Учитель для ангела

– А у тебя есть другое предложение? – Вран уже еле сдерживался. Безапелляционность Василисы его задевала не на шутку, хотя для профессионального спасателя раздражительность была делом почти немыслимым. Раньше он легко сохранял хладнокровие в самых критичных ситуациях, а тут какая-то пигалица довела его до белого каления всего за пару минут. – Хочешь, чтобы я тебя бросил на растерзание живодёрам?

– Спрятаться я и без тебя смогла бы,– заносчиво провозгласила Василиса,– мог бы просто всё рассказать. К чему эти страсти с похищением?

Её слова оказались для Врана холодным душем. А ведь действительно, какого чёрта он вздумал разыгрывать из себя бога? Это её мир, и здесь у Василисы имелось гораздо больше возможностей, чем у залётного сталкера. Пусть найдёт себе надёжное убежище и затаится, по крайней мере, не нужно будет о ней беспокоиться во время разборок с ратава-корги. Вран уже открыл рот, чтобы предложить новый план, когда Василиса снова заговорила.

– Хотя, наверное, ты прав,– задумчиво пробормотала она,– здесь безопасней. Они же, наверняка, уже давно вычислили все мои явки,– она ехидно ухмыльнулась,– а эта квартирка не засвечена. К тому же обстановочка тут стильная, мне нравится. Поживу, пожалуй, на всём готовом, тем более, что у меня сейчас отпуск. Скажи, а тебе обязательно всё время маячить у меня перед глазами?

На этот раз Врана не обманула демонстративная грубость Василисы, до сталкера наконец дошло, что это была всего лишь защитная реакция. Так уж случилось, что между ними существовала эта мистическая связь, протянувшаяся из далёкого прошлого. Вран ощущал её почти физически и не сомневался, что и Василиса чувствует то же самое. Но если его это совершенно не пугало, то Василисе эта связь представлялась не иначе, как дорогой в ад. Её инстинкт самосохранения вопил, как резаный, подстёгивая бедняжку бежать без оглядки от мужчины, который стал причиной того кошмара, что свалился на голову её прежней инкарнации. Этот древний инстинкт действовал на подсознательном уровне, не оставляя места для логики и интуиции, он настойчиво твердил Василисе, что ничего хорошего эта встреча ей не сулит. Даже если поначалу она и принесёт немного счастья в её унылое существование, то в конце всё равно закончится трагедией, и ещё неизвестно, справится ли её психика с ещё одним ударом.

– Я сейчас уйду,– поспешил успокоить нервную дамочку Вран,– мне пора заняться твоими недоброжелателями. Только ты уж будь любезна, не выходи из квартиры. Здесь есть всё необходимое на неделю комфортного существования, но столько времени мне не понадобится, я справлюсь гораздо раньше.

Он помахал рукой Василисе и направился к входной двери, хотя была середина ночи, и можно было бы подождать с планами нейтрализации ратава-корги до утра. Но Вран отлично понимал, что Василисе тяжко находиться рядом с ним в одном помещении, а потому решил не усугублять и без того напряжённую ситуацию. Однако стоило ему взяться за ручку двери, как пленница сама вылетела в прихожую с горящими от возбуждения глазами.

– Стой, мне нельзя тут долго прятаться,– выпалила она на одном дыхании. – Если меня начнут искать, то обязательно проверят мою рабочую мансарду и найдут там одну вещь.

– Наркотики? – Вран насмешливо подмигнул беспечной любительнице дури.

– Да ну тебя,– засмущалась Василиса,– какие ещё наркотики. Там, на моём рабочем столе лежит цфар.

– Ну и что?– сталкера ничуть не испугала возможность обнаружения аэрского артефакта. – Да никто не поймёт, что это такое, примут за листок бумаги.

– Ты не понимаешь,– возмутилась Василиса,– я стащила его из закрытого архива. Если это обнаружится, то меня в лучшем случае выгонят с работы, а в худшем вообще заведут уголовку. Я не хочу попасть в тюрьму.

– Ладно, давай ключи и адрес,– Вран обречённо вздохнул,– я схожу за уликами.

