснением, но Злата почему-то стрельнула в меня недобрым взглядом, поджала губы и встала, направившись к выходу из комнаты.
– Идём, я познакомлю тебя с Мартой. Она уже ждёт нас, а обо всём остальном ещё будет время поболтать. И мой тебе совет – поосторожнее выбирай источники информации, потому что здесь она зачастую оказывается недостоверной. Васька, вылезай. С нами пойдёшь. Заодно объявлю всем, что твоя никчёмная, болтливая душонка теперь принадлежит Ирине.
Я, конечно, наивная, но не настолько, чтобы не понять, что с несчастным случаем, лишившим девочек семьи, что-то нечисто. Сама Злата к этому руку приложила или просто следила за ними и ждала удобного момента, чтобы заграбастать необычных детишек себе – какая разница? Если не ответила прямо, значит, есть что скрывать.
Да уж. Теперь мне этот маленький мирок нравился ещё меньше, хотя я и до этого не пылала к нему особой любовью.
Глава 7
Если бы я знала… Но как я могла это знать? Я была здесь, внутри крошечного магического мирка, балансирующего на хрупком равновесии бытия и небытия, а он – где-то далеко-далеко в нереальности, за пределами всего, что мне казалось настоящим. Я с округлившимися от любопытства глазами смотрела вокруг себя и жадно поглощала новые знания, а он сходил с ума от осознания того, что я дала клятву принадлежности Ивилириону. Я пыталась привыкнуть к особенностям новой жизни, а он искал способ вернуть меня назад просто ради того, чтобы я жила. Я ненавидела его, а он… Но я не знала этого, поэтому просто цеплялась за то, что имею, и радовалась каждому новому дню так, словно прошедшая ночь могла стать для меня последней.
Прошла неделя с того дня, как я впервые увидела Ивилирион таким, какой он есть – единственная улица малюсенькой деревушки, а вокруг только лес. Позже Василий рассказал мне, что все тропинки в этом лесу ведут обратно к жилью, и там даже заблудиться невозможно. Куда ни пойдёшь – вернёшься назад. Логично, чёрт побери.
К Марте мы пошли не сразу. Сначала Злата остановилась на крылечке «административного» домика – единственного, на котором не было номера, но внешне точно такого же, как и все остальные – и спокойно начала рассказывать в пространство перед собой, что, дескать, с этого дня новенькая приставлена к Марте, а неупокоенный дух Василий переходит в её полное распоряжение и под её защиту. В моё, то есть, распоряжение и под мою защиту.
Говорила ведьма не особенно громко, но у меня сложилось впечатление, что деревушка сплошь утыкана мегафонами, усиливающими приятный голос настолько, что уши закладывало. «Судя по всему, половина бабулек глухие, если иначе донести до них информацию нельзя», – подумала я тогда, болезненно морщась от очень уж громкого звука.
Василий после этого немедленно проникся ко мне безграничной благодарностью, доверием и всем, чем ещё можно было проникнуться в отношении спасителя от посягательств братца-душееда. Он буквально приклеился ко мне и начал всюду таскаться следом, на ходу давая пояснения ко всему подряд, рассказывая забавные истории из своего трёхсотлетнего прошлого, перевирая сплетни, но успевая при этом выполнять мелкие поручения мои и Златы. Дай ему волю, он и ночью бы болтал без умолку, поэтому пришлось предупредить, что если мне не давать спать, то я делаюсь ну о-о-очень злой.
Порфирий всей душой возненавидел нас обоих. И Злату тоже, хотя ей он своё отношение демонстрировать опасался. Старушки, узнав, что я отдана Марте, потеряли ко мне всякий интерес. Ну а Марта…
Прелесть, а не бабуля! Пышущая здоровьем, круглая, розовощёкая, жизнерадостная… Больше всего меня поразили её чёрные, как смоль, косы, спускающиеся чуть ли не до колен – каждая толщиной в руку Степана. Пока я глазела на это счастье и пыталась представить, переломится ли у Марты шея, если она перекинет это великолепие на спину, старушка нацепила на голову нелепый фиолетовый тюрбан со страусиным пером под массивной серебряной брошью, сцапала мою левую руку своими пухлыми пальцами, внимательно изучила знак, который появился там после подписания мной клятвенного документа, и заявила, что от меня нужно немедленно избавиться. После этого между Мартой и Златой случилось не слишком продолжительное препирательство, и было принято решение поселить меня в расположенном напротив и временно пустующем домике номер восемь, поскольку выделять мне комнату в своих хоромах старушка наотрез отказалась. К счастью, другие бабулечки всего этого не видели, а то наверняка бы снова устроили разборки, у кого из них мне было бы жить комфортнее.
