Глава 10
Каждое касание – словно электрический разряд тока по телу. Александр спускается поцелуями от шеи до груди, накрывая ноющий сосок губами. Выгибаюсь сильнее, прижимая голову мужчины ближе к себе. Его руки движутся ниже, накрывая мою ноющую промежность.
– Пожалуйста… – тело дрожит от напряжения, когда пальцы мужчины едва-едва прикасаются, дразня, но не давая желаемого. – Александр…
– Что? – он поднимает голову от моей груди, всматриваясь в глаза. – Что ты просишь?
– Прекрати дразнить меня! – возмущенно восклицаю, опуская ладонь по его груди к талии и ниже, пока мои пальцы не касаются восставшей плоти. Обхватываю член и наслаждаюсь сбившимся дыханием мужчины. Дарк на мгновение замирает, а после, схватив меня за запястья одной рукой, заводит их за голову.
– Вздумала играть со мной, милая? – его горячее дыхание щекочет мне ухо, когда мужчина наклоняется.
– Да, – выдыхаю и всхлипываю, почувствовав его пальцы у себя между ног, сначала один, потом два и, наконец, три, так что трение оказывается максимально приближенное к желаемому эффекту. – Да, черт!
– Так ты хочешь меня? – его пальцы поршнем двигаются внутри меня.
– Да-а-а-а, – едва не плачу от напряжения. – Пожалуйста…
– Так скажи мне это, – Дарк останавливается, убрав руку совсем, заставив меня распахнуть глаза. – Говори, Лена.
– Я хочу тебя, Дарк…
– А-а, – он качает головой и, опустив ладонь, касается уже набухшего от возбуждения клитора, учащая моё дыхание в разы одним прикосновением. – Не так.
– Александр-р-р-р, – поднимаю бедра выше, стараясь теснее прижаться, но мужчина быстро убирает руку. – Я хочу тебя, будь ты проклят, Александр! – вскрикиваю, балансируя на грани боли от ломоты вожделения в теле.
– Молодец, – выговаривает медленно мужчина, не сводя с меня глаз, поднимается с кровати и снимает с себя брюки. Не свожу взгляда с него, буквально ощущая зуд в пальцах от желания коснуться этих литых мышц и восставшей мужской плоти.
– Дар…Александр, – шепчу, не разрывая зрительного контакта, – Пожалуйста, иди ко мне, – раскрываю руки, борясь с диким желание запрыгнуть сверху на мужчину. Думаю, и вертикально мы сегодня или завтра попробуем.
Мужчина улыбается едва заметно, я прямо чувствую исходящее от него самодовольство.
“Ох, отплачу я тебе за это, Дарк, ох, оплачу” – мысленно обещаю сама себе. И тут же ликую, когда мужчина опирается коленом о кровать, наклоняясь ко мне. Обхватываю его сильные плечи и тяну ближе к себе, пока он не опускается сверху. Опускаю одну руку, обхватывая член и, на мгновение помедлив, помогаю ему погрузиться.
В то мгновение, когда мы становимся единым целым, по комнате проносится темный вихрь. Дыхание, а с ним и сердце, словно останавливается и, судя по тому, что мужчина на мне не двигается ни на миллиметр, он тоже это чувствует. Проходит пара секунд, десять, пятьдесят, две минуты – и я начинаю сходить с ума от невозможности продолжать. Поэтому, совершенно не думая, напрягаю бедра, приподнимая таз и сжимая внутренними мышцами плоть Александра. Он со свистом втягивает воздух через зубы, я же ещё теснее прижимаюсь к его телу. И тут словно что-то щелкает. Мужчина, который был до этого, насмешливый и игривый, исчезает, на месте его появляется напряженный и жесткий самец. Даже черты лица его меняются почти до неузнаваемости. Но когда Дарк начинает двигать бедрами, толкаю свои ему навстречу, словно борясь с ним, пока он не переворачивает меня, поставив на четвереньки. И снова продолжается наша борьба. Глубокий толчок – и первая судорога охватывает мои бедра, ещё один глубокий толчок – и я опускаюсь на кровать, потому что колени отказываются держать меня, он не отпускает, лишь ещё резче и сильнее вбивает себя, пока не происходит то, чего я совершенно не ожидаю.