Эх, если б он только мог предугадать, чем закончится его невинный визит в мансарду Василисы, наверное, сто раз бы подумал, прежде чем соглашать спасать её от тюрьмы. А ведь сталкер мог и догадаться, что потерявший из виду свою любовницу ратава-корги будет следить за её квартирой. Как минимум Врану не стоило настолько расслабляться, чтобы завалиться спать в Василисиной постели. Но ему отчего-то захотелось хоть чем-то уязвить эту нахальную барышню, которая посреди ночи выставила на улицу своего потенциального спасителя только потому, что ей, видите ли, неприятно находиться в его обществе. Надо же было защитнику прекрасной дамы где-то немного поспать, прежде чем отправлять совершать очередной подвиг?

Глава 23

Голова раскалывалась так, словно он специально часами долбился затылком о бетонную стенку. В первый момент после пробуждения Вран даже подумал, что надышался угарным газом, хотя точно помнил, что никакой печки в Василисиной мансарде нет, но мало ли откуда могло надуть, пожаров пока никто не отменял. Впрочем, запаха дыма не ощущалось, а потому причину головной боли следовало искать в чём-то другом. Ещё пребывая в полудрёме, Вран попытался поднять руку, чтобы помассировать затылок, но сразу понял, что не получится, потому что его конечности, оказывается, были жёстко зафиксированы. К тому же он больше не нежился в мягкой постельке, а сидел, примотанный скотчем к рабочему креслу Василисы. Вран с неохотой открыл глаза и уже совсем не удивился, когда его взгляд упёрся в насмешливую ухмылку на лице Ро.

Что ж, ситуация начала стремительно проясняться. По всей видимости, ратава-корги проник в Василисину мансарду, шарахнул мирно спящего сталкера по затылку, а потом связал его по рукам и ногам, пока неясно, с какой целью, но вряд ли для того, чтобы просто поздороваться. Момент, когда его вырубили, Вран не засёк, поскольку спал сном младенца, понадеявшись на прочные замки́ во входной двери. Предположить, что у Василисиного любовника может иметься свой ключ, ему почему-то даже в голову не пришло, может быть, оттого, что сам он больше не доверился бы ратава-корги ни при каких обстоятельствах. В сущности, это была типичная, но в данных обстоятельствах роковая ошибка переноса собственных представлений на другого человека.

– Дежавю,– Вран горько усмехнулся, вспомнив их последнюю беседу в подвале замка Гилмор, которая словно подвела черту под его счастливой жизнью,– только кандалов не хватает, и на этот раз я сижу, а ты стоишь.

– Дельное замечание,– весело отозвался ратава-корги,– тогда я тоже, пожалуй, присяду,– он сделал шаг назад и уселся прямо на Василисин рабочий стол, даже не потрудившись убрать из-под своей задницы разложенные там бумаги. – Где она? – взгляд Ро внезапно потемнел, словно где-то в глубине его черепа выключили свет. – Я нашёл Василисины ключи в твоей куртке, так что не трать время на байки, просто ответь, что ты с ней сделал.

– А если нет? – мрачно поинтересовался Вран. – Опять будешь меня пытать? Давай, тебе ведь это в кайф, если я правильно запомнил.

– Да уж, должен признать, что кайф ты мне знатно обломал,– Ро одобрительно хмыкнул, как бы признавая за соперником победу в соревновании,– наверное, разбирать на части манекен и то было бы более увлекательным занятием.

– Бедолага,– глумливо посочувствовал палачу Вран,– неужели ты всерьёз надеялся впечатлить сталкера пытками? Даже не ожидал от тебя такой детской наивности. Знаешь, как-то раз, чтобы добраться до клиента, мне пришлось провести несколько дней в казематах инквизиции. Так вот, по сравнению с теми ребятами, ты просто жалкий дилетант.

– Напрасно я тебя подозревал в том, что ты заделался натуральным аватаром, – Ро полностью проигнорировал оскорбление, в его голосе не чувствовалось даже лёгкой обиды или разочарования. – Ни одному аватару такой самоконтроль даже во сне не приснится. Так что ты у нас, оказывается, истинный аэр, Вран, только зачем-то прикидываешься.

– Меня твой аэрский снобизм уже достал,– презрительно бросил пленник. – Ты готов даже признать, что ошибся, но верить собственным глазам всё равно отказываешься. Вот с чего ты решил, что способность чувствовать как аватары не сочетается с ментальным самоконтролем?