Злата проводила меня в моё новое жилище и объяснила, что внутри всё работает на адаптивной магии. Она сказала, что я могу сделать столько комнат, сколько захочу, менять планировку и интерьер по своему усмотрению, превратить имеющуюся мебель в любую, какая мне по душе, а мешковатые балахоны в шкафу трансформировать хоть в водолазные костюмы с ластами, если в них мне будет удобно коротать свободное от обязанностей сиделки время. И всё это исключительно силой мысли и желания.
Как именно всё это делается, она мне не объяснила – видимо, хотела оценить масштабы моих способностей и фантазии. Злата ушла, а я, конечно же, сразу принялась за дело, несмотря на бурные протесты, предостережения и нытьё Василия, который минут через десять в ужасе сбежал. Не знаю, что он там наговорил Степану, но тот примчался со скоростью спешащей на пожар команды спасателей, восхищённо присвистнул и вернул всё, как было.
Ну да, криворукая. Я никогда и не претендовала на звание «Мисс Дизайнер интерьеров». Я и так без подробной инструкции за несколько минут успела преобразовать то, что было, во вполне себе пристойную нору в стиле «а-ля постапокалипсис» – почти как в моей квартире перед тем, как Наташка меня оттуда утащила сюда. Ну и ладно. Зато после этого мне хоть внятно растолковали, как надо, а как не рекомендуется.
Потом был обед в компании Марты – Злата решила, что нам лучше сразу начать привыкать друг к другу. Как будто я бездомный щеночек, которому нравится бродячая жизнь, а Марта – сварливая тётка, ненавидящая собак, но при этом нам самой судьбой велено быть вместе. Ужас. Мы молча ели и сверлили друг друга недоверчиво-подозрительными взглядами, а Василий в это время складывал в наши головы презабавную историю о том, как они с Порфирием однажды повадились на русалок охотиться.
Находиться при Марте мне полагалось с утра после завтрака и до ужина, но обязанности так никто и не озвучил. Просто быть с ней, и всё. При этом моя подопечная постоянно фыркала, всячески демонстрировала мне брезгливое пренебрежение и наотрез отказывалась со мной разговаривать. В первый день я сдержалась и промолчала, но когда то же самое началось и на следующее утро, меня прорвало.
– Если вы и дальше намерены так себя вести, то я лучше у Златы попрошусь в ученицы к Изе, – пригрозила я Марте, отчего она сразу же затряслась в конвульсиях.
Я, естественно, насмерть перепугалась и попыталась оказать ей посильную первую помощь, но Василий шепнул мне на ушко: «Это она так смеётся», и я разозлилась ещё сильнее.
– По-вашему, это смешно?!
Не знаю, как так получилось, но я силой мысли превратила тюрбан на её голове в ведро с водой. Перевёрнутое. Хорошо, что не представила себе что-нибудь похлеще. Наковальню, например. Оставила старушку изумлённо обтекать, а сама ушла к себе в домик и сидела там до тех пор, пока Василий не сообщил, что несносная вредина готова к диалогу. Это было уже после обеда, который я пропустила, поскольку еда подавалась в домик Марты для нас двоих.
К моему безграничному удивлению, Марта попросила девчонок, чтобы они не забирали мою порцию, а оставили с подогревающей магией. Пришлось поблагодарить, хотя мне и хотелось вывернуть тарелку супа туда же, куда недавно опрокинулось ведро.