В одно мгновение я ощущаю в себе его силу, и это не только сила его члена, выбивающего клеймо глубоко внутри. Нет, я ощущаю именно силу Дарка. Она словно перетекает от него ко мне, заполняя меня темнотой, так что я погружаю всю комнату в черноту, такую густую, что можно почувствовать её кожей. Но даже пребывая в темноте, я слышу рычание и хриплый мужской стон над ухом, а после меня наполняет его семя, усиливая ощущение темноты в крови. Кричу, содрогаясь в пароксизме оргазма, внутренними мышцами жадно выдаивая всё себе. Александр падает мне на спину, вдавливая в матрас и зажимая руками, не выпуская из-под себя.
Но я и не хочу выбираться, купаясь в волнах пережитого экстаза. Лишь спустя какое-то время мужчина сдвигается и, скатившись с моей спины, переворачивается на свою, глядя в потолок.
– Дар… Александр?
Подпираю голову рукой, всматриваясь в лицо, которое стало родным для меня за столь короткий срок. Вроде бы прошла целая вечность, как я страдала и плакала из-за Кирилла, а по сути минул лишь месяц. Но за это время столько всего случилось, что, кажется, прошли годы.
На мой вопрос и оклик он не отвечает, по-прежнему глядя в звездное небо над головой. Тогда я придвигаюсь и опускаю голову ему на плечо, мужчина так же молча обнимает меня, прижав ближе к себе. Я больше не чувствую его силу так, как раньше. Меня не прошибает электрический ток от пальцев ног до кончиков волос. Теперь остается лишь приятное тепло сильного тела.
– Откуда у тебя шрам на лице? – спрашиваю совершенно не о том, о чем собиралась, но теперь мне просто необходимо услышать его голос и понять, что он не выставит меня из своей постели и покоев, как использованную шлюху.
– В Каньоне всё пошло не слишком гладко, – он молчит какое-то время, а после чего с его губ срывается горький смешок. – Я до сих пор слишком самоуверен, несмотря на долгую жизнь, продолжаю считать, что всё смогу сам.
– Александр, – обнимаю его за талию рукой, закинув ногу ему на бедро. Сейчас в этот момент я вижу не мужчину, а мальчика, который вынужден был слишком быстро повзрослеть.
– Мы потеряли двадцать наших людей. Двадцать, Лена! – он скидывает мои руку и ногу и садится на кровати спиной ко мне. – Их порвали на куски чешуйры, не оставив даже тел, чтобы мы могли похоронить.
– Но ты ведь жив, и другие тоже, – сажусь, прижимая к себе черный атлас. – И я безумно рада, что ты вернулся сюда.
– Ты нужна мне, – он так резко разворачивается, что я даже отстраняюсь назад, такой безумный огонь горит в его глазах. – Понимаешь, без тебя мне не уничтожить этот проклятый Каньон!
– Но я не понимаю, что именно тебе требуется от меня.
– Прямо сейчас я вновь хочу тебя, – он отбирает из моих пальцев ткань, а после притягивает к себе, запустив пальцы в волосы на затылке и удерживая мою голову, пока его губы обжигают мою кожу на плече и шее, до подбородка, пока Александр не накрывает своим ртом мой.
В этот раз всё происходит в разы медленнее предыдущего, и своей нежностью и неспешностью мужчина доводит меня до лихорадки желания. Кажется, он словно испытывает мою выдержку, лаская ртом и руками каждый сантиметр моего тела. А после наполняет собой, двигаясь так мучительно медленно, что я готова взвыть от негодования. Но даже эти толчки планомерно приближают нас к кульминации, которая наступает одновременно, когда Дарк сжимает меня руками и делает три резких выпада, словно ставя точку в этой игре и наказании наслаждением. И вновь я ощущаю в своей крови его силу, ощущаю, как она бурлит по моим венам, опять погружая комнату в темноту. Нам остаются лишь тактильные ощущения, поскольку в таком мраке не видно ничего. На этот раз мой экстаз не такой мощный, поэтому я чувствую напряжение мужчины, когда он понимает, что это не его рук дело. Дарк не отпускает меня, по-прежнему прижимая к себе, но я ощущаю, что что-то в его поведении изменилось. Почти неуловимо, но неизбежно неумолимо. Однако выяснять что-либо у меня нет сил – два раунда крышесносного секса, почти бессонная ночь и весь выпитый алкоголь не позволяют мне и дальше бодрствовать.
