Loe raamatut: «Инстинкт Убийцы. Книга 2»

Книга 2. Время большой охоты.

Глава 1

1

Никогда не говори «никогда». Это проклятое правило действует безотказно, в чем в очередной раз убедилась Фатима, глядя на темное море, все то же Черное море, только еще на год старше, как и она сама. Почти год назад она вот так же ночью стояла на берегу, не желая лезть в воду, но зная, что другого выхода нет, и вот, пожалуйста, история повторяется, жизнь – это колесо. Это было уже не первое дело после громкого убийства посла, но первое важное дело, может, поэтому она так нервничала? Беспокойство всегда было, но никогда таким сильным, никогда до последней минуты. Это тревожило ее, может, даже пугало, она привыкла доверять интуиции, та никогда ее не подводила, и вот теперь она сама идет наперекор своему чувству, а может быть, предчувствию. Непонятная вибрация внутри не давала дышать, каждое нервное окончание натянулось, как раскаленная струна, что-то было не так, что-то должно было произойти.

– Так какого черта ты здесь сидишь, – прошептала она, обращаясь сама к себе, как привыкла за последние 8 лет, – убирайся подальше и забудь.

Да, она так бы и сделала, но только если бы это убийство не было таким важным. Теперь за ней закрепилась репутация практически магическая, за ее услуги стали биться самые влиятельные люди не только России, но и ближнего зарубежья, а цена стала просто космической, так что она была просто обязана теперь держать марку. Можно было уйти сейчас и убить объект позже… Но нет, другого шанса не было, это дело было слишком важно, и слишком долго она ждала этой единственной возможности, чтобы вот так просто взять и уйти. Это всего лишь нервы, не интуиция не прозрение, просто расшалившиеся нервишки, сказала она себе, при твоей работе ты еще на редкость спокойна и уравновешенна. И правда, «срок годности» киллера давно истек, а она продолжала набирать обороты, не сошла с ума и не закончила трупом в грязной канаве.

– Все хорошо, все просто отлично, я выследила сукина сына и сейчас убью его. – Едва слышно прошептала она, сидя прямо на бетоне возле высокой ограды Яхт-Парка. – Ничего сверхъестественного.

Она глубоко вдохнула, задержала дыхание и выдохнула. Но ничего не было хорошо, вибрация внутри не исчезла, а мысли не перестали путаться. Может, это засада, в который уже раз подумала она, не будь дурой, вот так и попадаются, уходи, убить его ты всегда сможешь в другой раз. Но уйти она не могла, как и не могла идти на дело в таком состоянии. И все бы ничего, но это тревожное чувство не покидало ее самого утра, вернее с обеда, когда она открыла глаза. И она не могла списать тревогу на сон, потому что ей ничего не снилось, она просто проснулась и поняла: что-то должно произойти. Интуиция редко так громко подавала свой голос, но сегодня она просто трубила внутри нее, настойчиво предупреждая о чем-то хорошем или плохом. Скорее о плохом, конечно, в ее жизни вряд ли могло случиться что-то хорошее и при этом столь значимое, что она с утра не находит себе места.

Сначала она думала: это пройдет, просто волнение пред делом, так всегда было, к этому она привыкла, но когда к вечеру, вместо того, чтобы пойти на убыль, тревога начал расти, Фатима серьезно задумалась. Ей следовало бы собираться, но она ходила из комнаты в комнату, словно тигрица в клетке, скрестив руки на груди и задумчиво глядя в пол. К 5 часам вечера ее маленький коттедж, арендованный на неделю, и в самом деле стал напоминать ей клетку, поэтому она пулей вылетела из него, бешено хлопнув дверью. Уединенность и близость моря привлекли ее, когда она подыскивала себе жилье, а нахождение за чертой города Сочи только укрепило ее во мнении, что лучшего места ей не найти – и до города рукой подать и нет туристов, наводнивших город уже сейчас, в начале июня. Номинально несколько домов и железнодорожная станция относились к Сочи, но здесь было тихо и почти безлюдно, по крайней мере, сейчас, когда курортный сезон только начинался. Коттедж ей сдала ухоженная пожилая женщина, загоревшая до чрена, несмотря на то, что шли только первые числа июня. Сама она жила в городе, поэтому проблем с ней не возникло, получив деньги, она поспешила на электричку и отбыла. Соседей еще не было, только в дальнем домике жил какой-то писатель, приехавший бороться с творческим кризисом, но он Фатиму тоже не тревожил – лекарством от временной творческой импотенции для него была водка, а лечился он со всем рвением и от души.