– Не смотри на меня так, – сердито проворчала толстушка, подвигая ко мне блюдечко с кусочком тортика, выпрошенное у Аси и Яси специально для меня в знак примирения. – Я тебе зла не желаю. Глупая ты, потому как молода ещё. Нельзя тебе здесь. Уходить надо.
– Я же клятву кровью подписала, – чуть не подавилась я компотом. – Да и в любом случае там меня демон сожрёт.
– Лучше уж демон, чем так, – вздохнула Марта, и аппетит у меня пропал окончательно.
– Почему?
На этом интересном месте у внезапно подобревшей старушки случился приступ пророческого ступора. Она застыла, как изваяние, выпучила глаза и дурным голосом известила нас с Василием, что сейчас будет дождь. Минут через пять её отпустило, и, взглянув на безоблачное небо за окном, старушка принялась оправдываться:
– Ну я же не сказала, что дождь будет именно здесь…
И так продолжалось всю эту неделю. Мы воевали и мирились, в моменты просветления Марта выдавала мне обрывки какой-то информации и вещала, что мне ну никак нельзя оставаться в этом маленьком волшебном мирке. Потом она снова впадала в транс, выдавала очередное предсказание, приходила в себя, и всё начиналось сначала. Ну а чего я хотела? Меня же предупреждали, что она не в себе, вот и получила приключения на свои филейные части.
Кстати, о филейных частях… Мой несчастный, высосанный демоном организм так быстро возвращался в своё нормальное состояние, что я уже на четвёртый день вспомнила о существовании калорий. Не то, чтобы меня когда-то это сильно беспокоило, но нагружать себя лишним весом всё же не хотелось. Я и так не красотка, куда мне ещё и целлюлит? В общем, я уверенно шла на поправку, и вместе с этим чувствовала, что со мной что-то не так. Появилась необходимость как-то себя реализовывать, что-то делать, не знаю… Хотя бы крестиком вышивать что ли. Созидать, короче. И это новое моё состояние почему-то донельзя нравилось Злате, которая наносила мне визиты вежливости каждый день после ужина.
А Василий всё это время добросовестно просвещал меня на все возможные и невозможные темы. Я приловчилась направлять его вопросами в нужное русло, чтобы в мою несчастную голову лилось побольше полезной информации и поменьше бесполезной.
Первым делом он, конечно же, счёл своим долгом рассказать мне всё, что знает о том, как устроен этот маленьким мир. Поскольку я всё ещё зверски уставала и засыпала раньше, чем он успевал разжевать очередную прописную истину, введение в теорию мироздания растянулось у нас на несколько дней.
Абсолютное равновесие магии и реальности – единственный способ сохранить целостность такого межпространственного мира, как Ивилирион. Таких миров великое множество, но они по большей части бесхозные, блуждающие и недолговечные. Явь и Навь всегда вместе, всегда одно в другом, но время от времени их соприкосновение порождает такие вот пузырьки.
Что такое Явь, я разобралась сразу, а вот с Навью было посложнее. Василий то называл её загробным миром, то магическим, то несуществующим. В конце концов мне удалось вытянуть из него более-менее внятное объяснение, которое всё равно оказалось неполным, поскольку никто из живых в Нави никогда не бывал, а упокоенные души назад не возвращаются.
Навь – это чистая магия. Там нет ничего, но есть всё. Пустота, заполненная фантазиями, мечтами и снами. Там живут существа, которых никто не видел, но при этом там нет ничего живого. Вся магия, которая есть в Яви, происходит из Нави. Ведьмы, оборотни, божества, мифические создания – всех их порождает Навь.
Когда-то на заре времён это был единый мир, но потом что-то произошло, и Явь с Навью разделились. Деталей Василий не знал, цитировать легенды счёл бесполезной тратой времени, но суть такова – реальность начала отторгать всё магическое, потому что не понимала и боялась этих сил, а Навь возражать не стала, поскольку всегда была гораздо могущественнее Яви. И вышло так, что теперь из Яви в Навь попасть можно только после кончины, а Навь продолжает потихоньку сочиться в Явь – она ведь сильнее, и противопоставить ей нечего.