– Это же элементарно,– ратава-корги снова ничуть не обиделся на наезд, видимо, незавидное положение оппонента подталкивало его проявлять некоторое снисхождение к его словам,– невозможно контролировать свои мысли, когда у тебя в душе бушует чувственный ураган.

– Я тоже так раньше считал,– согласился Вран,– пока на собственном опыте ни убедился, что это полнейшая чушь. Нам тупо внушили, что чувства и мысли – это такие ярые антагонисты, и заставили выбирать одно из двух. Но на самом деле они – просто две стороны одной монетки и друг без друга вообще не существуют. А что касается самоконтроля, так чувства поддаются ему ничуть не хуже, чем мысли.

– Как же мне нравится наша философская беседа,– на этот раз Ро уже не скрывал сарказма. – И главное, как своевременно ты её затеял. Впрочем, я даже рад, что мы с тобой всё-таки встретились, Вран, давно хотел извиниться за то, что тогда с тобой сделал,– на ехидной физиономии ратава-корги расцвела фальшивая сочувственная улыбочка. – Признаю́, это был явный перебор. Но ты, похоже, в моих извинениях не нуждаешься, ведь для настоящего сталкера пытки не страшнее укуса комара для нормальных людей. Ты действительно больше не держишь на меня зла или опять притворяешься?

– Ты так ничего и не понял,– на лицо Врана словно опустилась грозовая туча. – Можешь не сомневаться, мне и вправду плевать на твои убогие потуги что-то мне доказать с помощью боли, но в своём палаческом угаре ты походя сломал жизнь Эвы, а этого я тебе никогда не прощу.

– Это не было преднамеренно,– из голоса Ро вдруг напрочь исчезла насмешка, он явно растерялся,– я вовсе не собирался причинить ей боль. Да мне тогда вообще не приходило в голову принимать в расчёт чувства аватаров, ты же знаешь. Всё, что случилось – это же было только между нами,– его реплика прозвучала, скорее, как вопрос, нежели утверждение,– это тебя я хотел заставить страдать, а твоя Эва просто была средством для достижения моей цели.

– Что ж, поздравляю, тебе всё удалось,– сквозь зубы процедил Вран,– мне действительно было больно осознавать, что я не смог защитить любимую женщину. Вот только не надо мне заливать про то, что Эва тупо попала под раздачу в разборке двух аэров, это неправда. К тому времени, когда ты устраивал для неё свой кровавый перформанс с моим сердцем в шкатулке, я был уже мёртв и никак не смог бы заценить мастерство режиссёра. Никакой нужды продолжать этот кошмарный спектакль уже не было, и если бы тебя действительно интересовала только моя реакция, ты бы остановился.

– А тебе никогда не случалось пнуть камень, об который ты споткнулся? – Ро заносчиво ухмыльнулся. – Вот мне случалось и не раз. Иногда так хочется выместить своё раздражение, пусть даже на неодушевлённом предмете.

– Может быть, ты и считал остальных аватаров объектами неживой природы, но только не Эву,– горько заметил Вран. – Её ты искренне ненавидел, и я даже знаю почему.

– Потому что она отняла тебя у меня? – было очевидно, что признание далось Ро с трудом.

– Потому что она из бывших игроков,– спокойно парировал Вран. – Похоже, ты это каким-то образом почувствовал и подсознательно признал Эву равной себе, а значит, достойной твоей праведной мести, наравне со мной.

Недоумение, нарисовавшееся после его слов на физиономии ратава-корги, доставило разоблачителю прямо-таки райское наслаждение. Вран даже не ожидал, что информация о происхождении Эвы окажется для Ро столь шокирующей. Впрочем, радость его была недолгой, а уж вывод, к которому пришёл его оппонент, и вовсе показался ему абсурдным и даже оскорбительным.

– Так вот почему ты в неё влюбился,– Ро мгновенно вернул всю свою вроде бы утраченную самоуверенность,– а я-то всё гадал, чем твоя ведьмочка так тебя зацепила.

– Нет, ну ты точно дебил,– с отвращением бросил Вран,– и даже не пытаешься как-то закамуфлировать свою позорную фобию. Да мне вообще наплевать, в каком мире Эва появилась на свет. Я любил бы её, даже если б она была порождением адского пекла, как ты этого не поймёшь.

– Ладно, признаю́, я действительно не понимал природы этих ваших отношений,– Ро покаянно опустил голову,– и вёл себя как брошенная любовница. Доволен?