А она со всем рвением окунулась в работу. Тот, кто был ей нужен, еще не приехал, но она ждала его, осваивая город и любимые места ее объекта. Делала она это на всякий случай, в первый же день она уже знала, где и когда убьет, и только укрепилась в первоначальном плане, как только он приехал. Молодой, энергичный и всегда безупречно элегантный, Евгений Ситко, несмотря на довольно молодой возраст – всего 29, для мужчины сущий пустяк, только первые годы после «переходного возраста» – обладал завидной деловой хваткой и активностью. Может, потому, что с самого детва его готовили именно к этому, если твой отец известный строительный магнат, твоими игрушками становятся макеты и отчеты, а не солдатики и машинки. С 18 лет он стал помогать отцу, будучи самым старшим из трех братьев и самым любимым, и теперь, к 29, стал правой рукой Юрия Ситко, имя которого знали даже дети.

В Сочи любимый сын великого отца приехал на отдых и на работу, как и положено солидному бизнесмену, приехал с женой и ребенком, как примерный семьянин, что тоже очень способствовало укреплению положительного имиджа. Поэтому-то его и сложно было достать, при нем, помимо охраны, всегда была жена, прижимающая к груди маленького наследника великой фамилии и большого богатства, они мило улыбались в камеры и всегда твердили, как любят друг друга и как у них все хорошо. Фатима и сама видела, как знаменитая семья общается с репортерами, а вокруг кружит охрана, это было в первый их день в Сочи, возле модного ресторана на набережной. Именно там она и ожидала увидеть свою жертву и не ошиблась, богатые и знаменитые всегда предсказуемы, им по статусу положено строго следовать правилам и делать только то, что от них ждут.

Это значительно облегчало ей задачу, предсказуемость синоним уязвимости, по крайней мере, в ее деле. И все-таки убивать его в ресторане она не собиралась и не могла, слишком людно, а вот понаблюдать – пожалуйста. Так она изучала его привычки, характер и, самое важное, его охрану. В этот же вечер она села за соседний столик, шикарная, как и все вокруг, сделала подобающее лицо и, скрывшись за маской, начала работу. Никто не обратил на нее внимания, она не выделялась ничем среди этого блеска и фальши, и после ужина она благополучно удалилась, составив предварительно мнение об охране и объекте.

В другой день она оказалась в одном с ним клубе, и тут он уже был без жены, отрываясь на всю катушку. Впрочем, даже при жене он, не скрывая, стрелял глазами на дам вокруг, а в клубе так и вовсе лапал каждую встречную. Фатима станцевала с ним один медленный танец, прикинувшись совершенно пьяной, после чего удалилась в туалет и не вернулась, а известный «золотой мальчик» укатил в гостиницу с двумя полуголыми красотками, которых подцепил тут же. Конечно же, ни он, ни охрана ее не узнали, перевоплощаться она умела мастерски, камер в клубе не было, поэтому она спокойно могла танцевать с этим богатеньким ловеласом, нисколько не опасаясь.