Вдобавок после разделения в Яви остались обладающие магией существа, которые с каждым столетием всё больше вырождаются, но они есть. Чистая магия дробится, передаётся по наследству разрозненными способностями, мельчает. А люди пытаются что-то развить в этом направлении, придумывают способы подчинить себе неведомое, удержать и использовать. Так и получаются крошечные полумагические миры – хрупкие, неуравновешенные, ни там, ни тут. Их судьба зависит от того, чего внутри будет больше.
По-настоящему одарённые колдуны используют магию этих миров в разных целях – в добрых и злых. Это как наполовину пустой стакан – отхлебнёшь из него, и объём содержимого станет меньше. Тогда крошечный полумир откроется в сторону Яви и растворится в реальности без следа. А если плеснёшь туда своих сил, чтобы сделать заклинание посильнее – мирок прорвётся в сторону Нави.
– Злата бережёт Ивилирион и не хочет, чтобы он ненароком лопнул туда или сюда, – объяснил мне Василий. – Если это случится, мы либо все вывалимся в реальность, либо нас заберёт Навь. Для Яви мы опасны, потому что порой уже не в силах контролировать себя, и там нас ничего хорошего не ждёт. А Навь…
– Что?
– Она просто поглотит нас.
– Но… Разве не это естественный финал любой жизни? – удивилась я.
Василий как-то уж очень загадочно улыбнулся мне в ответ и начал медленно менять свою форму. Разговор этот состоялся ровно через неделю после того, как меня приставили к Марте. Было что-то около полуночи, крошечный мирок мирно спал, и можно было не опасаться, что кто-нибудь увидит то, что призрак хотел мне показать.
«Смотри молча», – высветилось в воздухе бледным мерцанием.
То, что он изобразил, было похоже на символ магического пути, но из трёх расходящихся в стороны лучей один был длиннее двух других. На пергаменте, где я оставила отпечаток, все лучи были одинаковые и заканчивались ровно по границе описывающего их круга, а этот символ определённо отличался.
«Маги», – засветились буковки внизу, где линия была толстой.
«Бессмертие», – засверкало вдоль самого длинного луча, уходящего влево.
«Преемственность», – проявилось над средним лучиком.
Над последним, правым лучом долго ничего не было, будто Василий размышлял, стоит ли посвящать меня в такие подробности, но потом там слабенько засияло и сразу же погасло короткое слово, от которого мои внутренности завязались в узел.
«Демоны».
Я открыла рот, чтобы обрушить на вновь принявшего прежний облик призрака шквал вопросов, но сообразила, что он только что открыл мне какую-то важную тайну, поэтому захлопнула рот и начала шарить глазами по комнате в поисках того, что можно было бы трансформировать в карандаш и лист бумаги. Под руку подвернулись домашние тапочки, и я быстро сотворила себе необходимые предметы.
«Если ведьма не передаст знания и умрёт, она станет демоном?»
«Да», – написал карандаш, вырвавшись из моей руки.
Я непонимающе уставилась на старичка и нацарапала, напрочь забыв о вежливости: «Ты хочешь стать демоном?»
Он кивнул в ответ, и на листе появилась новая строка: «Это мой выбор».
Мои мысли принялись отплясывать брейк данс, и я довольно долго усмиряла их, складывая всё, что знаю, в целостную картинку.
Злата – бессмертная ведьма. На протяжении нескольких столетий она вытаскивала престарелых ведьм и колдунов из реальности до того, как они найдут себе преемников, и прятала их в этом крошечном мирке, обеспечивая беззаботную старость. Потом они умирали, но их неупокоенные души оставались здесь же, хотя уже не были связаны клятвой – их не выпускали в Навь защитные барьеры. Все эти люди… Все, чьи отпечатки остались на кровавом пергаменте, должны были стать демонами. Если бы Злата дала им возможность передать знания, старики просто упокоились бы, а в Яви появились бы новые, молодые маги, договориться с которыми куда сложнее. В перспективе – новые демоны, если не будет обеспечена преемственность.
– Интересно, а демоны смертные или бессмертные… – обронила я будто бы невзначай, зная, что ведьма это услышит, но мне не хватало этого малюсенького кусочка информации, чтобы понять всё до конца.