– Забавно, что ты использовал прошедшее время,– подметил Вран. – Значит, теперь ты уже понимаешь?

Замечание наблюдательного сталкера явно привело его оппонента в замешательство. Глаза ратава-корги забегали по обстановке мансарды, как бы ища подсказки, но так и не найдя ничего полезного, снова вернулись к Врану.

– У меня пока нет ответа,– честно признался он. – Я чувствую, что между Василисой и мной установилась какая-то почти мистическую связь, но не понимаю её природы. Может быть, именно это аватары зовут любовью?

– Настоящему влюблённому не требуется подсказка извне, чтобы разобраться в своих чувствах,– в голосе Врана можно было без труда уловить жалость к бесчувственному аэру,– достаточно заглянуть в своё сердце, чтобы всё понять. А твоя связь с Василисой вовсе не мистическая, у неё иная природа. Это просто карма.

– В каком смысле? – растерялся Ро.

– В прямом,– Вран и не подумал проявить к нему снисхождение. – Ты провалил кармический экзамен и был отправлен на пересдачу.

– Всё равно не понимаю,– пробормотал Ро. – О каком экзамене ты толкуешь?

– Разве ты не знал, что ревность является одним из пяти основных ядов, которыми мы травим свои души? – задумчиво произнёс самопальный моралист, игнорируя умоляющий взгляд своего собеседника. – Иногда я просто тащусь от извращённого чувства юмора владык кармы, однако не могу не признать, получилось забавно. Сначала ты ревновал меня к Эве, а теперь, наверное, станешь ревновать Василису ко мне. И кого же из нас ты убьёшь на этот раз?

– Причём тут Василиса?! – наконец не выдержал Ро. – Ты что, уже успел завести с ней роман?

– Пока нет,– Вран внутренне содрогнулся от подобной перспективы, но не подал виду,– так ведь ещё не вечер, кто знает.

– Хорош заливать,– попытался успокоить самого себя ратава-корги,– ты не станешь похищать женщину только для того, чтобы заставить меня ревновать. Или станешь? Ты что, специально улёгся спать в её постели, чтобы меня спровоцировать?

Бредовая идея, пришедшая на ум Ро, показалась Врану весьма перспективной. Было бы недурно перевести проблему с экспериментом ратава-корги в область личных отношений. Ведь одно дело обречь на гибель принадлежащую тебе женщину, в отношении к которой ты испытываешь нечто неопределённое, и совсем другое, когда у тебя появляется соперник, предъявляющий права на твою собственность. Если уж не чувства к Василисе, то жадность точно должна была заставить этого аэрского сноба побороться за заветный приз. А когда речь идёт о доказательстве своего превосходства над соперником, тут уж не до экспериментов.

– Была нужда тебя провоцировать,– обиженно заявил Вран, принимаясь разыгрывать случайно выхваченную из колоды карту ревности,– просто устал, вот и прилёг. А тебе бы только нападать исподтишка на беззащитную жертву. В прошлый раз ты хотя бы играл в открытую. Деградируешь, Ро.

– Почему ты всё время ссылаешься на ту давнюю историю? – до ревнивца наконец дошло, что в словах его оппонента содержится какой-то скрытый смысл. – Какая тут связь?

– Надо же, оказывается ты не в курсе, что мы снова образовали прежний любовный треугольник,– Вран ехидно подмигнул бестолковому участнику игры в геометрию,– только роли теперь распределены немного иначе.

– Василиса – это инкарнация Эвианы? – от удивления у Ро буквально отпала челюсть. – Так вот почему ты влез в наши отношения, опасаешься, что я опять выкину какой-нибудь финт.

– А ты не выкинешь? – Вран с надеждой посмотрел в глаза ратава-корги, явно ожидая, что тот сейчас поклянётся больше не причинять вреда женщине, и так уже пострадавшей от его жестоких игр. Увы, как же он ошибся в своих расчётах.

– Ну и кто теперь ревнует? – презрительно бросил Ро. – Очнись, чудик. Василиса – это вовсе не твоя ведьмочка, и у тебя нет на неё никаких прав. Лучше отпусти её по-хорошему, иначе я сам с тобой разберусь, и на этот раз дело не ограничится пыточным марафоном. Я просто избавлюсь от тебя раз и навсегда.