Она пробыла в Сочи уже 4 дня, он – 2, если он не поторопится и будет и дальше ходить по клубам и ресторанам, ей придется продлять аренду, а она не хотела торчать тут и мозолить его охране глаза, она менялась, но глаз профессионала долго не обманешь. А ей приходилось следить за ним, иначе дождаться нужного момента она не могла. Каждый день она садилась либо в электричку, идущую в сторону Адлера, либо в маршрутку и ехала в Сочи, как тень преследуя свою жертву. Как правило, она дежурила возле шикарной гостиницы, где остановилось семейство Ситко, туда он всегда возвращался после переговоров и оттуда уже ехал развлекаться, она ждала нужного дня, терпеливо и методично следуя за ним по клубам и ресторанам. Она ждала и знала: то, что ей нужно, произойдет. И она дождалась.

Евгений Ситко и сам не собирался засиживаться в Сочи, его жали дела, а уехать, не проведя время любимым способом он, конечно же, не мог. Поэтому на четвертый день, приехав к гостинице, Фатима наконец-то увидела то, что хотела увидеть – пара охранников несла коробки с продуктами и большие пластиковые бутылки с водой, загружая все в джип. Туда же они положили акваланг и ласты, а потом добавили удочку и баллон с газом. Этот день настал, Ситко собирался в открытое море на любимой яхте. Для него это был лучший отдых, так он снимал стресс после напряженной работы, ее проинформировали заказчики, поэтому она так ждала, когда же он начнет собираться в морской поход. Большим плюсом было то, что в море он всегда ходил один, никогда не брал жену или шлюх, только он и море. Ну, может, еще какой-нибудь близкий друг, но здесь, в Сочи, друзей у него не было, а приехал он только с семьей, так что место друга мог занять разве что охранник, но в этом Фатима проблемы не видела, главное то, что он будет оторван от общества, от массы людей, окружающей его, от армии охранников, и там она его достанет. То, что Ситко-младший заядлый яхтсмен, очень облегчало ей задачу.

Все складывалось отлично, но почему-то, проснувшись в обед того дня, когда жертва должна была ночевать на яхте, Фатима не радовалась, а нервничала и переживала. Набирая в ладони воду для умывания, она заметила, как дрожат ее руки. И это руки, которые отняли больше жизней, чем на них было пальцев! За завтраком еда не лезла в горло, даже прекрасный вид из окна не смог улучшить настроение и аппетит, она просто молча смотрела в окно, забыв про тарелку с овсянкой и остывающий чай, смотрела далеким задумчивым взглядом за горизонт, как будто ждала увидеть там ответы. После получаса транса она поняла, что завтракать сегодня не будет, и соскребла загустевшую кашу в мусорное ведро, а чай унесла с собой на крыльцо. Там она села прямо на низенькие деревянные ступеньки, совершенно забыв про опасность загнать в пикантные места занозу, и снова погрузилась в созерцание волн и облаков.

Сейчас ее жертва проводит переговоры, облачившись в строгий костюм, не смотря на жаркую и влажную погоду, таковы уж законы большого бизнеса, а там, где большие дела и большие деньги, всегда есть куча неудобств. Вот, например, ей приходится носить в такую погоду парик, приходится не спать сутками и еще много чего приходится делать и терпеть, так что в чем-то она его понимает. А он, наверное, сейчас мило улыбается людям, которых хотел бы изорвать на куски, и глубоко вдыхает прохладный кондиционированный воздух офиса. Наверняка он пропускает мимо ушей всю вежливую болтовню, все то, что полагается говорить в таких беседах и что бизнесмены с опытом умеют не слышать, умеют вовремя отключать звук, чтобы в тишине обдумать все выше- и нижесказанное, точно зная, когда вежливая часть закончится, и снова начнутся переговоры. Ситко-младший уже такой, несмотря на молодой возраст, опыта у него побольше, чем у некоторых магнатов с сединами, он ведь всю жизнь только и видел, что деловые встречи, совещания и обеды. И еще она не сомневалась, что в такие минуты тишины он думает о предстоящей морской прогулке. Об этом же думала и она, пытаясь настроиться на жертву и унять непонятное беспокойство.

