Tsitaadid raamatust «Свенельд. Оружие Вёльвы»

Годы шли, и постепенно Ульвар начал волноваться, как бы Снефрид не вздумала присмотреть себе другого «скакуна». Лет в тринадцать она была уже ростом со взрослую, скамеечка, чтобы дотянуться до котлов над очагом, ей больше не требовалась. В ее серебристо-серых, с легким отливом фиалки, глазах уже мерцало это чуть насмешливое, уверенное выражение, прославившее ее впоследствии, – будто она весь мир видит

Утром Снефрид проснулась совсем рано и подошла проверить, как отец. Едва коснувшись его лица, в испуге отдернула руку – лоб оказался горяч, как камень очага. Асбранд находился в сознании, но его трясло от лихорадки и он чувствовал большую слабость. Снефрид разожгла огонь посильнее, послала Мьёлль скорее подоить трех коз, принесших козлят осенью и потому доившихся всю зиму.

У Снефрид кружилась голова – тетка словно рассказывала ей сагу о древних временах, страшную сагу, не имеющую никакой связи с ее жизнью. Это в сагах норны являются при рождении конунга, предрекает ему судьбу и оберегают всю жизнь. Приносят удачу и даруют победы. Но где те норны – и где она, Снефрид с хутора Оленьи Поляны?

Этому заклинанию ее научила мать – а ту ее мать, старая Лауга. Повторяя его, Снефрид видела все это перед собой как наяву: стройную деву в синих одеждах, стоящую на воздухе прямо над чашей Источника Мимира, серебро и золото целыми грудами и даже прекрасного сына конунга. Прекрасный сын конунга присутствует в воображении всякой девочки;

трова в Озере и даже Готланд, а за мной останется Уппсала, Свеаланд