– Дарк, – осознанно называю его так, чтобы немного позлить и растормошить, – знаешь что?
– Что? – отзывается он, продолжая убаюкивающе водить пальцами по моей спине.
– Я влюбилась, – зеваю широко и, положив голову на его сильное плечо, проваливаюсь в сон, так и не сказав, что влюбилась в него.
Первое, что ощущаю, это как у меня гудит голова. Второе, что во рту отвратительный привкус и пересохло, как в Сахаре, третье, что в кровати я одна. Открываю глаза, и от яркого света мою несчастную черепушку простреливает боль. Стон срывается с губ, но постепенно я начинаю соображать, где я и что было. Яркий свет не может быть в спальне Дарка. Я ходила вокруг Малого дворца две недели, пытаясь найти его окна, и так и не нашла. Лишь пару дней назад, застав меня за изучением окон, Женя сказала, что в спальне, да и в комнате совета нет окон. Вентиляция устроена так, что воздух поступает по ней, а не в окна. Кровать более мягкая, но и не такая гладкая, как атлас.
Снова приоткрываю один глаз, осторожно поворачиваясь, и понимаю, что я лежу в своей собственной комнате.
Может быть, я так напилась, что всё, что было в черной спальне Дарка, мне просто пригрезилось?
Но ломота в теле и ноющая промежность убеждают в обратном. Мы переспали. И не один раз. Без предохранения.
Осознание этого – словно кувалда по голове, ошарашивает меня и выбивает почву из-под ног. Но я цепляюсь за слабую надежду, что Александр посчитал неуместным, чтобы голая девушка выползла из его спальни. Ведь платье, которое было на мне, он с наслаждением порвал на куски. Но внутренний голос шепчет, что я оттолкнула мужчину от себя.
– Вот черт! – закрываю лицо руками. – Я призналась ему в любви.
– Правда? – на пороге стоит Женя, как всегда безупречная и прекрасная.
– Правда, но ни о чем не спрашивай, – утыкаюсь в подушку, пряча глаза от яркого солнечного света. Но поднимаю голову, когда Женя издает испуганный возглас. – Что?
– Твои плечи и спина, Лена… – Женя указывает на мою спину. – Всё в черных полосах.
– Что?! – откидываю одеяло, но тут же покачиваюсь, потому что пол уплывает из-под ног. Однако всё же поднимаюсь и делаю два шага к зеркалу. Но останавливаюсь, заметив, как Женя прикрывает рот рукой.
– Что он с тобой сделал? – шепчет девушка со слезами на глазах.
– А что?
– Ты вся словно в татуировках, – говорит подруга, распахнутыми глазами рассматривая меня. Опускаю глаза и вижу черный узор у себя на животе, на бедрах и руках.
– Что за хрень? – подношу руку к лицу и дотрагиваюсь до полосы. Она под моими пальцами приходит в движение, словно масляное пятно двигается, позволяя мне надавить пальцем на тело нормального цвета и обтекая вокруг него. Но стоит мне убрать палец, как линия тут же выравнивается. – Как это могло случиться?
– Я не знаю, – едва не плачет Женя. – Но последний раз, когда я такое видела, человек сошел с ума и исчез в Каньоне.
– Человек? И много у Дарка было таких инцидентов? – читай “баб в его постели”.
– Лишь один. И это был мужчина, – тут же добавляет Женя, словно почувствовав, куда меня заносит. – К тому же Дарк тогда сделал это осознанно. Наказал так. Но тебя. После всего, что было, после стольких лет. Лена, – девушка поднимает на меня свои голубые глаза, – неужели он так разозлился из-за золотого платья?
– Нет, и мне кажется, это не его рук дело.
– Но…
– Я сама сотворила всё это с собой.
– Ты?
– Да, так получилось, – отвожу взгляд от зеркала и направляюсь к шкафу, по-прежнему слегка покачиваясь. Открываю его и замираю с открытым ртом. В моём гардеробе нет ни единой черной вещи. Даже пояс от пальто исчез. – Женя…
– Дарк приказал убрать из твоих вещей всё черное.