Сегодня вечером он поедет не в отель, а прямо на свою яхту «Калипсо», чтобы растянуть удовольствие и переночевать не в стандартной кровати душного номера, а покачиваясь на волнах и вдыхая соленый свежий ветер. Этим вечером морская прогулка предстояла и ей, все необходимое уже лежало в спальне в полной боевой готовности.

Чтобы немного успокоиться, Фатима решила еще раз все проверить, обычно это срабатывало. Но не теперь, руки не слушались, мысли улетали куда-то далеко. В итоге она разозлилась и начала метаться по комнатам, как разъяренная тигрица, но от этого становилось только хуже, поэтому, после получаса метаний по дому, она пулей вылетела из него, хлопнув дверью с такой силой, что посыпалась штукатурка. Покинув ставший слишком тесным дом, она быстрыми шагами направилась к воде, сжав кулаки и низко опустив голову. В шлепанцы, которые она носила дома, тут же набрался песок, и она стала вязнуть в нем, но продолжала идти, ей просто нужно было немного пройтись, а то, что каждый шаг вызывал такие усилия, ее только радовало. Она не опасалась, что в дом, оставленный незамкнутым, кто-то войдет, в радиусе полукилометра никого, кроме вечно пьяного писателя, не было, а он в такие часы, как правило, или еще, или уже спал.

Дойдя до самой кромки мокрого песка, Фатима присела на корточки и протянула руки к воде, ожидая, пока накатит новая волна. Сегодня все небо затянули прозрачные облака, скрывающие солнце, но пропускающие лучи, отчего свет становился странным и загадочным, как при затмении. В такую погоду легче всего обгореть, говорили местные, но Фатима обгореть не боялась, ее кожа совершенно не реагировала на солнце, может быть, из-за той едва заметной смуглости, которую она унаследовала от отца, темной ее кожа не была, но и белой ее назвать было сложно.

С шумом и свежими брызгами накатила волна, Фатима протянула руки и с удовольствием погрузила их в прохладу, вода была еще холодной. А мне ведь сегодня плавать, подумала она, с содрогание представляя, как она в полной темноте будет погружаться в эту холодную бездну. По сравнению с этим то, что приходится терпеть Ситко и ему подобным на светских раутах и деловых переговорах – приятнейшее времяпрепровождение. Она знала, что придется снова лезть в воду, если не дважды, то один раз точно, яхта будет либо стоять у причала, либо покачиваться на волнах в бухте парка, то, что в море она выйдет только с рассветом, ее неоднократно заверяли заказчики. Значит, если ей повезет, на борт «Калипсо» она попадет с причала, не намочив ножки, если же нет, придется плыть и туда, и обратно – рисковать и дважды проходить мимо охраны она не могла.

Думая об этом, она встала и не спеша пошла по пляжу, совершенно пустому пока. Она решила не уходить далеко, просто пройтись немного и освежить голову, а заодно и успокоить нервы, то, что происходило с ней, ей очень не нравилось, мало того, ее это пугало. Что-то будет сегодня ночью, что-то не вписанное в мой сценарий, думала она, с усилиями вытаскивая ноги из песка и снова погружаясь в него, что-то должно случиться. А может, просто нервы расшалились, может, она уже исчерпала себя и начинает медленно скатываться вниз, разваливаясь на части? Может, скоро у нее начнется мания преследования или галлюцинации? Или она утратить бдительность и будет убита? Не самые приятные мысли, но что-то было явно не так.

Тогда не ходи туда, сказал внутренний голос, если ты чувствуешь опасность и все равно идешь напролом, ты явно сошла с ума, так и начинается падение, ведь раньше ты бы никогда не шла на опасность, точно зная о ней. Да, но раньше я и не была лучшим киллером страны, возразила она, а статус налагает обязательства, связывает по рукам и ногам.

Так, ведя внутренний спор, она незаметно дошла до коттеджа писателя, она бы и не заметила, но ее внутренние дебаты прервал резкий пьяный голос.

– А-А! Моя единственная соседка! ИК! Какая встреча!