– Угрозы,– Вран изобразил на своей физиономии мечтательную улыбку,– всё, как я люблю.

– Дружеское предупреждение,– возразил Ро. – Даю тебе время подумать до вечера,– он слез со стола и направился к двери. – А сейчас не обессудь, у меня дела.

– Знаю я ваши дела,– проворчал ему в спину Вран,– хотите угробить ещё одного игрока.

От его слов ратава-корги застыл с поднятой ногой, как будто сталкер произнёс парализующее заклинание. Впрочем, паралич длился недолго, статуя ожила и развернулась всем телом к связанному пленнику. Пару секунд Ро с подозрением изучал его мрачную физиономию, а потом вернулся на своё место у Василисиного стола.

– Ты выбрал не лучшее время, чтобы хвастаться своей осведомлённостью, сталкер,– в голосе ратава-корги прозвучала откровенная угроза. – Что тебе об этом известно?

– Ей не пройти барьер,– уверенно заявил Вран, даже не сделав попытки отрицать, что знает о планах горе-экспериментаторов. – Я просканировал спектр вибраций её сознания и могу точно утверждать, что это не эксперимент, а убийство.

– Смахивает на оскорбление, не находишь? – брови Ро сошлись над переносицей, демонстрируя крайнюю степень раздражения. – С чего ты взял, что я не проверю спектр нашей подопытной, прежде чем вести её через барьер?

– А пятерых её предшественников ты тоже проверял? – презрительно усмехнулся Вран. – Ну и как? Помогло?

– Ладно, признаю, я облажался,– Ро покладисто кивнул,– правда, не понимаю почему. Уровень вибраций тех игроков был вполне приемлемым.

– Так ведь дело не только в общем уровне,– принялся с жаром доказывать свою правоту Вран. – В спектре бывших игроков имеются разрывы. Они очень узкие и неприметные, но именно в эти уязвимые точки бьёт энергия барьера, разрушая структуру сознания. Ты должен отказаться от этой авантюры, Ро.

Первоначальное раздражение в глазах ратава-корги внезапно сменилось задумчивостью, и в душе Врана загорелась надежда. Не то чтобы он сразу поверил в сострадательный порыв этого хладнокровного убийцы, просто даже для са́мого отпетого мерзавца принуждение к бессмысленной работе оскорбительно. Если ты заранее знаешь, что успеха тебе не видать как своих ушей, то к чему стараться? Увы, похоже, сегодня у Врана был не лучший день для проявления визионерских способностей.

– Что толку бунтовать? – ратава-корги горько усмехнулся. – Я же не единственный сталкер в мире, найдут другого. Со мной у неё хотя бы побольше шансов, всё-таки у меня имеется нехилый опыт.

– Какой опыт?! – возмутился Вран, осознав, что опять просчитался. – Ты же не провёл через барьер ни одного бывшего игрока, всех угробил. Это что для тебя такая игра? Ну тогда поздравляю, ты в ней ведёшь с сухим счётом.

Если бы целью сталкера было разозлить своего оппонента, то ничего лучше, чем обвинить его в некомпетентности, придумать было невозможно. Лицо оскорблённого ратава-корги побледнело и застыло гипсовой маской, зато его взгляд запылал праведным гневом, словно намеревался испепелить грубияна. Вран уже было подумал, что Ро сейчас не совладает со своими нервишками и перейдёт от словесных аргументов к физическим, но внезапно напряжение, висевшее в воздухе грозовой тучей, куда-то улетучилось, словно его и не было. Сталкер облегчённо выдохнул, легкомысленно позабыв, что спокойствие врага порой бывает гораздо опасней его ярости. А ведь именно в тот момент Ро принял решение его убить.

– Даже не пытайся понять всю значимость нашей работы,– ратава-корги брезгливо поморщился,– твоего убогого умишки на это не хватит.

– А ты даже не надейся, что я позволю беспринципным ублюдкам продолжать их живодёрские опыты над аэрами,– в тон ему ответил Вран.

– Ну чего ты лезешь не в своё дело, сталкер? – устало посетовал Ро. – Даже Пятёрка смотрит на деятельность ратава-корги сквозь пальцы, наверное, они всё-таки надеются, что однажды мы добьёмся успеха, и только тебе всё неймётся поиграться в героя,– с этими словами он достал из сумки одноразовый пластиковый инжектор, заполненный прозрачной жидкостью. – Нам ведь ни к чему вмешивать в наши дела правоохранительные органы, правда? – насмешливо поинтересовался убийца, закатывая рукав сорочки своей жертвы. – Устроим-ка мы тебе передоз, чтобы у полиции не возникло лишних вопросов.