– Правда? – ощущаю, как начинаю закипать.
– Да, – она потупляет взгляд. – Прости.
– Тебе не за что извиняться. Если кто и должен просить прощения, так это напыщенный ублюдочный засранец, который возомнил себя хрен знает кем! – под конец уже перехожу на крик. А после дергаю с вешалки прозрачный пеньюар и накидываю его на плечи.
– Лена, что ты делаешь?! – и без того большие глаза подруги становятся и вовсе размером с блюдца.
– Я собираюсь дать по яйцам кое-кому и прямо сейчас.
– Но не в этом же! – Женя взмахивает руками, и я опускаю взгляд, понимая, что на мне голубой просвечивающийся пеньюар, а под ним – ничего.
– Именно в этом, – задираю подбородок выше и, открыв дверь, выскальзываю в коридор, направляясь к лестнице.
“Последняя задница ты, Дарк Мерзкий гнусный червяк! Трахнулся – и слился, как вонючий трус! Ну ничего, посмотрим, как ты будешь трахаться в ближайшем будущем, когда я тебе врежу хорошенько”
Почти бегом я спускаюсь по ступеням, но спасибо Жене, она раньше показала мне коридор в покои Дарка, минующий обеденную залу.
– Я тебе в любви признаюсь, а ты тут же решаешь не подпускать меня совсем к себе, забирая даже малейшие атрибуты принадлежности.
Я так распаляюсь, что даже не сразу понимаю, как врываюсь на собрание старших кинжей от каждого ордена, когда распахиваю дверь.
– И как это понимать, твою мать?! – разговор резко обрывается, и Дарк, до этого стоявший ко мне спиной, медленно оборачивается. – Да, я у тебя спрашиваю, – взгляд мужчины медленно скользит по моей одежде, по рукам и ногам, покрытым черными разводами, и я вижу, как его губы белеют от ярости. – Кто дал тебе право воровать мою одежду, пока я сплю?! – скрещиваю руки на груди, чтобы хотя бы немного прикрыть просвечивающиеся сквозь тонкую ткань соски.
– Мы продолжим позже, – тихо говорит Александр, обращаясь к своим командирам. Я же стою, не двигаясь с места, и стараюсь полностью игнорировать напряженные взгляды, и один лишь Иван подмигивает и ухмыляется, проходя мимо меня.
– Удачи тебе, Лена. Она тебе точно не помешает, – лыбится красавчик и выходит последним, закрывая за собой дверь.
Едва лишь никого не остается в комнате, как на меня обрушивается ярость древнего человека.
– Кто ты такая, чтобы врываться на заседание совета и так со мной разговаривать? – он не кричит, но от этого выглядит ещё более жутким. И, наверное, нормальная бы испугалась, а я уже закусила удила. Никогда в жизни я не позволяла себя использовать, как шлюху, и ему не позволю.
– Я та, которую ты трахал сегодня ночью, дважды! – делаю шаг вперед, становясь напротив него, но так, чтобы нас разделял стол, на котором разложены карты.
– Ну и что? Я много кого трахал за свои годы, – он почти равнодушно пожимает плечами, словно я сказала, что на улице дождь, но его это мало волнует.
– Потаскун! – хватаю чернильницу со стола и запускаю ему в голову, но Дарк уклоняется, и чернильница растекается по стене отвратительным пятном. – Кобель озабоченный!
– Что тебе ещё нужно, кроме как оскорблять меня? – голос тихий и холодный, как бывает, когда Александр в бешенстве.
– Верни мои вещи, мерзавец!
– Ты никогда не будешь носить черный. Можешь и дальше наряжаться в королевское золото, а можешь вообще ходить голая. Мне плевать!
– Правда что ли? – дергаю завязки на пеньюаре, развязывая все три бантика, и скидываю его с плеч, оставаясь перед ним абсолютно голой. – Не знаешь, что это за хрень у меня под кожей появилась сегодня?
– Теперь это уже не важно, – он отворачивается, а я обхожу стол, останавливаясь прямо за спиной Дарка.
– Почему? – не дотрагиваюсь до мужчины руками, но теперь ощущаю исходящие от него волны злости, горечи и страха.
– Потому что больше я не совершу подобной ошибки.
– Ублюдок! – толкаю его в спину, а после начинаю колотить кулаками. – Ты использовал меня!