Икая и пошатываясь, с крыльца своего домика к ней заковылял не спящий на удивление бывший литературный титан. Впрочем, увидев бутылку у него в руке, Фатима поняла причину бодрствования. Решил начать пораньше, с отвращением подумала она, а то в мире еще столько спиртного, нельзя терять время на сон. С крыльца он просто чудом не упал, так как ступенек не видел, а даже если бы и видел, координация, как и талант, не желая соседствовать с выпивкой, оставили его давно и надолго.

– Доброе утро, – по привычке произнесла Фатима и только потом поняла, что уже давно не утро, а, скорее, разгар дня. Она не хотела занимать свое время общением с этим неудачником, она ненавидела пьяных, а так как нервы сегодня у нее были на пределе, решила от греха подальше побыстрее уйти.

– Для меня утро добрым не бывает ИК! Просто потому, что утром я всегда сплю, значит утра у меня не бывает! – сообщил писатель.

– Понятно. – Кивнула Фатима и поспешила удалиться, но бывший властелин слов так просто долгожданного собеседника отпускать не собирался.

– Подожди! Подожди! ИК! – он, пошатываясь, поплелся за ней, – не спеши, красавица, по-поболтай с известным писакой! ИК!

– Извините, мне правда некогда, – пыталась держать себя в руках Фатима, – может, в другой раз я обязательно с вами поговорю. Писатели ведь большая редкость.

– А пьяные писатели – редкость вдвойне! ИК! – И он заржал, чуть не рухнув на песок, а потом резко помрачнел. – Воротишь нос. ИК! А когда-то, чтобы только посмотреть на меня люди стояли в очередях.

Фатима остановилась и обернулась, с жалостью и презрением глядя на этого заросшего и неопрятно одетого мужчину с бутылкой вина в руке. Почему-то она решила не спешить с уходом, даже не зная почему, но она просто застыла вполоборота, глядя на него своими загадочными черными глазами. Писатель, видимо, решив промочить горло для будущей беседы, поднес бутылку ко рту, и тут последние остатки координации покинули его – он медленно и неуклюже опустился на песок.

– Чертово слово! ИК! – воскликнул он, удивленно глядя по сторонам, – один глоток, и я уже сижу! Волшебство! ИК! – тут он вспомнил, что на пляже он не один, и с трудом поднял глаза на все еще стоящую Фатиму. – Жалкое зрелище, а? И это хорошо, если ты, красавица… ИК!… моих книг не читала, а то, наверное, тошно вдвойне.

– Не читала. – Коротко ответила Фатима. – Вообще-то, я даже не знаю вашего имени.

– Это как раз хорошо! ИК! Меньше знаний – меньше разочарований, так я писал в своих книгах. Я тебя тоже не знаю, и знать не хочу! ИК! Это на вершине всегда приятно, когда тебя знают, а когда ты в заднице – лучше оставаться в тени. ИК! Так оно как-то комфортнее.

Фатима промолчала.

– А знаешь, совсем не так давно, еще при твоей жизни – я вижу, ты еще совсем молода – я был самым многообещающим автором. ИК!

Ну конечно, подумала Фатима, а я была раньше монашкой в приюте в Колумбии. Как будто прочитав ее мысли, мужчина начал нетвердо махать рукой с поднятым указательным пальцем, отчего вино расплескалось на песок, окрасив его в кровавый цвет.

– Думаешь, вру? ИК! Нет! У меня с собой все мои книги, и все отзывы критиков! ИК! Могу показать, но тебе, наверное, насрать на это, как и на меня. Что ж, имеешь право, так наша беседа даже откровеннее, никакой лести. Никаких масок приличия. ИК!

Фатима снова промолчала, он сам все сказал. Что-то в этой омерзительной сцене держало ее, не давало уйти.