Василий почесал нос и пожал плечами.
– Насколько мне известно, высшие демоны живут намного дольше низших, но это не бессмертие. Не уверен, поэтому врать не буду. А почему ты спрашиваешь?
– Ну просто подумала, что если они смертные, то тому, который за мной охотится, рано или поздно надоест зря тратить на меня своё время, – хохотнула я.
– Это вряд ли, – вздохнул Василий. – Даже если он и уйдёт, чтобы подкрепиться, то потом всё равно вернётся. Он не успокоится, пока не выпьет твою жизнь до последней капли. Такова суть инкубов, тут уж ничего не поделаешь.
Я поняла, что на самом деле кроется за этим милым и уютным мирком, причём благородными целями здесь явно не пахло. Если демоны смертны, то получается, что Злата на протяжении столетий упорно сдерживала рост их численности в Нави. И Порфирий для неё был настоящей находкой – сложно, наверное, удерживать равновесие, когда в твоём мире скопилось больше сотни неупокоенных душ. Для женского каприза, даже если речь идёт о бессмертной ведьме – слишком уж затянуто и масштабно. Для войны миров – мелковато.
«Месть?» – спросила я у призрака одними только губами.
Он кивнул и лёгким ветерком швырнул ненастоящий исписанный лист бумаги мне в руки. Я опустила глаза и молча прочла:
«Её бессмертного отца убил суккуб».
А потом ниже появилась ещё одна строка: «Этим суккубом была её мать», и я быстренько превратила письменные принадлежности обратно в тапочки.
Да уж, я после такого тоже начала бы ненавидеть демонов, но тратить столетия на то, чтобы не давать им размножаться… То ли Василий чего-то не знал, то ли недоговаривал, но полученной в тот вечер информации было достаточно, чтобы прийти к логическому выводу – надо бежать отсюда, причём быстро, сверкая пятками и не оглядываясь. Но как?
На тот момент у меня было только два достижения, причём оба немагические. Во-первых, я подстроилась под перепады в психической неуравновешенности старой провидицы, а во-вторых, я изобрела способ секретничать с Василием, не вызывая при этом подозрений со стороны Златы. Я просто трансформировала махровое полотенце в целую стопку бумаги и исписала два десятка листов банальными вопросами об этом мире – на случай, если ведьма спросит, чем это я шуршу по вечерам. Мол, вот, составила перечень того, что хотелось бы знать. Вот и весь прогресс, а такими темпами я состариться успею раньше, чем придумаю, как удрать.
Идея пришла сама собой. Наташка! Она же как-то притащила меня сюда, причём к кому-то конкретному. Про ту, самую первую ночь я практически ничего не помнила, но ведь моё появление не осталось незамеченным. Василий точно должен был знать, кто меня принимал, и к кому наведывается моя подруга, но нападать на него и пытать с пристрастием было опасно – Злата ведь предупредила, что никому здесь доверять нельзя. Старичок вроде бы и фонтанирует преданностью, но кто его знает, что там у него на уме.
Демоном он стать хочет… А я никем не хочу. И умирать здесь, чтобы меня потом ненасытный Порфирий слопал, тоже не собираюсь. Я хочу оставаться Иркой Майской – непутёвой влюбчивой дурочкой без царя в голове, зато живой и реальной. Это мой выбор, и я буду переть к свой цели с упорством бульдозера, пока всё не встанет обратно на свои места. Пусть коварная, злопамятная ведьма без меня свои планы мести реализовывает, я на такое не подписывалась. Договор целиком показывать надо, а не последнюю страничку, вот пусть и выкусит, раз такая хитренькая.
С этим решением я благополучно провалилась в сон за два часа до истошного рёва будильника, от которого разве что покойники на местном капище не просыпались. Да им и не положено – они же бездушные. То есть неодушевлённые. Да ну их! Мне вот опять чудо-юдо красноглазое приснилось – вот это проблема. Достало уже. Как будто нормальные сны в этом мире тоже запрещены. Кстати… Ещё один вопрос в перечень банальных – тут у всех такие проблемы со сновидениями или только у меня?