– Учитывая рисунок на твоем теле, скорее, это ты использовала меня, – его смех полон разочарования. – Ты поимела меня, как сопливого юнца.
– Ты вообще рехнулся? – ещё один удар в его спину, и Дарк резко разворачивается, сжимая мои запястья так сильно, что, кажется, готов сломать их. – Отпусти, ты делаешь мне больно!
– Знаешь, что это, Лена? – он прижимает губы к основанию запястья и словно оставляет засос. В ту же секунду чернильные полосы под кожей растворяются и исчезают. – Ты забрала мою силу, осквернила себя темной магией. А я так хотел тебя, что даже не сразу понял это. Но впредь это не повторится. А сейчас возвращайся к себе, как пришла, и больше никогда, слышишь, никогда не смей прерывать мои советы, иначе устроенное Софьей покажется тебе легкой прогулкой.
– Я ненавижу тебя! – шиплю ему в лицо.
– Я знаю.
– Ненавижу! – и едва он отпускает мои руки, замахиваюсь и бью его по щеке. Удар раздается громом в тишине большой комнаты. В ту же секунду ярость застилает глаза мужчины, делая их абсолютно черными. По комнате вихрятся тени, подкрадываясь со всех сторон. Но Дарк раньше хватает меня за подбородок. Не знаю, что он собирается сделать, поэтому использую момент на всю катушку. Так близко ко мне, что я чувствую даже через его черные одежды тепло сильного мужского тела. Обхватив двумя руками его за шею, я просто притягиваю голову Александра к себе, касаясь его верхней губы языком.
– Ненавижу тебя! – рычит мужчина, а после обрушивается на меня с поцелуями. Это похоже на наказание, на принуждение, если бы я сама ранее не хотела этого. Сегодня я не смогу сослаться на выпитое шампанское, но от этого и ощущения кажутся ещё более яркими.
– Так покажи мне силу своей ненависти, – кусаю его за нижнюю губу и тяну на себя.
– Будь ты проклята, ведьма! – Дарк перемещает руки теперь на мои плечи, толкая к стене, на которой и размазались чернила. С глухим стуком на пол падает его кафтан, а за ним и рубашка. А после мужчина вжимает меня в стену, поднимая выше, и в ту же секунду резко входит на всю длину.
– А-а-ах-х, – сжимаю руками его плечи от неожиданности, впиваюсь ногтями в кожу. Мужчина шипит, ещё резче двигая бедрами, и, кажется, он стремится оказаться ещё глубже. Александр в считанные минуты доводит меня до оргазма, вызывая вновь эту потребность ощутить его в себе. Но ничего не происходит. Мужчина блокирует свою силу, не позволяя ей перетечь ко мне, словно лишая меня части себя.
“Это и есть его наказание – брать, но не отдавать взамен”
Едва лишь дыхание приходит в норму, упираюсь в его плечи и отталкиваю от себя, сползая по стене, и обхватываю свои колени руками.
“Хотела, чтобы он показал, насколько ты ему ненавистна? Так чего теперь сокрушаться? “
Минуту спустя так же молча я поднимаюсь на ноги, надеваю опять пеньюар и покидаю комнату заседаний Дарка, не сразу понимая, что его уже нет здесь.
“Мало мне было Киры, так теперь нашла очередные грабли”
Слёз абсолютно нет, хотя кажется, что душа моя рыдает и мечется внутри, однако я, держась за перила, возвращаюсь в свою комнату и запираю её на ключ. Никого не хочу видеть, даже Женю. А после забираюсь под одеяло, накрываюсь с головой и, как ни странно, очень быстро засыпаю.
Глава 11
С того утра для меня наступает какое-то отупение. Я встаю, хожу на завтраки и обеды вместе с другими, посещаю занятия для кинжей, и даже как-то наловчилась ладить с ворчливой Гаффой. Но больше я ни разу не сказала ни единого слова Александру.
Но понимание, что ему от меня было нужно именно то, что я получила от него совершенно случайно, грызет мне сознание. Поэтому теперь я больше времени провожу в библиотеке, за обедом и завтраком я прислушиваюсь к разговорам о том, где находится первая армия. Ведь именно туда я попала, когда выбралась из пещеры.