– Я строчил романы, как швея на фабрике, ИК! давал интервью, ездил по университетам с лекциями, журналы писали обо мне ИК! Я был лучшим, ну или почти лучшим. Пробиться трудно, а в литературный бизнес так и подавно, но я смог. А какого хрена я тут сейчас делаю, подумаешь ты, где же вспышки фотокамер и свет софитов. Вот здесь, – он высоко поднял бутылку с вином и покачал ею, – вот здесь вся моя прошлая жизнь. Да и настоящая тоже тут. ИК!

– Что, читателям разонравились ваши истории? – с сарказмом спросила Фатима, хотя и сама уже знала ответ.

– Лучше бы так. ИК! – Он опустил голову и снова отхлебнул из бутылки свою жизнь, как он выражался. – Я, как бы это сказать, привык быть лучшим и слегка подмочил свою репутацию. Ха-ха! ИК! В прямом смысле подмочил! Я уже не работал над книгами с таким рвением. Раньше я каждый день посвящал труду. ИК! А потом решил, если любят, подождут новый роман, пока у автора будет вдохновение. Но чем дольше я не подходил к рукописи, тем дольше не было вдохновения и тем реже оно приходило. Мне стало требоваться все больше времени на погружение в выдуманный мир. ИК! Идеи были, но из-за постоянных гулянок мне некогда было доводить их до совершенства. Мне стали напоминать, что читатели ждут новых романов, но меня это только злило. ИК! Как они смеют, простые, не наделенные талантами людишки, указывать мне и торопить меня! Меня, окрыленного музой творца! ИК! – он горько усмехнулся. – Запомни деточка, самое большое заблуждение в жизни: любовь – это терпение. Ни хрена! Думаешь, если мы кому-то нужны, нас будут ждать вечно? ИК! Нет, любовь народная или любовь мужчины и женщины имеет очень ограниченный лимит терпения, а потом, как бы сильно тебя ни любили, тебя пошлют куда подальше и найдут новую любовь.

– Так вас, значит, послали.

– Ну почти. ИК! Народ требовал сказок, а у сказочника в мозгах кончилась смазка, и механизм заржавел. Письма еще приходили, но в издательстве меня уже не было, да и письма чаще приходили гневные, а не восхищенные и трогательные. ИК! Но знаешь, что еще, у любви есть плюс: тебя не ждут, но тебя любят. В тебе нуждаются, тебя могут полюбить опять и дать тебе еще один кредит доверия. Я мог бы написать что-то, мог бы снова побороться за первые места. – Он замолчал, глядя на волны. Фатима тоже молчала. Наконец, отхлебнув из бутылки, писатель заключил, – только вот это легче.

– Так я и думала. – Покачала головой Фатима.

– И я так думаю. ИК! Легкий путь – это путь вниз, сам же писал в своих романах. Делать добро намного труднее, зло – проще, грешником быть легче, чем праведником, добро забывается быстро и обесценивается быстро, зло помнят долго и платят за него вдвойне, а то и втройне. И все же мы тянемся к добру, а мир существует, потому что существует добро. Трудное, неблагодарное добро.

Несколько секунд оба молчали. Фатиме стало не по себе, но и вместе с тем она вдруг как-то успокоилась. Писатель молчал, глядя куда-то за горизонт. Он уже ничего не скажет, решила Фатима, итак уже слишком много сказал. Она отвернулась, намереваясь пойти в свой коттедж и хорошенько все обдумать, но ее остановил странно трезвый и звучный голос, совсем не похожий на полузаплетающееся бормотание, которое она слышала.

– Никогда не выбирай более легкий путь. Никогда не отступай от своего дела.

Она обернулась, ожидая увидеть волшебное превращение забулдыги в уверенного в себе и успешного литературного короля. Но на песке все так же сидел неопрятный небритый мужчина. Он поднял бутылку в ее направлении, подержал несколько секунд, а потом отпил. Фатима кивнула ему. Он кивнул в ответ и подмигнул.