– Смотри, как бы у тебя не вошло в привычку убивать меня при каждой встрече,– съязвил Вран, уже понимая, что проиграл.

– Ты же сам не оставил мне выбора, сталкер,– Ро деловито сделал инъекцию и спрятал использованный инжектор. – Понимаю, что в твоих угрозах больше половины – это бахвальство, но меньшая половина мне тоже не нравится. Согласись, глупо рисковать судьбой эксперимента на его финальной стадии.

– Что ты мне вколол? – угрюмо поинтересовался Вран.

– Не беспокойся, шмурдяк очень качественный,– Ро весело рассмеялся,– на этот раз больно не будет, даже сможешь словить крутой приход перед смертью.

Вран обречённо вздохнул и закрыл глаза. Галлюциногенный бред уже начал захватывать его сознание, и захотелось просто расслабиться и отдаться течению. Наверное, именно так он бы и поступил, поскольку сопротивляться действию наркотика было глупо, только продлишь агонию, если бы одна чёткая и в то же время тоскливая мысль ни принялась сверлить его мозг, заставляя сохранять осознанность.

– Ну что у меня за карма такая? – мысленно пожаловался Вран непонятно каким высшим инстанциям. – Стоит пообещать женщине защиту, как этот мерзавец снова меня убивает. Да, Василиса права, защитник из меня как из слона балерина, я способен только на пустые обещания.

Сознание Врана всё глубже погружалось в тёмный водоворот самобичевания, однако постепенно жалобы на несправедливую судьбу сменились укорами в собственный адрес за бестолково проваленную миссию. Впрочем, скоро и этот обвиняющий голосок смолк, уступив место равнодушию. Как и предсказывал Ро, тонуть было даже приятно, особенно, если перестать думать. Внезапно лёгкое похлопывание по щекам выдернуло сознание Врана на поверхность. Он даже не сразу понял, что открыл глаза, поскольку картинка почти не изменилась, но потом на фоне глючного морока обнаружилась задумчивая физиономия ратава-корги, с интересом наблюдавшего за жертвой своих параноидальных наклонностей.

– Ну и чего ты дожидаешься? – язык Врана заплетался, а перед глазами мелькали какие-то абстрактные узоры, однако ему пока ещё удавалось сохранять способность последовательно мыслить. – Хочешь полюбоваться, как я буду подыхать?

– Кто же поверит в передоз связанного торчка? – Ро презрительно фыркнул, как бы давая оценку умственным способностям сталкера. – Придётся дождаться, пока ты отключишься. Да ты не переживай, осталось недолго, я вкатил тебе двойную дозу этой отравы на всякий случай.

Слова ратава-корги оказались пророческими, вскоре голова умирающего упала на грудь, а его дыхание сделалось едва заметным. Ро отвязал своего пленника от кресла и оттащил его на кровать.

– Счастливых снов,– пожелал он на прощанье своей жертве, прежде чем скрыться за дверью.

Пару минут Вран не двигался, просто чтобы перестраховаться на случай внезапного возвращения убийцы, а потом его правая рука потянулась к груди, нащупывая амулет в виде головы ворона. Наверное, можно было бы посмеяться над столь прямолинейным намёком на его имя, но в действительности Вран не сам выбрал себе такую форму амулета. Это был стандартный гаджет, которым спасательная служба обеспечивала всех сталкеров. Внутри головы ворона содержалась стеклянная ёмкость с антидотом, и достаточно было поднять клюв птицы вверх, чтобы вскрыть запаянную ампулу с лекарством. Предосторожность была не лишней, так как в последнее время ратава-корги частенько камуфлировали свои нападения под передоз.

Пальцы Врана наконец нащупали птичий клюв, и скрытая пружина тихо щёлкнула, открывая ему доступ к спасительной жидкости. Увы, сил на то, чтобы донести ёмкость до рта умирающему уже не хватило, его сердце остановилось, и рука безвольно упала на одеяло.

– Зря я потерял целых две минуты на перестраховку,– на этой покаянной мысли сознание Врана наконец отключилось.