Но ссора с Дарком – не последняя неудача, которая случается со мной за эти три недели до Нового года. Хотя Алексей больше не шарахается от меня, но и с ним отношения становятся натянутыми. За всё время мы едва обмолвились несколькими фразами. И вот сегодня, в канун Нового года, он встречает меня на берегу замерзшего озера, после занятий с Гаффой.
– Привет, – он стоит, прислонившись к стволу заснеженного дерева.
– Привет, – останавливаюсь напротив, оставляя между нами расстояние не меньше двух метров.
– Как дела с Гаффой?
– Нормально, а что? – разговор выходит у нас очень глупый, но я не собираюсь облегчать ему задачу. Это не я отгородилась от него, это Алексей перестал бывать рядом со мной.
– Просто мы давно не разговаривали по душам. Я был очень занят, – на последней фразе принц отводит глаза, и я понимаю, что он лжет.
– Так, может, и не о чем нам больше разговаривать?
– Лена, прости, что бросил тебя одну.
– Ты считаешь, что я только с тобой и общалась? Что мне больше не с кем говорить?
– Нет, но мне стыдно, – он поворачивает голову ко мне. – То, что случилось на Зимнем балу…
– Не надо, – поднимаю руку, заставляя его замолчать. Зимний бал был ошибкой, как и то, что случилось после.
– Нет, ты должна понять, мне пришлось убеждать родителей в том, что ты – не угроза им и мне.
– Откуда ты знаешь, что это так? – огрызаюсь, всё ещё купаясь в колючей боли предательства. – Может быть, я ещё хуже Дарка.
– Я никогда в это не поверю, – произносит парень.
Я же горько улыбаюсь и качаю головой. А после поднимаю руки, и все тени, которые есть в округе, начинают двигаться, окутывая дерево и самого Алексея чернотой. Вижу, как расширяются его глаза, знаю, что это пугает его, но парень не двигается.
– Всё ещё не веришь? – поднимаю руки выше, делая темноту едва проницаемой, и тут он замечает черные полосы, оставленные Дарком на моей руке.
– Не верю, – то, что он не пасует, лишает меня сил, поэтому опускаю руки и падаю на колени прямо на замерзшую землю.
– Прости меня, Алексей, – не поднимаю на него головы, боясь увидеть презрение или, что ещё хуже, жалость.
– Ты ни в чем не виновата, – он опускается на колени напротив, а после обхватывает меня руками и прижимает к себе. Утыкаюсь ему в плечо, чувствуя, как принц гладит меня по волосам и спине, и понимаю, что не могу сделать вдох из-за кома в горле, который подкатил только теперь, спустя почти месяц. – Это я, как идиот, не понимал, что оттолкнул тебя ни за что. Прости, Лена, – он прижимается щекой в моим волосам, и у меня из груди вырывается первый крик.
Боль, наконец, находит выход, выплескиваясь в истерике, устроенной для Алексея. Я рыдаю, цепляясь за меховое пальто принца. И лишь когда истерика идет на убыль, я чувствую какое-то нереальное облегчение, словно скинула тяжелый груз.
– Прости меня, – вытираю щеки, мокрые от слез, и шмыгаю носом. Но внезапно замираю, ощущая, как моё тело снова вибрирует от напряжения. Оборачиваюсь и вижу в дверях малого дворца Дарка. Он лишь мимолетно чиркает по мне взглядом, а после входит в темное помещение.
– Тебе лучше? – слышу непривычно серьёзный голос блондина и поворачиваюсь к нему.
– Да, хотя мне и стыдно, что я устроила тебе представление в лучших традициях десятилетних девочек.
– Я рад, что хотя бы так помог, и надеюсь, ты простишь меня и не станешь держать зла.
– Если ты перестанешь мне напоминать, возможно, мы сможешь говорить дольше двух минут.
– К сожалению, нет, – Алексей поднимает меня с холодной земли.
– Что ты имеешь в виду? – глаза уже начинают опухать и уверена, выгляжу я настолько ужасно, что даже Женя с её волшебными руками не поможет мне.
– Сразу после Нового года я уезжаю в расположение своего полка.
– Сразу после?