Она шла по песку со странным чувством, смесью тревоги и облегчения. Может, он прав, теперь, когда она имеет такую репутацию, у нее просто нет выбора, и она должна делать то, что обещала. Я поеду туда, решила она, собирая вещи в своем домике, который уже завтра должна была сдать хозяйке. Поеду и сделаю все, что смогу. Если там засада или просто что-то пойдет не так, я уйду при первом же шорохе и не буду лезть на рожон. Но поехать и выполнить то, что обещала, я должна. Это решение принесло долгожданный покой и ясность. Тревожное чувство не ушло, но перестало так пугать ее. В конце концов, на все есть Судьба, подумала она, а наше дело маленькое – идти вперед и делать все, что можем.

Никогда не выбирай легкий путь. Никогда не отступай от своего дела. Слова писателя все еще звучали в ее голове, придавали ей сил. Наверное, он писал отличные книги, подумала она, а я даже не спросила его имени. Может, еще спрошу.

Но больше она его не видела и не знала, что слова, сказанные ей на пляже, были его последними словами, в эту же ночь он умер. Трезвым, впервые за 10 лет.

Обложка была создана автором с использованием фото из личного архива.

Инстинкт Убийцы. Книга 1. https://www.litres.ru/eleonora-bostan/instinkt-ubiycy-kniga-1/

2

Спокойствие, вернувшееся было к ней, снова разлетелось на тысячи осколков, как ваза из дорогого хрусталя, едва она приблизилась к высокой ограде яхт-парка. За высоким забором она видела широкую стоянку, забитую машинами, дорогими иномарками, те, кто мог позволить себе членство в клубе, другой транспорт, конечно же, не признавали. Стоянка была залита светом фонарей, ярко светились будки охраны, от десятков лобовых стекол отражались оранжевые и синие блики фонарей, на деревьях, посаженных по периметру забора мигали разноцветные гирлянды.

Придется ждать, поняла Фатима, она уже знала, что на территорию пускают лишь транспорт членов клуба, а раз машин так много, значит, сегодня не только ее объект решил провести вечер у моря. Должно быть, все в ресторане, подумала она, неспешно прохаживаясь возле забора, как обычный турист, глазеющий на все подряд, наверное, там сегодня чья-то вечеринка. Ресторан отсюда не было видно, он стоял ближе к морю и скрывался в густой кроне деревьев, но она уже бывала тут и знала, что стоит немного пройти по тенистым аллеям, и выйдешь прямо к круглому зданию с колоннами – это и есть ресторан «Капитан». А еще дальше, всего в нескольких метрах от ресторана начиналась пристань, где на волнах покачивались белоснежные красавицы, каждая стоимостью в многие тысячи долларов.

Среди них была и яхта Ситко «Калипсо», сейчас она еще наверняка стоит у причала, но скоро ей предстоит первый за несколько месяцев выход в море. Это утром, а ночью она просто отойдет от деревянного причала и будет спокойно покачиваться на волнах бухты, ожидая рассвета, чтобы устремиться в бесконечную даль, к горизонту. Можно было бы попытаться пролезть на яхту сейчас и там уже ждать объект, но она знала, что лучше сделать это потом, когда гости ресторана разойдутся по яхтам или разъедутся по домам, тогда и риск натолкнуться на кого-нибудь минимален, и охрана так бдительно не исполняет свои обязанности. Сейчас же по всей территории сновали люди и охранники, везде горел свет, а для ее дела нужна была темнота. Темные дела делаются в темноте, подумала она, сворачивая в маленький сквер возле яхт-парка, там она собиралась посидеть в тишине и приготовиться к делу.