– Я и так слишком задержался, – он поднимает руку и убирает локон моих волос за ухо. Прикрываю глаза, едва снова не рыдая, что я ничего не чувствую к этому потрясающему, умному, веселому и красивому молодому мужчине. Как бы это облегчило мне существование здесь. Но судьба подложила мне огромную дарковскую свинью.
– Но сразу после Нового года…
– Ты будешь скучать по мне, Лена? – он снова подходит ко мне, и я поднимаю голову.
– Отвечу тебе первого января, – привстав на цыпочки, я целую его в губы, не страстно, но достаточно долго. – Увидимся ещё, – ещё один быстрый поцелуй в щеку, а после возвращаюсь во дворец кинджей и поднимаюсь к себе в комнату. Мэй уже достала мне заранее приготовленное на празднование Нового года голубое платье. Оно аккуратно висит на манекене. Я выбрала его сама, без всяческих подсказок, а Женя помогла сшить. Подхожу и касаюсь тончайшей ткани пальцами, словно поглаживая шелк.
– Тебе пойдет этот наряд, – от этого голоса я резко разворачиваюсь, чтобы убедиться, что мне не показалось. Но в дверях стоит лишь одна из служанок с ведром горячей воды. Осматриваюсь вокруг, но не вижу Дарка нигде.
“Опять эти его фокусы!”
– Мне приказали приготовить вам ванну, сказав, что вы замерзли стоять на улице.
– Да, конечно.
“Ублюдок решил позаботиться о своей игрушке!”
Сжимаю так сильно зубы, что челюсть начинает ныть. Служанка наполняет медную ванну горячей водой, и, как бы я ни отрицала очевидного, при виде горячего пара, поднимающегося вверх, меня сотрясает дрожь. Но мой холод вряд ли можно выгнать одной лишь горячей водой. Однако хотя бы мороз на коже можно прогнать.
Скидываю с себя одежду и погружаюсь в горячую воду, чувствуя, как меня начинает просто колотить в ней, словно охватывает припадок. Проходит пара минут, и я могу сделать вдох, и вижу, как вода становится черной и маслянистой, словно меня засунули в горячую нефть.
– Что за хрень?! – страх сковывает меня сильнее, и я вскакиваю из горячей ванны, осматриваясь вокруг, но и здесь всё в темноте. Однако, несмотря на тьму, я прекрасно вижу, как у входа появляется человек. Он на мгновение замирает, а после быстро приближается ко мне. Я открываю рот и начинаю орать. Но успеваю выдать только три секунды иерихонского концерта, как мне зажимают рот рукой.
– Замолчи! – рычит мне на ухо Александр.
А после меня начинает покидать его сила, темнота вокруг уменьшается, пока вовсе не исчезает. И мои вопли превращаются в слезы и рыдания. От боли и обиды на него, от злости на себя, от слабости и, наконец, облегчения, что я больше не чувствую тьмы в себе. Дарк убирает руку с моих губ, а после ещё крепче прижимает к себе, совершенно не обращая внимания на то, что его одежда намокает. Я же поднимаю руку и вижу, что никаких черных полос больше не осталось под кожей. Как и на груди и ногах. Всё ушло. Поднимаю взгляд на мужчину, который стоит рядом. Как всегда безупречный и сногсшибательно красивый. И холодный, словно ледяная глыба.
– Так и будешь пялиться или всё же подашь мне полотенце? – моё замечание заставляет его дернуться, словно он задумался глубоко. А после мужчина обращает на меня свой колдовской взгляд. И протянув руку к стулу, на котором лежит полотенце, Александр закутывает меня в теплую махровую ткань. – Спасибо, а теперь что ты делаешь в моей комнате?
– Ты едва не разрушила весь дворец. Я должен был догадаться, что ты не выдержишь мою силу.
– Правда что ли? – в полотенце довольно сложно упереть руки в боки, но я думаю, мой взгляд передает и желание встать в позу. – А может быть, ты просто трус?
– Возможно, – его настолько легкое согласие просто разрушает мой план о наступлении и высказывании претензий. – Хотя мне казалось, меня уже ничто не испугает.
– Надо же, прожил кучу лет, а тут появилась пигалица и всего за пару месяцев ввела тебя в ужас! Бедный, бедный Але… – он тут же оказывается рядом и вновь зажимает мне рот ладонью.