Снаряжение уже ждало ее, спрятанное в зарослях возле грота Русалки – маленькой искусственной пещерки с облезлой каменной русалкой внутри. Еще одна местная легенда о том, как простая девушка, полюбившая морского короля, согласилась стать русалкой и быть с ним, но раз в году она навещала своих родителей, становясь с первыми лучами солнца опять обычной девушкой, но лишь на один день, с рассветом следующего дня ноги снова превращались в хвост. Все это Фатима услышала на экскурсии, когда вместе с туристами бродила возле яхт-парка, изучая территорию. Ночью накануне своего единственного дня эта русалка в нетерпении выползала на берег и пряталась в этой пещере, ожидая, когда взойдет солнце, и хвост на сутки станет ее прежними ногами. Эта легенда напомнила Фатиме легенду о гигантской жемчужине и влюбленных, которых погубила гордость. Везде есть свои легенды, но самые трогательные и красивые были в прибрежных местах, так ей казалось. Как будто сама вода обладала какой-то неведомой магией, очарованием и таинственностью, ведь до сих пор никто так и не изучил до конца морские глубины, поэтому под толщей воды воображение могло создавать что угодно.

Грот с превеликой радостью фотографировали туристы, а Фатиме он пригодился, потому что располагался на крутом склоне, залезть туда было непросто, значит, ее вещи могут подождать ее в полной безопасности. Конечно, вечером там наверняка полно гуляющих курортников, но она умела становиться невидимкой, а густые заросли папоротника и каких-то незнакомых ей кустарников помогут скрыться от посторонних глаз. Ну и, конечно, темнота. Уже стемнело, а фонари стояли на аллеях так, что свет шел от грота, а не к нему. Темнело поздно, но это ей не мешало, а вот что мешало, так это ранний рассвет. Она не знала, когда веселье в «Капитане» закончится, и сколько часов темноты у нее останется, а при свете ничего не получится, с рассветом яхта выйдет в море, это традиция, которая никогда не меняется. Да и потом, даже если Ситко проспит рассвет, при свете она не сможет подобраться к нему, как не сможет и уйти незамеченной.

Эти мысли только добавили волнения. Может, все дело в этом, вдруг подумала она, может, я просто переживаю из-за слишком коротких ночей? Отчасти и это, но было и что-то другое, что-то более глубокое и сильное. Это интуиция не давала ей покоя, предупреждая о чем-то серьезном, надвигающимся прямо на нее. Еще не поздно уйти, предложил голос внутри, но она знала, что поздно, она могла или совсем не браться за это дело, или довести его до конца, третьего не дано.

По скверу она прошла почти в одиночестве, лишь кое-где бродили парочки и пенсионеры, для молодежи было еще слишком рано, для остальных групп людей – слишком поздно. Фонари освещали зеленые извилистые аллеи, лавочки почти все пустовали, ветер доносил шум волн и музыку с набережной, небо стало уже почти совсем черным, только на западе еще светлела ярко-голубая плоска, уходя в море. Фатиме оставалось только забраться в свое укрытие и ждать, а это она умела, хоть и не любила. Она дошла до крутого склона, на котором располагался грот, внимательно оглядевшись, перешагнула через невысокую ограду из живых кустов и стала карабкаться вверх. Мелкие камешки выкатывались из-под ног, она цеплялась за кустарники и травы, иногда чуть не падая, когда какая-нибудь трава оставалась у нее в руках вместе с корешками. Но все же до грота она добралась благополучно, правда все руки у нее были в земле и соке растений, их она тут же вытерла о свои темные джинсы, которые носила здесь постоянно. На ногах были не кроссовки, а легкие спортивные босоножки, которые она надела не случайно, в них она и собиралась идти сегодня ночью на дело. Они были легкие, удобные для всего и прежде всего для плавания, другая обувь намокнув станет тяжелой и будет оставлять за ней мокрый след, а в такой обувке она сможет легко делать все, что нужно. Остальное придется переодеть.

Добравшись наконец до грота, она тут же скрылась за толстым деревом, растущим прямо у входа, с другой стороны росло точно такое же, но ей почему-то больше понравилось именно это. Старый гигант-платан своими мощными корнями образовывал нечто вроде небольшой площадки, где можно было разместить вещи и удобно устроиться самой, кое-где корни так торчали из земли, что на них можно было запросто сидеть как на лавочке. Вокруг все поросло кустами и деревьями помоложе, так что ее убежище было надежно защищено от посторонних глаз, хотя в сквере никого не было – ей все еще везло.