– Не вздумай произносить моё имя где-либо ещё, – я так зла на него, что просто кусаю его ладонь до крови, заставляя отдернуть руку.
– Да пошел ты! – кутаюсь плотнее в полотенце, с нескрываемым злорадством наблюдая, как Дарк прижимает ладонь к губам, стараясь остановить кровь. – Выметайся из этой комнаты.
– Рад, что тебе уже настолько лучше, что ты можешь ругаться и даже кусаться, – он ещё раз окидывает меня таким голодным взглядом, что тело помимо воли откликается на это. Но даже разденься сейчас Дарк и покажись во всей своей первозданной красе, я бы не повелась. Поэтому связываю концы полотенца на груди и всё же упираю руки в боки.
– Что ты ещё ждешь?
– Ничего, – он снова улыбается, но как-то не очень весело. – Хорошего вечера, Лена.
– И тебе того же, бездушный мерзавец, – шепчу я ему в спину, когда Александр покидает мою комнату.
Совершенно обессиленная, опускаюсь на кровать, обхватив себя руками и глядя в пустой дверной проем, где исчез этот негодяй.
Зачем он действительно приходил? И как оказался так быстро здесь? Как узнал, что нужен был именно сейчас?
Одни вопросы, но нет ответов, и от этого козла их не получить. Но одно я поняла точно: он продолжает хотеть меня, как бы Александр ни маскировался, взгляд выдал его.
– Ну и что мы сидим здесь до сих пор? Женя появляется в дверях, прекрасная и нарядная. Такая девушка, от которой глаз невозможно отвести. Была б я мужиком, точно бы запала на неё.
– Ко мне приходил гость, – поднимаю глаза на подругу и вижу, как она хмурится.
– Так вот почему он ворвался в обеденный зал и разогнал всех, а Софью вызвал к себе?
– Что? – дергаюсь, словно Женя ударила меня по лицу. – Что ты сказала?
– Дарк вызвал Софью к себе, – она отводит глаза. – Прости, Лена, я не думаю, что они…
– Мне плевать, пусть он всех без исключения перетрахает.
– Я же вижу, что тебе больно, – Женя присаживается рядом на кровать и сжимает мою ладонь. – Но у тебя есть Алексей. И мне кажется, ты ему очень сильно нравишься. И он хороший человек.
– Но он не Дарк, – усмехаюсь, но горько, а после вновь поднимаю глаза на подругу. – Но ты такая красивая сегодня. Неужели всё же идешь на бал?
– Конечно, этот бал для всех жителей Рутении, а в Большом дворце соберутся все кинжи без исключения, чиновники и богатые люди.
– И ты поэтому так разоделась?
– Нет, – она улыбается, как довольная собой женщина.
– Женя-я-а… – всматриваюсь в лицо девушки. – Выкладывай.
– Не хочу сыпать соль тебе на раны.
– Чёрт возьми, подруга, дай хоть за тебя порадоваться, раз уж у меня полное фиаско.
– Давид пригласил меня на бал, – улыбаясь, признается подруга.
– Как здорово! Я, правда, очень рада, что ты дождалась своего момента.
– Да, мне кажется он немного стеснялся, когда говорил об этом, но теперь уж я не упущу свой шанс. К тому же королю придется всё время быть на виду, и это дает мне дополнительный шанс провести время с тем человеком, которого я люблю.
– А я, наконец, познакомлюсь с твоим любимым, потому что, сколько я ни пыталась попасть к фабрикаторам, мне говорили, что там нечего делать.
– Он не очень любит общество других кинжей, – улыбается Женя, но после взмахивает руками. – Но что же мы сидим, когда надо готовить тебя для твоего главного бала. Давай, идем за стол.
Дальше следует ритуал корпориалов, и теплое свечение касается моего лица, а я прямо чувствую, как исчезают мешки под глазами от недосыпа, как поднимаются вверх уголки губ, а после как разглаживается и расслабляется лоб, словно Женя сделала мне укол “Ботекса”.
– Ну вот, теперь ты похожа на ту самую принцессу, – улыбается подруга, глядя на меня сверху вниз.
– Ту самую? – непонимающе смотрю на Женю.
– Мне в детстве рассказывали сказку про принцессу, которая затмила своей красотой всех на своем единственном балу, а после исчезла.